Завершение гражданской войны и казнь Карла I

Потерпев военное поражение, король попробовал спасти положение сложной политической интригой, пытаясь добиться полного раскола между армией и парламентом и ослабить своих врагов неизбежной в этом случае междоусобицей. План этот, однако, провалился. Отчаявшись, король направился навстречу шотландской армии, которая к этому времени уже дошла до Ньюарка (графство Ноттингемшир). Карл шел на любые посулы, только бы заставить шотландцев отказаться от помощи парламенту, но и эта попытка раскола врагов ему не удалась: парламент предложил им 400 тыс. фунтов, если они выдадут ему короля, а сами покинут Англию. Деньги решили все – 30 января 1647 г. Карл I оказался переданным в руки своих врагов.

И пресвитериане, и индепенденты претендовали на то, чтобы держать пленника под своим контролем. Разумеется, в этом споре победила сила, и кавалерийский офицер Джойс во главе отряда из пятисот человек доставил венценосного пленника в расположение армии Ферфакса. Когда в августе 1647 г. армия индепендентов вошла в Лондон, короля поместили во дворце Хэмптон-корт.

Три месяца спустя Карлу удалось бежать. Он направился на остров Уайт, где заперся в замке Кэрисбрук. Оттуда он делал отчаянные попытки призвать на помощь всех друзей, которые у него еще остались в Англии, а также вел переговоры с шотландским парламентом, уговорив-таки его послать в Англию шотландскую армию. В Англии дела Карла обстояли даже лучше, чем он мог предполагать: за него готовы были выступить не только роялисты, но и часть рассорившихся с индепендентами пресвитериан.

Руководители армии отчетливо видели, что им грозит серьезная опасность, если попытки их противников не будут задушены в зародыше. Лорд Ферфакс двинулся на юг и разгромил в Кенте шедшую к королю армию роялистов. На севере, в окрестностях Престона, Кромвель и генерал Ламберт успешно повернули назад шотландскую армию. Король пытался бежать с острова Уайт, однако был захвачен в плен и водворен в хэмпширский замок Херст.

Армия одержала победу и над роялистами, и над пресвитерианами. Настал момент, когда она, созданная по воле парламента и сражавшаяся за его дело, нанесла ему страшный удар. Большинство членов палаты общин высказались за достижение соглашения с королем. Руководители армии считали, что это недопустимо, и были намерены стоять на своем. 6 декабря 1648 г. отряд полковника Прайда получил приказ арестовать пятьдесят парламентариев-пресвитериан, выступавших за мировую с королем. Таким образом, в палате общин осталась лишь половина депутатов. Все они были индепендентами и готовы были делать все, что им прикажет армия.

Теперь Карл оказался во власти индепендентов. Его под конвоем доставили из Херста в Виндзор, а затем в Лондон, где разместили во дворце Уайтхолл. Индепендентский парламент принял закон, по которому ведение войны против парламента объявлялось государственной изменой. С этой точки зрения действия короля, развязавшего гражданскую войну, оказывались преступными. Карлу I надлежало предстать перед судом.

Суд над королем начался в Вестминстер-холле 20 января 1649 г. Карл держался с презрительным хладнокровием. Он был одет в парадный черный костюм и не снял шляпы, даже сев на предназначенное для него как подсудимого место. Ввиду беспрецедентности суда над монархом члены высокого суда, верховные судьи Англии, под разными предлогами отказались от участия в процессе. Председателем суда поэтому был назначен верховный судья графства Чешир Джон Бредшоу. Однако и он прекрасно понимал, что на него возложена опасная миссия, и, боясь мести со стороны роялистов, долгое время ходил в шляпе, подбитой стальными пластинками.

Короля обвинили в попрании прав и привилегий народа, тирании, для поддержания которой он «объявил войну парламенту и народу, в нем представленному». Утверждалось, что Карл I не только развязал гражданскую войну, но и готовил «иностранное», т. е. шотландское, вторжение в Англию. Посему на короля возлагалась ответственность за все несчастья, причиненные стране и ее народу в годы гражданских войн.

Хрупкий, миниатюрный Карл (его рост составлял всего лишь 150 см), страдая заиканием, никогда не отличался красноречием, но здесь, под влиянием сдерживаемого душевного волнения, он произнес лучшую речь в своей жизни, продемонстрировав твердое убеждение в божественном происхождении королевской власти. Король отказался признать законность суда – власть народа в его глазах законной не была. Соответственно, он отказался и от ответа на предъявленные ему обвинения. Когда Карл потребовал, чтобы ему представили законные основания суда, «опирающиеся на слова Божьи, Писание или конституцию королевства», Бредшоу, не имея возможности удовлетворить требование подсудимого, попросту приказал вывести короля из зала суда.

На последующих заседаниях 22 и 24–26 января продолжился допрос монарха, а затем и свидетелей его «злодеяний». Тридцать три человека утверждали, что видели короля в доспехах на поле битвы, что он присутствовал при сценах мародерства, попустительствовал бесчинствам своих солдат в захваченных городах – индепенденты постарались как можно шире распространить бюллетени с подобными откровениями в народе. Такая агитационная работа была далеко не лишней, поскольку во время суда ни роялисты, ни пресвитериане не сидели сложа руки, доказывая, что король не может быть судим. Заступались за Карла I и иностранные державы. В Лондон прибыли голландские послы, настаивавшие на отмене суда, во Франции был обнародован королевский манифест, осуждавший происходящее в Лондоне, к берегам Англии была стянута небольшая эскадра принца Руперта, по-прежнему горячего сторонника своего дяди.

Тем не менее суд продолжал работу, и 27 января королю был вынесен обвинительный приговор. Карла приговорили к смертной казни. Суд действовал трусливо – подсудимому даже не предоставили последнего слова. Не менее показательно, что некоторые из судей отказались подписать приговор. Единственная дарованная королю милость заключалась в возможности попрощаться с двумя из шестерых детей, находившимися в это время в Англии, – девятилетним Генрихом, герцогом Глостерским, и тринадцатилетней Элизабет. Свидание было очень трогательным: даже суровые стражники расчувствовались – им и в голову не приходило, что король может быть нежным, любящим отцом.

День казни, 30 января, выдался необыкновенно морозным и снежным. Свидетели рассказывают, что король поднялся за два часа до рассвета и сам тщательно оделся. Он казался очень спокойным, словно не его отделяли от небытия несколько коротких часов. Единственное, что он сделал вопреки обыкновению, – это поддел еще одну рубаху, чтобы было теплее: он не хотел, чтобы вызванный холодом озноб сочли за проявление трусости. Карл отказался от завтрака, так как уже принял Святое Причастие и не хотел осквернять себя вкушением земной пищи.

Ему пришлось ждать, пока на уровне окон нижнего этажа Банкетинг-хауса, здания, служившего для пиров и увеселений, будет возведен эшафот, по нерасторопности или же по злому умыслу не сооруженный вовремя. По настоянию бывшего с ним епископа Джаксона в полдень он съел кусок хлеба и выпил бокал вина. Вскоре после этого к нему явился полковник Хэкер, которому надлежало предъявить королю указ о приведении приговора в исполнение. По длинным переходам Уайтхолла король дошел до Банкетинг-хауса и через центральное окно первого этажа вышел на застланный черной тканью эшафот.

Несмотря на то что с утра вокруг Банкетинг-хауса собрались огромные толпы народа, царила гробовая тишина. Подле плахи стояли палач и его помощник. Индепенденты и палачи прекрасно понимали, что история может предъявить им счет за эту казнь: оба заплечных дел мастера были в одежде моряков, лица их скрывали полумаски. К тому же им приклеили накладные бороды и усы.

Король был немного озадачен тем, что плаха оказалась такой низкой. Он совсем не боялся смерти, сказав находившемуся с ним до последнего епископу Лондонскому Уильяму Джаксону, что милостивый Бог – на его стороне. Карл преклонил колени, положил голову на плаху, сам приподнял волосы, чтобы обнажить шею. Сверкнул топор, оборвавший жизнь монарха… Толпа отозвалась тяжелым стоном, а палач, как ему было положено, поднял над толпой голову короля с традиционным возгласом: «Вот голова предателя!» Впервые в истории Европы короля судили и казнили по приговору суда.

Однако далеко не все собравшиеся посмотреть на историческую казнь испытывали чувство торжества. Десятки людей бросились к эшафоту, чтобы смочить платки в крови погибшего и сохранить их на память о своем несчастном короле. И вскоре после этой казни народ Англии заговорил о Карле I уже не как о предателе, а как о мученике, а его смерть называли поистине героической. Казнь короля сплотила партию роялистов, и со временем она вернула себе господствующее положение. После гибели Карла I страна одиннадцать лет жила без монарха, и лишь в 1660 г. на английский престол взошел старший сын казненного – Карл II.