C. Положительные аспекты материнского комплекса

¹⁷² (a) Мать. Положительный аспект первого типа, а именно чрезмерное развитие материнского инстинкта, идентичен тому общеизвестному образу матери, который прославлялся во все времена и на всех языках. Это материнская любовь – наиболее трогательное и незабываемое воспоминание в нашей жизни, таинственный источник развития и изменений; любовь, которая означает возвращение домой, убежище и долгую тишину, с которой все начинается и в которой все заканчивается. Это – близко знакомая каждому и в то же время непостижимая, как сама Природа, нежная и вместе с тем жестокая, как судьба, счастливая и неутомимая дарительница жизни, mater dolorosa; это – безмолвные, неумолимые врата, которые захлопываются за мертвыми. Мать есть материнская любовь, мой опыт и моя тайна. Зачем говорить слишком много – ибо всегда есть риск сказать много ложного, неподходящего и неуместного – о человеке, который был нашей матерью, случайным носителем величайшего опыта, включающего и ее, и меня, и все человечество, и даже всю сотворенную природу, опыт жизни, детьми которой мы являемся? Попытки облечь все это в слова предпринимали и, вероятно, будут предпринимать всегда; однако чуткий сын или дочь не могут, по справедливости говоря, взвалить столь огромное бремя смысла, ответственности, обязанностей, рая и ада на плечи одного слабого, склонного к ошибкам человеческого существа – существа, заслуживающего любви, снисхождения, понимания и прощения, – каким была наша мать. Мы знаем, что мать несет для нас врожденный образ mater natura и mater spiritualis, образ всей жизни, маленькой и беспомощной частью которой мы являемся. Мы должны без колебаний снять это ужасное бремя с человеческой матери как ради самих себя, так и ради нее. Именно этот тяжелый груз значения связывает нас с матерью и приковывает ее к своему ребенку в ущерб физическому и психическому состоянию обоих. От материнского комплекса нельзя избавиться, слепо сведя мать к человеческим пропорциям. Кроме того, мы рискуем разложить опыт «мать» на атомы, уничтожив таким образом что-то в высшей степени ценное, и не воспользоваться золотым ключиком, который положила в нашу колыбель добрая фея. Вот почему человечество всегда инстинктивно добавляло к личным родителям предсуществующую божественную пару – «крестных» мать и отца новорожденного – с тем, чтобы в своей бессознательности или недальновидном рационализме он никогда не забывал себя настолько, чтобы наделить божественностью своих собственных родителей.

¹⁷³ На самом деле архетип есть не столько научная проблема, сколько насущный вопрос психической гигиены. Даже если бы все доказательства его существования отсутствовали и все умные люди мира сумели бы убедить нас, что ничего такого существовать не может, мы бы тотчас их придумали, дабы помешать нашим высшим и самым важным ценностям утонуть в бессознательном. Ибо если они перейдут в сферу бессознательного, целый пласт первоначального опыта будет утрачен. То, что возникнет на его месте потом, будет фиксацией на имаго матери; когда же она будет достаточно обоснована и «скорректирована», мы окажемся прочно связаны с человеческим разумом и обречены впредь верить только в то, что рационально. С одной стороны, это достоинство и преимущество, с другой – ограничение и обеднение, ибо подводит нас к сумрачности доктринерства и «просвещения». Этот Déesse Raison излучает обманчивый свет, который освещает только то, что мы уже знаем, но покрывает мраком все то, что нам нужно знать и сознавать больше всего. Чем независимее притворяется «разум», тем больше он превращается в чистую интеллектуальность, которая на место реальности ставит доктрину и показывает нам человека не таким, каким он является, а таким, каким она хочет, чтобы он был.

¹⁷⁴ Понимает человек архетипы или нет, он должен сознавать их мир, ибо в нем он по- прежнему является частью Природы и связан со своими корнями. Картина мира или социальный порядок, которые отсекают его от первичных образов жизни, не только не содержат в себе признаков культуры, но все больше уподобляются темнице или хлеву. Если первичные образы в той или иной форме остаются осознанными, их энергия беспрепятственно вливается в человека. Когда же поддерживать контакт с ними невозможно, эта энергия – источник притяжения, лежащего в основе детского родительского комплекса – возвращается в бессознательное. Тогда бессознательное обретает силу, действующую как непреодолимая vis a tergo по отношению к любой точке зрения, идее или тенденции, которыми интеллекту угодно размахивать перед нашими вожделеющими глазами. В итоге человек отдается своей сознательной стороне, и разум становится судьей правильного и неправильного, доброго и злого. Я далек от того, чтобы преуменьшать божественный дар разума, наивысшую способность человека. Но в роли абсолютного тирана он лишен смысла – как свет в мире, в котором не существует его противоположности, тьмы. Человек должен неуклонно следовать мудрым советам матери и подчиняться безжалостному закону природы, которая устанавливает ограничения для каждого существа. Он никогда не должен забывать, что мир существует только благодаря равновесию противоположных сил: рациональное уравновешивается иррациональным, а то, что планируется и ставится целью, – тем, что существует.

¹⁷⁵ Эта экскурсия в царство общих утверждений была неизбежной, ибо мать является первым миром ребенка и последним миром взрослого. Как ее дети мы все закутаны в мантию этой великой Исиды. Но вернемся к типам женского комплекса матери. Может показаться странным, что материнскому комплексу у женщины я посвящаю больше времени, нежели материнскому комплексу у мужчины. Причину этого я уже указывал: у мужчины материнский комплекс никогда не бывает «чистым», он всегда смешан с архетипом анимы. Вследствие этого суждения мужчины о матери всегда эмоционально необъективны в том смысле, что они обнаруживают «анимозность». Лишь у женщин можно проследить влияние архетипа матери без примеси анимозности, да и то мы можем рассчитывать на успех лишь в том случае, если не развился компенсаторный анимус.

¹⁷⁶ (b) Чрезмерное развитие Эроса. Выше я нарисовал весьма непривлекательный портрет данного типа, каким он предстает в области психопатологии. Однако, будучи непривлекательным с виду, этот тип обладает положительными аспектами, без которых общество вряд ли может обойтись. В самом деле, даже за худшим, на первый взгляд, его последствием – беззастенчивым разрушением браков – мы можем видеть в высшей степени значимый и целесообразный механизм природы. Данный тип часто развивается как реакция на мать, которая всецело является пленницей природы – сугубо инстинктивной и потому всепоглощающей. Такая мать – анахронизм, возврат к примитивной стадии матриархата, когда мужчина влачит бесцветное существование как производитель потомства и раб земли. Реактивное усиление Эроса дочери нацелено на некоего мужчину, которого следует спасти от преобладания женско-материнского элемента в его жизни. Женщина этого типа инстинктивно вмешивается под влиянием бессознательного своего супруга. Она нарушает тот уютный покой, который так опасен для личности мужчины, но который зачастую рассматривается им как супружеская верность. Спокойствие, удовлетворенность жизнью приводит мужчину к полной бессознательности в отношении своей собственной личности и к тем, по общему мнению, идеальным бракам, где мужчина является только папой, а женщина – мамой. Они так друг друга и называют. Это скользкий путь, который может легко низвести брак до простого размножения.

¹⁷⁷ Женщина этого типа направляет сияющий луч своего Эроса на мужчину, чья жизнь задыхается в тисках материнской заботливости, и тем самым вызывает моральный конфликт. Однако без него не может быть сознания личности. «Но почему, – спросите вы, – человек обязательно, во что бы то ни стало, должен достичь высшего уровня сознания?» Это поистине ключевой вопрос, и мне нелегко ответить на него. Вместо ответа я могу лишь признаться, во что верю сам: я верю, что спустя тысячи, миллионы лет кто-нибудь обязательно осознает, что этот чудесный мир гор и океанов, солнц и лун, галактик и туманностей, растений и животных существует. Однажды с невысокого холма на равнине Ати в Восточной Африке я наблюдал за громадным стадом диких животных, пасущихся в беззвучной тиши, как они это делали с незапамятных времен, и лишь легкий ветерок первозданного мира нарушал их покой. Тогда я почувствовал себя первым человеком, первым существом, которое знает, что все это есть. Весь мир вокруг меня еще пребывал в первобытном состоянии, он не знал, что он есть. Но в то самое мгновение, когда я это осознал, мир начал существовать; не будь того момента, этого никогда бы не случилось. Вся Природа стремится к этой цели и находит ее осуществленной в человеке, но только в самом высокоразвитом и полностью сознательном. Каждый, даже самый маленький шаг вперед на этом пути осознания обогащает мир.

¹⁷⁸ Нет сознания без различения противоположностей. Это отцовский принцип, Логос, который вечно стремится вырваться из первобытного тепла и темноты материнского лона; одним словом, из бессознательного. Божественное любопытство жаждет родиться и не боится конфликтов, страданий, греха. Для Логоса бессознательное – первобытный грех, само зло. Поэтому его первый созидательный акт освобождения – это матереубийство; дух, который бросил вызов всем высотам и глубинам, должен, как говорит Синезий, претерпеть божественное наказание, будучи прикованным к скалам Кавказа. Ничто не может существовать без своей противоположности; двое были одним в начале и вновь будут одним в конце. Сознание может существовать только через постоянное признание бессознательного, подобно тому, как все живое должно пройти через множество смертей.

¹⁷⁹ Раздувание конфликта – люциферова добродетель в истинном смысле этого слова. Конфликт порождает огонь, огонь аффектов и эмоций, и, как всякий другой огонь, обладает двумя аспектами: он сжигает и одновременно дарует свет. Эмоция, с одной стороны, является алхимическим огнем, чье тепло оживляет все сущее и чей жар обращает любые излишества в пепел (omnes superfluitates comburit). Но, с другой стороны, эмоции – это миг, когда сталь сталкивается с кремнием и возникает искра, ибо эмоции – это основной источник сознания. Без эмоций нет перехода от тьмы к свету или от инерции к движению.

¹⁸⁰ Женщина, судьба которой заключается в нарушении равновесия, играет сугубо деструктивную роль только в патологических случаях. Обычно нарушительница спокойствия на себе испытывает порожденные ею потрясения; вызывая перемены, она меняется сама, и зажженный ею огонь освещает и просвещает все жертвы этих перипетий. То, что казалось бессмысленной суетой, становится очищением:

 

Мусор отвеется,

Сущность зардеется.

 

¹⁸¹ Если женщина этого типа остается бессознательной относительно своей функции, если она не знает, что она

 

Часть силы той, что без числа

Творит добро, всему желая зла, —

 

то сама гибнет от меча, который приносит. Сознание же превращает ее в освободительницу и спасительницу.

¹⁸² (c) «Только» дочь. Женщина третьего типа, которая столь сильно идентифицирует себя с матерью, что ее собственные инстинкты парализуются в силу проекции, вовсе не обязательно должна из-за этого навсегда оставаться безнадежным ничтожеством. Напротив, если она вполне нормальна, высока вероятность, что пустой сосуд заполнится сильной проекцией анимы. В действительности судьба такой женщины зависит именно от этой случайности; она может никогда не найти себя, даже приблизительно, без помощи мужчины; она должна быть буквально похищена или украдена у матери. Более того, она вынуждена старательно играть запланированную для нее роль до тех пор, пока наконец не возненавидит ее. Таким образом она, возможно, откроет для себя, кем она является на самом деле. Такие женщины могут стать преданными, готовыми на самопожертвование женами мужей, чье существование зиждется на идентификации с профессией или большим талантом, но которые в остальном остаются бессознательными. Поскольку они сами есть не что иное, как маски, их жены должны уметь подыгрывать им, создавая видимость естественности. Иногда, впрочем, такие женщины одарены ценными качествами, остающимися нераскрытыми только из-за того, что они совершенно не осознают собственную личность. Они могут проецировать этот дар или талант на мужа, который их лишен, и тогда мы наблюдаем, как совершенно ничтожный человек, который, казалось бы, не имел никаких шансов, вдруг воспаряет, будто на ковре-самолете, к самым вершинам успеха. Cherchez la femme – вот в чем его секрет. Эти женщины напоминают мне – прошу прощения за столь грубое сравнение – здоровенных сук, которые поджимают хвост перед крошечным кобелем только потому, что он – ужасный самец; им и в голову не приходит укусить его.

¹⁸³ Наконец, следует отметить, что пустота – великая женская тайна. Это нечто, абсолютно чуждое мужчине; бездна, неизмеримые глубины, инь. Пустое небытие вызывает жалость в его сердце (здесь я говорю как мужчина), и невольно возникает искушение сказать, что в этом-то и заключается «загадка» женщины. Такая женщина – сама судьба. Мужчина может говорить все, что ему угодно; он может быть за и против или и то и другое одновременно; но, в конце концов, он счастливо падает в эту яму; а если нет, то упускает свой единственный шанс стать мужчиной. В первом случае никто не сможет разубедить его в глупой удаче, во втором – заставить поверить в злую судьбу. «Матери… Звучит необычайно». С этим вздохом, который скрепляет капитуляцию мужчины, когда он приближается к царству Матерей, мы обратимся к четвертому типу.