14

Над дверью «Дипперса» висела вывеска с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА САМУЮ БОЛЬШУЮ ТАНЦПЛОЩАДКУ В МЭНЕ», и впервые в истории ночного клуба народ толпился на этой танцплощадке в 11.45 утра. Томми и Уиллоу Андерсоны приветствовали приезжающих у двери примерно так же, как священники приветствуют прихожан в церкви. В данном случае Первой церкви рок-групп из Бостона.

Поначалу люди стояли спокойно, потому что на большом экране они могли увидеть только одно синее слово «ПОДОЖДИТЕ». Бенни и Норри подключили свое оборудование и настроили телевизор на четвертый канал. Потом внезапно на экране появился кусок Литл-Битч-роуд в цвете, даже с яркими осенними листьями, кружащимися у ног часовых-морпехов.

Толпа отреагировала аплодисментами и радостными криками.

Бенни вскинул руку, ладонью шлепнул по ладони Норри, чего той, однако, показалось недостаточно, и она поцеловала его в губы, поцеловала крепко. И этот момент стал самым счастливым в жизни Бенни, даже лучше тех мгновений, когда он в полный рост мчался по фулл-пайпу.

– Позвони ему! – потребовала Норри.

– Будет исполнено. – Лицо у Бенни пылало, но он улыбался. Нажал на кнопку повторного вызова и приложил мобильник к уху. – Чувак, мы все получили. Картинка такая великолепная, что…

Джо оборвал его:

– Хьюстон, у нас проблема.

15

– Я не знаю, что вы тут делаете, – поддержал его чиф Рэндолф, – но я хочу получить объяснения, а пока я их не получил, эту штуковину надо выключить. – И он указал на «пауэрбук».

– Простите, сэр, – подал голос один из морпехов, с нашивками второго лейтенанта. – Это полковник Барбара, и в проводимой операции право официального разрешения принадлежит ему.

Большой Джим одарил его самой саркастической из своих улыбок. На шее пульсировала вена.

– Этот человек если и полковник, то смутьянов. Он кашеварит в местном ресторане.

– Сэр, у меня приказ…

Большой Джим потряс пальцем.

– В Честерс-Милле единственное официальное правительство, которое мы признаем, наше собственное, солдат, и я его представитель. – Он повернулся к Рэндолфу: – Чиф, если этот мальчишка не собирается выключать его, вытащи штепсель.

– Насколько я вижу, никакого штепселя нет. – Рэндолф переводил взгляд с Барби на второго лейтенанта морпехов и Большого Джима. Начал потеть.

– Тогда двинь сапогом по этому чертову экрану! Разломай его!

Рэндолф шагнул к компьютеру. Джо, испуганный, но решительный, заслонил собой «пауэрбук» и картонную коробку. В руке он по-прежнему держал мобильник.

– Вам этого лучше не делать. Компьютер мой, и я не нарушаю никакие законы!

– Назад, чиф! – подал голос Барбара. – Это приказ. Если вы по-прежнему признаете правительство страны, в которой живете, вы его исполните.

Рэндолф оглянулся:

– Джим, может…

– Никаких «может»! – отрезал Большой Джим. – В данный момент страна, в которой ты живешь, здесь. Разломай этот ёханый компьютер!

Джулия выступила вперед, схватила «пауэрбук», развернула его так, чтобы камера смотрела на вновь прибывших. Пряди волос вырвались из собранного на затылке пучка и обрамляли розовые щеки. Барби подумал, что она удивительно красива.

– Спроси Норри, видят ли они! – велела она Джо.

Улыбка Большого Джима застыла гримасой.

– Женщина, поставь это на место!

– Спроси, видят ли они!

Джо заговорил в мобильник. Послушал. Потом ответил:

– Видят. Видят мистера Ренни и патрульного Рэндолфа. Норри говорит: они хотят знать, что происходит.

На лице Рэндолфа отразился страх, на лице Ренни – ярость.

– Кто хочет знать? – спросил Рэндолф.

– Мы ведем прямую трансляцию в «Дипперсе»…

– Этой яме греха! – Большой Джим сжал кулаки.

Барби прикинул, что мужчина весит фунтов на сто больше положенного, и он скорчил гримасу, когда шевельнул правой рукой, будто потянул ее, – но выглядел так, что может ударить. Да, в тот момент Ренни выглядел таким обезумевшим, что вполне мог ударить… хотя Барбара не знал, кому достанется этот удар. Ему, женщине или подростку. Возможно, не знал и сам Ренни.

– Люди начали собираться там без четверти одиннадцать, – продолжила Джулия. – Новости распространяются быстро. – Она улыбнулась, склонила голову набок. – Хочешь помахать рукой своим избирателям, Большой Джим?

– Это блеф! – фыркнул тот.

– С чего мне блефовать, если это так легко проверить? – Джулия повернулась к Рэндолфу: – Позвони кому-нибудь из своих копов и спроси, где в это утро собирается народ. – Она вновь посмотрела на Джима: – Если ты разобьешь этот компьютер, сотни людей узнают, что именно ты не дал им стать свидетелями события, которое напрямую их касается. От которого, возможно, зависит их жизнь.

– У вас нет разрешения!

Барбара, который обычно умел держать себя в руках, почувствовал закипающую злость. Ренни не был глупцом; определенно не был. И именно это особенно выводило Барбару из себя.

– А в чем, собственно, проблема? Вы видите здесь какую-то опасность? Я вот не вижу. Мы просто хотим настроить компьютер, организовать трансляцию, потом уехать.

– Если ракета не принесет желаемого результата, может начаться паника. Узнать о неудаче – это одно, увидеть своими глазами – совсем другое. Люди могут наломать дров.

– Вы очень низкого мнения о людях, которыми руководите.

Большой Джим открыл рот, чтобы ответить (Что-то вроде «И они подтверждают это мнение, снова и снова», как подумал Барби), но вспомнил, что немалая часть населения города видит эту самую стычку на экране большого телевизора. Возможно, с высоким разрешением.

– Советую тебе стереть с лица эту свою улыбочку, Барбара.

– Полиция у нас обеспечивает порядок и в выражениях лиц? – полюбопытствовала Джулия.

Пугало Джо прикрыл рукой рот, но лишь после того, как Рэндолф и Большой Джим увидели его ухмылку. И услышали смешок, прорвавшийся между пальцами.

– Люди, вам бы лучше очистить территорию, – посоветовал второй лейтенант.

– Джулия, направь камеру на меня, – распорядился Барби.

Она так и поступила.