Юлька их приходу не удивилась, сразу провела в крайнюю теплицу, подальше от глаз и ушей братьев-подсобников. Тепличка была небольшой, аккуратной. Росли в ней не только свекла и морковь, а еще и цветы – астры и пионы в несколько рядов. Они переливались всеми оттенками красного, от темно-кровавого до ярко-алого. Случайным ли получилось совпадение с окраской Камня, Сашка уточнять не стал. Крупные бутоны выглядели необычайно живо, радовали глаз.

Конечно, рассчитывать на то, что Юлька с Пашкой сразу подружатся, было глупо, жизнь – не мексиканский сериал и не индийское кино, где заклятые враги могут в следующем кадре стать лучшими друзьями, но того, что даже просто наладить отношения будет так трудно, Сашка не ожидал. В какой-то момент ему даже захотелось хорошенько тряхнуть за плечи Юльку, чтобы она отбросила недоверие и начала думать разумно, а Павлу дать пинка, чтобы тот окончательно вышел из образа злодея. Оба смотрели друг на друга волками и никак не хотели сближаться, даже после того, как Сашка подробно рассказал про обратную сторону жизни палача. Вот ведь упрямцы!

Павел, дотошный зануда, умудрился еще и подлить масла в огонь, начав расспрашивать Юльку про «каменный сон». Делал он это с таким видом, будто, не сообщив ему об эксперименте, она совершила преступление лично против него. Юлька ожесточенно отбивалась. По ее словам выходило, что она не поставила в известность никого из живых, кроме самих разработчиков, опасаясь, что ей помешают. Жрец, получается, также был не в курсе новой поддерживающей добавки для братьев.

То, что под удар может попасть Сашка, ей и в голову не пришло – она просто не знала, что у него общий рацион с оглушенными. Осознав, что своими благими намерениями она невольно его подставила, Юлька побелела от ужаса и чуть не зарыдала. Ей хватило нескольких секунд, чтобы понять, что натворила. Тут утешать ее пришлось обоим – очень уж она переживала, и даже у Павла не осталось сомнений в ее искренности. Этот момент, к счастью, стал переломным – ушла подозрительность, атмосфера заметно разрядилась. Можно было двигаться дальше.

– Итак, – сказал Пашка, обращаясь теперь уже к обоим, – давайте сложим факты. Кто-то знал, что птицелов получает сонный препарат наравне с остальными братьями, и воспользовался этим. Это точно кто-то из живых, поскольку имеет свободу перемещения и принятия решений. Он мог действовать сам, а мог направить за флаконом исполнителя, только кого – мы, к сожалению, вряд ли узнаем. Для этого пришлось бы допрашивать всех оглушенных, а их больше сотни. Можно, конечно, попробовать отсечь дозорных и тех, кто был на постах охраны в ту ночь, но все равно их слишком много. Исключать из числа подозреваемых жреца я бы не стал – вообще не факт, что он не знал о «каменном сне». Ему могли доложить соглядатаи или проболтаться ученые. К тому же не забывайте, что в общую массу оглушенных затесался один живой, которого мы тоже сразу не вычислим.

Информация о живом для Юльки была неожиданной. Как оказалось, она даже не подозревала о его существовании, а так же, как ученые, думала, что солдат – это Сашка, позже переименованный в птицелова. У Александра и у самого закрались сомнения, не могло ли действительно возникнуть подобной путаницы – может, замаскированного живого и вовсе нет, а они только потеряют время на его поиски. Он высказал эти мысли вслух. После коллективных размышлений пришли к тому, что точный ответ можно получить, допросив жреца. Во всяком случае, это шанс понять, ответит он правду или солжет.

Деятельный Пашка изъявил готовность нанести визит жрецу, не откладывая. Александру не хотелось уходить, но так нужно было для дела. Его грызла совесть, что он не до конца посвятил Юльку в их планы – часть с уничтожением Камня осталась для нее секретом. Вдобавок надо было как-то подготовить ее к тому, что в случае удачного завершения первого этапа плана новым жрецом может стать он. Это будет ударом. Уж она-то сразу поймет, что при таком раскладе ему придется пожертвовать собой.

Договорились о новой встрече вечером, в медпункте. Напоследок Юлька объявила, что на правах сестры-настоятельницы она распорядится, чтобы Сашка столовался отдельно, наравне с остальными живыми. С одной стороны, это было правильно, но с другой – лишало его возможности видеть братьев скопом и наблюдать за ними в естественных условиях, не выделяясь. Перевесил голос разума – безопасность важнее, поэтому спорить Сашка не стал. Да и какое это имело значение, если в случае успеха их плана секта прекратит свое существование. Тут уж пан или пропал, мелочи несущественны – время наблюдений и сбора данных в любом случае подходило к концу.

Жрец принял их настороженно, если не сказать враждебно, но противиться допросу не стал, помня, что полномочия палачу на это дал сам Камень. Хотя и на вопросы отвечал уклончиво, заранее возмущаясь возможным обвинениям в свой адрес.

– Мой посыльный выполнил все, что от него требовалось, – разнес флаконы по всем пунктам. Вы же его допрашивали? Никаких дополнительных распоряжений я ему не давал, и вы никогда не найдете доказательств обратного!

– Ну зачем же так кипятиться, уважаемый жрец. – В голосе Павла сквозило ехидство. – Никто не сомневается, что этот монах выполнил все ваши приказы. А чем в это время занимались другие ваши подопечные?

– Спали крепким сном, естественно.

– Именно крепким? Может, каменным?

В глазах жреца мелькнуло непонимание, сменившееся подозрительностью.

– На что вы намекаете? Еще какое-то обвинение? Заговор против меня?

– Кто такой солдат? – спросил Сашка в лоб, без обиняков.

Вот этого жрец явно не ждал. Он уже раскрыл рот, чтобы решительно отвергнуть новые обвинения, но, услышав вопрос, запнулся и ответил не сразу.

– Это к делу не относится!

– Не вам решать, относится или нет, – включился Пашка. – Отвечайте на вопрос. Во имя Камня!

– Солдат – еще один живой. Он помогает поддерживать порядок, контролировать монахов.

– Шпионить, короче. Ясно. Владыка в курсе?

– Разумеется. Я ничего не делаю без высочайшего разрешения!

– Как нам поговорить с солдатом?

– Никак, – неожиданно уперся жрец. – Я вам уже сказал, что он к вашему расследованию не имеет ни малейшего отношения. Все его действия под моим личным контролем, и в то утро он спал, как и все.

– Вы можете это утверждать, только если спали вместе с ним, – хотел съехидничать Павел, но внезапно понял, что его слова попали в цель. Жрец густо покраснел. Судя по всему, алиби у них с солдатом действительно было железным.

Сашку накрыл смех. Да, ситуация усложнилась, провалилась еще одна версия, но выглядело это все настолько комичным, что пришлось приложить немало усилий и даже отвернуться, чтобы не расхохотаться. У Павла, похоже, не осталось вопросов, он развернулся и, не прощаясь, вышел из кельи высокопоставленного монаха. Александр проследовал за ним.

– Паша, похоже, жрец тут ни при чем, – негромко сказал Сашка, когда они отошли подальше от здания штаба.

– Да понял я, понял. Тьфу, зараза, аж руки вымыть захотелось. Ты подумай, и тут романтика!

Сашка понимал, что Павел старается не показать разочарование. План по низложению жреца висел на волоске, ни одного доказательства против него найти так и не удалось.

Друзья шли по городку, вокруг них размеренно топали монахи, похожие на зомби. Александр ловил себя на мысли, что теперь каждый проходящий мимо может быть не настоящим оглушенным, а искусно маскирующимся шпионом. Если разобраться, кто мог помешать жрецу, с его склонностями, оставить не одного, а нескольких живых? Может, это и паранойя, конечно, но вдруг? Он поделился своей мыслью с Пашкой. От подобных размышлений того передернуло.

– Армия любовников, собственный гарем? С него станется. Слушай, а на этом можно попробовать сыграть. Если не найдем прямых обвинений, можно будет пойти бюрократическим путем, поставить вопрос о доверии к жрецу.

– Да ладно. Это тебе выборы в парламент, что ли?

– Главное – посеять сомнения. Камень обещал не вмешиваться, пока не будет доказательств, но посеять сомнения, бросить тень-то мы можем? Тут важно получить поддержку остальных. Давай прикинем, сколько нас – я, ты, Юлька, профессор с лаборантом – пятеро против одного. Даже если он вытащит, как фокусник из цилиндра, своего любимчика-живого, все равно перевес на нашей стороне. Но тут возможно, что Камень просто посмеется и оставит все как есть. Тогда придется идти ва-банк, устранять жреца физически. В общем, ладно, встретимся в медпункте, обсудим.

О цели смещения жреца Юлька еще не догадывалась, а Сашка не спешил ее в это посвящать, зачем лишние переживания, поэтому обсуждение дальше пока не шло. На озвученную задачу Юлька отреагировала почти без эмоций, а сам факт любовной связи с замаскированным живым приняла очень по-женски.

– А мне их жалко, – сказала она тихо и бросила смущенный взгляд на Сашку. Тут Павел не выдержал и взорвался:

– Ты бы со своей жалостью не спешила, мать Тереза! Да не смотри ты на меня так, мне его ориентация до фени, я не об этом. Сама посуди, что он за человек такой, жрец? Это же змеюка подколодная, смесь высокомерия, властности, жадности. И жестокости, между прочим, забыла? Ну, допустим, этого парня он выпросил у Камня, живым оставил. А раньше, думаешь, его натура себя не проявляла?

– Хочешь сказать, что здесь есть еще гомосексуалисты? Лаборант, профессор? – уточнил Сашка, не очень улавливая мысль.

– Тьфу, еще один наивный! У жреца в подчинении целый огород безмолвных и безвольных монахов, выбирай любого и делай что хочешь. Они же покорные, как куклы, и, главное, никому ничего не расскажут.

У Юльки гневно сузились глаза, а Сашка еле поборол возникшее ощущение гадливости.

– А Камень? Думаешь, он бы это допустил? – Сашке никак не хотелось принимать эту версию, хотя он понимал, что она вполне может оказаться правдой.

– Не знаю. Подозреваю, что Камень его контролирует не круглосуточно. И жрец наверняка знает и чувствует, когда находится под колпаком. Только доказать мы опять же ничего не сможем – где свидетели, кто пострадавший? Поэтому и остается общий сбор и выражение сомнений, если не будет доказательств. А там уже как Камень решит. Надо заручиться поддержкой ученых. Профессор вроде ничего, адекватный мужик. А вот лаборант трусоват, может сыграть отбой.

– Я могу помочь, – сказала Юлька, чуть придя в себя после потрясения. – У меня с лаборантом особые отношения, попрошу.

– Это что за особые отношения? – насторожился Сашка, чувствуя укол ревности.

– Понимаешь, Саш… – начала Юлька и осеклась. Не привыкла она еще к свободному обращению по имени в присутствии Павла. Тот понимающе хмыкнул. Он тоже еще не до конца принял их новый союз, но Юлька, кажется, уже сумела добиться его расположения.

– В общем, он пытался за мной ухаживать, – проговорила наконец Юлька и опустила глаза. – Сначала изредка заходил на чай. Мы разговаривали, он много рассказывал о себе, о профессоре. Лаборант действительно работал с ним, вместе занимались научными проектами, профессор был его руководителем. Поэтому и в секте они остались на тех же ролях, тот ведущий, а этот помощник. Профессора завербовали давно, как моего отца, а лаборант согласился идти с ним, попавшись на обещания необычных научных исследований и открытий. Ну а уже в секте понял, что это ловушка, только было поздно. Он стал интенсивно работать над вакциной-антимутантом для животных, и первым удачным опытом стал Лед. Дальше дело застопорилось, но он продолжал трудиться и говорил, что близок к получению устойчивого действующего вещества.

Мне было интересно его слушать, да и результаты работы могли открыть отличные перспективы – возвращение животного мира в прежний вид. Устойчивость к мутации – это же сколько жизней можно спасти, леса обезопасить! Потом он стал приходить чаще и жаловаться, что профессор его притесняет, что его не ценят, и на то, как ему одиноко. В общем, дошло до того, что однажды он сделал мне предложение. Не руки и сердца, нет, гораздо прозаичнее. А получив отказ, решил добиться своего силой. На мой крик прибежал Ледик, и лаборант еле успел унести ноги. Потом извинялся, обещал, что никогда больше не позволит себе ничего подобного, а будет терпеливо ждать моей благосклонности. С тех пор у нас с ним нормальные отношения, поэтому, думаю, в моей просьбе он не откажет.

– Юля, ты сама понимаешь, что сейчас рассказала?! – Сашка говорил быстро, боясь спугнуть появившуюся мысль. Павел взглянул на него сначала удивленно, а потом в его глазах возникло понимание. Пазл складывался на глазах.

– Саш, ничего не было и быть не могло! – возмутилась Юлька, не совсем понимая его реакцию.

– Я верю, не волнуйся. Просто ты сейчас раскрыла преступление, сама того не заметив. Давайте спокойно соберем все факты и взглянем на ситуацию со стороны. Итак, лаборант в тебя влюблен – раз, он участвовал в разработке «каменного сна» – два, он же знал, что я пока не утвержден в статусе живого, ведь в первый раз пришел к ним по распределению – три. Ты рассказывала им что-нибудь про меня? Например, про то, куда меня поселили?

Юлька была ошарашена выводами, но кивнула, объяснив, что ученые ее подробно расспрашивали о новом сектанте-птицелове и что она не сочла нужным скрывать свое хорошее к нему отношение.

Павел довольно потирал руки:

– Попался, голубчик! Значит, ревность, попытка устранить конкурента. Смотрите, теперь ситуация как на ладони: и мотив, и возможность. Проследил за монахом-разносчиком, забежал в каморку, забрал флакон, заложил засов. И все, осталось только дождаться результата. Теперь тряхнуть его как следует, и сознается, как пить дать! Еще и флакон можно попробовать найти. Хотя вряд ли, скорее всего, выкинул, зачем ему улика? В общем, грамотно, Саня, этот ученый муж тебя хотел со своего пути убрать.

Да, братцы, Шекспир просто бледнеет, такие у вас тут страсти кипят. И, главное, где?! В Зоне, в секте Красного Камня – в точке, создающей угрозу миру! А у вас и жизнь, и слезы, и любовь. Ладно, не у вас, у нас. Все мы тут в одной лодке… Ну что, пошли выдвигать обвинение сукиному сыну? Одним оглушением он точно не отделается, это я вам как палач обещаю.

Все трое решительно двинулись к зверинцу. На улице к ним присоединился Лед, покинувший Юлькину комнату сразу, как только туда пожаловали гости. Юля шагала твердо, но в глазах поблескивали слезы обиды и возмущения. Сашка взял ее за руку, ободряюще сжал.

Дверь в лабораторию распахнули без деликатности, без стука. У стола стоял профессор и при свете керосиновой лампы что-то осторожно переливал из колбы в пробирку. При виде гостей он застыл в полнейшем недоумении.

– А? Что?

– Где лаборант? – рявкнул Павел.

– Не знаю, – окончательно растерялся ученый. – Еще до темноты ушел к клеткам и больше не появлялся.

С улицы донеслось протяжное мяуканье, Лед явно хотел привлечь их внимание. Все четверо вышли из помещения, увидели белое пятно у крайнего вольера, направились к нему. Сначала ничего не было видно, но потом, вглядевшись, они заметили среди мечущихся огромных лисиц лежащую фигуру в сером балахоне и пятна крови, темнеющие на грубой ткани. Лаборант был мертв.