Л, М, Н

Назад в СССР

Назад в СССР… Желание понятное. Сверхдержава – все боятся, многие подражают, у многих вызывает уважение. Социальная справедливость и стабильность. Равенство бедных, а кое-где совсем нищих, но богатые не светятся, а если попадаются те, кто не понимает правил игры, с ними быстро кончают. Работаешь на государство и почти всё, что зарабатываешь, оно изымает, но такие правила игры. Поскольку верха не демонстрируют, что их уровень жизни отличается от твоего, страна закрыта и мало кто когда-нибудь за её пределы выезжал, вроде и ничего. Идеологическое враньё и неспособность наладить производство потребительских товаров раздражает. Вечный дефицит всего нужного, включая продукты питания, подрывает веру в будущее. А так – терпимо. С экологией плохо, но переработка вторсырья налажена, и, если не живёшь по соседству с каким-нибудь особенно вредным комбинатом или полигоном, о мусоре не задумываешься. Благо, информации ноль, а та, что есть, у кого положено. Утечек оттуда не допускают. Продолжительность жизни растёт мало-помалу. С учётом стабильности цен и размеров пенсий понятно, что жить можно. Опять же, с преступностью борются, по крайней мере в столицах.

Маньяки есть, но их мало. Асоциальный элемент безжалостно отправляется за сто первый километр. Религия допускается в гомеопатических дозах: никаких погромов, преследований одних верующих другими и прочих безобразий. Максимально оберегаются от неё подростки, а про детей и речи нет. Национальная дискриминация не приветствуется – по крайней мере в официальном поле. Хотя многие знают, что никто никого в стране особо не любит и анекдоты с национальным подтекстом друг про друга рассказывают. С другой стороны, женят детей. А общих внуков поневоле любят, по крайней мере нормальные люди. Но интернационализм как часть базовой идеологии, на которой стоит страна, не оспаривается никем. Национализм есть, особенно в низах и, парадоксальным образом, в кругах творческой интеллигенции. Сольются в едином порыве они только после распада Союза и крови в попытках выстроить каждый собственный национальный очаг, без «инородцев», прольют достаточно. Но это потом. А пока партийное и советское начальство ведёт себя прилично, госбезопасность националистов выявляет и предупреждает, теракты и демонстрации пресекаются… Спокойная жизнь.

Бизнеса как понятия не существует. Теневики, барыги, фарцовщики и спекулянты есть. Частная собственность – рудимент. Свои дома есть у некоторой части народа в провинциях. В столицах максимум, на что можно рассчитывать, кооперативная квартира. Собственность на землю понятие теоретическое. То есть если ты колхозник или член дачного кооператива, она у тебя вроде как есть. Но что с ней делать… Можешь посадить на личном участке лес для последующей вырубки и продажи? Выкопать пруд и развести карпов или толстолобиков – опять же ради извлечения дохода не на колхоз, а персонально для себя? Завести стадо коров – своё собственное? То есть стать фермером в американском, канадском или австралийском смысле этого слова? Да хоть и в шведском… Не можешь. И, кстати, до сих пор с этим большой вопрос. Теоретически – пожалуйста. На деле латифундистам все дороги открыты и в торговые сети их продукцию пробивать не надо. С учётом того, что к властным институтам они близки, сами являются их частью, а некоторые родственники Большого Начальства, торговые сети их находят. То ли наследие советской власти. То ли капитализм у нас после неё настал такой. Дикий-предикий. Раньше такого не было. Но и еда в нормальном ассортименте и качественная была только на рынках…

Автор с детства помнит многочасовые очереди за продуктами в продовольственных всех типов и видов, в которых стоял. Поскольку закупки еды были на нём с того момента, как его в город можно было выпускать более или менее без опаски. И это в Москве! На Кутузовском – в нескольких остановках автобусов-троллейбусов от дома, где жили Брежнев и Андропов! Что до прочей страны… На студенческих практиках ему пришлось поездить по заводам Урала и российского Севера. Разница между Магнитогорском, Челябинском или Череповцом была оглушительной. Тем более в последний группа поехала после Венгрии. Полтора месяца «самого весёлого барака социалистического лагеря», как её тогда называли, забитого едой и напитками, которых в Союзе не было по определению, хотя венгерские консервы в стране были и котировались высоко. Как, впрочем, и болгарские или польские. Про югославскую консервированную ветчину в солоноватом желе можно и не вспоминать: расположенный на первом этаже подъезда чёрный ход столовой по блату позволял её изредка пробовать. Как и сырокопчёную колбасу, икру и осетрину с лососиной: неважно какой. Отец брал. Он в войну наголодался и положил зарок, что его дети смогут попробовать нормальную еду.

В 80-е с продуктами стало совсем кисло, так что в начале десятилетия хлеб в одни руки давали по два килограмма. На свадьбу автор его покупал с бумагами, удостоверявшими, что ему можно продать больше. А продукты для свадебного стола везли с проводниками со всего Союза. Помидоры из Ташкента. Карбонад, который никто в Москве отродясь не видел, из Днепропетровска. Прочее отовсюду, где жили родственники и друзья, в «хлебных» краях. Сегодня стол собрать можно за день, если не заморачиваться с рестораном. Тогда это была воинская операция. И это было ещё ничего: под конец советской власти в Москве начали исчезать яйца, молочные продукты и сгущёнка – под Новый год. Откуда всё взялось, когда в стране завелись частники, для автора вопрос, ответа на который он до сих пор не имеет. Можно полагать это чудом. Хотя почему нельзя было разрешить всё, что можно, производить в домашних условиях и в рамках кооперативов годов с 50-х, не пытаясь натужно изобразить движение к коммунизму, объяснить ему никто не сможет. Не для его ума выверты. Благо за границу за примером ездить было не надо и тогда.

Витаминами семью удавалось обеспечить два раза в год. Летом отец сажал всех на поезд и вёз к морю, в Одессу. Обратно купе забивалось ящиками с фруктами и овощами. Вкусными, по московским ценам очень дешёвыми и такого качества, которого в столичной торговле не бывало. Ну, может, в спецраспределителях и продовольственных пайках для партийного и прочего начальства они были, но папа туда не рвался. То, что он был ведущим изобретателем главного проектного металлургического института страны, радовало, но права на льготы не давало. Так что спасибо, что за изобретения он выбивал те деньги, которые выбивал, и семья могла на них съездить в отпуск. Для справки: за его патенты СССР выручил почти пятьдесят миллионов старых, «тяжёлых» долларов с конца 50-х до начала 80-х годов. После чего он умер, не дожив до пенсии, так что платить перестали. На руки он получил за всё это время около двадцати тысяч рублей и под конец, когда стало можно, столько же чеками, на которые можно было отовариться в «Берёзках». Телевизор купить или кассетный магнитофон… Кто в курсе инфляции доллара и его реального соотношения с рублём, может сравнить.

Возвращаясь к продуктам питания: к Новому году папа ездил в Ташкент, где жил в войну в эвакуации. Там остались родственники и был похоронен дед, которого туда довезли с фронта умирать. Из Ташкента он загружался как вьючный мул, распихивая заготовленные порции местных фруктов-овощей, лепёшек и самсы в коробках по тем пассажирам, у которых кроме ручной клади ничего с собой не было. Тогда это допускалось, в СССР с продовольствием и потребительскими товарами было плохо, но терроризма не было. Да и в мире в целом с ним было куда спокойней, чем в нынешние, отмеченные демократией и глобализацией времена. В белую от снега Москву доезжали виноград, курага, зелёная маргеланская редька, помидоры «бычье сердце» всех степеней зрелости – чтобы поспевали, лёжа между газетами, под шкафами, и многое из того, чего в те годы никто в городе не видел. Разве что в ресторане «Узбекистан», а кто тогда ходил по ресторанам? Ну и на работе давали продуктовые наборы к праздникам. Гречка, сгущёнка. Иногда банка лосося или шпрот. Что достанется. Семейным и возрастным побольше. Молодёжи поменьше. Не до жиру. Хотя происходило это в Москве, столице тогда ещё социалистической родины.

Назад в СССР… Можно вспомнить. Те же поездки за границу. По разнарядке в соцстраны – было такое понятие. Для директора, председателя профкома, секретаря парткома и прочего начальства – норма. Польша, Болгария. Особо выдающиеся представители рабочего класса и трудового крестьянства, а также творческой интеллигенции могли рассчитывать на Чехию, Венгрию и ГДР. Совсем высокое начальство на Югославию, которая была почти Западом. О том, чтобы поехать в страны западные – если не в Совморфлоте и не с театром на гастроли, или с партийной делегацией высокого уровня… Опять же, комиссии – не только в родном коллективе. Райкома, обкома, а то и ЦК. Старые, неизвестно почему сидящие там люди рассматривают твой моральный облик и послужной список, задают коварные, а чаще глупые вопросы и решают, достоин ты увидеть мир или нет. То есть живёшь в огромной зоне, размером в одну шестую часть земного шара. Расконвоированным. Но осадок неприятный. И не то, чтобы хотелось до смерти или понятно было, зачем тебе туда надо. Просто любопытно и досадно, что всем им к нам можно, а нам к ним чёрта с два. Как будто мы тут все заразные.

Опять же, родственники и друзья. К которым хочется съездить, проведать, как они там, и чтобы они к тебе могли приехать повидаться. Чтобы можно было позвонить. И письма сюда не шли так, как будто они из другой галактики сваливаются или с Марса по случаю парада планет. Как они туда идут, кто знает. Может, дойдут. Может, нет. То есть опять получается не слава Б-гу. Кто уехал – практически навсегда. Если даже туристом доберётся, как он тебя найдёт? И зачем? Подозрительно! Вдруг он шпион? Или вызов тебе пришлёт в Америку или Израиль на тему воссоединения семей? Что начальство как могло пресекало. В Союзе была такая формулировка: «Отказано в связи с отсутствием прямого родства». Причём иезуитская она была настолько, что Игнаций Лойола мог бы позавидовать. Там не только двоюродным-троюродным отказывали в чём угодно, дядям с тётями и племянникам с племянницами, но и родным братьям с сёстрами. А также детям, у кого кто-то из родителей с той стороны остался. Были таких детей сотни, если не тысячи. Включая тех же американцев по праву рождения, которые родились гражданами США, а потом их мама-коммунистка везла в СССР строить социализм – и вырваться обратно им уже не светило ни при каком раскладе.

Желающим уехать светила проработка по всем направлениям – публичный позор и разрыв с окружающими, которым объясняли, что с людьми, которые не хотят жить на родине, нормальный советский гражданин жить и работать не может и не должен. Идеологию хочется вернуть? Кто при ней жил, помнят, что это была за сволочная материя. Вылет из партии светил или комсомола, если состояли. Не говоря о том, чтобы с работы. Инженер или учёный? Учитель? Архитектор? Заслуженный деятель культуры, неважно, какой? Поработай, зая, дворником, сторожем или разнорабочим. Поддоны поноси. Метлой помаши. Получи гроши, которые за это платят, и попробуй на эти деньги содержать семью. Родителей, если они живы, попытайся уговорить, что тебе нужно уехать. Согласие их получи в письменном виде. Детей уговори, с которыми пионерская организация и комсомол проведут работу, что им нужно в школе или университете посидеть в шкуре выродка, которого чморят соученики и преподаватели. И при этом от тебя не отказаться, на что им намекают окружающие, чтобы остаться в своём дворе, а не нестись куда-то, где говорят и пишут на чужом языке, всё чужое, никого не знаешь и не понимаешь, как жизнь устроена. Не дай Б-г никому.

Говоря попросту: вписываешься в систему – плывёшь по течению. Не вписываешься, сам хочешь определять направление дрейфа – извини. Свобода для самовыражения художников существовала в домашних условиях. Питерские митьки, хиппи, а также прочие субкультуры существовали. Хочешь выставляться? Со времён «бульдозерной выставки», которую, между прочим, разгромили в «оттепель», при Хрущёве – никакой публичности. По крайней мере, в столицах. В провинции проскочить могло – отчего едва ли не лучшая в мире коллекция отечественного авангарда сохранилась в Нукусе. Опять же, на национальных окраинах начальство, фрондируя в отношении России и русских – умеренно, чтобы не нарваться, кое-что допускало. Там и с торговлей было легче, и обрезание можно было втихую устроить. Сочувствие со стороны населения было обеспечено, а власть глаза на это закрывала. С частниками опять же – в качестве пережитков дореволюционного прошлого с национальной спецификой. А если не забывать платить начальству, которое свой интерес блюло… Как там было в анекдоте про Сталина и грузинских рыночных торговцев? «Торгуйте, только тихо»?

В Одессе и Привоз был, и ОБХСС. Но моряки шмотки везли и продавали. С другой стороны – марочная биржа была. В настоящей бирже была филармония, но собирались на углу филателисты-любители и им на радость продвинутые мореманы притаскивали маленькие бумажные квадратики, ромбы, треугольники и блоки. С зубцами и без. Колонии (отдельная категория). Монархии Залива, которые только что стали независимыми странами. Никому не известные государства Африки и азиатские горные страны. Индокитай, ОАР, Индия, Алжир… Праздник филателиста – распад колониальных империй и появление десятков стран, про которые никто не слышал. Разрозненные марки, в основном минимального достоинства, но какую радость они дарили! Спрос рождал предложение, так что в каждом большом городе было что-то вроде того, но в Одессе был порт. Марок было больше, и они были чуть дешевле. Кто-то торговал, получая прибыль (как без неё). Кто-то спекулировал, наращивая её до такого размера, что мог на это жить. Но подавляющее большинство покупателей просто собирали марки. Почему не могли (или не хотели) невинное увлечение обеспечить простым товаром – загадка.

Да что марки! Или такие хобби, как собирание этикеток от спичечных коробков, машинок и солдатиков или игрушечных поездов (Piko иногда выбрасывали в «Доме игрушки»)… А книги, которые были настоящей страстью для десятков миллионов семей? За ними стояли ночами на распродажах собраний сочинений, искали в букинистике, меняли на макулатурные талоны, просто покупали у спекулянтов… Что мешало превратить их из дефицита в товар? И что вообще мешало делать всё, что нужно было населению, благо, чтобы определить, что ему на самом деле нужно, не приходилось проводить социологических исследований. Мебель в простом ассортименте, но хоть сколько-нибудь эстетичная. Бытовая техника – без особых изысков, но надёжная. Автомобили и квартиры – точнее, квартиры и автомобили. В первых нуждались все, и до сих пор многие их не имеют. В том же Ленинграде с его коммуналками, хоть он давно опять Санкт-Петербург. Вторые… Тут стоял вопрос, роскошь это или средство передвижения. Но ждали их на предприятиях и в институтах годами и были они у немногих. Так что, наверное, машины были роскошью.

Опять же, почему нельзя было произвести в достаточном количестве джинсы, одежду фермеров и пастухов? Не говоря о грампластинках и магнитофонных кассетах с популярной музыкой. Про видеокассеты и то, что необходимо было для просмотра: цветной телевизор и «видак», и не говорим. По телевизору зарубежная эстрада шла под Новый год. Совсем к утру в рамках лёгкой эротики было разрешено явление катастрофического разврата: пускали в эфир берлинское варьете «Фридрихштадтпаласт». На год хватало. Отечественная эстрада и лёгкая музыка стран социалистической ориентации пускались, мягко говоря, не каждый день. Как и исторические сериалы. Венгерский «Капитан Тенкеш», болгарский «На каждом километре», не говоря уже о «Семнадцати мгновениях весны», шли на одном дыхании. Польский «Четыре танкиста и собака» и фильмы гэдээровской «ДЕФы» про индейцев с Гойко Митичем – тем более. Румынские «Даки» и «Колонна» до сих пор идут на ура. «Звёздные войны» в этот ряд вписались бы легко. Стоило страну разваливать!

Нет, понятно, что средства производства были необходимы, и статистику промышленность мерила по ним. Но качество, по сравнению с массой того, что производили в странах СЭВ и тем более закупали на валюту, по многим позициям уступало. Так что нынешняя ситуация, в соответствии с которой страна живёт за счёт экспорта сырья, продукции первичного передела и ушла в глухой аут по наукоёмким позициям, изобретениям и всему прочему, на чём стоят и расцветают не только традиционные лидеры рынка, но и новые экономики, началась не вчера и имеет корни ровно в тех советских временах, которые вспоминаются многим как золотой век. Было иначе, чем уверены старики, которые тогда были востребованы и чувствовали себя на коне, а сегодня, живя в той же самой стране, пребывают в категории от бедности до нищеты. Хотя их можно понять. Социальные гарантии, понимание, что совсем пропасть не дадут, средний класс, к которому относилась солидная часть населения, которая в новые времена туда не вошла и уже не войдёт… «Работающие бедные», чисто российский феномен, особенно болезненно воспринимающийся на фоне растущего списка Forbes, такой источник ностальгии по временам советской власти…

У автора особой ностальгии по прошлому нет. Понятно, что тогда была молодость. Сил полно, все в семье живы, дети маленькие, связанные с ними заботы тем более. Опять же, пока работал в проектном институте, беден был, как церковная мышь. На заводе зарабатывал достаточно. Даже обзавелся квартирой – однокомнатной, но неплохой, хотя и в заводском районе. Главное, сообразив, что в стране происходит что-то непонятное и кончиться хорошо это никак не может, автор и сам ушёл на вольные хлеба, и друзей уговорил. По результатам чего выживать им оказалось легче, чем тем, кто остался на госслужбе. Они не испытывали иллюзий по поводу начальства и того пути, которым оно вело страну. И не испытывают по сей день. Как, впрочем, и насчёт оппозиции. Хоть парламентской, хоть её антипода-близнеца, внесистемной, рвущейся к власти, подставляя всех, кто ей доверяет, под удар. Если кто-то полагает, что жестокостью, цинизмом и личной непорядочностью они как-то отличаются от правящей элиты, которую намерены свергать, вольному воля, спасённому рай. Автор идиотом быть не готов. Да и всем прочим не рекомендует.

Было уже. Даже два раза. Страна у нас, что ли, такая, непрерывно напарываться на одни и те же грабли? Царя свергли – заслужил. Расстреляли – тут вопрос, особенно насчёт семьи. Что, лучше стало? Нет, из Первой мировой войны вышли, молодцы. До сих пор непонятно, почему именно тогда, когда вышли, за полшага до победы, но это и называется политической целесообразностью. Проплачивал германский генштаб большевикам или нет, какая разница? А насчёт Гражданской как? Последующих репрессий? Раскулачивания и расказачивания? Большого Террора? Того, как прогадили Финскую войну? Как шла Великая Отечественная – с невиданными потерями и откатившись до Москвы и Сталинграда? Зачем всё это было? Если, конечно, не считать того, что надо было довести ситуацию в экономике до состояния, при котором уровень 1913 года остался на десятилетия недосягаемым образцом процветания. Причём начальство было при царе – хуже некуда. Погромы, репрессии, чинуши пьяницы и взяточники, силовики-держиморды. Их всех только было и свергать – вместе с царём, не любившим, в отличие от предков, дело делать, взамен чего предпочитал палить по зубрам, кошкам с собаками и воронам.

Потом пришли те, кто пришёл, выстроили то, что выстроили ценой, которую пришлось за это заплатить. На фоне царского режима коммунистические власти смотрелись бледно, но с позиций сегодняшнего дня не так уж плохо. Бестолочь был последний генсек – это правда. Да и его предшественник не так чтоб вдохновлял. Последним более или менее нормальным в этой линии выглядел Андропов. Правил он недолго, система уже катилась в тартарары, хотя зачем её было подталкивать? Однако кто после советских партийных начальников пришёл к власти, читатель, не скажешь? Да те же и пришли. Политбюро. Госбезопасность. И прочие до мозга костей советские люди. Кто-то из высших эшелонов. Кто-то из средних. Кто-то совсем из разночинцев – от младших научных сотрудников до академиков включительно. Олигархи не из Америки с Германией в страну приехали. Бандиты – все сплошь отечественные. Даже маньяки, педофилы и догхантеры свои. Мэры и губернаторы, сенаторы и парламентарии, мусорная мафия и наркоторговцы, контрабандисты и оборотни в погонах и без оных – все, до последнего человека, наши люди. И новые будут такими же.

Толковые управленцы и инициативные, не ворующие и занятые делом люди на различных уровнях Думы, Совета Федерации, силовых ведомств и аппарата есть. Министры, которых не хочется гнать в три шеи, и бизнесмены, понимающие, за чей счёт банкет, культуртрегеры и волонтёры, положившие все силы на помощь старикам или больным детям, инвалидам или бездомным – хоть людям, хоть животным, часть страны. Как и учёные, занятые наукой, а не зарабатыванием на ней, думающие о получении результата, а не о рейтинге. Преподаватели, полагающие образование, которое получат дети, которых они учат, основой будущего страны, а не услугой. Экологи, переживающие за то, сохранится ли хоть что-нибудь от природы или всё будет уничтожено в гонке за прибылью. А также все прочие, от метростроевцев, не готовых гнаться за показателями в ущерб качеству метро, в соответствии с новой модой, до военных, которые не дали разорить армию в худшие времена и искренне пытаются сохранить её, с учётом всего, что может свалиться на голову в любой момент – хотя бы на украинском направлении.

Когда и если б кадры подбирались по принципу профессионализма, личной порядочности, принципиальности, ответственности и прочих деловых и человеческих качеств такого рода, проблем в стране бы не было, а те, что оставались бы, решались на раз-два. Богатая страна. И до сих пор её никак не разорят, не разворуют и не продадут за копейки, как ни стараются все те, кто этим занят. Народ опять же многочисленный, неприхотливый и довольно работящий. Хотя и пьёт. Поскольку сколько ж можно? Только создал, забрали или запретили. Сопьёшься тут. Законы надоели, писанные для богатых, чтоб те ещё себе чего-нибудь прибрали. Причём так криво, что кроме их юристов никто в законах тех не понимает ни черта, понять не может и, судя по всему, не должен. Суды несправедливые. Правительство – бездельники и болтуны. И много что ещё. Однако шансов на меритократию – ноль целых, ноль десятых. Преданные, ворующие для команды начальника и щедро делящиеся с вышестоящими, любовницы и дети хозяев жизни – куда более естественные назначенцы на вышестоящие посты. Жизнь такая.

При этом идея вернуть СССР – бред. Нельзя дважды войти в ту же воду. Да и стоит ли? Там, в той стране в ту эпоху, было немало хорошего – и его нужно стараться сохранить. Но было много и плохого, от бесконечного вранья до бесконечной бедности, что сохранять точно не нужно. Что до сегодняшней бюрократии и сегодняшнего ханжества, воровства и карьеризма, блата и чинопочитания – оно на нас не с Марса свалилось. Все мерзавцы, которые расцвели вчера и сегодня, – оттуда. Всё то подлое и мерзкое, что они импортируют, неважно, происходит это с Запада или Востока, они находят где могут и укореняют в отечественных условиях не оттого, что больше нет СССР, а потому, что в проруби всегда всплывает, что всплывает. Выбивать их как кегли, поодиночке или мафиозными группами, святое. Но ставить целью не это, в каждом конкретном случае разное, добиваться чего долго, трудно и без гарантий достижения успеха, а возвращение к советским догмам – это путь в никуда. В лабиринт, из которого нет выхода. Перейти с революционной колеи на эволюционную сложно – и там нет гарантий будущего. Империи распадаются долго. Дальше как сложится, так будет. Но точно не в рамках СССР. Не имеет никакого смысла.