Книга: Париж на час
Назад: 2. Катя
Дальше: 4. Лариса

3

Седов

Жену он застал за работой, она разложила на обеденном столе эскизы, карандаши, гуашь. Лицо ее, едва он вошел, осветила улыбка. Она была счастлива, а это значит, что был счастлив и он.

– Привет, дорогая! – Он поторопился обнять ее, словно боясь, что ее хорошее настроение инерционно хорошее от красиво нарисованных лимонов и каких-то узоров, а не от него самого.

– Валера, привет! – Нет, эта улыбка все же была обращена к нему. – Ты сегодня так рано. А у меня еще ничего не приготовлено. Зато Манечка спит. Разоспалась что-то. Так что я мигом приготовлю салат, пюре…

– Мне так нравится, когда ты улыбаешься, – сказал Седов. – Пюре! Отлично. Хочешь, я тебе помогу?

Все в этот вечер было, как в первые месяцы их совместной жизни – нежно, ласково, мило. Как бы ему хотелось, чтобы так и было всегда!

– Ну что, ты нашла няню?

– Ищу! – бодро ответила она, сгребая все рисунки со стола. – Я так рада, что ты согласился на няню. Вот увидишь, все будет замечательно!

И она, чуть ли не пританцовывая, отправилась на кухню – чистить картошку.

За ужином за столом их было уже трое – Манечку, розовощекую малышку, посадили на свой высокий стульчик, пододвинули ей тарелку с кашей. Она весело била ложкой по каше и хохотала, показывая мелкие зубки.

– Какое счастье, что дети долгое время ничего не понимают из разговоров взрослых, – сказала Саша, слушая рассказ мужа об убийстве Вершинина. Она уже успела привыкнуть к подобным разговорам и вполне нормально к ним относилась. Возможно, это ее спокойное восприятие было связано с тем, что все те уголовные дела, которыми занимался Валерий, представлялись ей как нечто абстрактное, не совсем реальное и происходящее в каком-то другом, взрослом, мужском полицейском мире и очень далеко от нее.

– Да уж… – ухмыльнулся Седов, с аппетитом поедая пюре. – Конечно, надо дождаться результатов вскрытия и других экспертиз, но я уже и сейчас могу сказать, вернее, предположить, что это убийство связано, скорее всего, с ревностью.

– Потому что квартира съемная, Вершинин в ней не жил и держал ее для свиданий? Думаешь, его убила жена? Вот так, ножом… несколько раз?

– Вполне может быть.

– Странно это как-то…

– Что – странно?

– Что ты, рассказывая мне об этом, постоянно твердишь о ревности, о чувствах… Это потому, что такие странные удары?

– Ну согласись, что действовал не профессионал, так? Так. Удары наносились хаотично, куда придется, словно в отчаянии и со злостью. Однако первый удар, возможно, был решающим, он-то и свалил Вершинина с ног. Да и удар тоже случайный, в область почки. Сама подумай, если бы его пришли убивать за какой-то проступок, грубо говоря, за то, что он перешел кому-то дорогу, кому-то насолил, то могли бы подкараулить его где-нибудь на улице, выманить из квартиры и пристрелить. Но его убили в съемной квартире, где он проводил время с любовницей или любовницами, где повсюду следы женщин. Да еще это разбитое зеркало!

– Знаешь, что мне пришло с голову… Маня! Прекрати! – Саша зажмурилась, так как ошметок густой каши залепил ей глаз. Она взяла салфетку и вытерла. – Конечно, зеркало могло упасть само, такое бывает, ты проверь гвоздь.

– Гвоздь сидит в стене крепко, мы проверяли.

– Получается, что его разбили. И что-то подсказывает мне, что его разбила женщина. В сердцах! Ну, типа, в него, гад такой, смотрелось такое количество твоих любовниц…

– Вот видишь, и ты думаешь о ревности, о том, что там, на месте преступления, разыгралась настоящая драма, сцена, и что женщина была разъярена, что она была в таком состоянии, что ничего уже не соображала. Ну, думаю, ты поняла. Да, кстати, на зеркале было что-то написано губной помадой.

– Что и требовалось доказать! Возможно, там одна из его любовниц написала свой номер телефона, к примеру. Какой цвет у помады?

– Ярко-красный.

– Неплохо было бы выяснить, что это за помада, какой состав, я имею в виду, дешевая или дорогая. Ну и сравнить ее с помадой, которой пользуется жена этого самого Вершинина. Кстати, а где она? Ты уже видел ее? Ей сообщили о смерти мужа? – Она по обыкновению активно входила в тему.

– Она, по словам соседей, за городом. Кстати говоря, коллега твоя, художница.

– Бедняжка… Теперь вдова. Или вдова-убийца.

– Ладно, не будем пока торопиться с выводами. Спасибо тебе, дорогая, за ужин. Все было очень вкусно!

После ужина Седов по обыкновению прилег в гостиной на диване, включил телевизор. Саша принесла ему умытую дочку, устроила рядом с ним и вернулась на кухню мыть посуду.

У нее на самом деле было отличное настроение. Утренний звонок и последовавшая за ним встреча с заказчиком, хозяином большого загородного дома, который хотел заказать ей роспись стен, – все это не могло не радовать. Некоторые художники-дизайнеры охотятся за такими вот клиентами, ей же он, что называется, упал с неба. Доверительный разговор с одной дамой на детской площадке – и вот, пожалуйста, ее сын согласился оформить свой дом росписью. Завтра утром она должна прибыть на место, осмотреть дом, предложить свой предварительный вариант оформления. Пока она не увидит хозяина, не поговорит с ним и не поймет, что он за человек и какой у него вкус, пока не осмотрит дом – трудно определиться со стилем оформления. Но на всякий случай она привезет ему эскизы в стиле «ботаника», а заодно покажет альбомы с фотографиями своих прежних работ, которые она выполняла в других домах.

Даму звали Ольга Дмитриевна, очень приятная женщина, бабушка симпатичного белокурого мальчика Даника. Пока Маня с Даней играли в песочнике на детской площадке, женщины разговорились, и Саша, воспользовавшись возможностью выговориться, призналась совершенно посторонней женщине в том, как она страдает без своей любимой работы, как тяготит ее быт.

– Вы понимаете, Ольга Дмитриевна, ведь то время, что я трачу на уборку или готовку, не говоря уже о других своих хозяйственных обязанностях, я могла бы тратить на что-то другое, полезное для людей, заняться творчеством, без которого я просто задыхаюсь! Ведь когда Манечка спит, я постоянно что-то делаю по дому, потому что конца домашним делам нет, сами знаете. И, что самое обидное – деньги-то у меня есть, чтобы нанять няню или домработницу, но где найти слова, чтобы убедить моего мужа в том, что мне легче заплатить за весь этот домашний труд, чем круглые сутки носиться по квартире с тряпкой в руке?! К тому же мое творчество хорошо оплачивается!

Ольга Дмитриевна была нарядно одета в светлый хлопковый костюм и удобные светлые лодочки. Высокая, стройная брюнетка с красиво уложенным каре. Синие глаза, чудесная улыбка. В ней чувствовалась порода, и это сразу расположило Сашу к этой женщине. Возможно, и разговор-то этот серьезный состоялся именно потому, что на соседней скамейке появилась Ольга Дмитриевна. Будь на ее месте одна из многочисленных мамочек, с которыми Саша каждый день встречалась на детской площадке, она ни за что не стала бы заговаривать о наболевшем. Всех вполне устраивала их жизнь, и многие бы просто не поняли ее стремления работать, когда есть возможность просто заниматься ребенком и домом.

– А чем вы занимаетесь, Сашенька?

Ей было под шестьдесят, возраст чувствовался в ее манере разговаривать и держаться, но не во внешности. Кожа ее была довольно свежа, да и морщин было не так много. Конечно, она не бедствовала, об этом свидетельствовали сверкающие брильянты в ушах, да и автомобиль, на котором она потом увезла внука домой, также указывал на то, что она живет в достатке и ни в чем не нуждается. Вполне возможно, что она прибегала к пластической хирургии, подтянула себе лицо, омолодилась. Ну и что ж? Это ее дело. Главное, что выглядела она ухоженной, даже холеной, и уж точно не на свой возраст.

Саша, разговорившись с ней, разоткровенничавшись, только потом поняла, что все время, что они находились вместе на скамейке, говорили только о ней, о Саше. Как-то невежливо получилось, эгоистично. Она даже не успела спросить, чем занималась до пенсии сама Ольга Дмитриевна.

Поверила ли Саша в обещание новой знакомой поговорить об оформлении загородного дома со своим сыном? Нет. Вернее, поговорить-то она может, конечно, тем более что Саша прямо там же, не откладывая, отправила ей с телефона свое портфолио с работами, которые должны были произвести на нее хорошее впечатление. Поговорит, да только дальше разговора дело может и не пойти. Далеко не всякий владелец загородного дома желает, чтобы стены его дома были расписаны. У каждого свои предпочтения и вкус.

И вдруг этот утренний звонок. Мужчина представился сыном Ольги Дмитриевны, сказал, что готов поговорить с Сашей и даже показать свой дом, чтобы она сама уже решила, уместно ли будет его оформлять росписью. Больше того, он сам предложил заехать за ней домой.

Все складывалось настолько гладко, что Саша восприняла это как хороший знак. Значит, она делает все правильно. И все ее мысли постепенно станут реальны, материальны (в Интернете было полно блогов как раз о материальности мыслей и желаний, только плати блогерам деньги и станешь счастливой).

Хозяина, сына Ольги Дмитриевны, звали Игорь. Очень занятой человек, бизнесмен, он, может, и обладал каким-то вкусом, но дом его об этом молчал. Снаружи похожий на небольшой дворец с башенками, внутри – огромная белая коробка с множеством пустых, с белыми стенами, комнат, мраморной лестницей, светлой плиткой. Дом представлялся Саше белым, чистым листом бумаги или холстом, который ждал, когда же им, наконец, займутся и вдохнут в него жизнь, краски. Только войдя в этот новый дом, практически нежилой, где обитали сама Ольга Дмитриевна и Игорь, она не ощутила ни одного запаха – даже чай с лимоном, которым Игорь угостил ее, словно не спешил отдать свой аромат.

Находясь под впечатлением от возможности получить такой серьезный заказ, Саша даже не сразу и сообразила поначалу, кто с кем живет. И только уже на обратном пути в город, в машине, Игорь, сорокалетний красивый брюнет с темными глазами и бледной кожей, рассказал, что построил этот дом недавно, для своей семьи – матери и сестры. Однако мама большую часть времени проводит все-таки в городе, с Леной – нянчит внука. О том, женат ли он сам, Игорь, конечно, ничего не сказал, словно Саша сама должна была догадаться, что он холост. Или разведен, или вдовец. Во всяком случае, в доме она не увидела ни одного предмета, который свидетельствовал бы о том, что там проживает молодая женщина. И опять – это отсутствие запаха обитаемого жилища. В доме пахло еще свежей краской, штукатуркой, свежей доской и моющими средствами. Хотя Игорь вполне мог обитать с женой и детьми в московской квартире…

Они договорились о том, что Саша завтра приедет в дом еще раз (ей доверили ключи) и уже спокойно осмотрит его, прикинет, что там можно будет сделать, пофотографирует комнаты, чтобы в дальнейшем подготовить эскизы будущей росписи. И если Игорю и Ольге Дмитриевне понравится ее проект, они, сделав заказ на роспись, поручат ей к тому же еще найти хорошего ландшафтного дизайнера, который, опираясь на стиль дома, займется благоустройством сада. Словом, все складывалось самым благоприятным образом. Главным теперь для Саши было добиться того, чтобы муж понял ее, смирился с надвигающимися переменами в их семейной жизни. Ведь если она возьмется за проект, то ее подолгу не будет в доме, и воспитанием маленькой дочери займется няня. Причем няня, которую ей только еще предстояло найти.

И хотя няни еще и в помине не было, Саша чувствовала себя счастливой. И, складывая тарелки в посудомоечную машину, она улыбалась.

Назад: 2. Катя
Дальше: 4. Лариса