На примере Нормандской династии хорошо видно, что в период Раннего Средневековья даже для герцогов не имело значения, от кого иметь детей – от жен или наложниц – все имели равные права и могли наследовать земли и титул. Но в Высокое Средневековье все изменилось – церковь сумела настоять на своем, и на смену прежним запутанным, но либеральным брачно-семейным традициям пришел христианский брак, единый и нерасторжимый.

Правда, прижился он не сразу. Все тот же Филипп де Бомануар, который жил во второй половине XIII века, то есть в самый разгар Высокого Средневековья, писал: «Много споров возникает между детьми одного и того же отца, который имел нескольких жен». Бомануар рассматривал различные ситуации, пытаясь определить, кого из детей можно считать законными наследниками, а кого нет, потому что они рождены в «плохом браке».

Можно было бы предположить, что плохим браком он считал не освященный церковью, но даже в XIII веке это еще было не самым главным. «Плохим» союзом Бомануар называл прежде всего сожительство замужней женщины с женатым мужчиной, а также сексуальные отношения замужней женщины с несколькими мужчинами. Причем главной проблемой таких «плохих союзов» он считал вовсе не моральные сложности, а то, что в таких случаях невозможно определить отцовство ребенка. А это в свою очередь, вело к тому, что и наследниками такие дети быть не могли, и, что еще хуже, они не знали о своем родстве, поэтому в следующем поколении брат мог случайно жениться на сестре.

Еще одна форма «плохого союза» Бомануара: наличие наложниц у женатого мужчины. Тут причина была из разряда морально-нравственных, поскольку такая ситуация позорила жену. Бомануар даже допускал, что жена в подобных обстоятельствах имела право требовать… не развода, конечно, ведь христианский брак нерасторжим, но отделения от мужа, то есть фактической свободы при формальном сохранении брачного союза.

Однако ошибочно было бы считать, что нехристианский брак к XIII веку изжил себя и полностью осуждался. Бомануар гораздо спокойнее относился к внебрачным отношениям, которые со временем освящались церковью. «Если некий мужчина (дворянин) имел от некоей женщины, с которой он жил en soignantage, сына, а потом женился на другой, от которой тоже имел сына, а впоследствии, после смерти супруги, он сочетался законным браком с той, от которой имел en soignantage сына… то старшим его наследником по правам на наследство будет его младший сын, рожденный в первом законном браке». Soignantage – аналог брака more danico, то есть – нецерковный брак. Бомануар довольно четко расставляет приоритеты – церковный брак на первом месте, но и дети от суаньтажа тоже не исключаются из числа наследников, просто они становятся как бы наследниками второй очереди.

И это мнение не одного Бомануара – если почитать официальные церковные документы, становится очевидно, что мнение церкви было примерно таким же, хоть и высказывалось более осторожно. Вот что говорится, например, в пенитенциалии Аллена Лильского (первые годы XIII в.). При расследовании случаев сожительства мужчин и женщин, не освященных церковным браком, следует «принять во внимание, являлась ли женщина супругой кого-либо или нет… Если женщина незамужняя или если тот, кто ее познает, холост, то это меньший грех, если женат – больший грех. Если же женатый познает замужнюю – тяжелейший грех. Если же холостяк познает незамужнюю, учесть, лишил ли он ее девственности. Если же он познал недевственницу, учесть сколько раз он ее познал, ибо это увеличивает грех…»

Церковь была против сожительства вне христианского брака, но если так живут свободные от других обязательств люди – это не слишком серьезный грех. И причина такой осторожности в суждениях была проста – без церковного благословения по-прежнему жили множество людей, и церкви приходилось лавировать, чтобы не отталкивать от себя такую большую часть прихожан. Как пишет Ю. Л. Бессмертный: «Ни включение в XII в. брака в число основных христианских таинств, ни распространение так называемой компромиссной его модели (учитывающей и теологические, и светские традиции его истолкования) еще не означали превращения канона христианского брака во внутренний императив для всех мирян… Наряду с церковными браками бытовали – особенно в среде неженатых – и иные виды супружеских союзов. Их статус и их терминологическое обозначение не были, как мы видели, тождественными. В среде рыцарства и знати эти союзы (суаньтажи), допускаемые светским правом, могли охватывать чуть ли не всю жизнь – от молодости (когда они чаще всего возникали) до зрелости или старости (когда, скажем, после смерти «законной жены» к ним вновь возвращались)… Что касается простолюдинов, то в их среде подобные союзы подвергались, вероятно, наименьшей социально-правовой регламентации. И быть может, именно поэтому мы о них реже всего слышим».