С Вальтером Скоттом на рыцарском турнире

Ко времени нормандского завоевания рыцарское сословие в англосаксонской Англии находилось еще в зачаточном состоянии. Рыцарские традиции были завезены в Англию норманнами и уже в XII столетии прочно укоренились на английской почве.

Начиная с XII в. рыцарский кодекс учтивости предписывал каждому, кто считал себя рыцарем, участвовать в турнирах. В более поздние времена, примерно с XIV в., рыцарские турниры уже обрели характер эффектных спортивных состязаний.

Однако и в этот цивилизованный период своей истории турниры нередко заканчивались трагедиями. О ранних турнирах можно смело сказать, что это была кровавая забава, унесшая немало жизней. До того, как рыцари начали соревноваться друг с другом в единоборстве, турнир представлял собой массовое сражение двух рыцарских отрядов, каждый из которых имел своего предводителя. Боевое искусство демонстрировали всерьез, и рыцарская утеха неизменно превращалась в кровавое побоище.

Прекрасное описание подобного турнира дано в романе В. Скотта «Айвенго» – лучшем пособии по английским нравам XII столетия. Начинался турнир с того, что несколько рыцарей, выступавших его зачинщиками, приглашали на бой всех желающих. Каждый рыцарь, захотевший принять участие в турнире, мог выбрать себе противника из числа рыцарей-зачинщиков. Для этого нужно было выехать на ристалище, где уже находились инициаторы турнира, и прикоснуться копьем к щиту намеченного соперника. При этом можно было прикоснуться к щиту либо острым, либо тупым концом копья: от этого зависел характер предстоявшего поединка. Касание острием означало желание биться насмерть, тупым – что вместо боевого копья на турнире будут сражаться копьями с плоскими деревянными наконечниками.

Судьей на турнирах обычно выступал знатный сеньор, а за соблюдением правил бдительно следили фельдмаршалы и герольды. По окончании поединков сеньор называл имя рыцаря-победителя, которому вручали какой-нибудь ценный приз – оружие, коня или что-либо в этом духе. Кроме того, счастливчику предоставляли право избрать среди присутствовавших на турнире в качестве зрительниц знатных дам королеву любви и красоты, которая должна была увенчать победителя золотым венцом.

Вальтер Скотт восстанавливает в романе эпизоды турнира 1194 г., который известен по старинным хроникам под названием «благородные и веселые ратные игрища при Ашби».

Турнир длился три дня. В первый день рыцари-зачинщики сражались с теми, кто решился вызвать их на бой. На второй день проводился всеобщий турнир, в котором принимали участие все желающие из числа присутствовавших рыцарей. Наконец, на третий день состязались лучники. Также были предусмотрены развлечения для простого народа.

Правила проведения турнира объявлялись перед его началом герольдами, которые заканчивали их чтение возгласами: «Щедрость, щедрость, доблестные рыцари!» «В ответ на их призыв, – пишет Скотт, – со всех галерей посыпались золотые и серебряные монеты. Герольды вели летописи турниров, и рыцари не жалели денег для историков своих подвигов. В благодарность за полученные дары герольды восклицали: “Любовь к дамам! Смерть противнику! Честь великодушному! Слава храброму!”». После этого герольды покидали ристалище, на котором оставались только маршалы «в полном боевом вооружении, верхом на закованных в панцири конях». Им надлежало следить за соблюдением турнирных правил. Затем на поле выезжали участники поединка. В единоборстве рыцарь должен был, в зависимости от типа боя, либо убить противника, либо выбить его из седла. При этом копья нацеливались в шлем или в щит соперника, а переломить свое копье о корпус врага «считалось более позорным, чем просто свалиться с лошади: последнее можно было приписать случайности, тогда как первое доказывало неловкость и даже неуменье обращаться со своим оружием». В качестве приза победители получали доспехи и коней побежденных, которые, впрочем, могли их выкупить.

Утром в день общего турнира маршалы и герольды составляли списки желающих принять в нем участие. «…Каждый рыцарь обязан был указать, на чьей стороне он собирался выступить. Подобная предосторожность была нужна для того, чтобы равномерно распределить сражающихся и не давать численного перевеса ни той, ни другой партии». На турнире в Ашби каждая партия состояла из пятидесяти человек.

В отличие от первого дня, когда рыцарь-победитель избирал королеву любви и красоты, на второй день эта Прекрасная дама сидела уже не среди прочих зрителей, а на специальном троне.

«Блестящее оружие и доспехи рыцарей ослепительно сверкали на солнце; бойцы толпились по обоим концам ристалища и с жаром обсуждали расположение своих сил.

Герольды призвали к молчанию на время чтения правил турнира. Правила эти были введены для того, чтобы по возможности уменьшить опасность состязания, во время которого рыцари должны были сражаться отточенными мечами и заостренными копьями.

Бойцам воспрещалось колоть мечами, а позволено было только рубить. Им предоставлялось право пустить в ход палицу или секиру, но отнюдь не кинжал. Упавший с коня мог продолжать бой только с пешим противником. Всадникам же воспрещалось нападать на пешего. Если бы рыцарю удалось загнать противника на противоположный конец ристалища, где он сам, или его оружие, или лошадь коснулись бы внешней ограды, противник был бы обязан признать себя побежденным и предоставить своего коня и доспехи в распоряжение победителя. Рыцарь, потерпевший такое поражение, не имел права участвовать в дальнейших состязаниях. Если выбитый из седла не в состоянии был подняться сам, его оруженосец или паж имел право войти на арену и помочь своему хозяину выбраться из свалки, но в таком случае рыцарь считался побежденным и проигрывал своего коня и оружие. Бой должен был прекратиться, как только принц Джон (Иоанн. – И. Б.) бросит на арену свой жезл или трость. Это была мера предосторожности в случае, если состязание окажется слишком кровопролитным и долгим. Каждый рыцарь, нарушивший правила турнира или как-нибудь иначе погрешивший против законов рыцарства, подвергался лишению доспехов; вслед за тем ему на руку надевали щит, перевернутый нижним концом вверх, и сажали верхом на ограду, на всеобщее посмеяние.

После того как были объявлены эти правила, герольды в заключение призвали всех добрых рыцарей исполнить свой долг и заслужить благосклонность королевы любви и красоты. Возвестив все это, герольды стали на свои места. Тогда с обоих концов арены длинными вереницами выступили рыцари и выстроились друг против друга двойными рядами; предводитель каждой партии занял место в центре переднего ряда, после того как разместил в полном порядке всех бойцов.

Красивое и вместе с тем устрашающее зрелище представляли эти рыцари, молодцевато сидевшие на конях, в богатых доспехах, готовые устремиться в ужасный бой. Словно железные изваяния возвышались они на своих боевых седлах и с таким же нетерпением ожидали сигнала к битве, как и их резвые кони, которые звонко ржали и били копытом, выражая желание ринуться вперед.

Рыцари подняли длинные копья, на их отточенных остриях засверкало солнце, а плюмажи и вымпелы заколебались над их шлемами. Так они стояли, пока маршалы проверяли ряды обеих партий, желая убедиться, что в каждой из них равное число бойцов. Счет подтвердил, что все в сборе. Тогда маршалы удалились с ристалища, и Уильям де Вивиль громовым голосом воскликнул:

– Laissez aller!

Трубы затрубили, копья разом склонились и укрепились в упорах, шпоры вонзились в бока коней, передние ряды обеих партий полным галопом понеслись друг на друга и сшиблись посреди арены с такой силой, что гул был слышен за целую милю. Задние ряды с обеих сторон медленно двинулись вперед, чтобы оказать поддержку тем из своих, которые пали, либо попытать свое счастье с теми, кто победил.

Об исходе схватки сразу нельзя было ничего сказать, так как поднялось густое облако пыли. Только через минуту взволнованные зрители получили возможность увидеть, что происходит на поле битвы. Оказалось, что добрая половина рыцарей обеих партий выбита из седла. Одни упали от ловкого удара копьем, другие были смяты непомерной силой и тяжестью противника на коне; иные лежали на арене, не имея сил подняться; иные успели вскочить на ноги и вступить в рукопашный бой с теми из врагов, которых постигла та же участь; получившие тяжелые раны шарфами зажимали льющуюся кровь и пытались выбраться из толпы.

Всадники, лишившиеся копий, сломанных в яростной схватке, снова сомкнулись и, обнажив мечи, с боевыми кликами обменивались такими ударами с противниками, как будто от исхода этого боя зависела их честь и самая жизнь.

Сумятица увеличилась еще более, когда к месту схватки подоспели вторые ряды, бросившиеся на помощь своим товарищам. <…> По мере того как бойцы сражались с возрастающей яростью и с переменным успехом, волна победы перекатывалась то к южному, то к северному концу ристалища, смотря по тому, которая партия одерживала верх. Лязг оружия, возгласы сражающихся и звуки труб сливались в ужасающий шум, заглушая стоны раненых, беспомощно распростертых на арене под копытами коней. Блестящие доспехи рыцарей покрывались пылью и кровью, а удары мечей и секир оставляли на них вмятины и трещины. Пышные перья, сорванные со шлемов, падали, как снежные хлопья. Вид рыцарского войска утратил воинское великолепие и пышность и мог внушать только ужас или сострадание.

Но такова сила привычки, что не только простонародье, всегда жадное до кровавых зрелищ, но даже знатные дамы, наполнявшие галереи, глядели, не отрываясь, на побоище с захватывающим интересом и волнением…»

Герольды подбадривали рыцарей поощрительными возгласами, зрители шумно приветствовали каждое удачное действие участников турнира. «…Мало-помалу ряды сражавшихся стали редеть: одни признали себя побежденными, других прижали к ограде в конце арены, третьи лежали на земле раненые…» Исход битвы решила победа доблестного Айвенго над предводителем противников де Буагильбера – бросив жезл на арену, принц Иоанн остановил сражение, а прекрасная королева турнира, леди Ровена, возложила почетный венец на голову победителя.

А вот как проходили состязания стрелков из лука, боровшихся за замечательный приз: рог в серебряной оправе, шелковую вышитую перевязь и медальон с изображением св. Губерта, считавшегося покровителем охоты.

«…Когда стрелки поняли, с кем им придется мериться силами, человек двадцать сразу же отказались от своего намерения, так как никому не хотелось идти на заведомый проигрыш. В те времена каждый искусный стрелок был хорошо известен во всей округе, и все состязавшиеся знали, чего они могут ждать друг от друга <…>. Однако и после этого в списке соперников значилось восемь йоменов».

«Мишень установили в верхнем конце южного проезда на ристалище, – продолжает Скотт. – Участники состязания должны были поочередно становиться на нижнем конце проезда; отсюда до мишени было достаточное расстояние для стрельбы из лука, что называлось “на ветер”. Очередь устанавливалась по жребию, каждый стрелок должен был выпустить по три стрелы. Состязанием заведывал старшина низшего звания, носивший титул “старшины игр”, так как маршалы турнира считали для себя унизительным руководить забавами йоменов».

Победителем турнира лучников оказался Локсли, поразивший мишень в самое яблочко, а затем с расстояния ста ярдов расщепивший стрелой воткнутый в землю ивовый прутик. В меткости этого чудесного стрелка даже самым опытным лучникам видится нечто чудесное. Да и как могло быть иначе, если под именем Локсли в «Айвенго» выведен легендарный Робин Гуд!