Гром ударил с ясного неба. Первый удар был сравнительно негромким, а затем заревели и затрещали раскаты, они все гремели и не прекращались, и Бригитте стало интересно, что происходит.

Она вышла на крыльцо и увидела, как голубой небосвод перечеркнула огненная полоса. Это длилось лишь одно мгновение, полоса исчезла, а в том месте, где она только что была, вспух огромный клуб светло-серого дыма. Через пару секунд донесся треск разгорающегося пожара.

Бригитта сразу поняла, где это происходит. Это тот самый ручей, у которого она так любила сидеть, любуясь течением неспешной воды, наслаждаясь видом природы, не тронутой грязными холопскими руками. А теперь единственная нормальная рощица на день пути вокруг горит и вот-вот сгорит дотла. Гадкий барон, не мог найти другого места для тренировки! Ничего, лорд Хортон вернется, он ему объяснит, где можно применять боевое волшебство, а где нельзя. Бригитта расскажет повелителю об оплошности его вассала во всех подробностях и максимально красочно, пусть повелитель прогневается, мерзкий барон это заслужил. «Твой повелитель — я»… Тьфу на тебя, урод!

Бригитта спустилась с крыльца и быстро пошла туда, где ревел огонь и трещало пламя. Гнев переполнял ее, она поняла, что впервые в своей жизни разгневалась на воителя, и испугалась собственной смелости. Но сейчас она — не рабыня-наложница, а глаз повелителя, она идет к месту несчастного случая не из пустого любопытства, а чтобы передать лорду Хортону полные сведения о случившемся. Она выступает от имени повелителя, ее гнев — не только ее гнев, но гнев повелителя, это совершенно нормальное чувство, его не нужно стесняться. Но и демонстрировать его тоже не нужно, барон не станет разбираться в тонкостях душевного состояния рабыни, он просто даст волю своему гневу, куда более сильному, чем гнев Бригитты. Не будь Бригитта матерью незачатого, она не рискнула бы открыто являться на место позора воителя, но сейчас ее надежно защищает ее статус. Невозможно представить себе, чтобы вассал, даже такой дикий и необузданный, как барон Трей, решился бы причинить вред родоначальнице новой породы, выводимой его повелителем. Обычную рабыню он убьет запросто, просто от расстройства чувств, но Бригитте бояться нечего. Хотя ей все равно страшно.

Холопы, трудившиеся на ближних полях, перестали трудиться и смотрели на фейерверк, разинув рты и выпучив глупые и пустые глаза. При виде Бригитты многие возвращались к работе, но некоторые, наиболее глупые, так и стояли в бестолковом оцепенении, неспособные осознать, что любимая рабыня повелителя смотрит на них и запоминает, о каких участках надо сказать Флетчеру, чтобы подмастерья Ивернеса провели там локальную зачистку. Впрочем, таких участков слишком много, насчитав их до десяти, Бригитта бросила это занятие, все равно она не сможет точно запомнить и перечислить всех холопов, подлежащих зачистке. Лучше не нагружать память второстепенными вещами, а сосредоточиться на главной — на этом жутком пожаре.

Тем временем огненная струя перестала бестолково крутиться, сжигая деревья и кусты, барон установил ее вертикально, теперь огненный столб был направлен в небо, как высокое ярко-красное дерево без ветвей и листьев. Или как очень длинный и тонкий нож. Это было красиво. «Интересно, почему барон просто не погасит заклинание?» — подумала Бригитта, и в этот самый момент огненный столб исчез.

Минутой позже Бригитта приблизилась к пожарищу вплотную. Огонь, зажатый между ручьем и ирригационными канавками, почти прогорел, лишь самые большие деревья еще догорали, да тлела мокрая трава у воды. Прекрасный утолок нетронутой природы перестал существовать, превратился в грязное и вонючее пожарище, здесь больше нечего созерцать и нечем любоваться. Бригитта снова ощутила злость, она запомнит это и передаст повелителю, ничего не скрывая и не стесняясь в выражениях, и тогда барон Трей дождется-таки своего перерождения, которое и так уже запоздало. Это же уму непостижимо — быть таким дураком! Взял и сжег все вокруг! А где, кстати, барон? Неужели он зажег этот пожар, сам будучи внизу? Да он с ума сошел!

Над краем оврага показалась мужская голова, чумазая и закопченная. Бригитта пригляделась и поняла, что это не барон, да это и не мог быть барон, она вспомнила, что он с самого утра засел с Флетчером в кабинете повелителя и так и не выходил оттуда. Как она могла это забыть! Но кто же это тогда?

Это был мастер смерти, Бригитта помнила, что он представлялся ей, но его имя уже исчезло из ее памяти. Как он здесь оказался? Он же должен повсюду сопровождать демона Павла!

Мастер смерти выглядел растерянным. Увидев Бригитту, он странно дернулся, как будто она застала его за недозволенным действием. Неужели…

— Здравствуй, Бригитта, — сказал он и криво улыбнулся, на чумазом лице белые зубы ослепительно сверкнули, это выглядело ужасно. — Позволь представить тебе потрясателя вселенной. Павел, выходи, не бойся.

Мастер смерти повернулся боком, протянул руку вниз и помог подняться демону. Демон был еще более чумаз, его лицо и руки были красными, как свекла, а в руке у него была зажата скомканная грязная тряпка.

— Спасибо, Ивернес, — сказал демон.

Бригитта вспомнила, как зовут мастера смерти — Ивернес.

— Привет, красавица, — продолжил демон. — А где наш умственно отсталый повелитель? Я думал, он прибежит первым.

— Не смей его оскорблять! — возмутилась Бригитта. — Каким бы он ни был, он твой повелитель! Что здесь случилось?

Демон улыбнулся во весь рот, его зубы блестели еще ужаснее, чем у Ивернеса.

— Потрясатель вселенной впервые потряс ее, — сказал демон. — Это было не похоже на мужской член.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Бригитта. — Конечно, это не похоже.

Демон расхохотался.

— Извини, — сказал он. — Никак не привыкну, что вы ругаетесь совсем по-другому.

— Кто это сделал? — спросила Бригитта. — Ты видел это?

— Видел, — кивнул демон. — И видел, и слышал, и осязал. Я чуть не сгорел, как утомленная рабыня для услаждения. Эта боевая магия — страшная штука.

И тут до Бригитты начало доходить. Как его назвал мастер смерти?

— Так ты… — начала Бригитта и осеклась, не в силах произнести запретное, невозможное слово.

— Потрясатель вселенной, — закончил за нее Ивернес. — Наш повелитель призвал во вселенную потрясателя. Наша судьба становится все веселее и веселее, не правда ли?

— Это невозможно! — воскликнула Бригитта. — Это просто сказка для глупых холопов!

— Конечно, — согласился Павел. — Этот пожар — сказка, и я тоже — сказка. Честно говоря, ты права, я действительно сказочный долгоносик. Вот такие у нас сказки.

Бригитта не могла поверить в то, что видела и слышала, она вдруг решила, что это происходит не с ней, что она спит и видит сон, это не может быть правдой!

— Это не может быть правдой! — закричала Бригитта. — Вы лжете, вы обманываете меня, это просто ваши глупые шутки! Я пожалуюсь повелителю, он вас покарает!

Демон хихикнул.

— Ага, — сказал он. — Догонит и еще раз покарает, прямо в задницу. Кажется, опять непонятно выругался, извините.

Бригитту затрясло, она почувствовала, как приближается истерика. Предпоследняя ее вменяемая мысль была о том, что истерика недостойна родоначальницы новой породы, а последняя мысль — о том, что в сложившихся обстоятельствах глупо рассуждать, что достойно, а что недостойно. Когда рушится мир, понятие «достойно» неприменимо ни к чему.