Как ехидно замечал в таких случаях один знакомый мне капрал: «Попытка убежать от шарпшутера приведет лишь к тому, что ты умрешь уставшим!»

– Но что же нам делать?!

– Держать дистанцию! – рявкнул я.

– До каких пор? – нотки обреченности, прозвучавшие в голосе Линды, пришлись мне совсем не по вкусу. – Шаман сказал, что они не устают – но мы-то устаем.

– До тех самых пор, – пояснил я, – пока мне, вам или кому-нибудь еще не придет в голову идея, как расправиться с этими тварями.

Мисс Пума промолчала. Я вновь оглянулся на бредущую за нами цепь – и едва не прошляпил миг, когда пара зеленых уродов, словно орк из засады, выскочили из-под снега в десятке футов передо мной.

На этот раз я сумел рассмотреть их в мельчайших подробностях. Исходным сырьем для сотворившего их заклинания послужили люди, о чем ясно свидетельствовал оскал правого, медленно помахивавшего ржавым палашом зомби – никаких клыков, но и не столь мелкие зубы, как у эльфов. Зубов зомби слева видно не было, так как он сохранил в относительной целости губы – да и вообще выглядел лучше своего товарища: дырявое, с оторванным рукавом, но еще не опустившееся до звания ошметков пальто, почти целый шарф. Дай ему в руку вместо дубины бутылку виски, да усади под забором в Сильверадо, пари держу, никто и не заподозрит, что душа парня уже давненько не дружит с телом!

А затем между двумя грязно-зелеными фигурами возникла третья, тоненькая и тоже зеленая, но живого цвета весеннего леса, а не могильной плесени – и вот ее-то появление выдавило из меня испуганное «ох».

Зомби подобная наглость, похоже, также озадачила – или они просто еще не успели окончательно разморозиться – но прошло не меньше двух секунд, прежде чем один из них издал некий странный звук, полумычание-полурев и, вознеся над головой палаш, двинулся на эльфийку.

Та даже не шелохнулась, спокойно глядя из-под надвинутого капюшона на приближающуюся тварь.

Лук продолжал оставаться закрепленным за спиной, а меч по имени Огонек – висящим у пояса. Где прятался серебристый пистолетик, я не знал, но особой роли это не играло – пулю тридцать второго калибра тварь, скорее всего, просто бы не заметила.

И только когда зомби приблизился… появившаяся перед принцессой узкая полоска ослепительно-солнечного сияния заставила меня моргнуть – а миг спустя сцена уже стала статичной: тоненькая зеленая фигурка, держащая полоску зеркальной стали перед собой. И зомби, недоуменно глядящий на свои руки, валяющиеся на снегу перед ним.

– Классическая стойка, – вполголоса прокомментировал Малыш. – сейганно канаэ.

На этот раз мычание твари было куда более обиженным. Безрукая туша качнулась вперед, эльфийка почти синхронно шагнула назад, стремительно крутанулась – и подбиравшийся сзади зомби в шарфе также лишился воздетых рук, а заодно и головы с большей частью шеи. Еще один стремительный высверк – и к уже имевшимся на снегу конечностям присоединилась голова первого зомби.

– Магия! – восхищенно выдохнул рядовой Кормак. – Эльфийская магия!

– Эльфийская сталь! – одновременно и даже с практически одинаковой презрительной интонацией отозвались Юлла и Малыш Уин – после чего озадаченно уставились друг на друга.

Оба безголовых тела продолжали стоять. Меня это не удивило, а вот принцессу, кажется, разозлило – скользнув вперед, она осыпала остов первого мертвяка серией ударов. Произведенный ими эффект лучше всего описывается словом: «обстругали» – примерно таким же образом один мой приятель любит тупить свой ножик фунтовыми палочками, превращая их к концу ужина в жалкий полудюймовый огрызок.

Второму зомби досталось всего два удара.

– Ре-курулш, – продолжил свои пояснения Уин, – сечение поперек живота на уровне таза традиционно считается самым сложным в исполнении. И хиза-пгсшш – по коленному суставу.

Последние слова Малыша неожиданно выдернули из моей памяти несколько видений, казалось бы, уже давно погребенных более поздними и яркими воспоминаниями: яркий солнечный летний день, сизая пелена порохового тумана вдоль кромки облюбованного южанами леса, длинные ряды носилок. И седобородый полевой хирург, склонившийся к бледному, как сама смерть, долговязому парню из Коннектикута, который меньше пяти минут назад шагал в строю справа от меня – а теперь вряд ли сможет сделать хоть шаг без помощи костылей.

– Вот здорово! И остальных так же!

– Не выйдет, – отрицательно мотнул головой Малыш. – Пытаться изрубить неупокоенного, пусть даже и эльфийским клинком, – та еще работенка.

– Бегом! – скомандовал я, оглянувшись назад и с неудовольствием констатировав тот факт, что грязно-зеленая цепь в отличие от нас не останавливалась полюбоваться на устроенное эльфийкой представление. Наоборот, мертвяки воспользовались им, дабы сократить разрыв до трех десятков ярдов.

К нашему счастью, почти сразу же за изрубленными ошметками начался сравнительно твердый наст – и по нему можно было действительно бежать. Еще большее удовлетворение у меня вызвал тот факт, что зомби нашему примеру не последовали. Ну а самое главное – раскиданные по снегу обрубки даже не пытались шевелиться. Вот это и в самом деле – радость, ибо нет на свете более унылого занятия, чем пытаться убить мертвого бессмертного!

– Шагом!

– Мистер гном, – упрямо просипел кавалерист. Настойчивый, однако, парень – выглядит даже хуже обоих своих товарищей: синие уши, красный нос, пошатывается при каждом шаге, но все равно находит силы для трепания языком. – Почему это вы говорите, что мы не можем их изрубить? Вон мисс принцесса сразу двух так нашинковала, что любо-дорого! Не понимаю…

– Не понимаешь, значит, мозгов не нажил, – отозвался Уин. – Дерево сырое рубить и то проще, чем хорошо заклятого неуспокоенного. Враз клинок затупишь, застрянет он в чьих-то ребрах…

– И что?

– И все!

– Но как-то же с ними можно бороться? Пусть этот чертов шаман….

– Отсохни, бледношкурый! – рявкнул гоблин. – Мог бы я чего – давно б уже сделал! Думаешь, мне охота заодно с вами на клочки порваться? Тварей хороший маг заклинал, не чета мне… так шо не надейся… эти не отстанут, не угомонятся, пока нашим с тобой мясом глотку не набьют!

– Мясом?! Они ж мертвые!

– А че, по-твоему, их вперед тянет? Голод! – гоблин постарался, чтобы это слово прозвучало как можно более зловеще. – Голод у мертвяка особенный… он ему все остальные чувства заменяет. Вечный, неутолимый… да еще ненавистью к живому питаемый. Смекаешь теперь, че за зверушки у нас на хвосте плетутся, а, бледношкурый? Или не допер еще? Вон, вомпера порасспроси – он тебе про послежизнь в подробностях растолкует!

– Благодарю за лестный отзыв, мистер Ыыгыр, – невозмутимо отозвался Рысьев. – Но позволю обратить ваше внимание на тот факт, что по сравнению с теми созданиями, которые, как вы сейчас изволили выразиться, плетутся у нас на хвосте, я, как ни странно это прозвучит, не очень отличаюсь от вас.

– Да ну? – усомнился один из кавалеристов. – Мне вот в воскресной школе втолковывали, что нечисть нечисти…

– Рядовой Джейк! – резко оборвал его Мигер.

– Да, сэр. Виноват, сэр.

– Возможно, – холодно произнес вампир, – некоторых из моих более примитивных сородичей наши преследователи могли бы счесть родственными существами. Однако лично для меня те чувства, что они испытывают к более высокоорганизованным жизненным формам, не сулят ничего хорошего. Так же, как и всем остальным.

– Некроманта бы сюда нашего полкового, – мечтательно произнес сержант Флеминг. – Вот уж кто ловок с ними управляться. Сам видел, как он однажды на пари сразу трех скелетонов заставил джигу отплясывать, даром что виски в нем к тому часу было никак не меньше пинты. Ему эти мертвяки – на один щелчок пальцев!

– А полк лориэнских гвардейцев в придачу тебе не нужен? – ядовито осведомилась Юлла.

– Не отказался бы.

Я в очередной раз оглянулся назад – рывок удался нам на славу, до грузно переваливающихся фигур было никак не меньше четырех сотен футов. Другой вопрос, что половина нашей экспедиции после этого подвига дышала так, что рука поневоле тянулась к револьверу – ибо будь на месте любого из них лошадь, пристрелить ее было бы несомненным актом милосердия.

Необходимо было срочно что-то предпринять… потому что погибнуть вот так, на самом пороге Тайны под ржавыми железками кучки зомби было попросту глупо. Впрочем, мне приходилось слыхать, а несколько раз и лично лицезреть куда более глупые смерти – а с придумыванием способов избежания столь неприятной участи дело обстояло плоховато. Даже можно было сказать, никак обстояло. Почти никак. Одна идейка все же была.

Идею эту, божественным попустительством забредшую мне под шапку, в другое время я сам бы первым с удовольствием поименовал дурацкой. Однако сейчас она стремительно выходила в фавориты – за отсутствием под вышеозначенной шапкой, равно как под головными уборами моих подопечных – более разумных альтернатив.

– Капитан Мигер!

– Да, Крис, – немедля отозвался ирландец.

– Пойдешь впереди. Направление держи, – я прищурился, подыскивая наиболее приметный ориентир, – три пальца левее двузубой вершины. Видишь?

– Та, что милях в пяти от нас, правая вершина чуть выше? – уточнил ирландец. – Вижу.

– Отлично. Малыш?

– Без проблем, Крис, – кажется, гном догадался о моих намерениях раньше, чем я коснулся лямки заплечного мешка. – Я еще внизу говорил тебе, что на меня спокойно можно навьючить вдвое больший груз.

– Угу, – кивнул я, передавая ему свой мешок, на верху которого был тщательно приторочен длинный чехол «черного короля». – Только я пока еще не забыл, что ты мой работодатель, а не тягловая живность.

– Что ты задумал, Крис?

– Ничего особенного, – соврал я, пытаясь зубами стянуть правую перчатку. – Просто хочу поближе взглянуть на тех ребят, что так настойчиво набиваются к нам в попутчики.

– Я пойду с вами.

Это прозвучало не как просьба, а как утверждение. Впрочем, не думаю, чтобы эльфийской принцессе приходилось так уж часто утруждать себя подбором просительных интонаций. Тем более – при обращении к человеку.

Куда больше позабавил меня тот факт, что произнесенная эльфийкой фраза вызвала живейший интерес не только у ее первоначальных спутников: русского и темной полукровки, но и у Малыша, Флеминга – а самое неподдельное изумление нарисовалось на лице… то есть… в общем, это был самый удивленный Ыыгыр Ойхо Третий из всех виденных мной доселе.

Хм… есть над чем поразмыслить. Хотя о чем это я… просто Мигер ушел вперед, а остальные слишком увлечены процессом восстановления дыхания.

Прежде чем ответить, я попытался рывком выхватить револьвер – и едва не зашипел, когда две полоски холодного металла коснулись ладони. Холодно.

– Мисс принцесса, – начал я. – Во-первых, я не собираюсь приближаться к этим тварям ближе чем на десять футов.

– Это вы так думаете, – возразила эльфийка, и я в очередной раз восхитился тому, насколько певуче может звучать мой родной английский. – Но я не советую вам недооценивать возможности порожденных Тьмой – порой они способны выказывать достойную удивления ловкость и резвость.

– Всенепременно учту, мисс.

Мимо, загнанно сипя, протащился замыкающий наш крохотный караван рядовой Харли. Я досчитал про себя до пяти, выразительно покосился на оставшуюся за ним тропку, затем перевел взгляд на девушку… непохоже, чтобы моя пантомима произвела на нее хоть какое-то впечатление.

– Вы чего-то ждете, мисс?

– Продолжения, – спокойно отозвалась эльфийка и, перехватив мой изумленный взгляд, снизошла до пояснений: – Вашего продолжения.

– Простите?

– Вы сказали, «во-первых», – весело напомнила мне принцесса. – Возможно, я не так хорошо разбираюсь в присущих человеческой речи лексических конструкциях, но до сих пор мне казалось, что произнесение данного оборота предполагает следование за ним схожих «во-вторых», «в-третьих» и так далее.

– Ах, да, в самом деле, – вздохнул я. – Вы, Ваше Высочество, абсолютно правы. Существует некое «во-вторых», и оно заключается в том, что, – шагнув вперед, я наклонился к личику моргнувяшей от неожиданности эльфийки, и тихо, зловеще – крайней мере, я старался, чтобы это было именно так – отчеканил: – В этой экспедиции есть один командир! Я! Все остальные выполняют мои приказы! Беспрекословно! Именно на этих условиях ваша странная троица присоединилась к отряду! И если… – я вдруг поймал себя на мысли, что выгляжу сейчас точной копией капрала Росса, заслуженно прозванного Живодером и никогда не вызывавшего у меня иных чувств, кроме брезгливого отвращения. – Если я скажу «прыгать!», вы спросите только одну-единственную вещь, – смущенно закончил я.

Волшебно-прекрасное личико эльфийки как-то неуловимо изменилось. Проклятье… никогда не поверю тому, кто попробует уверить меня, что человек может различить эмоции эльфа, но сейчас я готов был прозакладывать душу, что из глубины зеленых озер на неуловимый миг проступила самая что ни на есть человеческая, более того, детская… обида?

– И какую же вещь я должна буду спросить, мистер Ханко? – тихо осведомилась принцесса.

– Как высоко, – сказал я… и в следующий миг рассмеялся – звонко, заливисто, так, что не только наши ушедшие вперед спутники дружно обернулись назад, но и приближавшиеся зомби сбились со своего размеренного шага.

А я продолжал хохотать – пока не увидел несмелую улыбку стоящей передо мной Ее Светлого Высочества принцессы Иллики аэн Леда.