На мне висели два автомата, а каждый «Шмайссер» весит, сука, по пять кило – больше «калаша». Плюс рюкзак с патронами, которых уже больше тысячи, плюс своя «АВС». Да еще и пистолет с револьвером…

Алькорта и Альбиков, кроме штатного оружия, тащили по немецкому пулемету. А Петя Валуев, как самый здоровый, аж четыре «длинных» ствола – «МG-34», два «МР-40», один «ППД».

Поэтому шли мы очень медленно. И, наверное, довольно шумно. Что, конечно же, было непрофессионально – зря мы, поддавшись жадности, потащили с собой трофейное оружие – у нас задание организовать связь с подполковником Глейманом, а не извести как можно больше фрицев, отобрав у них оружие. Больше скажу – нам бы вообще следовало избегать любых контактов с противником, тем более огневых. И просочиться к окруженцам как можно тише. Но что тут поделать, раз с самого начала миссии все пошло наперекосяк?

Шли часа полтора, взмокли. Лес, тот самый массив между деревнями Кирляшки и Лозовая, который нам посоветовал прочесать Василий Захарович, стал гуще, темней – сплошь сосны. Видимость упала до двадцати-тридцати метров. Поэтому горевший на небольшой полянке костерок мы сперва учуяли по запаху дыма, а только потом заметили.

Валуев первым, подняв голову, втянул воздух ноздрями и, скинув под кустик свой огромный баул и три трофейных ствола, бесшумно прыгнул куда-то вперед. Альбиков последовал его примеру, только кинулся в другую сторону, обходя вероятного противника с левого фланга. А мы с Хосебом просто присели на одно колено и развернулись так, чтобы иметь круговой обстрел.

– Руки в гору! – проревел на поляне Валуев.

– Немцы! – визгливо заголосил кто-то.

– Сам ты немец! – ответил ему Хуршед. – А ну, не двигаться!

– Пионер, ко мне! – скомандовал Валуев. – Прямо двадцать шагов!

Я скинул трофейные автоматы, рюкзак и с винтовкой в руках сделал предписанные двадцать шагов, выйдя на самый край поляны.

Прямо посередине горел небольшой костер, а вокруг огня сидели красноармейцы. Человек восемь в рваной, обтрепанной форме. Половина – в синих танкистских комбезах с забавными клапанами на заднице. Заросшие, измученные, грязные, замотанные серыми бинтами и тряпками… Окруженцы.

Лишь двое схватились за оружие при появлении сержантов. Один, немолодой красноармеец почему-то с пышной шевелюрой, перетянутой окровавленным бинтом, направил на Валуева «мосинку», другой, в порванном на макушке шлемофоне, из-под которого выбивались рыжие волосы, держал Хуршеда на прицеле трофейного немецкого карабина. Другого оружия я не увидел.

Мое появление внесло в ряды «отдыхающих» дополнительное смятение.

– Окружили! – крикнул рыжий танкист с «Маузером».

– Опусти ствол, дурак, иначе тут и останешься! – спокойно сказал я.

– Кто такие? – холодно поинтересовался Валуев, фиксируя свой сектор обстрела легким движением ствола «ППД».

– А ты кто такой, чтобы нас спрашивать? – мрачно спросил лохматый.

– Разведка, – небрежно ответил Петр. – Вы из отряда Глеймана?

– Не знаем мы никакого Глеймана! – скривился лохматый и почему-то покосился на сидящего у костра красноармейца с большой прогоревшей дырой на спине. Видно, что пожилого – под пилоткой, лихо сдвинутой на правое ухо, видны седые волосы.

Я с презрением сплюнул.

– Дезертиры это! – громко сказал я. – Трусы… Сам же видишь – побросали оружие, чтобы налегке драпать…

– Заткнись, ты! – взбеленился рыжий танкист, попытавшись направить свой «Маузер» на меня, но не успел – я быстро сделал вперед несколько шагов и ткнул его стволом «АВС» прямо в висок. Рыжий замер, испуганно косясь на странного вида пламегаситель.

– Не дергайся! – ласково посоветовал я. – И проживешь долго.

Танкист, как давеча лохматый, тоже скосил глаза на седого, словно спрашивая у того, как себя вести в безвыходной ситуации.

Седой, кстати, не вступал в разговор и даже не оборачивался. Как сидел у огня, так и продолжал сидеть, лениво колупаясь сучком в костре. Я на всякий случай прикинул, как буду переносить на него прицел, прострелив голову рыжему.

На полянке наступила тишина, фигуры замерли в шатком равновесии. Вот кашляни сейчас кто-нибудь, у другого от громкого звука дрогнет палец на спусковом крючке – и на чахлую лесную травку лягут мертвые тела. В большинстве вот этих безоружных парней. И, вероятно, кого-то из сержантов тоже зацепит – скорее всего, Петю, он больше и «держащий» его лохматый выглядит более опытным, чем рыжий.

Но вот седой красноармеец отбросил палку, хлопнул ладонями по коленям, встал и повернулся ко мне.

Это был Пасько – дед Игнат.

Он же – Игнат Михайлович Павленко, бывший полковник Русской Императорской армии.

– Игнат Михалыч! – воскликнул я. – Какая встреча!

Старик рассмеялся, довольный произведенным впечатлением. Да и то сказать – орел! А в петлицах – уже четыре треугольника. Повышение на пять званий за два месяца службы – не хухры-мухры!

– Спокойно, парни! – сказал Павленко, обращаясь к рыжему и лохматому. – Свои это, знаю их, вместе германа били.

Я демонстративно повесил винтовку на плечо и протянул руку. Дед Игнат крепко ее пожал – не такой уж он и дед!

– Выходим из окружения, – объяснил Павленко. – Вчера еще нас вдвое больше было, но ночью кое-кто смылся.

– И тушенку сперли, гаденыши! – со злостью сказал лохматый, с перевязанной головой, опуская трехлинейку. Рыжий танкист последовал его примеру.

Обернувшись к лесу, Пасько громко позвал:

– Мирон! Хватит прятаться! Выходи давай…

Вскоре из-за деревьев показался невысокий, худой парнишка с очень серьезным выражением на бледном лице. В руках он держал «светку» – винтовку «СВТ». Вот почему дед Игнат так долго не оборачивался – у Мирона все было под контролем!

Старик поочередно глянул на меня и Валуева, словно говоря: «Вот как я вас сделал, разведчики хреновы!» Но буквально через полминуты лицо Пасько изменило свое победное выражение на куда более кислое – прямо из той прогалины в кустах, откуда только что вышел Мирон, показался Алькорта с «ППД» в руках. Баск обменялся взглядом с Валуевым и едва заметно кивнул: «Чисто!»

Валуев немного расслабился, внимательно и цепко осмотрел каждого индивидуума в представленной честной компании и медленно, буквально по миллиметру опустил ствол автомата, не отнимая, впрочем, приклад от плеча. Хуршед, тот так и стоял настороже – команды «вольно» ведь не было.

– Значит, так, Игнат Михалыч, – сказал я негромко, только чтобы услышал дед. – Дальше вам не пройти – немцы блокировали все дороги, а между этим лесом и линией фронта – пара танковых дивизий, моторизованная дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» плюс пехота, артиллерия и авиация.

– Нас по пути чуть не прибили, а у вас вообще нет шансов! Тем более такой разношерстной командой! – добавил подошедший Валуев. Он опустил оружие, но все еще настороженно косился на красноармейцев. – Вас мы с собой взять не можем – у нас свое задание и вы нас свяжете.

– Петя, а как насчет поделиться всем нажитым непосильным трудом? – усмехнулся я.

Как мне не жаль этих ребят во главе с Игнатом, но Валуев прав – у нас четкая задача, а окруженцы повиснут на нас гирями, снизив мобильность до околонулевой.

– Это можно! – степенно кивнул Петя, внешне не проявляя никакого сожаления от предстоящей потери трофеев.

Видимо, за время похода по лесу под грузом «тяжелых проблем» успел сообразить, что сильно погорячился, собрав столько немецкого оружия. По-хорошему – выбрасывать нужно все лишнее. Ну, в лучшем случае как-то спрятать, закопать. Хотя без консервационной смазки, да в осеннем лесу любая железяка проржавеет насквозь через пару месяцев. А тут как раз отличный случай подвернулся – и доброе дело сделать, и от ненужного груза избавиться.

– Игнат Михалыч, у нас с собой аж три немецких пулемета и четыре автомата.

– Богато живете! – покачал головой Пасько.

– Да это мы по пути прихватили! – улыбнулся я.

– Возле дороги лежало? – понимающе кивнул дед и, нагнувшись, почти приблизив свое лицо к моему, едва шевеля губами, спросил: – Вы группу Глеймана ищете?

– Да, дед! – тоже шепотом ответил я.

– Подполковник Петр Глейман – твой отец?

– Верно, Игнат Михалыч! Слышал про него?

– Конечно слышал! Петр Дмитриевич – фактически легенда 12-й армии. Ни одного боя не проиграл! Говорят, что он грамотный командир и солдат бережет. А раз вы здесь шаритесь, то группа Глеймана где-то неподалеку? – продолжил «допрос» Пасько.

– Ну, можно сказать, что да, – осторожно ответил я, покосившись на молчащего Валуева.

– Военная тайна, понимаю, – с улыбкой кивнул старик. – Но хоть направление укажешь, в котором нам своих искать? Малой группой выходить проще, это я по своему старому опыту знаю. Но, боюсь, эти пацаны, что сейчас со мной, последних моральных сил лишатся, если в скором времени к своим не выйдут. Коллективизм, блин…

– Он самый, дед! – кивнул я. – Направление я тебе покажу, не проблема. Малой группой хорошо выходить, когда вокруг «слоеный пирог». Но сейчас установилась сплошная линия фронта. А немцы так и вообще в два эшелона стоят, страхуются от удара в спину – у моего отца очень большая группа, да с танками. Думаю, что тебе лучше к нему присоединиться. Или хотя бы этих пацанов привести. Сам-то ты, я верю, из любой мышеловки выскочишь!

– Ну да, – согласился старик, – это верно…

– А ты, я вижу, даром времени не терял! – в полный голос сказал я, подводя черту под «секретной» частью разговора. – Уже старшинскую «пилу» заработал!

– Ну так, – самодовольно хмыкнул Павленко. – Было дело… Дела! Полтора месяца непрерывных боев в составе 12-й армии. Почему я так говорю, про армию, а не про батальон или полк? А потому, что я и недели не сумел продержаться в одной части! То разобьют нас на хрен, то разбегутся сами. То в одну дивизию вольют, то в другую… Последний месяц воевал в 16-м мехкорпусе, там же меня… хм… произвели в старшие сержанты. А потом, когда я ротой командовал – пришлось поневоле, – опять повысили в звании. И вот еще…

Дед Игнат осторожно вытащил из нагрудного кармана медаль «За отвагу».

– Здорово! – впечатлился я. – Да ты герой, дед! Знаешь, что это почти равно «солдатскому Георгию»?

– Знаю, конечно… Были у меня «Владимир с мечами», «клюква» и «Станислав», а вот теперь и это, – «скромно» признался Пасько.

Я присвистнул – боевым офицером оказался бывший полковник. Впрочем, о чем это я?

То, что Павленко опытный боец, стало понятно сразу, после первого боя с немцами.

Валуев, наконец полностью расслабившись (ну, почти полностью – мне кажется, что он даже во сне бдит), скомандовал сержантам:

– Альбиков, Алькорта, тащите сюда наши вещички!

Через минуту баск с узбеком уже полным ходом обучали бойцов старшины Пасько обращению с немецким оружием. Посмотрев на эту возню отеческим взглядом, старик сказал:

– Так значит, где-то здесь группа Глеймана прячется? Много хоть народу собрал подполковник?

– Тысячи бойцов, – обтекаемо ответил Петр, не вдаваясь в подробности.

Пасько покачал головой и задал уточняющий вопрос:

– А техника у него есть?

Тут я не удержался и под осуждающим взглядом Валуева ответил:

– Сотни единиц, целая армада. Вы давно в этом лесу? Неужели ничего и никого не видели?

– В этом районе мы второй день, Игорь, но в глубину леса не заходили – что нам там искать? – пожал плечами дед Игнат. – Мы краем массива шли, от хутора к хутору. И… кое-что видели сегодня утром… но не уверен, что вам это поможет!

– Ну-ка, ну-ка, говори, дед! – насторожился Валуев, поглядывая краем глаза, как закончивший инструктаж по использованию пулемета «МG-34» Альбиков начал вынимать из «сувенирного» немецкого ранца консервы, чем вызвал сильный ажиотаж среди оголодавших бойцов.

– К северо-востоку отсюда есть несколько хуторов. Аккурат по краю лесного массива стоят. Часть из них обитаема, но есть парочка сожженных. Вот как раз такой мы рано утром проходили и заметили там два грузовика. Совершенно целых на вид, явно не брошенных, а специально там спрятанных – они за сгоревшими домами стояли. Немецкий «Опель-Блитц» и наш «ГАЗ-ААА». Кто-то сидел в кабинах, но кто именно, мы выяснять не стали, опасно. Вдруг действительно немцы? А у нас три винтовки на десять человек… Хрен отобьешься. Только сейчас, когда вы мне про группу Глеймана рассказали, смекаю я, что это были наши. Немцы-то по главным дорогам шастают, а тут хутор на заросшей грунтовке. Не, так рисковать германы не стали бы.

– Далеко этот хутор отсюда? – спросил Валуев и вытащил из-за пазухи «трехверстку». – Карту читать умеешь, показать можешь?

– Ой, ну я даже не зна-а-а-ю… – явно прикалываясь, протянул Пасько, лукаво глянув на меня. – Давайте, товарищ… Авось как-нибудь разберусь!

– Кончай бутафорить, дед! – хихикнув, сказал я. – Я понимаю, что география – наука извозчиков, но разве в Пажеском корпусе ее плохо преподавали?

Пасько мгновенно посерьезнел, бросил на меня испепеляющий взгляд (мол, палю его легенду) и с ходу, не особо приглядываясь, тыкнул пальцем в точку на карте.

– Вот этот хутор, Грушевкой зовется. До него всего километров десять. Дорога вдоль опушки на твоей карте изображена, а вот та, которая от Грушевки вглубь леса отходит, – нет! Если Глейман грамотный командир, а думать про подполковника противоположное, учитывая его боевой путь, просто глупо, то на хуторе он большие силы размещать не станет. Поставит дозор, снабдив его средствами связи и транспортом. Они будут выполнять роль передовой заставы. При приближении противника выяснят численность и намерения, пошлют донесение командованию, а потом задержат врага на четверть часа, чтобы дать своим главным силам время развернуться.

– Однако, познакомившись с этими ребятами, мы, по крайней мере, направление поиска уточним! Не так уж и обширны здешние леса, чтобы незаметно спрятать дивизию! Или сколько там у Петра Дмитриевича… – почесал лоб Валуев. – Игнат Михайлович, как туда лучше добраться?

– Вот тут, за Лозовой, выйдете на грунтовку, которая вдоль леса идет, – показал на карте старик, – и вдоль нее (или по ней, если немцев не будет) точно к Грушевке выйдете. Вам по пути всего один хутор попадется, Врадиевка. Мы его обошли, там вроде бы мирные жители сидят, войск нет. Правда, я долго наблюдать не мог, торопились мы, но…

– Что «но»? – сразу насторожился я.

– Как-то там… слишком пасторально! – Пасько пару секунд помолчал, стараясь точнее сформулировать то, что «зацепило». – Эдакие образцовые хатынки-мазанки, беленькие, словно вчера после капитального ремонта. И пейзане тоже… слишком чистенькие. В общем, парни, не советую я вам туда соваться. Стороной этот хутор обойдите!

– Понятно. Спасибо, товарищ старшина! – поблагодарил деда Игната сержант. – Альбиков, Алькорта, заканчивайте. Выдвигаемся через пять минут!

– Что будешь делать дальше, Игнат Михалыч? – спросил я.

– Думаю, что тоже пойду подполковника Глеймана искать… – задумчиво сказал Пасько. – Со своими прорываться оно как-то… веселей, что ли! Не просто ведь так по немецким тылам пойдем, не как тараканы, по ночам, а наверняка с шумом и огоньком, верно, Игорь?

– Правильно мыслишь, тарщ старшина! – ухмыльнулся я.

– Вот то-то! – приосанился ветеран. – В общем, мы тут на дневку останемся, отдохнем, отожремся, спасибо вашим харчам, оружие трофейное изучим как следует, а потом по вашим следам двинем. Так мы и под ногами у вас путаться не будем, и к Глейману с большой долей вероятности выйдем!

– Игнат Михалыч, – прищурился я. – Ты обмолвился, что ротой командовал…

– Было дело.

– А что так? Командира убило?

– Да дураком оказался ротный! – сердито ответил Павленко. – В атаку на немцев бросился, герой хренов. «Ура» кричит, из «тэтэшника» вверх палит и впереди всех несется – ведет за собой! А куда? А на пулеметы немецкие! А разведку нельзя было послать? Да потом и ударить во фланг! А парой взводов – с тылу! Так это ж думать надо, а чем? Ума-то нет… Ротного первым убило, и скольких еще положило, я не считал. Просто оглянулся – а ни одного офицера… к-хм… красного командира не осталось! Так что ж нам, погибать? Ни хрена! Вот я и давай командовать. Пару человек на разведку послал, они нам все срисовали. Мы тогда немцев обошли с двух сторон и ударили. Всех перебили. При этом кухню немецкую захватили целехонькую, с горячим супом в котле, германы как раз обедать собрались. Ну, мы им маленько аппетит-то испортили. Зато сами наелись!

– Всегда говорил – можем, когда захотим! – прогудел Валуев.

– И когда умеем, – подхватил незаметно подошедший Альбиков. – Вот, захотели, сумели – и побили немцев!

– И еще побьем! – пообещал я.

Я-то точно знал…