Лайнер назывался «Бриллиант», а космический челнок, забросивший меня на борт, никак не назывался. Полет на нем нельзя было назвать приятным времяпрепровождением: вытрясающая душу вибрация, нарастающая перегрузка, а затем невесомость, от которой мой желудок едва не вывернулся наизнанку, как у морской звезды. Иллюминаторов не было, обзорных экранов тоже. Битых два часа я боролся с тошнотой, прежде чем челнок причалил к «Бриллианту», где была искусственная тяжесть. Сукин сын Вилли сэкономил на мне, купив для меня круизный билет второго класса – «первоклассных» доставляли на борт со всеми удобствами, включая гравикомпенсацию.

Черт знает что такое, а еще земляне! Жмоты и крохоборы! Недобитый инженер возопил во мне и быстренько прикинул затраты на оборудование пассажирского отсека челнока гравикомпенсатором. Получилось совсем не дорого, инженерная сторона не вызывала сомнений, а что до работы, то даже в «Залесски Инжиниринг» ее выполнили бы максимум за неделю. Нет, эта турфирма просто плюет на клиентов!

Я чуть ли не трясся от негодования. Я легко вошел в образ и высказал первому попавшемуся мне стюарду на «Бриллианте» все, что думаю о принятых здесь порядках. Моя каюта, к счастью, была одноместная, но столь крошечная, что я возмутился вторично: меня не предупредили, что мне придется обитать в ячейке колумбария!

Не я один сотрясал воздух – многие пассажиры второго класса были настроены точно так же. Одна старуха лет девяноста, пытающаяся выглядеть на тридцать, начала вопить, чтобы ей вернули деньги, а ее саму вернули на Землю, причем немедленно. Какой-то тип приставал ко всем подряд с вопросом, нельзя ли доплатить, чтобы лететь первым классом.

– Это возмутительно! Я буду жаловаться! – раздавалось то здесь, то там.

– Один санузел на шесть кают? Да вы что?!

– Верните меня на Землю! Немедленно верните, слышите!

– Мы не сардины! Я желаю немедленно говорить с капитаном!..

Кто-то кричал, что надо подать куда-то коллективный протест. Кто-то грозил судом. Два стюарда обращали мало внимания на весь этот шум. В конце концов к нам вышел офицер в белоснежном кителе и, обратившись к возмущенным пассажиром с краткой речью, во-первых, призвал к спокойствию, а во-вторых, посоветовал впредь внимательнее читать условия круизного контракта, не пренебрегая пунктами, напечатанными мелким шрифтом. Я так и думал, что этим кончится. Офицер мог бы назвать добрую половину пассажиров второго класса ослами и был бы совершенно прав.

– Могу ли я доплатить за первый класс? – немедленно последовал вопрос из толпы задыхающихся от возмущения пассажиров.

– К сожалению, это невозможно. Свободных мест в первом классе нет. Еще вопросы?

– Верните меня на Землю! – завизжала молодящаяся старуха. – И немедленно! Я требую!..

Офицер сказал, сколько будет стоить внеплановый рейс челнока, и древняя мумия заткнулась; офицер же добродушно посоветовал нам наслаждаться пребыванием на орбите и видом Земли со стороны, пообещал еще бóльшие чудеса впереди и исчез. Народ еще поворчал насчет возмутительных порядков и мало-помалу потек на смотровую палубу к иллюминаторам. Кто-то пообещал, что он этого так не оставит, но не был поддержан.

Господи, что было бы со всеми этими людьми, окажись они в действительно скверной ситуации! Даже менее избалованные марциане вели себя совсем не блестяще, а ведь на кону стояла их собственная, не чья-то чужая жизнь. Они ныли и плакали, жаловались на жару и жажду, отказывались двигаться дальше. У моря они тотчас напились соленой воды, не слушая моих окриков, а потом винили меня в том, что я не смог остановить их. Сколько во Вселенной желающих переложить ответственность на чужие плечи – с ума можно сойти!

И на Тверди так будет. Цепкие зубастые первопроходцы, неказистые как сорняки, но зато и живучие, мало-помалу выведутся, уступят место любителям «пожить по-человечески», дряблым духом и телом, ни на что не способным без специальной поддержки. И это будет названо важным шагом на пути приобщения к цивилизации.

Иллюминаторов, к счастью, хватило на всех. Впервые я был в космосе, впервые видел планету со стороны, да не какую-нибудь планету – саму Землю, колыбель, черт побери, человеческой цивилизации! Зрелище заворожило меня как мальчишку, и не было в том ничего худого. Нормальный турист. Повозмущался вместе со всеми, теперь остыл и пялится на голубой в разводах шар. Еще немного, и заявит, что ему по душе космическая романтика, он о ней с детства мечтал.

Прошло сколько-то времени, и голос по корабельной ретрансляции возвестил, что «Бриллиант» начинает полет на реактивной тяге с целью удалиться от Земли на безопасное для туннелирования расстояние и что беспокоиться по этому поводу не следует, поскольку гравикомпенсаторы не дадут измениться силе тяжести на жилых палубах лайнера. Действительно, минуты через три пол и переборки чуть-чуть завибрировали, земной шар в иллюминаторе сместился вбок, и кто-то радостно воскликнул: «Летим!» Как дети, честное слово. Хотя, возможно, я был несправедлив к круизным туристам. Для чего люди платят большие деньги, отправляясь в путешествия? Не для того ли, чтобы хоть раз-другой ощутить чистые детские эмоции? Ведь это такая радость!

Шестнадцать часов мы удалялись от Земли поперек эклиптики. За это время мы успели пообедать, поужинать и поспать, а Земля превратилась в крупную горошину. Несмотря на оповещение, сам момент туннелирования я прозевал – просто звезды вдруг ни с того ни с сего поменяли расположение на черном фоне. Одни исчезли, другие добавились. И только-то. Никакой мигрени, даже самой легкой, я не ощутил, и уши не заложило. Да, это не Врата…

Сберегая мое зрение, иллюминатор внезапно потемнел – в него вплыла звезда планеты Китигай, бело-желтый шар, более яркий, чем Солнце. А где же планеты? Я перешел к другому борту и нашел одну горошину желтоватого цвета. Вероятно, это и был Китигай. Возле него застыли пылинки трех мелких лун.

– Ах, как красиво! – восхитилась давешняя старуха, начисто забывшая о своем праведном вчерашнем гневе. – Вы не находите?

Я находил, что биотехники-косметологи халтурно поработали над ее телом и физиономией, но вслух, разумеется, сказал иное. О да, очень красиво. Просто замечательно. Потом, извинившись, удалился. Не хватало еще, чтобы древняя мумия вздумала со мной заигрывать. Знакомиться с кем-нибудь более коротко, чем требовалось для обмена ничего не значащими фразами, не входило в мои планы, а моя легенда о лечении космическим вояжем от нервного переутомления как нельзя лучше оправдывала такое поведение. По документам я значился как Теодор Либерман, член совета директоров обанкротившейся три дня назад компании, моя внешность была изменена при помощи силикоплоти, я получил новые отпечатки пальцев и новый рисунок сетчатки. Маскировка была сделана классным специалистом, но наспех. При дотошном осмотре она вскрылась бы. Вилли очень спешил. Как ни старался я вытянуть из него хотя бы намек на то, почему Серафим Петров должен быть вытащен с Китигая как можно скорее, ответ был один:

– Ты все узнаешь, когда придет время.

Что ж, лучший способ не проговориться при провале – не иметь в голове лишних сведений.

Желтая горошина росла – «Бриллиант» приближался к планете. После обеда уже можно было различить на ней контуры материков и белые пятна циклонов, да и луны перестали быть пылинками, явив крошечные диски. Было объявлено, что высадка на планету состоится завтра утром.

Значительную часть времени я провел в своем «пенале», не хотел мозолить глаза. На Китигай по программе круиза отводилось трое местных суток, не очень отличающихся по продолжительности от земных; на проведение операции оставалось максимум пять суток. Понятно, что на «Бриллиант» я не вернусь.

Китигай имел космодром. Два местных челнока и два челнока с «Бриллианта» довольно быстро доставили пассажиров на поверхность. Разумеется, пассажиры второго класса летели на местных челноках – устаревших посудинах, не оснащенных гравикомпенсаторами, с убогой и обшарпанной внутренней отделкой. Снова была невесомость, и мой желудок рванулся к горлу. Молодящуюся старуху стошнило. Затем началась перегрузка, обшивка челнока пугающе трещала в плазменном облаке, кто-то пытался молиться, но несмотря на это посадка прошла благополучно. Инструкции по высадке, шаг на бетон, жаркий воздух в лицо – и вот он, Китигай. Приехали.

Моя задача облегчалась тем, что Серафим Петров жил и работал в сравнительной близости от космодрома. Город, где размещались корпуса компании «Норихиро», если только эту наполовину сельскую местность можно было назвать городом, находился еще ближе – всего-навсего в ста километрах. Я знал, что мой клиент пользуется личным электромобилем, что вполне понятно при небольших расстояниях и развитой сети дорог. Имелась и еще кое-какая информация, полученная от Вилли. Конечно, ее было совершенно недостаточно.

Какой у Петрова распорядок дня? Какие привычки? Может ли он в экстренных случаях пользоваться служебным антиграв-катером? Если нет, то копит ли деньги на личный катер? Мой клиент, по-видимому, русский, а значит, глубоко внутри себя анархист, любит свободу и ту иллюзию свободы, которую дают скорость и полет. По той же причине он не пунктуален, зато, как видно, имеет хорошую голову, раз его ценят настолько, что искусственно изменили ему целеполагание.

Но прежде всего надо было изучить подступы к Вратам. На планете их имелось целых три, одни из них находились всего в километре от гостиницы, где нас разместили. Лучше и придумать было нельзя.

Китигай имел свою валюту, но и денежные знаки метрополии всюду принимались к оплате, так что возиться с обменом мне не пришлось. Наличные деньги все еще были здесь в большом ходу, что вполне меня устраивало. Полистав телефонный справочник (для Земли – жуткая архаика, для Тверди – элемент прогресса), я заказал такси. Не прошло и пяти минут, как прибыл экипаж – немного поцарапанный, зато идеально чистый электромобиль. За рулем сидел весьма смуглый улыбчивый малаец. Я занял место рядом.

– Куда едем, господин?

– Э-э… просто покатайте меня по окрестностям для начала. Но сперва в какой-нибудь магазин, где можно купить темные очки.

– Понимаю, – белозубо улыбнулся водитель, плавно разгоняя экипаж. – Вы из метрополии?

– Оттуда.

– Лайнер «Бриллиант»?

Этот поганец был в курсе. Впрочем, что в этом удивительного? Приезжие – его хлеб. И не каждый день на Китигай прибывают круизные лайнеры.

– Точно.

– Советую купить еще защитный крем для кожи. Солнце у нас шутить не любит.

– Непременно так и сделаю, спасибо.

В лавчонке, принадлежащей такому же малайцу – наверняка родственнику водителя, – мне втридорога продали очки и крем. Вернувшись в машину, я попросил водителя показать мне местные достопримечательности. Тот не выразил ни малейшего удивления, благо, я обещал оказаться выгодным клиентом.

– Хочу попытаться увидеть больше, чем на общей экскурсии, – пояснил я и встретил полное понимание.

Новая планета всегда чем-то не такая, как те, где уже бывал. Есть чему подивиться. Я так и делал, без всякого труда изображая собой любознательного туриста. «А это что?», «А это почему?» и так далее.

– А там что такое? Врата?

– Не просто Врата, а Главные Врата, – не без гордости ответствовал шофер. – Ровно два метра в диаметре!

– Чисто пассажирские?

Всякий другой на месте моего случайного гида посмотрел бы на меня как на ископаемое. Это же Главные Врата планеты, причем довольно развитой планеты! Как же можно не понимать, что используются они по максимуму! Естественно, сквозь них идут и грузы, и пассажиры. Да ведь почти во всех колониях Врата именно грузопассажирские, так удобнее. Только избалованные земляне могут этого не понимать.

Технические параметры Врат я знал досконально. Режим их работы также был мне известен. Система безопасности и подступы – только в общих чертах.

Не в пример тем Вратам, что имела Твердь, Главные Врата на Китигае лишь с двух сторон были обнесены колючим забором. С третьей стороны приземисто расползся пассажирский терминал, сильно напоминающий земные строения подобного назначения. С четвертой стороны к Вратам вели подъездные пути, там же находились грузовые терминалы. Длинная вереница грузовых платформ неспешно въезжала на территорию.

Ни ворот, ни шлагбаума. Защитное поле? Я понял, что еще очень мало знаю о планете. В последний раз гражданские беспорядки имели здесь место больше полувека назад, да и то оказались чепуховыми и не привели к большим жертвам, а вот как насчет терроризма и вообще преступности?

– Скучновато тут у вас, наверное? – спросил я. – Вечером, наверное, заняться нечем?

– Ну что вы! – слегка обиделся шофер. – У нас сколько угодно ночных заведений. Не в пустыне живем. Город все-таки. Хотите покажу? Правда, в этот час они большей частью закрыты…

Я благосклонно кивнул.

– Покажите, но только открытое. Мне не мешало бы промочить горло.

Машина довольно долго ехала по хорошей почти пустой дороге. Кое-где живописные усадьбы аборигенов стояли тесно друг к другу, но все-таки не вплотную; в иных же местах между ними вольготно располагались пустыри, частью замусоренные, а частью заросшие какой-то дрянью вроде хвощей. Здесь каждая семья любовно обустраивала свой клочок земли, мало заботясь о том, что находится за его пределами.

Заведение оказалось ресторанчиком, почти пустым по дневному времени. По сцене, углом выступавшей в зал и чем-то напоминавшей форштевень корабля, возил мокрой тряпкой уборщик. В углу зевала раскрашенная девка. Заметив меня, она перестала зевать. Я отрицательно качнул головой, и она равнодушно отвернулась. Мой малаец, с охотой исполнявший роль гида при обалдуе-землянине с туго набитыми карманами, с удовольствием откликнулся на просьбу выступить экспертом по местному спиртному.

Я продегустировал одну жидкость, потом другую. Крякнул.

– А ведь неплохо… Пожалуй, загляну сюда вечером. Тут не опасно?

– Ну что вы! – вновь обиделся мой гид. – Это пристойное заведение. Никаких драк, и барышни чистые, легальные…

– Вижу, что и не слишком навязчивые.

– Тс-с-с! Хозяин дорожит лицензией, – улыбнулся малаец.

– Что ж, прекрасно. Не хотите составить мне компанию? – Я кивнул на спиртное.

– Я тоже дорожу лицензией.

– Извините… А как у вас тут по ночам вне пристойных заведений? Не шалят?

– Простите?..

– Уличная преступность, – уточнил я вопрос. – Если я захочу прошвырнуться по местным заведениям пешком…

– То вы здорово устанете, – засмеялся шофер. – Расстояние… А так – вполне безопасно. Редко-редко кого-нибудь в полицию свезут. У нас тихо.

По-моему, он едва удержался от того, чтобы добавить: «У нас тут не метрополия». Ну-ну.

Планы приходилось корректировать на ходу. Вначале я собирался прямо попросить шофера свести меня с людьми, способными протащить на Китигай груз без досмотра. Именно с Земли на Китигай, а не наоборот. Отвлекающий маневр мне не помешал бы. К сожалению, правила игры в мире, пораженном криминалом, и в мире законопослушном принципиально разные. Зря я с самого начала усомнился в информации о том, что Китигай – законопослушный мир. На самом деле он таким и оказался. Отсутствие полицейских патрулей на каждом углу и доброжелательные лица аборигенов должны были еще раньше подтолкнуть меня к такому выводу. Японцы вообще нация не слишком криминальная, а на Китигае их не меньше половины населения, они и остальных мало-помалу прогнули под себя.

– Ну-с, что тут у вас еще можно посмотреть?..

Еще с час я катался, осматривая чересчур вычурные, на мой вкус, культовые сооружения и странноватые на вид городские усадьбы, обозрел издали и скучные на вид корпуса компании «Норихиро», еще разок промочил горло в придорожной харчевне «Дайкобуцу», после чего объявил, что устал и хочу в отель. Получив щедрые чаевые, шофер расплылся в такой широченной улыбке, что углы его рта едва не заехали за уши, и пообещал всегда быть к моим услугам. Я кивнул, помахал ему рукой и сделал вид, будто только что вспомнил о чем-то.

– Да, кстати. Можно где-нибудь поблизости взять напрокат антиграв-катер?

– О, разумеется, если только у вас есть документы на право управления…

Документы у меня были. Я узнал адрес прокатной конторы – оказалось, это совсем недалеко по местным меркам. Дойду пешком и не рассыплюсь, самое большее – вспотею.

– Простите, господин, для чего вам катер? – Заполучив один раз щедрого клиента, шофер уже мечтал о втором разе. – Я сам мигом домчу вас куда надо.

Я рассмеялся.

– Туда не домчите…

Так. Если мною уже интересуется полиция или заинтересуется в скором времени, шофер обязательно припомнит: некий Теодор Либерман намеревался взять катер для путешествия на значительное расстояние, туда, куда, может быть, и дорог не проложено. Мелкий, но важный штришок. Такие сведения становятся для следаков основным источником ошибок. Человек с удовольствием обманется сам, достаточно лишь чуть-чуть помочь ему в этом, и тогда из крошечного кристаллика-затравки сам собой вырастет большой и яркий кристалл дезинформации.

Спустя полчаса я вышел из отеля и пешком добрался до прокатной конторы. Служащий долго пытался всучить мне самую большую модель на восемь пассажиров и в конце концов неохотно внес мои папиллярные данные в замок маленького «Стрижа» – легкого одноместного катерка местного производства. Проверил документы, принял плату, зевнул и помахал мне ручкой – лети, мол.

Давненько я не пилотировал сам… Впрочем, гражданские антиграв-катера обычно комплектуются могучей «защитой от дурака», так что пилоту не грозит выпасть из кабины, если ему вдруг взбредет в голову сделать «бочку» при открытом фонаре. Во-первых, катер не пилотажный самолет, и любая попытка превысить допустимые значения крена и тангажа сразу же будет блокирована электроникой, а во-вторых, с открытым фонарем катер не полетит вообще. Если же какой-нибудь самоубийца захочет направить его в землю или стену, катер и тогда воспротивится попытке суицида…

Словом, взлетел я нормально, не как ас, но и не как новичок, и вскоре с радостью понял, что не растерял навыков. Педантичной электронике «Стрижа» не приходилось вмешиваться в управление. Правда, в данный момент меня больше устроила бы одна из тех уродин, что мы собирали в «Залесски инжиниринг» на Тверди. Летали они, правда, похуже, зато были начисто лишены перестраховочных излишеств.

Именно поэтому к концу войны с землянами у нас еще оставалось в строю несколько машин…

Я не страдаю топографическим кретинизмом и легко запомнил место, где на железных воротах висела табличка «Сдается гараж и мастерская». Покружив над городом, я снизился до одного-полутора метров над дорогой и, соблюдая все правила движения, был на месте через четверть часа. Мастерская мне в целом понравилась, не хватало лишь кое-каких мелочей. Гараж предназначался для наземного экипажа. Увидев антиграв-катер, владелец несколько удивился, но ничего не сказал, а после того как крупная купюра перекочевала из рук в руки и я отказался от сдачи, удивление совершенно сошло с его физиономии. Почти все мелкие дельцы одинаковы.

Мастерская примыкала к гаражу, из одного помещения в другое можно было пройти, не выходя наружу. Я снял их на неделю, хотя мастерская была мне нужна максимум на полдня. Гараж – дня на два, на три, как повезет.

Если очень повезет, то всего-навсего на день. Чем дольше я проторчу на этой планете, тем выше вероятность того, что мне помешают.

Я загнал в него «Стрижа» и стал думать. Узкая машина каплевидных очертаний – это было именно то, что мне нужно. Тщательно измерив ее габариты рулеткой по привычке всегда проверять техническую информацию, почерпнутую из непроверенных источников, я занялся обшивкой и спустя час возни сумел отсоединить обшивку двух боковых наплывов, скрывавших в себе антенны локатора. Антенны я вынул и обесточил передающий генератор. Катер лишился красоты и хорошей аэродинамики, но я не собирался участвовать в гонках, мне были важны поперечные габариты. Затем я разобрался в цепях «защиты от дурака» и заблокировал их. Отключил навсегда бортовые огни. Сложил вынутые детали в коробку, задвинул ее в угол, временно пристроил обтекатели локаторов на законные места, но так, чтобы они сразу отвалились при резком маневре, – и счел инженерную часть задачи выполненной. В багажник я свалил всю ветошь, какую сумел найти в мастерской, и добавил к ней обрывков мягких упаковок от какой-то аппаратуры. Оставалось лишь вымыть руки и добраться до харчевни «Дайкобуцу» раньше, чем Петрову наскучит коротать в ней вечер.

В том, что он околачивается именно там, я был уверен процентов на пятьдесят. Заведение было самым приличным из всех, что можно было встретить на пути Петрова с работы домой. Для служащего его ранга – пожалуй, в самый раз. Было бы странно, если бы он не заходил сюда вечерком расслабиться, покушать японской еды и выпить толику спиртного для сброса усталости. Чего ради холостой мужчина станет торчать вечерами дома, изнывая от скуки? Возможно, конечно, размышлял я, у него есть женщина, или домашнее хобби, или еще что-нибудь, что сделает мой визит в «Дайкобуцу» непродуктивным, ну да ничего. Волка ноги кормят, как говорят земляне.

Я долетел до харчевни на своем катере, ведя его в сумерках очень осторожно. По счастью, площадка перед «Дайкобуцу» была хорошо освещена. Она вся пестрела катерами и наземными машинами, мне пришлось поискать свободное место. Как видно, заведение процветало.

Бамбуковый занавес. Ширмы. Много ширм. Низенькие столики на деревянных помостах с подушками в качестве сидений – и нормальные столы со стульями. Миниатюрная, непрерывно кланяющаяся японка, замотанная во что-то цветастое, мигом угадав во мне иноземца, проводила меня к европейскому столику. Согнувшись в очередном поклоне, будто переломившись в пояснице, обнажила в улыбке мелкие зубы: что господину угодно?

– Национальную еду на ваш вкус, – улыбнулся я в ответ. – И такую же выпивку.

– Господин ждет кого-нибудь? – задала вопрос официантка, склонившись еще ниже.

– Возможно.

Я не хотел, чтобы она навязала мне кого-нибудь в сотрапезники. Японка, пятясь, удалилась.

Проклятые ширмы мешали наблюдать за залом. Я видел только тех аборигенов, кто сидел за двумя соседними столами. За одним из них, маленьким и низеньким, два смуглых типа молча пожирали какую-то отраву, цепляя ее палочками. За другим столом, большим, веселилась компания японцев. Эти вели себя как дети, вырвавшиеся из школы на свободу. Петрова нигде не было видно.

Заказ мне принесли быстро. Я посмотрел на разложенную по мелким коробочкам снедь, хмыкнул и налил себе горячего саке. Авось остальное сойдет как закуска, а нет – обойдемся одним рисом, а то и вовсе перетерпим…

Оказалось, однако, совсем неплохо – если не все блюда, то большинство. Несколько минут мучений – и я уже мог кое-как управляться с палочками. Макая в соус сырых рыбешек длиной с полмизинца и отправляя их в рот, не забывая прихлебывать саке, я продолжал наблюдения. Время от времени человеку приходится посещать уборную, а мой столик располагался как раз на пути к ней, потому-то, кстати, он и не был занят. Суетиться ни к чему, если достаточно просто подождать. Я и нарочно не мог бы выбрать лучшего места.

В дело пошла вторая бутылочка саке, когда наконец мимо меня нетвердой походкой протрусил в уборную он – Серафим Петров, ведущий инженер-технолог и современный раб. Он выглядел несколько старше, чем на изученных мною изображениях, но в том, что это он, сомнений не было. Выждав некоторое время, я поднялся из-за столика, сделал вид, что тоже спешу в туалет, и угадал – перед дверью столкнулся с Петровым нос к носу и едва не сбил его с ног.

– Ох… простите.

Он невнятно пробормотал что-то насчет того, что инцидент не стоит беспокойства, и посторонился, чтобы меня пропустить. Я благодарно кивнул, наступил ему на ногу, запнулся и не упал только потому, что вцепился Петрову в лацканы.

– Ох… Вот черт!

– Осторожнее!

– Простите… Я так неловок… Пожалуйста, простите…

– С удовольствием. Но позвольте мне пройти.

Я как будто только сейчас обнаружил, что все еще держусь мертвой хваткой за его лацканы. Убрал руки, извинился еще раз и скрылся за дверью уборной.

Вернувшись за столик – ткнул в меню, заказав порцию каких-то маринованных гадов и бутылку шестидесятиградусного шочу. Кутить так кутить. Некая японка кукольного вида вопросительно посмотрела на свободный стул за моим столиком – я покачал головой. Не надо пытаться скрасить мое одиночество, его вполне скрашивают вопросы без ответов.

Серафим Петров не был похож на раба. Нисколечко. Верна ли моя рабочая гипотеза? Если да, то все в порядке. Если нет – тогда еще интереснее…

Пойло оказалось совершенно не на мой вкус. Я пил понемногу, усиленно налегая на закуску. Крепкая, устойчивая к спиртному голова – необходимое в моей профессии качество, но пусть поработает и желудок. Я съел даже порцию тофу, совершенно мне не понравившегося. Зато рис – он и на Китигае рис, а что клейкий, так это только к лучшему. Рассыпчатый рис не очень-то ухватишь палочками.

Прошло около часа, прежде чем мимо меня к выходу продефилировала компания, в составе которой Петров сбрасывал напряжение рабочего дня. Я оставил на столе купюру и последовал за ним. На улице компания тепло распрощалась, и каждый двинулся к своей машине. Нагнав Петрова, я прикоснулся к его руке.

– Простите еще раз…

Он остановился.

– Да?

– Вы не могли бы помочь мне? О, советом, только советом…

Как часто мы играем на лучших качествах хороших людей! Стыдно, а делать нечего. Эффективные методы должны работать.

– А в чем дело? – спросил он.

– Я приезжий. – По виду Петрова мне было ясно, что он давно это понял. – Я не знаю, какие тут у вас… порядки. В сущности, я сейчас не совсем – ик! – трезв…

– Я заметил, – произнес он с иронией.

– Как мне лучше поступить: добираться до отеля на своей машине или вызвать такси? Посоветуйте.

Петров критически оглядел меня.

– Пожалуй, можно и на своей. Ночью у таксистов двойной тариф.

– А полиция?

Он пожал плечами.

– Движение у нас не интенсивное, дороги широкие. Если вы не пьяны в стельку, полиция ограничится внушением, а скорее всего, вообще не остановит.

– У меня антиграв-катер…

– Это хуже. – Он немного подумал. – Послушайте, я мог бы подбросить вас к отелю. Крюк невелик.

– Но… катер?

– Вон тот? Заберете его завтра, – пренебрежительно махнул рукой Петров. – Ничего ему тут не сделается. На Китигае угонщиков нет.

Я выразил на лице лишь частичное доверие к его словам.

– Правда? Но у меня там… тс-с-с!.. ценный груз… в багажнике. Ценный и хрупкий.

– Надеюсь, не посудный шкаф? Ладно, давайте сюда ваш груз.

– Одну минуточку. – Пошатываясь, я открыл багажник. – Ох… Боюсь повредить. Вы не поможете мне извлечь его?

Петров вздохнул и, наверное, проклял свое желание помочь ближнему. Когда он подошел к моему катеру и наклонился над багажником, я мгновенно «выключил» его отработанным до автоматизма приемом, перевалил тело в багажник, захлопнул крышку, прыгнул в кокпит и взлетел с таким ускорением, как будто за мной уже гналась вся полиция Китигая.