Сергей Лукьяненко

«Мне нечего было читать»

Сергей Лукьяненко — об истоках своего творчества, графоманах и светлой грусти.

— Как отличить гениального писателя от талантливого?

— Если с гарантией — то только по прошествии времени. Только время расставляет всех писателей на правильных полках… да и то не всегда. Но если попытаться сделать это при жизни… Ну, можно сказать так — талантливый писатель способен написать все, что угодно читателю. Гениальный писатель пишет то, что хочет он сам. К сожалению, точно так же поступают и графоманы, что несколько усложняет картину.

— Существуют ли хорошие курсы для начинающих русскоязычных писателей-фантастов?

— Нет. На данный момент — нет. Существует немало коротких, в один день, курсов, конкурсов, занятий, которые могут принести начинающему автору пользу. Но полноценные курсы, тем более нацеленные на фантастику, сейчас отсутствуют. Они были в советское время — «Малеевка», потом «Дубулты». Мне посчастливилось участвовать в одном из последних. Кстати, помимо многих активно пишущих и ныне фантастов там занимался и Алексей Иванов, начинавший в литературе именно как фантаст. Проблема в том, что подобные курсы занимают время. Авторы должны оторваться от обычной жизни на неделю-две, то есть нужно оплачивать проживание в пансионате или доме творчества, питание, проезд. В советское время такие мероприятия спонсировал Союз писателей, финансы на это были. Сейчас у нас много союзов, а денег нет ни у одного. Если же попытаться собрать начинающих авторов за их счет, то не попадут многие безусловно талантливые и нуждающиеся в семинаре, зато приедут многочисленные графоманы, которых что учи, что не учи… В «Дубултах» такие тоже были, но обычно приезжали авторы из национальных окраин, которым выдали направление в местных союзах «по разнарядке» или по блату.

— Как вы начали писать? Что подтолкнуло написать первый текст? Что вы тогда чувствовали?

— Мне нечего было читать. Мне было восемнадцать с небольшим лет, я учился в мединституте, вечера часто проводил один, на съемной квартире. Интернета не было, даже видеосалонов еще не было, по ТВ и в кинотеатрах тоже было мало что смотреть. Хороших книг тоже было не найти — для молодежи повторно напоминаю, что интернета не было. Каменный век! Очень неустроенны мы были в бытовом отношении. Поэтому когда я понял, что хочется прочитать какую-нибудь фантастику, а ее нет, то я взял тетрадку и начал писать рассказы, которые сам хотел бы прочитать. Потом показал друзьям — и те вдруг пришли в восторг. Что я чувствовал? Восторг. Оказалось, что писать — так же интересно, как и читать. Даже немного лучше.

— Откуда это фантастическое вдохновение? Что помогает творить?

— Мне кажется, что главное — жить в своем произведении, поверить в придуманный мир, в живущих там людей (ну, или не-людей). Понимать их. Даже не самых приятных. Относиться к созданному миру не как к игре ума или кукольному театру. Разумеется — на то время, пока пишешь. Иначе психика не выдержит. Писатели-фантасты, всерьез верящие в придуманные ими миры, — это редкий случай, но когда уж случается, то это очень печально выглядит. Когда меня спрашивают что-нибудь вроде «Верите ли вы в вампиров?», я всегда отвечаю: «Верю ровно до того момента, пока не встаю от компьютера».

— Что для вас приятная грусть? И не в таком ли состоянии вы пишете книги?

— Ну… сложный вопрос. Лучше бы все-таки совсем без грусти… Я писал «Осенние визиты», четко понимая, что книга для меня слишком сложная: до этого я не вел одновременно столько сюжетных линий, не брался за сюжет из нашего мира. И понял, что вытянуть книгу могу только на эмоциях. Можно сказать, искусственно вогнал себя в депрессию, в эту самую «светлую», а иногда и не очень «светлую», грусть. Это достаточно тяжело. Вот когда завершаешь историю, дописываешь книгу и понимаешь, что это конец, что продолжения не будет, — вот тогда, наверное, эту светлую грусть испытываешь. Будто прощаешься с друзьями и понимаешь, что с ними все хорошо, что будешь с ними видеться — но никогда не будет каких-то совместных дел, проектов, историй…

— Вопрос об идее. Как понять, что она — та самая? Что это будет книга, а не зря потраченное время?

— Это заранее не понять. Порой чувствуешь, что тема удачная, что книжка будет нужна, — но не факт, что угадаешь. Для меня критерий один — если мне интересно писать, если в процессе интересно рассказывать друзьям о том, что пишу, выкладывать в сеть фрагменты — значит, книга правильная, идея живая. Но иногда мнение автора с мнением читателей расходится.

— Если человек пишет о том, что сейчас популярно, а не о том, что ему нравится, это все еще называется творчеством? Или это уже просто способ заработать и оставаться на слуху?

— Популярность — это лишь оболочка, форма подачи. Можно писать о вампирах, можно писать о живых мертвецах, но это все равно будет книга о людях и это будет творчество. А можно выбрать «непопулярную» тему и старательно написать Большую Литературу — а результат все равно окажется жалким. Главная опасность именно в погоне за трендом, в попытках сделать что-то на волне чужого успеха. У популярного писателя маги в городе? И я напишу про магов в городе! У писателя про компьютеры и виртуальность? И я напишу про компьютеры. Вот когда идет именно копирование чужих ходов, доходящая до смешного (у Роулинг мальчик-маг в волшебной школе, а я напишу про девочку-мага в волшебной школе), вот тогда это не творчество, а заработок. В общем-то, ничего плохого в этом нет, все лучше, чем ничего не делать.

— Каковы шансы абсолютно обычного человека стать знаменитым писателем? Это лотерея? Или достойное произведение найдет своих читателей в любом случае?

— Наверное, все-таки не «обычного человека», а человека с задатками писателя. Ибо если совсем нет к этому способностей — такое бывает — то, сколько ни старайся, а ничего не выйдет. А вот у рядового начинающего автора… да, тут лотерея. Можно стать хорошим писателем, известным, популярным. Но чтобы шагнуть на следующую ступеньку — «знаменитый», — нужна удача. Случайность. Гигантский всплеск популярности. Это может быть удачная экранизация, неожиданная шумная слава какого-то романа, интересная личность автора (воевал в горячих точках, возил контрабанду из Африки, сам себе ампутировал ногу, попав в капкан, нырнул в батискафе на дно океана). То есть по большому счету — должен быть уже внелитературный фактор.

— Когда нет вдохновения, то можно (и нужно ли) писать, ожидая, что оно появится в процессе? Или лучше отложить рукопись до лучших времен?

— Можно сделать передышку на несколько дней — но это если чувствуешь, что где-то в глубине сознания книга продолжает вариться, пишется. Можно на время заняться другим текстом. Но тут всегда будет опасность потерять интерес к тому, что сейчас делаешь. Мысленно дописать книгу, к примеру, — и не захотеть ее писать в бумаге. По большому счету — надо писать. Даже если не идет — хотя бы по чуть-чуть. Это как с изучением иностранных языков — если не будешь каждый день учить понемногу, то не выучишь никогда.

— Бывали ли у вас периоды прокрастинации? Как вы с ними боролись?

— Конечно, бывали. Но, собственно говоря, я уже ответил: самый лучший способ борьбы с откладыванием — это прекратить откладывать и заняться делом. Паузу взять можно, но короткую. И лучше не бездумную паузу, а другую работу. В конце концов, по дому что-то можно сделать. Гвоздь забить. Посуду вымыть. С ребенком поиграть.

— Как поймать идею? Откуда берется этот «скелет», который обрастают плотью и становится потом готовой работой с композицией, персонажами и сюжетом?

— В начале бывает слово. Нет, на самом деле, в начале бывает какая-то мелочь. «Линию грез» я начал с фразы «Больше всего Кей Дач не любил детей», не зная, кто такой Кей, почему он не любит детей и в каком мире живет. Поскольку персонаж мне активно не понравился, то я его тут же убил. Поскольку персонаж явно был интересен, я его воскресил. Раз он воскрес, а это не фэнтези, то это очень технически развитый мир, где, по сути, побеждена смерть. Подобное общество несет в себе множество конфликтов, интриг, совершенно иное отношение к жизни и смерти. И вот — из странной фразы вырос целый мир и его герои. Иногда роман возникает из названия. Иногда из идеи. Но всегда в начале что-то очень маленькое. Песчинка, которая попала в моллюска, обрастает перламутром и становится жемчужиной. Идея, которая попала в мозг писателя, обрастает словами и становится книгой. И в том и в другом случае происходит одно и то же — живое существо избавляется от беспокоящего чужеродного агента, обволакивая его чем может — моллюск перламутром, писатель словами.

— Как вы пишете? Разрабатываете ли план повествования до начала работы над текстом или полагаетесь на вдохновение и «отпускаете» историю?

— Всегда отпускаю. План нужен только в случае совместной работы. Вот тогда действительно нельзя текст пускать на самотек…

— Какой главный совет вы можете дать начинающему писателю?

— Процитирую формулу из старой книжки советского фантаста Георгия Гуревича — ТРОЯ. Эти четыре буквы обозначают то, что нужно для писателя.

Т — талант. Если нет изначальных способностей, то ничего не поделаешь.

Р — работа. На таланте можно выезжать первое время, но если не работать, то развиваться не будешь. А если работаешь — то и маленький талант можно развить.

О — опыт. Все, что создал, остается с тобой. И рано или поздно начинает помогать. Ты знаешь какие-то хитрости. Умеешь справляться с проблемами (да хоть бы и с прокрастинацией). Делаешь ту или иную работу с меньшими усилиями.

Я — ярость. Когда не хватает таланта, работы, опыта — можно восполнить это за счет эмоций. За счет ярости, страсти, нетерпения, тщеславия, зависти (а почему бы и нет?), даже жадности и злобности. Любая эмоция идет в топку писательского паровоза. И это тоже надо уметь использовать.

Помните эту волшебную формулу — и писать будет легче.

Сергей Лукьяненко — писатель. Родился в 1968 году в Каратау Казахской ССР. По образованию врач-психиатр. Первые рассказы Лукьяненко были опубликованы в 1988 году. С 1996 года живет в Москве. Автор множества романов, среди которых серия «Дозоры», «Лабиринт отражений» (и его продолжение «Фальшивые зеркала»), «Спектр». Был неоднократно номинирован более чем на 25 различных литературных премий в различных номинациях и стал лауреатом каждой из них хотя бы один раз.

Отправить