ЦЕПИ ВОКРУГ ЗАПЯСТИЙ И ГОРЛА Джуда горели, пока двое свидетелей вели его по извилистой лестнице из темного камня. Камера, которую он занимал с приезда в Назиру, была узким подвалом без окон в основании городского маяка. Они кормили его кусками старых лепешек и парой глотков воды, заковали его в новые цепи, выкованные в Божьем огне, которые сковывали его от лодыжек до запястий и шеи.

До этого он провел три тяжелых дня в морском путешествии, запертый в холодной темной камере, где едва ли можно было пошевелиться. По крайней мере на корабле у него было утешение другим голосом, чтобы заглушить тот, что сидел в его голове. Тот, что не переставал декламировать все его провалы.

Но Джуд не знал, что стало с Антоном после того, как они покинули корабль. Возможно, он находился в другой холодной сырой камере. Или, может, Антон уже был мертв.

Джуд проглотил чувство вины, последовавшее за этой мыслью. Неспособность защитить Антона была еще одним нарушенным обещанием.

– Поспеши, мечник, – усмехнулся один из свидетелей.

Резкий рывок за цепь заставил его споткнуться на следующей ступеньке. Джуд едва видел свои ноги – так темно было в лестничном колодце. Он все еще не привык к ощущению тьмы без Дара – коа, которые улучшали его зрение, были первыми выученными им. Ощущение слепоты переполняло его. Ослабление других чувств заставляло его почувствовать себя еще более слепым. Он чувствовал запах вездесущей соли и морской воды, не слышал ничего, кроме шума волн, разбивающихся о скалистый берег.

Наконец они добрались до вершины. Над ними возвышались массивные стены из песчаника главного атриума маяка. Широкие позолоченные ступени и металлические строения уходили спиралевидными узорами вверх. На вершине башни, словно далекая звезда, холодным белым светом горел факел.

Внутри Джуда все оборвалось, когда он понял, что горело.

Божий огонь.

Бледное пламя отбрасывало тени, огромные, словно монолиты круга камней в Керамейкосе. Силуэт возвышающейся фигуры в плаще с короной из тонких шипов отражался на стенах. Мгновение Джуд думал, что видит какого-то духа, призрачное существо теней.

Но, моргнув, он увидел, что источником тени был человек. В отличие от других свидетелей, одежды этого человека были чисто белыми. Его лицо скрывала маска темно-золотого цвета, блестящая в свете пламени. Его окружало кольцо черного пороха. Вокруг него неподвижно стояла дюжина фигур в белых одеяниях с черными и золотыми узорами, их глаза были прикованы к хозяину.

Два свидетеля провели Джуда вперед, через круг из черного порошка, и поставили на колени. Они встали на колени рядом с ним, прижав лбы к полу.

– Безупречный, – сказал тот, что справа от Джуда. – Мы привели Хранителя Слова.

Джуд поднял взгляд на человека, стоящего перед ним. Маска Иерофана резко изгибалась по обеим сторонам его лица, превращаясь в два острых края на подбородке. Горящее черное солнце было вырезано на его лбу, лучи тянулись за границы маски, словно корона. Единственной частью лица Иерофана, четко видимой Джудом, были его глаза – яркие, почти неестественного голубого цвета.

– Вы хорошо поработали, ученики мои, – сказал он мелодичным голосом. Потом положил руку на голову каждого свидетеля, и это прикосновение было почти благоговейным. Свидетели закрыли глаза. – Не думайте, что ваша служба не была замечена.

– С-спасибо, Безупречный, – пробормотал первый свидетель. Они оба встали на ноги и отошли назад.

Тогда голубые глаза Иерофана обратились к Джуду, и дыхание покинуло грудь паладина. Волна страха накрыла его. Что бы ни пряталось под этой маской, оно было темным и извращенным. Первый предвестник века тьмы.

– Джуд Везерборн, – произнес Иерофан. – Я давно ждал этой встречи.

То, что этот человек знал его имя, не казалось удивительным. Но то, как он его произнес – Джуд Везерборн, – вызвало у него такое чувство, словно Иерофан открыл личный тайник Джуда.

– У каждого из нас своя роль в Часе расплаты. Даже у тебя, Джуд Везерборн, – сказал он. – Знать свою цель – дар. Насчет этого пророки не ошибались.

– Я знаю свое предназначение, – сказал Джуд. Он всегда это знал, даже когда отвернулся от него.

– Нет, не знаешь, – мягко сказал Иерофан. – То, что ты якобы знаешь, – ложь. Видишь ли, когда-то я был таким же, как ты. Я служил наследию пророков, поддерживал жизнь их мудрости. Но у меня были вопросы. Вопросы, которые привели к сомнениям. У нас у всех возникают сомнения время от времени, не так ли? Даже у Хранителя Слова.

Тон Иерофана был мягким, но слова ударили по Джуду. Словно Иерофан запустил руку в грудь Джуда и разорвал ее, открывая все его страхи и желания жестокому и непрощающему свету. Словно он знал, что сомнения Джуда – причина, по которой он оказался здесь, пленником.

– Мои сомнения привели меня к ответам, которых я и представить не мог, – продолжил Иерофан. – Ты бы никогда снова не произнес имена пророков, если бы услышал тайны, которые я узнал о них. Как только я открыл свои глаза правде, я увидел, как Дар осквернил этот мир. И я увидел свою цель – очистить его.

Пока Джуд смотрел, как дрожащее пламя Божьего огня отбрасывает тени на маску Иерофана, внутри его, словно буря, поднялась ненависть. Этот человек верил, что знает пророков лучше, что у него есть право определять судьбу других. Может, он и убедил своих последователей, что он простой человек, произносящий простую правду, но Джуд видел, что под этим всем скрывается заносчивость.

– Сегодня наконец начнется очищение. – Иерофан закрыл глаза и сделал вдох, словно эта мысль принесла ему глубокое упокоение. Тем же спокойным тоном он приказал: – Приведите остальных.

Двери маяка открылись снова. Свидетели в сутанах вытащили вперед пять знакомых фигур, скованных в одну линию выкованными в Божьем огне цепями. Свежая волна вины накрыла Джуда, когда Пенроуз, Петроссиан, Осей, Аннука и Ярик, спотыкаясь, вышли вперед.

Он попытался встретиться взглядом с Пенроуз. На ее лице мелькнула боль от предательства, потом горя. Она отвернулась.

Джуд подвел их. Он подвел их всех. Иерофан снова заговорил:

– Орден последнего света. Слуги пророков. Хранители последнего пророчества.

Ужас прогремел в Джуде. Последнего пророчества. Он знал. Как это возможно? Орден хранил пророчество в секрете целое столетие. Никому не полагалось знать, что пророчество вообще существует.

Но Иерофан все это время знал о веке тьмы. Знал о предвестниках.

И он знал о последнем пророке.

– Ты думал, что тебе предназначено защитить последнего пророка, – его голубые глаза остановились на Джуде, когда еще одна фигура отделилась от края атриума. – Но вместо этого ты доставил его прямо нам в руки.