Новую порцию антидота принес ему сам жрец. Он зашел в камеру ранним утром, когда Сашка еще спал, и забрал пустой флакон. Потом принес его снова, ровно с одной каплей вещества. Горечь антидота стала почти привычной, Сашка уже не кривился, как в первый раз при его приеме. Эффект был тем же – тело наполнилось бодростью, моментально испарилась усталость, в голове просветлело. Аногемма такого дополнительного результата не давала, ее прием проходил для организма практически незаметно. Другой состав или специальная добавка? И самое интересное, где они вообще его берут?

Жрец посматривал настороженно, подозрительно шарил глазами по камере, словно пытаясь найти что-то запрещенное. Ушел, буркнув от двери, что к святыне они пойдут через час. За временем Сашка мог следить лишь приблизительно – часы с него сняли еще при первом обыске. Да и какой прок от них, кварцевых, был бы тут – в месте, где любая батарейка сразу становилась бесполезной. Механические часы у Александра никогда не водились.

Юлия ушла задолго до рассвета, поцеловав его на прощание и попросив быть осторожным. Он клятвенно пообещал сделать все возможное, чтобы вернуться. За время свидания Лед за дверью не издал ни звука и только раз мяукнул уже перед самым Юлькиным уходом, как бы напоминая о времени. Он что, и вправду разумен, этот загадочный кот-мутант? Во всяком случае, хорошо, что он на нашей стороне, подумалось Сашке. С таким врагом другие вообще не нужны, он один стоит целой армии. Как бы только окончательно переманить его на свою сторону, превратить в оружие если не против самого Камня, то хотя бы против его верных вояк. Надо над этим хорошенько подумать. Впрочем, сначала программа минимум – выжить после встречи со «святыней».

– Ботинки когда отдадут? – хмуро спросил он вернувшегося примерно через час жреца. Усилием воли он сейчас уже начал натягивать на себя образ человека, обуреваемого печалями, измученного жизненными невзгодами, морально ослабленного, а потому слегка капризного. Хотя какие тут капризы, который день и по глине, и по траве, и по дощатому полу – почти босиком.

– Не о том думаешь, послушник! – укоризненно произнес в ответ жрец.

В этот раз он явился в сопровождении двух дюжих молодцов-монахов. Сашку в очередной раз поразили их пустые, ничего не выражающие глаза. «Будто фантик вместо мозга», – говорил Павел. Сравнение тогда показалось чересчур образным, но на деле было абсолютно точным. Возникало ощущение, что это не живые люди, а куклы-марионетки или кем-то запрограммированные роботы в человеческом обличье. «Блин, только не это!» – мелькнула паническая мысль. Так, страх – отлично! Давай, Саня, вспоминай свои страхи, вытаскивай их, как раз пригодятся для демонстрации уязвимого сознания.

После того как вся их компания вышла наружу, в прохладную осеннюю морось, монахи-конвоиры, как и в прошлый раз, подхватили Александра под локти. Сдавили с двух сторон не сильно, но надежно, четко контролируя каждое его движение. Сашка постарался выхватить и запомнить все детали вокруг – постройки, старые асфальтовые дорожки с проросшей травой, расстановку серых балахонов. Его довели до бывшего плаца – квадратной бетонированной площадки в центре «городка». В самой середине, на невысоком постаменте сиял гранями огромный красный кристалл. Вокруг него, склонившись ниц, застыла группа монахов. Их фигуры были неподвижны, будто серые изваяния, застигнутые скульптором во время молитвы. Сашка жадно вглядывался в камень – красивая, завораживающая картинка. Неудивительно, что пришелец вызывал священный трепет, вид его действительно впечатлял. Жрец подошел к камню практически вплотную и неожиданно свернул направо, на неприметную боковую тропинку. Монахи-охранники, не сбавляя шага, направились за ним. Сашка непонимающе закрутил головой, глядя, как их группа отдаляется от «святыни» и молящихся подле нее. Куда? Зачем?!

Спрашивать у сопровождающих его болванов было бесполезно, а жрец уже находился далеко впереди. Да и он бы, наверное, не ответил. Александра охватил внутренний озноб. Он подумал, что его судьбу решили без проверки и ведут к новой яме. Скверно. Это будет совсем бесславный конец. Попытаться утащить с собой эту парочку зомбированных? Сашка скосил глаза, пытаясь разглядеть у охранников хоть какое-то оружие. Голыми руками с ними, пожалуй, не справишься. К сожалению, широкий балахон не позволял увидеть даже очертаний возможных средств обороны – если на поясе находились нож или пистолет, их надежно скрывали складки грубой холстины.

Жрец остановился перед высоким частоколом, который издалека можно было принять за огромную бочку без верха. Внутри явно находилось что-то важное – ограда из тяжелых, заостренных на концах бревен выглядела неприступной крепостью. Жрец что-то прошептал и поясно склонился в паре метров от ограждения. Монахи, не выпуская Александра, повторили его движение – Сашка был вынужден поклониться вместе с ними. С легким механическим щелчком открылась калитка, совершенно неприметная в закрытом состоянии, являющаяся частью заборного круга.

Жрец поднял руку, монахи отпустили Александра, отступили на пару шагов, пропуская его вперед. Сашка подошел к жрецу, все еще не понимая, почему его увели так далеко от сияющего камня. Впрочем, загадка тут же разрешилась.

– Там Камень-глаз, который следит, здесь – Камень-сердце, который чувствует и повелевает. Наша святыня. Иди! – приказал жрец и втолкнул Александра внутрь.

После того как Сашка вошел, калитка снова негромко скрипнула и встала на место. Изнутри вход также был практически незаметен, частокол смыкался и выглядел единым полотном, без промежутков. Клаустрофобией Александр не страдал, но для пользы дела постарался у себя ее вызвать. Получилось достаточно легко: находиться в окружении заборного монолита было все равно что внутри банковского сейфа – сомкнувшиеся массивные стены всерьез давили на психику. Разве что нехватки воздуха можно было не опасаться: тяжелое и хмурое осеннее небо висело, казалось, над самым частоколом.

Сашка огляделся. Открывшаяся его взгляду картина удивляла и невольно разочаровывала. Камень-сердце выглядел гораздо менее эффектно, чем искрящийся «глаз» на плацу. В отличие от красного кристалла, наполненного ярким светом, главная часть действительно по форме напоминала огромное человеческое сердце, но выглядела, скорее, глыбой родонита с розовато-красными прожилками. Лишенный неземного свечения и огранки пришелец мог сойти даже за обычный кусок гранита.

А не так уж он и велик. Мысль банально спереть «святыню» и вывезти куда-нибудь подальше от зомбированной охраны, например, на большой тачке, чтобы без помех с ней разобраться, снова вернулась. Она была глупой, неуместной, и уж совсем не к месту вспомнился забавный случай – байка, услышанная во времена пограничной службы.

В конце девятнадцатого века к американским индейцам, в поселок на Аляске, прибыла делегация с благотворительной миссией. По странному стечению обстоятельств в тот момент в поселке не оказалось жителей – о том, куда они уходили, история умалчивает. Но факт остается фактом – место было пустым и безлюдным. Бездельникам-благотворителям от скуки пришла идея забрать с собой на память ни много ни мало – тотемный столб. Что они благополучно и сделали, предварительно распилив индейскую святыню на три части – иначе на корабль она просто не помещалась. По прибытии домой в Сиэтл столб собрали и водрузили его на городской площади, где он и простоял почти до середины двадцатого века. Потом случился пожар, и тотемный символ сгорел. Жители города были безутешны, так как за долгие годы привыкли к оригинальному городскому памятнику, он даже считался символом Сиэтла. Мэр города выделил серьезные средства на восстановление столба и сделал заказ копии у коренных индейцев. Деньги были торжественно вручены вождю племени. Шли месяцы, заказ не выполнялся. Мэр терпеливо ждал результата, а потом наконец поинтересовался судьбой своего заказа и оплаченных средств. Ответом ему было удивленное заявление индейских умельцев – они сочли переданные им деньги платой похитителей за давным-давно украденный столб, восстановлением справедливости. Главе Сиэтла ничего не оставалось делать, как признать факт воровства, а состоявшийся платеж – компенсацией за моральный ущерб. Со временем на изготовление копии городского символа была выделена новая сумма.

Александр не знал, насколько правдивой была эта история – может, и вовсе легенда. Но она ему понравилась, в том числе философским посылом, поучительной моралью – за любой поступок рано или поздно приходится платить. Даже по прошествии многих лет.

«Да, рано или поздно расплачиваться приходится за все, – произнес прямо в глубине мозга неживой, механический голос. – Я приветствую тебя, человек, и буду рад оказать тебе помощь».

– Какую помощь? – растерялся Сашка. Он не ожидал ни голоса, ни того, что Камень (да, вот именно сейчас он и для Сашки стал именно Камнем, что называется, с большой буквы) услышит его мысли.

«Помощь в избавлении от никчемного прозябания, от глупых убеждений. Со мной ты сможешь познать счастье, прикоснуться к вечности, обрести свободу разума. Раскрой мне себя, и я верну тебе обратно только ту часть, которая будет необходима для формирования нового человека, брата Камня – без горя и боли, без страха перед будущим», – голос по-прежнему был ровным, безжизненным, словно искаженным фильтром-преобразователем. Сашка глубоко вздохнул, расправил плечи, показывая свою готовность. В следующий миг по глазам ударил яркий свет, а разум затуманился серой пеленой. Сашка с трудом удерживал проблески сознания, стараясь не раствориться целиком в наполняющей мозг липкой, как паутина, мгле. Испытание Камня началось.