Против всех ожиданий, ночью Павел спал крепко, ничего ему не снилось, это был нормальный здоровый сон. Он проснулся свежим и отдохнувшим, бодрым и полным сил. Встал с убогой рабской кровати, потянулся и непроизвольно поморщился — заныли выбитые пальцы на ноге. Павел покосился в угол, где вчера вечером катался по полу барон Трей. Сегодня о покойнике напоминало лишь небольшое темное пятно. Добро пожаловать, барон, в новое воплощение, надеюсь, в этой жизни ты станешь мухой или опарышем. Или большим-большим деревом вроде земного баобаба. Будешь знать, как покушаться на святое.

Зачесалась задница. Почесываясь, Павел осторожно покопался в памяти о вчерашнем. Нет, Бригитта успела вовремя, это точно. Никаких сомнений. И незачем так волноваться из-за того, чего удачно избежал, не надо уподобляться пуганой вороне, что теперь и куста боится.

Жаль, что в комнате, отведенной рабу-демону, нет окон. Как было бы здорово высунуться наружу да и запулить в ясное небо огненную струю сплошного файрбола. Типа, салют в честь первой победы потрясателя. Еще десять тысяч побед, и весь мир будет наш.

Павел размял руки и попробовал сложить пальцы поочередно во все три заклинательных жеста. Вроде получается, хотя правая рука побаливает. Не стоило с такой силой бить этого пидора, еще чуть-чуть, и пальцы на руке тоже сломал бы, а медицины здесь нет, воители лечат раны магией, а простолюдинам медицина вообще не положена, их не лечат, а зачищают. Надо будет, кстати, узнать при случае, как пользоваться лечебной магией, а то неприлично получается: называешься потрясателем вселенной, а простейшими заклинаниями не владеешь.

Несмотря на то что часов у Павла не было, он был уверен, что вот-вот наступит время завтрака — за дни, что Павел провел в этом мире, у него выработалась привычка просыпаться в одно и то же время. Пора выходить из комнаты и идти на завтрак, но подойти к двери и толкнуть ее было страшно. Пожалуй, зря он вчера сразу залег спать, как только боевое возбуждение ушло и навалилась усталость, не только физическая, но и внутренняя, магическая, от множества сотворенных заклинаний. Это было слишком беспечно, ему повезло, что он еще жив. Хорошо, что в замке сейчас нет безземельных воителей, они все ушли вместе с Людвигом. А то пришли бы к нему ночью и покарали не в меру наглого раба, возомнившего о себе невесть что.

Павел решительно толкнул дверь, вышел в коридор и чуть было не налетел на Флетчера, согнувшегося в низком поклоне.

— Приветствую нового повелителя! — провозгласил мастер расчетов. — Я был бы счастлив, если бы ваше высокоблагородие соблаговолило позволить мне присутствовать при вашем завтраке. Если бы мне было позволено, я был бы счастлив обсудить с новым повелителем некоторые неотложные вопросы.

— Конечно, Флетчер, — кивнул Павел. — Пойдем, позавтракаем вместе. А почему ты называешь меня высокоблагородием? Я теперь считаюсь бароном?

— Да, мой повелитель, — ответил Флетчер. — Победив сэра Трея, ваше высокоблагородие делом доказало права на титул барона. Вашему высокоблагородию нет нужды сомневаться в законности этого титула.

Павел довольно рассмеялся.

— Кажется, дела обстоят не так плохо, как мне казалось, — сказал он. — Не так ли, Флетчер?

— Не смею предполагать, что именно казалось вашему высокоблагородию, — ответил Флетчер и замолчал.

Они подошли к обеденному залу, у входа в зал стояла Бригитта, при виде Павла она склонилась в поклоне, не столь низком, как у Флетчера, но все равно весьма почтительном.

— Приветствую повелителя, — сказала она.

— И тебе привет, девочка моя, — ласково улыбнулся Павел. — Пойдемте к столу. А почему там только одна тарелка?

— В этом замке сейчас присутствует только один воитель, — объяснил Флетчер. — Поскольку я не получал указаний о том, какие рабы достойны присутствовать при трапезе вашего высокоблагородия…

— Оставь высокие слова, Флетчер, — оборвал его Павел. — Прикажи, пусть тебе и Бригитте принесут приборы. И присоединяйся к трапезе.

Через минуту запыхавшаяся служанка притащила еще две тарелки, и трапеза началась. Впрочем, это сложно было назвать трапезой — на Земле еда в «Макдоналдсе» и то вкуснее. Каша из непонятной крупы, отдаленно похожей на перловку, без мяса, без соли и почти без масла. Об утреннем кофе в этом мире не слышали, да что говорить, здесь даже о йогуртах не слышали.

— Флетчер, ты что-то хотел обсудить, — сказал Павел. — Давай, начинай. И не надо именовать меня высокоблагородием, называй просто по имени.

— Хорошо, Павел, — кивнул Флетчер. — Мне это непривычно, но я постараюсь. В первую очередь я бы хотел спросить повели… гм… спросить вас, Павел, если мне будет позво… гм… В общем, я хотел бы спросить, собирается ли ваше высоко… собираетесь ли вы, Павел, бросать вызов лорду Хортону?

Павел чуть не поперхнулся кашей.

— А это точно надо? — ответил он вопросом на вопрос. — Вообще-то не собираюсь, даже боюсь, честно говоря. Кто я и кто Хортон? Да он меня одним пальцем разотрет. Или я не прав, Флетчер?

— Скорее всего, ваше высо… гм… Скорее всего, вы правы, Павел. Но тогда возникает следующий вопрос — как пове… как вы собираетесь объясняться с лордом? Граф Хортон вернется послезавтра, вести о вчерашних событиях еще не достигли его, но сегодня к полудню достигнут. Его сиятельство будет очень разочарован.

— Почему? — спросил Павел. — Он так хорошо относился к этому солдафону?

— Нет, — покачал головой Флетчер. — Лорд Хортон совсем не любил сэра Трея. Однако до вчерашнего вечера сэр Трей выступал, от имени лорда Хортона, был как его глаз и его рука. Выколов его сиятельству глаз и оторвав руку, вы нанесли ему оскорбление.