Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
«Писательство как форма молитвы». Ф. Кафка
«Писатель — это тот, кому писать труднее, чем остальным людям». Т. Манн
«Первым и главным признаком того, что данный писатель не есть величина случайная и временная, — является чувство пути». А. Блок
«Писательство все чаще и чаще кажется мне родом недуга, эдаким странным вирусом, который отделяет автора от других людей и побуждает его совершать бессмысленные поступки (к примеру, запираться в комнате и долгими часами сидеть перед чистым листом бумаги вместо того, чтобы ласкать юное создание с нежной кожей)». Ф. Бегбедер
«Рассказать писателю хорошую историю — все равно что обняться с карманником». М. Шалев
«…настоящая проза та, которая вызывает у читателя высокое эмоциональное напряжение и либо оставляет его в этом состоянии, либо заставляет пережить резкий спад, скачок вниз». Ф. С. Фицджеральд
«Писательское ремесло или писательское искусство — жалкая попытка найти выражение для невыразимого. В полнейшем одиночестве писатель пытается объяснить необъяснимое. И иногда, если он достаточно удачлив и обстоятельства складываются благоприятно, очень немногое из того, что он пытается сделать, просачивается — но очень немногое». Дж. Стейнбек
«Беда с этой писаниной. Я без нее не могу, она как болезнь, как наркотик, как чертово бремя, но всерьез считать себя писателем я не хочу. Может, потому, что слишком их на своем веку навидался. Они в основном не пишут, а поливают грязью друг друга. Все, кого я встречал, были либо суетливыми пакостниками, либо старыми девами; они без конца пикировались и делали гадости, при этом чуть не лопаясь от сознания собственной важности. Неужели все пишущие были таковы? Во все времена? Наверное, так оно и было. Писательство, похоже, вообще сучья профессия. И одним сучизм дается лучше, чем другим». Ч. Буковски
«Начинающий писатель подобен дикарю — он не знает того, что стоит за пределами его опыта. Дикаря научили стрелять из ружья, оно кажется ему самым грозным оружием: ему неизвестны пушки, пулеметы, гранаты, ракеты. Так и начинающий писатель. То, до чего дошел он сам, своим умом, кажется ему вершиной искусства, собственная находка представляется открытием. Только со временем приходит сознание ограниченности и несовершенства имеющихся в арсенале изобразительных средств. Это сознание и есть первая ступень мастерства». А. Рыбаков
«Когда я начинал писать, то наслаждался текстом сам, но страдали читатели. Когда я стал опытнее, то мне перестали нравиться мои прежние творения: та писанина показалась мне ужасной. Над каждым текстом я страдал, как женщина в родовых муках. Но читатели начали получать удовольствие». Э. Хемингуэй
«Кроме того, что знать литературу, знать историю, нужно знать русский язык, потому что язык есть орудие мышления и орудие художественного творчества. Если мы им плохо владеем, то мы, значит, плохие мыслители и плохие художники». А. Н. Толстой
«Талант развивается из чувства любви к делу, возможно даже, что талант — в сущности его — и есть только любовь к делу, к процессу работы. Уважение к читателю требуется от литератора так же, как от хлебопека: если хлебопек плохо промешивает тесто, если из-под рук в тесто попадает грязь, сор — значит, хлебопек не думает о людях, которые будут есть хлеб, или же считает их ниже себя, или же он — хулиган, который, полагая, что “человек не свинья, все съест”, нарочно прибавляет в тесто грязь. В нашей стране наш читатель имеет особенное, глубоко обоснованное право на уважение, потому что он, исторически, юноша, который только что вошел в жизнь, и книга для него — не забава, а орудие расширения знаний о жизни, о людях». М. Горький
«У великих или вечных писателей “каждая строчка пропитана, как соком, сознанием цели” и что “кроме жизни, какая есть”, они еще чувствуют “ту жизнь, какая должна быть”». А. П. Чехов
«Выразить словами то, что понимаешь, так, чтобы другие поняли тебя, как ты сам, — дело самое трудное, и всегда чувствуешь, что далеко, далеко не достиг того, что должно и можно». Л. Н. Толстой
«Не писать вообще — это проще всего на свете». У. Голдмен
«Я писатель только тогда, когда пишу». Х. К. Онетти
«Часы, потраченные на разговор о писательстве, — это часы, отнятые у самого процесса». С. Кинг
«Я пишу только тогда, когда приходит вдохновение. К счастью, вдохновение приходит каждый день в 9 утра». У. Фолкнер
«Вдохновение и интерес — это то же самое. Уклониться от истинного вдохновения столь же трудно, как и от порока. При истинном вдохновении исчезает все и остается только оно одно». Д. Хармс
«Я в каком-то смысле подделка — вроде как пишу из нутра отвращения, едва ли не полностью». Ч. Буковски
«Писатель — это человек, который годами, кропотливо и неустанно пытается найти свое второе “я”, тот мир, который формирует его личность, делает его таким, каков он есть. Когда я говорю о творчестве, о процессе создания книги, я имею в виду не роман или поэму. Я прежде всего говорю о человеке, который добровольно заточает себя в комнате, садится за стол и погружается в глубинное одиночество — именно там, среди его теней и призраков, рождается новый мир, сотканный из слов». О. Памук
«Писателей во время работы всегда должно быть двое — один пишет, другой критикует, ночью же критик отсутствует». Л. Н. Толстой
«Я писал “Американских богов” и очень страдал от синдрома самозванца, потому что я англичанин, а это была колоссальная книга о США, и я хотел написать про всех этих… ну знаете, про богов, религии, про разное видение мира. Но все же я закончил “Американских богов”, у меня на это ушло года полтора. Я случайно столкнулся с Джином и сказал ему: “Я закончил первый вариант «Американских богов»! Кажется, я наконец-то научился писать романы”. Учтите, это был мой третий или четвертый по счету роман. А Джин посмотрел на меня с бесконечной жалостью и мудростью в глазах и ответил: “Нил, научиться писать романы — нельзя. Можно только научиться писать тот роман, который пишешь сейчас”». Н. Гейман
«Если я глупец, то, по крайней мере, сомневающийся; и я не завидую ни одному человеку, уверенному в своей непогрешимой мудрости». Дж. Г. Байрон
«Оставайтесь любителем. Никогда не пишите ради денег, — пишите только ради удовольствия». У. Фолкнер
«Писанье как “искусство для искусства” выгоднее, чем творчество за презренный металл. Пишущие домов не покупают, в купе первого класса не ездят, в рулетку не играют и стерляжьей ухи не едят. Пища их — мед и акриды приготовления Саврасенкова, жилище — меблированные комнаты, способ передвижения — пешее хождение». А. П. Чехов
«Истина многоуровнева. У нее есть рациональный уровень, за который отвечает наука, и есть иррациональный — область чувств, интуиции, веры. Из всех видов словесного творчества на этом уровне способна работать только литература. В научном труде смысл равен тексту, и в этом его достоинство, поскольку нет ничего печальнее «художественных» научных работ. В труде литературном — если это хороший труд — возникает некий надтекстовый смысл. Это в некотором смысле взгляд за горизонт». Е. Водолазкин
«Все искусство обращается прежде всего к чувствам, и художественный замысел, воплощаясь на бумаге, также должен адресоваться прежде всего к чувствам, если преследуется высокая цель — привести в действие скрытый двигатель ответных эмоций. Литература должна всемерно стремиться к пластике скульптуры, к цветовому богатству живописи, к волшебной многозначительности музыки — этого искусства всех искусств. И лишь будучи полностью, непоколебимо преданным совершенному слиянию формы и содержания, постоянно заботясь об облике и звучании фраз, можно приблизиться к пластике, цвету и можно на мгновение заставить заиграть свет волшебной многозначительности над банальной внешностью слов, стертых, изношенных веками небрежного употребления». Дж. Конрад
«Читатели зачастую используют текст как проводник для собственных чувств, зародившихся вне текста или текстом случайно навеянных». Умберто Эко
«Стиль не требует больших усилий — главное ритм. Стоит его найти, и использовать неподходящие слова станет невозможно… Меня переполняют идеи, видения и прочее, а я не могу их выразить, потому что нет нужного ритма. Ритм — это нечто глубинное, он намного глубже слов. Образ, эмоция поднимают эту волну в сознании задолго до того, как для нее подберутся слова». Вирджиния Вулф
«Однажды в Ясной Поляне ко мне подошла дама, вузовский профессор, у которой пять лет назад началась дисграфия. Для профессора это очень плохо. Она сказала, что прочла “Лавра” — и у нее восстановилась способность писать. Я понял: то, что для меня просто текст, для кого-то — надежда. Поэтому я беру на себя ответственность: пытаюсь писать очень аккуратно, внимательно. Например, когда я описываю больных, стараюсь не говорить, что все безнадежно, чтобы не лишать человека веры. Я категорически не согласен с фразой Тютчева: “Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется”. Надо предугадывать». Е. Водолазкин
«Два студента парижской Школы изящных искусств создали фотоальбом, в котором воспроизведен маршрут, проделанный Казобоном. Они отыскали и последовательно сфотографировали все упомянутые в моем повествовании уголки Парижа в тот самый ночной час, когда их видел мой герой… Казобон, выбравшись из городской канализации, через подвал попадает в забегаловку в восточном вкусе, с потными завсегдатаями, кружками пива и сальными шашлыками. Студенты умудрились отыскать и сфотографировать это заведение. Само собой разумеется, что закусочную эту я придумал, позаимствовав отдельные детали у похожих заведений… тем не менее студенты не сомневались, что отыскали именно ту, которая описана в моей книге… Они не то чтобы пренебрегли обязанностями образцовых читателей, дабы удовлетворить стремление эмпирического читателя непременно проверить и убедиться, что в романе описан реальный Париж. Напротив, они хотели трансформировать “реальный” Париж в отрывок из моей книги. И из всего, что можно отыскать в Париже, выбрали именно то, что соответствует моим описаниям». У. Эко
«Тексты, которые я пишу, очень воздействуют на мою жизнь, и иногда возникает желание написать роман про умного и доброго миллионера, который живет на Багамских островах». В. Пелевин
«Если хотите быть писателем, вам прежде всего нужно делать две вещи: много читать и много писать. Это не обойти ни прямым, ни кривым путем — по крайней мере я такого пути не знаю». С. Кинг
«Тот, кто не читает хороших книг, не имеет преимуществ перед человеком, который не умеет читать их». М. Твен
«Лучший способ научиться писать — читать хороших писателей и жить». Ч. Буковски
«У некоторых ваших друзей по колледжу возникают трудности с построением фраз. Я думаю, некоторые писатели и впрямь страдают от той же участи, главным образом потому, что в душе они бунтари, а грамматические правила, как и многие другие в нашем мире, призывают сбиваться в стадо и подтверждать то, чего естественный писатель инстинктивно сторонится, и, более того, интерес его лежит в более широком диапазоне тем и духа… Хемингуэй, Шервуд Эндерсон, Гертруда Стайн, Сароян — те немногие, кто перекраивал правила, особенно в пунктуации и течении и разрыве фразы. И, конечно же, гораздо дальше зашел Джеймс Джойс. Нас интересует цвет, форма, значение, сила… пигменты, оживляющие душу. Но у меня ощущение, что между не-грамматистом и неначитанным есть разница, и именно неначитанных и неподготовленных, тех, кто так спешит выплеснуться в печать, кто не достигает возраста крепкого и основного трамплина, я упрекаю». Ч. Буковски
«Читайте, читайте, читайте. Читайте все — хлам, классику, хорошие книги и плохие. Наблюдайте, как другие это делают. Плотник учится своему мастерству, наблюдая. Читайте! И тогда вы постигнете мастерство. И одновременно пишите. Если ваше произведение стоящее — вы это поймете, если нет — выкиньте в окно и приступайте к следующему». У. Фолкнер
Войти с помощью соц. сетей: