Приложение № 18

Заслуженный профессор административного и государственного права, сенатор В. Ф. Дерюжинский о будущей форме правления и государственном устройстве России. Ростов-на-Дону

Июль 1919 г.

…В заключение настоящего очерка почитаю долгом высказать несколько основных моих мыслей по вопросу о будущем России. Я никогда не принадлежал и теперь не принадлежу ни к одной из партий. Особо активного участия в политической деятельности я не принимал, но вопросы политического развития России были всегда мне близки. Именно стремление к надлежащему пониманию потребностей и условий политического развития России определило с ранней юности содержание моей научной и публицистической работы. В течение сорока лет я изучал политическую и социальную историю государств, давно живущих в условиях свободы, и вместе с тем постоянно с живым интересом всматривался и вдумывался в условия и проявления нашей жизни. Могу, поэтому, считать себя несколько подготовленным к пониманию пережитого и переживаемого нынче нашей Родиной.

В отношении будущего России я твердо убежден, что обеспечения его нельзя искать ни в создании республиканского строя, ни в восстановлении абсолютной монархии. Самодержавие, своевременно создав Великую Россию, давно выполнило свое историческое призвание. Удержавшись искусственно слишком долго, оно явилось фактором постепенного ослабления России. Обветшавшая государственная форма не мирилась с запросами и потребностями естественного роста народного. Бюрократическое чиновничье самодержавие – а иным оно и не может быть в условиях развитой общественной жизни – задерживало своевременное разумное удовлетворение выдвигаемых жизнью новых потребностей и оставляло неразрешенными многие жгучие вопросы. Отсюда постоянно раздражение, горечь, обиды, сеявшие в населении расслоение, взаимные распри и вечное недовольство. А это, в свою очередь, создало благоприятную почву для произрастания ложных доктрин в нашей интеллигентской литературе многих десятилетий, для совращения молодых умов миражами социального переустройства и, в конце концов, для смущения молодых умов миражами, заманчивыми посулами. Все это в процессе ослабления государственной власти, начавшемся при старом режиме, а после февральской революции 1917 года, принявшем стихийный характер, привело к переживаемой нами разрухе и большевистскому разгулу страстей и низменных побуждений. Не следует упускать из вида и того, что в крайностях режима, которым поддерживалось у нас самодержавие, – режима произвола, беззакония и насилия, лежит один из главных источников той гражданской невоспитанности населения, которая дала столь широкий размах гнусностям и безобразиям нашей революции. Попытки восстановить в России осужденный навеки ее прошлым самодержавный строй могли бы только вызвать новые потрясения и послужить препятствием к ликвидации революции и самому воссозданию единой России.

Что же касается республиканского строя, то до него не созрели даже наши общественные верхи: и до революции, а особенно в течение ее, они обнаружили крайнюю неподготовленность к тому, чтобы разбираться в сложных положениях, и потонули в потоке громких фраз и бесконечных словопрений. А что сказать о народных массах, о степени их политического развития, при царящей в их среде безграмотности? Да и по существу лишь политически наивные и мало просвещенные люди могут в республике усматривать совершеннейшую форму устройства свободного демократического государства. Исторический опыт Англии показал, что монархическая форма нимало не помешала ей стать действительно свободной и преуспевающей демократией, тогда как при республиканской форме Франция все еще проникнута чертами сильного чиновничьего бюрократизма с довольно широким развитием административного произвола. Не поучительно также то, что на наших глазах, после отделения от Швеции, Норвегия, страна демократическая, будучи совершенно свободной в выборе себе формы правления, не остановилась на республике, а предпочла ей монархическую форму, которая ее вполне и удовлетворяет?

С другой стороны, Россия будущего не может и не должна быть государством федеративным. Начало федерации ведет ко благу тогда, когда оно является началом, объединяющим государства, которые жили самостоятельной жизнью и по условиям своего развития приведены к сознанию необходимости сплотиться в единый союз. Так было с швейцарскими кантонами, с английскими колониями в Северной Америке, которые с объявлением независимости своей образовали Соединенные Штаты. Единая Германия также явилась в результате сплочения воедино самостоятельных государств. Применение же начала федерации к государству единому, каким явилась Россия в результате векового развития, знаменовало бы собой распадение его, разложение на составные части, неизбежно ведущее к его обессилению, ослаблению.

Какою же должна быть Россия для того, чтобы она могла не только возродиться, но и сделаться государством сильным, свободно развивающимся ко благу населяющих его народов и способным занять согласное с достоинством его положение в сонме великих свободных демократических держав? Таким государством Россия может стать в современных условиях, только как монархия парламентарная с прямым признанием народного суверенитета, в обстановке демократического правления, возглавляемого монархом, как выразителем единства государства, действующего с ответственными перед народным представительством носителями власти…

Дерюжинский В. Ф. О гражданском долге е демократии, Ростов-на-Дону, 1919, с. 21–23.