Книга: Париж на час
Назад: 6. Седов
Дальше: 8. Седов. Саша

7

Лера

– Ты почему постоянно прикрываешь рот рукой?

– Я же тебе с самого начала сказала, что не могу встретиться с тобой, потому что у меня проблема с зубами. Но ты настоял, теперь мы с тобой здесь, и я просто не знаю, как себя вести.

Разговор происходил в ресторане, в маленькой кабинке, отгороженной бархатными, винного цвета портьерами. За столиком сидели двое: Лера Самсонова, зрелая ухоженная блондинка в черном вечернем платье, и ее молодой любовник Макс, белобрысый парень с крепкими белыми зубами и мощной челюстью.

Она на самом деле не знала, как ей себя с ним вести. Не приди она на свидание – он может обидеться. Объяснять по телефону, что у нее проблемы со здоровьем, означало напомнить ему о большой разнице в возрасте между ними. А рассказать ему правду – он просто посмеется над ней.

Он молодой, грубый и глупый. И ничего уже тут не поделаешь. Высокий, видный, красивый и очень сексуальный Макс привносил в жизнь Леры столько эстетического и физического наслаждения, что отсутствие у него мозгов ему прощалось. Успешный риелтор, хозяйка небольшой конторы по продаже недвижимости, Лера, несколько лет тому назад обустроив свой быт и купив роскошный красно-белый «Ситроен», теперь все свои лишние деньги тратила на удовольствия, в число которых входил и Макс.

– Пару дней мы не будем с тобой встречаться, – волнуясь, проговорила Лера, продолжая прикрывать пальцами губы. Она уже сто раз пожалела, что согласилась встретиться с Максом. Почему-то именно сейчас, когда она чувствовала себя уязвимой, травмированной, когда ей захотелось от молодого любовника не секса, а нормального человеческого сочувствия, нежности и заботы, он, вероятно, не способный на такие чувства, вдруг вызвал в ней отвращение. Он сидел перед ней, расправляясь с огромным куском жареного мяса, разрывая его своими белыми зубами-имплантами, подаренными ему, возможно, прежней любовницей, и ей показалось, что он, бросая на нее насмешливые взгляды, как-то нехорошо улыбается, смеется над ней. Над ее возрастом (хотя ей всего-то 42 года), над ее любовью к нему, привязанностью и желанием принадлежать ему.

Внезапно она чихнула, да так неловко, открыв некрасиво рот и издав громкий, похожий на резкий крик звук, схватила рукой, той самой, что прикрывала губы, салфетку, и тут Макс, увидев черную дыру между ее двумя передними резцами, от удивления открыл рот, и кусок мяса, который он жевал, упал к нему на тарелку, прямо в вырезанную из помидора розу. В другой ситуации Лера бы расхохоталась, но только не сейчас, когда он, увидев ее без зуба, произнес, растягивая гласные, мерзкое матерное слово – долгое и отвратительное, как повисший в воздухе плевок. У этого распространенного в просторечье матерного слова много значений и эмоциональных оттенков, его произносят зачастую просто как грязноватую связку между словами. На этот раз оно выражало одновременно досаду и насмешку.

Лера почувствовала, как покраснела, ее бросило в жар, она схватила еще одну салфетку и прикрыла ею весь свой рот, после чего вскочила из-за стола, открыла сумочку, достала деньги, швырнула их на стол и, бросив на ходу: «Исчезни из моей жизни!», быстрым шагом направилась к выходу. Ее корежило от рыданий, горло сдавило, плечи сжались, а челюсти свело, словно судорогой. Обида, копившаяся все эти месяцы общения с Максом, просто парализовала ее, когда она поняла, что мужчина, к которому она относилась с такой нежностью и заботой, на которого тратила так много денег, выполняя все его желания, совсем не видит в ней человека. Мало того, что он сейчас глумился над ее беззубостью, он даже не спросил, как это могло произойти, что она потеряла зуб. Хотя, конечно, вряд ли ему в голову могло прийти, что это случилось не по вине стоматолога, который недостаточно хорошо вправил ей имплант, а в результате нападения на нее… Кто знает, расскажи она ему правду, может, он посмеялся бы над ней с еще большей степенью цинизма.



Какое счастье, что она не сделала ни одного глотка шампанского и ей не придется вызывать такси, а утром возвращаться на эту парковку за своим автомобилем!

Лера села в машину, завела ее, но тут же выключила, обняла руль и разрыдалась уже страшно, закатываясь, захлебываясь в слезах. И только немного успокоившись, смогла взять себя в руки и завести мотор. Как ни странно, но она почувствовала облегчение. Все, Макса она послала куда подальше. Теперь она сможет наконец спокойно пожить, не напрягаясь. Просто расслабиться, ходить по дому в пижаме, без макияжа или с маской на лице или волосах, есть то, что ей нравится, смотреть фильмы, которые ей нравятся, и просто наслаждаться тишиной в доме. И чистотой, кстати. Хотя Макс и не жил у нее, но часто бывал и ночевал, с его присутствием в квартире нарушался привычный порядок вещей, появлялось много мусора, посторонних неприятных запахов, исходящих от переполненных пепельниц, туалета, носков (которые сам Макс называл «сырками»), соленой рыбы… А заплеванная раковина! И грязные потеки в ванне? А россыпь черных волосков на итальянской кружевной скатерти, над которой неряха Макс подстригал свои усики?!

Лера была уже рада поскорее вернуться в свою квартиру, некогда оскверненную появлением этого отвратительного Макса, и чуть ли не извиниться перед ней за всю ту грязь, что он принес своим появлением. Но больше всего хотелось, конечно, расположиться на диване, укрыться пледом, включить телевизор и просто отдохнуть, расслабиться.

Она приняла душ, надела халат и хотела уже было прилечь, как раздался звонок в дверь. Она вздрогнула, словно ее кто-то толкнул. Неужели это Макс пришел извиняться? До него дошло, предположила она с горечью, что захлопнулась кормушка, что теперь, пока он не найдет очередную богатую дуру, некому будет оплачивать съемную квартиру, все его расходы – бензин, сигареты, одежду, рестораны, алкоголь… Нет-нет, она не откроет ему, пусть хоть до утра трезвонит в дверь.

И действительно, звонки продолжались. Ну, конечно, он же видел, что она дома, в окнах горит свет.

Звонки были громкие, нервные, Лера на цыпочках подошла к двери и заглянула в глазок. Это не Макс! А совершенно другой мужчина!

– Кто вы? – спросила она в паузе между звонками.

– Валерия Семеновна Самсонова?

– Да, это я.

– Моя фамилия Седов. Я следователь следственного комитета, – в глазке появилось какое-то удостоверение, которое она, конечно же, не могла разглядеть. – Откройте, пожалуйста.

– А что случилось?

Но на этот раз он ей ничего не ответил. Лера открыла. Мужчина снова показал ей удостоверение, она внимательно прочла фамилию следователя. Седов Валерий Николаевич.

– Так что случилось-то? Что-то с Максом? Натворил чего?

– Вы позволите пройти?

– Да, извините… Проходите, пожалуйста. Просто не каждый же день на моем пороге появляется следователь. Сразу скажу, я с ним рассталась. Буквально сегодня, пару часов назад. Так что, что бы он ни натворил, я не сделаю ничего, чтобы ему помочь. Вот так. Ни копейки не дам, чтобы его не сажали в камеру. Так что он сделал? Что-нибудь разбил в ресторане?

Произнеся это, она вдруг поняла, что сморозила полную глупость. Во-первых, она действительно только что рассталась с Максом, а потому вряд ли за это время он успел сделать что-то такое, чем заинтересовался бы следователь следственного комитета. Возможно, Макс совершил что-то противозаконное раньше и вот только теперь вышли на нее, Леру, его подружку. За те пару минут, что они рассаживались со следователем в гостиной, она успела прокрутить в голове несколько версий, что мог бы натворить трусливый Макс, чтобы его разыскивали. Обобрал женщину? Украл что-то ценное? Занял денег и не вернул?

– Валерия Семеновна, кто-нибудь, кроме вас, пользуется автомобилем «Ситроен», номерной знак…

Лера вскочила и бросилась к окну – новенький красно-белый «Ситроен» стоял прямо напротив подъезда. Слава тебе, господи, его не украли!

Она вернулась на свое место, пока еще не понимая, как может визит следователя быть связан с ее машиной.

– Нет, никто не пользуется, я не давала ему, и он не ездил. Я сама купила ему «Тойоту», не новую, конечно, ей всего пять лет… Так что нет, на «Ситроене» езжу только я сама. А в чем дело-то?

– Это вы вчера приезжали утром на улицу Руставели, дом номер…

– Ну да, была я там вчера. У меня встреча с клиенткой была, а что?

– В какой квартире?

– Номер девять. А что?

– Вы можете назвать фамилию вашей клиентки?

– Могу. Вот только блокнот открою. Подождите минутку.

Она вернулась с блокнотом, принялась его листать. Она никак не могла понять цель визита следователя. А потому начала уже напрягаться – он еще ни слова не сказал о Максе! И при чем здесь ее машина?

– Вот, видите запись? «Мария Михайловна». Фамилию она мне не назвала. Сказала, что хотела бы купить квартиру, но прийти ко мне в офис не может, потому что у нее распухло лицо, она сказала еще на эмоциях, что посадит мужа за побои… Еще говорила что-то про развод. Она плакала, говорила, что ей нужно поскорее съехать с Руставели, потому что она боится, что в один прекрасный день ее убьют… Я ее спросила еще, как она собирается покупать квартиру, будет ли брать ипотеку, на что она ответила мне, что деньги ей дадут родители, что они ненавидят ее мужа и будут только рады, если она с ним разведется. Вот такая история. А-а-а-а…

Она вдруг закрыла рот рукой. Но теперь уже ее жест был совершенно другой, не такой, как при Максе, когда она просто прикрывала черную дыру между зубами, а вызванный мыслью о предполагаемой трагедии, как если бы она подсознательно приглушила готовый вырваться «ах!» по поводу несчастного случая или не дай бог смерти несостоявшейся клиентки.

– Так он ее все-таки… того? Убил?

– Кто? Кого? – Следователь сощурил глаза и теперь смотрел на нее пристально, прожигая взглядом.

– Ну, эту, Марию Михайловну… Хотя, скорее всего, это я просто не так поняла, это не отчество, а, скорее, фамилия Михайлова, девчонка-то была совсем молодая, если судить по голосу. Мария Михайлова. Это ее убили? Да?



Следователь сделал пометки в своем блокноте.

– Значит, вы приезжали на улицу Руставели, чтобы встретиться с гражданкой Марией Михайловой, чтобы помочь ей купить квартиру, так?

– Да, так.

– И сколько по времени вы у нее пробыли?

– Да нисколько! Она не открыла мне, хотя я звонила достаточно долго. Я тогда еще разозлилась на нее, а сейчас вот понимаю, почему она так и не открыла. Бедняжка, она тогда ведь могла быть еще живая… Если бы я догадалась и просто взялась бы за ручку, вдруг бы дверь оказалась открыта, и я могла бы ей помочь…

– Вы знакомы с Михаилом Вершининым?

– Вершининым? Подождите, дайте подумать… Фамилия знакомая, но вот так сейчас вспомнить не могу… Не знаю… А что? Это фамилия ее мужа?

– Вот, взгляните, – и следователь протянул ей фотографию, на которой было изображено лицо мужчины с закрытыми глазами.

Лера почувствовала, как комната ее поплыла – вместе с итальянской витриной, набитой фарфором и хрусталем, книжным шкафом и симпатичным следователем…

Назад: 6. Седов
Дальше: 8. Седов. Саша