Связи и политика

Действительно ли ваш голос так важен, как уверяют политики? Несколько видных социологов независимо друг от друга провели исследования и получили одинаковый результат: один голос не имеет значения, мы голосуем, потому что встроены в группы и испытываем влияние сетей. С точки зрения рациональности избиратель должен оценить личные выгоды от избрания того или иного кандидата. Если человеку одинаково выгоден любой вариант, рациональнее на выборы не ходить.

Поможет ли наш голос победить нашему кандидату? В современной политике речь часто идет о выборе между двумя позициями: либералы или консерваторы и т. п. Один голос может иметь значение только в условиях абсолютной ничьей. Вероятность такой ситуации составляет приблизительно один к миллиону.

Решение участвовать в выборах не более оправданно, чем решение купить за доллар лотерейный билет с шансом один к миллиону выиграть приз в 1000 долларов. Шансы слишком малы, а возможная выгода слишком ничтожна.

Так почему же мы голосуем? Наша политическая активность побуждает наших друзей участвовать в выборах. В среднем один человек побуждает к участию в выборах еще троих, причем чаще всего они голосуют за того же кандидата.

Опросы показывают, что средства массовой информации воздействуют на людей не напрямую, а через неформальных лидеров, которые интерпретируют информацию и уже в переработанном виде доносят ее до друзей, более равнодушных к политике.

Социальные сети в интернете могут придать масштаб любому начинанию, которое в них зародится. Блогосфера не помогает договориться людям разных политических взглядов: социальные сети в интернете оказываются политически полярными и используются не для обмена информацией, а для подкрепления своих взглядов.

Развитие социальных сетей интернета меняет способы распространения информации и оказывает влияние на управление государством. Даже в странах с авторитарным режимом властям не удается блокировать оппозиционные блоги и остановить дискуссию. Но только время покажет, приведет ли интернет к либерализации власти.

Это в природе человека

Формирование связей – в природе человека, оно сопряжено с эволюцией, и сам акт завязывания отношений подчиняется естественному отбору, создавая сети, наиболее адекватные задачам группы.

Среди первых гоминидов лучшие шансы на выживание имели те, которые были склонны образовывать социальные сети определенных типов, они получали селективные преимущества.

Группа математиков и экономистов из Вены и Гарварда разработала новую модель эволюции, объясняющую, как функционировало примитивное общество. Наряду с альтруистами, склонными к взаимопомощи, они добавили в эту модель индивидуалистов, не желающих вносить вклад в общие блага, но и не пользующихся ими. Разные группы могут менять статус, объединяясь с другими, когда им это выгодно. Группы чаще добиваются успеха, поэтому сотрудничающих становится все больше. Но когда люди, склонные к взаимопомощи, начинают преобладать, среди них появляются паразиты, желающие жить за их счет. Чтобы бороться с ними, нужен еще один тип людей – каратели, принуждающие других к соблюдению моральных норм. Следовательно, общество – сложная система, складывающаяся из людей разных типов. В нем присутствуют и альтруисты, и те, которые лишь сотрудничают с другими, и эгоисты, и индивидуалисты-одиночки, не склонные образовывать связи взаимопомощи.

Традиционные теории считают человека существом рациональным и эгоистичным. «Человек экономический» принимает решения, исходя из собственных интересов, ради максимальной личной выгоды с минимальными личными затратами. Однако различные тесты доказывают вариативность человеческой природы.

Тест «Ультиматум». Экспериментатор дает игроку некоторую сумму, которую ему предлагается разделить с другим игроком в любой пропорции. Второй участник может лишь принять или отклонить его предложение. Но если он не согласен с предложенной суммой, ни один из них денег не получает. Вопреки ожиданиям испытуемые отказываются вести себя экономически рационально: предлагать минимальную сумму партнеру и соглашаться на любое предложение. Большая часть испытуемых предлагает разделить деньги пополам или близко к этому. Даже когда первому игроку предоставляется право единолично решать судьбу денег (тест «Диктатор»), большинство предпочитают делиться, сокращая собственную прибыль.

Современному человеку больше подходит определение homo dyctious, человек сетевой. Такой подход позволяет отойти от простых представлений о личной выгоде и делает акцент на связях между людьми.

Потребности в связях и способность завязывать отношения у разных людей отличаются и обусловлены генетически. Степень популярности человека, его место в сети и транзитивность тоже наследуемые качества.

Исследование близнецов, например, помогает выявить, что между однояйцевыми близнецами гораздо больше сходства в уровне альтруизма и готовности доверять другим, чем между разнояйцевыми. Следовательно, тенденция проявлять взаимопомощь, альтруизм или эгоизм заложена в нас на генетическом уровне.

Если потребности человека в социальных связях не удовлетворяются, он чувствует себя одиноким. Но быть одному не значит быть одиноким. Альтруист и индивидуалист демонстрируют разные модели поведения, ни одна из которых не является предпочтительной с точки зрения эволюции. Чувство одиночества возникает из-за расхождения между нашими ожиданиями от социальной сети и реальной ситуацией.

Религия – один из способов включить человека в коллектив. Божество персонифицируется и включается в ткань нашей сети. Оно становится важнейшим узлом, который остается частью сети всегда, известен всем и обеспечивает короткий переход между всеми другими элементами сети. Через Бога все верующие оказываются связанными на втором рубеже отдаления.

Число постоянных социальных связей, которые человек способен поддерживать, ограниченно. Это ограничение называют числом Данбара, по имени британского антрополога, который вывел математическую зависимость между уровнем развития коры мозга у приматов и размером стада. Данбар предположил, что размер социальной группы человека в соответствии с величиной его мозга должен составлять 150 человек.

Данбар считает также, что язык заменил человеку ритуал груминга, важный в сообществах приматов. То есть язык мог развиться не как способ передачи информации, а как инструмент сплочения группы. Наши разговоры, как правило, малоинформативны с интеллектуальной точки зрения. Язык в несколько раз эффективнее груминга. В разговоре в среднем участвуют 3,8 человека: один говорящий и 2,8 слушающих.