Ламаре Аменеме: Немаатра Аменемхет (III)

1959–1911 гг. до н. э

Имена нового царя, ставшего единоличным правителем Египта после нескольких месяцев совместного царствования с Сенусертом III, выглядят следующим образом. Его тронным именем стало Немаатра, или Немара, – «Обладающий истиной (или ручательством) бога солнца». Доподлинно неизвестно, произносили ли в то время слово «маат», «истина», с окончанием t, или этот звук выпал, как это произошло в более поздние времена. Имена «Ламари(с)», «Ламаре(с)» и «Лампаре(с)» из списка Манефона (в нем они указаны после Сесостри(с)а) также могли происходить от имени Немара, так как с точки зрения фонетики переход «н» в «л» вполне возможен.

Однако спорным остается также вопрос о том, действительно ли первый знак в этом слове читается как «не». Вполне возможно, что в данном случае мы имеем дело с архаическим произношением. Если это так, то иероглиф следует читать примерно как «би». Также вероятно, что этот знак, обозначавший звук «би» (или «не»), следует читать после «маа» (или «маат»). В результате имя царя будет выглядеть как Маабира. Возможно, что именно от него было образовано другое имя, которое греки читали как «Лабари(с)». Однако ввиду отсутствия неоспоримых доказательств этого предположения мы будем использовать общепринятое прочтение имени царя – «Намаа(т)ра».

Его «хоровым» именем стало Аа-бау, «Великий духами (предков)»; имя небти звучало как Ичи-иуат-тауи, «Берущий наследие Обеих Земель»; «золотое хорово» имя – как Уаханх, «Обильный жизнью» (оно совпадало с именем его предка, первого представителя XI династии. Его личное имя, Аменемхет, использовалось вместе с гелиопольским титулом – «сын бога солнца».

Судя по именам Аменемхета: «Обладающий истиной (или ручательством) бога солнца», «Великий духами (предков)», «Берущий наследие Обеих Земель» и по тому, что он принял имя своего великого предка, можно предположить, что он не являлся прямым наследником престола, но был назначен им Сенусертом III, считавшим, будто таким образом он следует заветам предков. Так как новый царь правил около 50 лет и на протяжении последнего года своей жизни правил совместно со своим сыном Аменемхетом IV, судя по тому, что предшественники Аменемхета III назначали соправителей в возрасте примерно 70 лет, мы можем сделать следующий вывод: ему было не более 20 лет, когда Сенусерт III посадил его рядом с собой на трон.

Следовательно, вряд ли Аменемхет III был старшим сыном Сенусерта III. Более вероятно, что первый приходился последнему внуком или даже племянником либо каким-то еще более дальним родственником, выбранным пожилым правителем из-за сильного характера. Поводом к этому назначению могло стать то, что Аменемхет был «избран» на царствование духами предков, за него ручался сам бог солнца, божественный предок всех правителей Египта. Возможно, Сенусерта никто и не спрашивал об этом. К тому времени он мог быть уже сильно болен, и управление страной в большей или меньшей степени перешло в руки молодого и энергичного царевича, самостоятельно провозгласившего себя избранным духами предков и принявшего имя, в котором отразилась эта «избранность». Для того чтобы это заявление не казалось голословным, новый царь повелел вырезать его в храме Себека, располагавшемся в городе Шедет (Фаюм).

Как бы то ни было, Аменемхет III доказал, что является достойным продолжателем дела Сенусерта III – его длительное правление стало одним из наиболее блестящих периодов в истории страны.

Рассказывая о событии, очевидно являвшемся одним из первых в его правлении, я буду вынужден вторгнуться в сферу домыслов, так как мне придется использовать источники, написанные через несколько столетий после описываемых в них событий иноземными авторами. При этом многие исследователи полагают, что содержащиеся в них сведения не имеют ничего общего с исторической реальностью. Я имею в виду библейские рассказы об Аврааме, Исааке, Иакове и Иосифе.

Однако прежде всего мне следует обосновать мое предположение о том, что Иосиф был на самом деле освобожден из тюрьмы и назначен на государственную службу. Эти события произошли в 1959 г. до н. э., в год восшествия на престол Аменемхета III. Трактуя ветхозаветную традицию, историк вынужден находиться меж двух огней: с одной стороны, он может подвергнуться нападкам христианских ученых, занимающихся изучением Библии и склоняющихся к мысли о том, что библейские патриархи частично обладали

божественной природой и, следовательно, их не стоит считать простыми историческими личностями; с другой – он не защищен от критики скептиков, впавших в другую крайность и думающих, будто историчность этих персонажей спорна и, более того, ошибочна. Но здравый смысл заставляет нас изучать историю на основании всех имеющихся в нашем распоряжении достоверных источников, не делая различий между Библией и каким-либо другим древним текстом. Ниже я попытаюсь доказать, что еврейская традиция основана на исторических фактах (илл. 14, 15).

Я пришел к выводу, что Авраам, реальность которого не вызывает сомнений, покинул Египет, вероятно, в 2111 г. до н. э., то есть в год вступления на престол Аменемхета I, основателя XII династии. Датировка этого события справедлива по ряду причин. Во-первых, ученые сходятся во мнении о том, что если он жил в период правления вавилонского царя Хаммурапи, «Амрафела, царя Сеннаарского» Библии, годы царствования которого, как на основании астрономических явлений установил Кутлер, – 2123–2081 гг. до н. э., то временное пребывание Авраама в Египте должно было совпасть с царствованием Хаммурапи или завершиться чуть раньше его начала. Во-вторых, нам известно, что в самом начале своего правления Аменемхет I приказал изгнать с территории Египта азиатов, пришедших туда, когда в Сирии разразился голод. Согласно Библии, Авраам прибыл в Египет именно по этой причине и покинул страну по повелению фараона. В-третьих, благодаря разработанной мной хронологии истории Египта стало понятно, что Аменемхет I, издавший этот указ, занял египетский престол в 2111 г. до н. э. и, следовательно, был современником Хаммурапи, а значит, очевидно, и Авраама. Таким образом, ведя отсчет от момента изгнания Авраама, мы можем сопоставить с библейскими датами предшествующие и последующие события. Постепенно мы поймем, что из увлекательного эксперимента подобное занятие превращается в построение вполне реалистичной последовательности фактов.

Авраам предположительно покинул Ур Халдейский примерно тогда же, когда Хаммурапи взошел на престол (2123 до н. э.), почти сразу после того, как он женился на Сарре, которой тогда должно было быть около 14 лет (девочки, по обычаю евреев того времени, выходили замуж в 13–14 лет). Примерно через 4–5 лет, около 2118 г. до н. э., Авраам вместе с Саррой, которой тогда исполнилось 18 или 19 лет (согласно косвенному замечанию, содержащемуся в Библии, ее красота достигла своего апогея), прибыл в Египет. Прожив там около семи лет, в 2111 г. до н. э. он был изгнан; Сарре тогда было 25–26 лет. Мы может предположить, что ей исполнилось около 30 лет, когда, осознав, что не может иметь детей, она отдала супругу свою служанку-египтянку Агарь, и та родила от него Измаила. Согласно Библии, примерно через 14 лет, то есть около 2093 г. до н. э., когда Сарре было 44–45 лет, она родила Исаака, хотя считала, что уже вышла из детородного возраста. В Библии сказано, что она умерла через 37 лет, то есть около 2056 г. до н. э., когда ей было 81–82 года.

Через 23 года, когда Исааку было 60 лет (2033 до н. э.), родился Иаков. У него был сын Иосиф, появившийся на свет, когда его отец был уже довольно стар. Предположим, что это произошло около 1989 г. до н. э., когда Иакову исполнилось 44. Далее мы узнаем, что Иосиф был угнан в Египет в возрасте 17 лет, то есть примерно в 1973 г. до н. э., когда его отцу было около 61. Далее в Библии сказано, что Иосиф был назначен фараоном на государственную службу, когда ему было 30 (около 1959 до н. э.). Его отцу Иакову тогда должно было исполниться 74. Когда Иосиф послал за ним, Иаков, согласно Талмуду, оплакивал своего пропавшего сына на протяжении 20 лет. Таким образом, данное событие относилось к 1953 г. до н. э. Иосиф к тому времени прослужил в Египте около шести лет, и ему исполнилось 36–37 лет, а Иакову было 80. В Библии говорится, что он был настолько стар, что не мог передвигаться самостоятельно. Он умер через 17 лет, когда ему исполнилось около 97.

Такова предварительная последовательность событий. На ее основании можно сделать вывод о том, что продолжительность промежутков между описанными в Библии фактами настолько правдоподобна, что можно предположить: мы имеем дело с тщательно зафиксированными событиями. Единственная несуразность в тексте Библии – слишком большая продолжительность жизни некоторых персонажей – скорее всего, связана с ошибкой жившего в более позднее время редактора. На первый взгляд может показаться, что датировка событий весьма умозрительна, однако она основана на известных или находящихся в пределах разумного временных промежутках. Так, дата назначения Иосифа, несомненно, зависит от того, сколько было лет его отцу Иакову, когда он родился. Более того, мы можем проверить возраст Иакова благодаря тому, что нам известно: он был очень стар, когда отправился в Египет, чтобы увидеться с сыном, и его пришлось везти в Египет в повозке. После этого он прожил еще 17 лет. Таким образом, мы можем предположить, что на момент смерти ему было 97 лет, 80 – когда он прибыл в Египет и 60 – когда увезли Иосифа. Следовательно, когда Иосиф родился, Иакову было около 44 лет. Вряд ли он был младше, так как у Иосифа было несколько старших братьев и он слыл поздним ребенком, а на Востоке считается, что человек начинает стареть в 40 лет. Нет оснований полагать, будто он был старше, потому что в таком случае нам придется признать, что в момент смерти ему было больше 97 лет.

Дату рождения Иакова можно вычислить благодаря тому, что в Библии определен промежуток времени, отделявший это событие от рождения его отца Исаака. Нет ничего невероятного в том, что, когда на свет появился Иаков, Исааку было 60 лет. Любой, кто в наши дни путешествовал по пустыне, видел, что у многих пожилых вождей есть маленькие дети, рожденные от них молодыми женщинами, которых эти люди взяли в жены, будучи уже в довольно преклонном возрасте, решив проститься с кочевым образом жизни.

Дату рождения Исаака можно определить также благодаря тому, что в Библии сказано: это произошло через 14 лет после появления на свет Измаила, – и определению того, сколько лет было Сарре, когда с ней происходили те или иные события. В 13 лет она, очевидно, вышла замуж; в 18, как и любая восточная женщина, она достигла апогея расцвета своей красоты, и из-за этого ее супруга охватили страх и ревность; в 30 она думала, будто никогда не сможет иметь детей; 45 – самый поздний возраст, в котором она могла родить сына, и самый ранний для того, чтобы посчитать это событие чудом; в 81 год она, судя по всему, скончалась.

Таким образом, наиболее вероятно, что Иосиф был освобожден из тюрьмы и назначен фараоном на государственную службу в 1959 г. до н. э. В том же году египетский трон занял Аменемхет III, царь, о котором идет речь в данном параграфе нашей книги. Рассказ об Иосифе мы можем реконструировать на основании Библии, Талмуда и трудов Иосифа Флавия. Затем мы должны будем соотнести полученные сведения с данными об истории Египта периода правления Аменемхета III, полученными из египетских источников.

Иосифа, проданного в рабство его собственными братьями, угнали в Египет. Там его купил начальник царских телохранителей, позволивший ему занять в своем доме довольно высокое положение (хозяин поверил рассказу Иосифа о том, что отец того – богатый племенной вождь). Однажды (это должно было произойти в начале августа) все члены семьи царедворца, за исключением Иосифа и супруги хозяина дома, отправились на торжество в честь разлива Нила. Вернувшись домой, они увидели рыдающую женщину, заявившую, будто молодой и красивый Иосиф покушался на ее честь. Иосифа избили и отправили в тюрьму. Там юноша завоевал дружбу начальника тюрьмы, назначившего его своим распорядителем¹. Его на протяжении 11–12 лет содержали в довольно приемлемых условиях.

Затем в тюрьме оказались два попавших в немилость придворных, и Иосиф благодаря своей проницательности или болтовне начальника сумел предсказать, что одного из них освободят, а второго – казнят. Фараон, который впоследствии стал другом и покровителем Иосифа, в то время недавно женился и устроил грандиозное празднество в по случаю рождения первенца. В честь этого события один из заключенных в тюрьму царедворцев был прощен. Второго, как и предсказывал Иосиф, казнили.

Прошли еще два года. Однажды фараону приснился знаменитый сон о семи тучных и семи тощих коровах. Вельможа, познакомившийся с Иосифом в тюрьме, посоветовал своему повелителю послать за ним, не забыв отметить, что Иосиф – проданный в рабство сын очень богатого и влиятельного азиатского вождя. Бывшего заключенного одели, побрили и привезли во дворец, где он истолковал сон фараона, сказав, что на протяжении семи лет разлив Нила будет высоким и страна будет процветать, но за этим последует период плохого подъема воды в реке и, соответственно, голода. В то время царица ждала рождения второго ребенка, и Иосиф, возможно зная, что ее первенец, которому уже исполнилось около двух лет, очень болен, осмелился предсказать, что он умрет сразу после рождения второго. Так и произошло: второй младенец появился на свет, и первый скончался.

Фараон привязался к Иосифу и был впечатлен его умением предвидеть события. Узнав, что он происходит из высокопоставленной семьи, правитель назначил его (Иосифу тогда было 30 лет) на высокий пост, связанный со снабжением страны продовольствием. Иосиф, ставший теперь богатым, помирился со своим первым хозяином, женился на его дочери и построил настолько шикарный дом, что его сооружение заняло три года. Он был мудрым человеком и сумел подготовиться ко времени низкого разлива Нила, заполнив зернохранилища в обильные годы.

Примерно через шесть лет его братья прибыли в Египет, чтобы купить зерно. После драматической встречи с ними, подробно описанной в Библии, Иосиф послал за своим отцом, Иаковом. Этот богатый старый племенной вождь был вынужден отправиться в Египет. Когда он прибыл в Гошен, область в дельте, расположенную рядом с азиатской границей, Иосиф отправился ему навстречу, привез его во дворец и представил фараону, который с интересом выслушал историю своего подопечного. Иаков трогательно благословил египетского монарха, и тот милостиво позволил ему поселиться в Гошене. Очевидно, на протяжении последующих десяти лет к старику переселились семьи его детей и внуков.

Через 17 лет после своего прихода в Египет Иаков умер и был забальзамирован по египетскому обряд. Иосиф попросил фараона отпустить его, чтобы он мог отвезти тело отца в Ханаан и похоронить его в пещере, заранее приобретенной Иаковом. Царь, решив выразить свое уважение к влиятельному старому вождю и его мудрому сыну, приказал, чтобы покойного сопровождал отряд египетских военных. Когда все они прибыли к гробнице, местные жители попытались оспорить право Иакова быть похороненным в ней. Его тело смогло упокоиться там только после ожесточенной битвы. Затем Иосиф и его родственники вернулись в Египет, и через 32 года после того, как их семейство осело в Гошене, фараон умер. Иосиф дожил до очень преклонного возраста, успев понянчить правнуков. Когда он умер, его тело было мумифицировано и помещено в египетский саркофаг.

Некоторые факты, связанные с этой историей, совпадают с известными нам событиями, произошедшими в правление Аменемхета III. Во-первых, я уже писал о том, что царю было всего около 20 лет, когда он вступил на египетский престол. Следовательно, вполне вероятно, что его первенцу тогда было только два года. Иосиф был заключен в тюрьму, очевидно, в правление Сенусерта III, и Аменемхет III сразу после этого мог взойти на трон, будучи, как я говорил выше, молодым человеком, ребенку которого только исполнилось два года. Во-вторых, Аменемхет III умер, процарствовав над Египтом 49 лет. Это вполне соответствует еврейской традиции, согласно которой фараон скончался через 32 года после того, как в его владениях поселилась вся семья Иакова, что произошло, как я уже отмечал, примерно через 16 лет после того, как Иосиф был отпущен из тюрьмы.

Как мы увидим ниже, Аменемхет III пристальное внимание уделял уровню Нила в области второго порога и проводил настолько масштабные ирригационные работы, что можно предположить: его инженеры делали все возможное, чтобы минимизировать последствия нескольких низких разливов Нила и последовавший за ними голод. Наконец, мы увидим, что в ходе проведения этих работ Аменемхет приказал вырыть новый канал. В настоящее время египтяне называют его каналом Иосифа (Бар-Юсуф). Нам неизвестно, когда он получил это название. Возможно (хотя вероятность эта мала), что «Юсуф», о котором идет речь, жил после завоевания Египта арабами. Но, предположив, что имеется в виду именно библейский Иосиф, мы можем прийти к следующему выводу: первые египетские христиане, как и их потомки, жившие в первые годы после арабского завоевания, были знакомы с текстами, в которых описывались основные события древнееврейской истории. Евреев, живших в Египте до этого, было достаточно для того, чтобы помнить о произошедших в глубокой древности в этой стране событиях. Таким образом, иудеи, жившие в Египте в начале нашей эры, могли, основываясь на рассказах своих отцов, приписывать создание этого канала своему национальному герою, Иосифу.

Начну с описания масштабных ирригационных работ, проводившихся Аменемхетом III. Говоря о них, следует помнить, что сама идея их проведения, как и ход выполнения, могли быть частично связаны с деятельностью Иосифа, которого следует считать не обладающим божественной природой героем Священного Писания и не полумифическим персонажем вызывающей недоверие еврейской традиции, а крайне важной исторической личностью. Возможно, его имя и биография когда-нибудь встретятся в текстах, которые археологи обнаружат в Египте.

В Библии сказано, что фараон назвал Иосифа Цафнаф-Панеах. Цафнаф, как отметил Энгельбах, является обычным египетским титулом, за которым следует второе имя, а Панеах – вероятно, неправильное прочтение имени Па-анх – «Жизнь», или «Живущий». Следовательно, в источниках, которые нам еще предстоит обнаружить, он может быть назван Иосифом, прозванным Паанхом.

Примерно в 50 милях к северу от Каира по прямой естественной долине или каналу можно попасть в пустыню, лежащую на западном берегу Нила, между двумя скалистыми мысами. Сама эта долина заканчивается среди холмов, в большой и глубокой низине, нижняя точка которой расположена более чем на 100 футов ниже уровня моря. Эта ложбина протянулась примерно на 25 миль с севера на юг и 30 миль с востока на запад. Ее центральная часть располагается на расстоянии около 25 миль от Нила. В древнейшие периоды египетской истории всю эту территорию, вероятно, занимало огромное озеро, вода в которое поступала каждый год во время разлива реки. Сейчас это место называется Фаюмом (название произошло от египетского слова «пеиме» – «озеро»).

Уже в период царствования V династии небольшая часть этой низины, рядом с восточным проходом, где уровень поверхности не был столь низким, была осушена при помощи насыпей. В результате там построили город, названный Шедет, «Осушенный». Так как в данной местности поклонялись богу-крокодилу Себеку, греки назвали поселение Крокодилополем. Большое озеро, расположенное в этой низине, египтяне называли Мерур, «Великая вода», а греки, добавив к этому топониму окончание – с, превратили его в Моэрис. Именно так озеро называли античные авторы. Болотистые берега озера назывались та-ше, «земля болота». Здесь с глубочайшей древности жил народ, связанный с племенами Сета, которые так часто упоминаются при описании событий древнейшей истории Египта.

Каждый год Нил приносил в этот естественный резервуар речной ил, в результате чего озеро становилось все мельче. В наши дни оно стало сравнительно небольшим и получило название Биркет-эль-Карун. Большая часть низины превратилась в прекрасное место для земледелия и садоводства. Однако во времена Аменемхета III Фаюм представлял собой огромное озеро, в которое с востока врезалась узкая полоса земли, отвоеванная у водной глади после осушения отмели. На ней стоял город Шедет, отгороженный дамбами.

Аменемхет III, вероятно, боялся повторения голода и несчастий, вызванных низким подъемом воды в Ниле, то есть того, что осенью вода не сможет подняться достаточно высоко и затопить землю, а также слишком низкого ее уровня весной и в начале лета. Возможно, он считал Фаюм естественным источником воды, благодаря которому ею можно снабдить всю северную часть страны в периоды, когда ее уровень в реке наиболее низок. Как уже говорилось выше, каждую осень во время разлива Нила вода текла в озеро по естественной долине, соединявшей Фаюм с долиной Нила. Затем, когда вода начинала отступать, она снова текла в реку по полям, пока не сталкивалась с повышением уровня поверхности. Она застаивалась и не могла быть использована для орошения полей. Фараон или кто-то из его помощников решил урегулировать приток и отступление воды. Его инженеры перекрыли Нил примерно в 200 милях к югу, чуть севернее Асьюта, и вырыли огромный канал, Бар-Юсуф, канал Иосифа. Благодаря ему вода во время разлива реки поступала прямо в фаюмское озеро, где ее задерживали шлюзы. Затем, когда уровень воды в Ниле падал, ее постепенно снова спускали обратно по тому же искусственному каналу. В результате на участке реки от Асьюта и вниз по течению, до моря, можно было контролировать уровень воды. Можно предположить, что в период разлива Нила в озере накапливалось настолько большое количество воды, что, когда ее постепенно спускали, ее объем в реке на протяжении трех месяцев, с апреля по июнь, когда Нил был наиболее низким, увеличивался в два раза (Brown, The Fayum and Lake Moeris).

В ходе проведения этих впечатляющих инженерных работ устье канала было перекрыто плотиной или дамбой, благодаря чему можно было контролировать поток воды, поступающий в него и вытекающий наружу. В то же время инженеры расширили озеро и ограничили его пределы, построив в наиболее глубокой части фаюмской низменности еще одную дамбу или плотину, на этот раз полукруглую. Ее длина составляла более 20 миль. В результате в области, расположенной ближе всего к долине Нила, было осушено более 20 000 акров плодородной земли. В противном случае на краю озера остались бы мелкие бесполезные болота и полоса земли, на которой стоял город Шедет. Теперь же поселение было отделено от озера полосой из 4–5 миль осушенной земли. В самом городе Аменемхет III перестроил храм, возведенный его предком Аменемхетом I. Археологам удалось обнаружить следы этого сооружения (Petrie, Hawara, XXVII, 10, 11) и фрагмент алтаря (Lange, Schafer, Cat. Cairo Mus., 20699).

Он также повелел вырезать в этом храме длинную надпись, в которой говорилось о том, как Сенусерт III избрал его своим преемником и посадил на египетский трон. Сохранились лишь несколько фрагментов этого текста, находящиеся в настоящее время в Берлинском музее. Вероятно, большая его часть впоследствии была заимствована царицей Хатшепсут и использована в ее «коронационной речи» (Breasted, Records, II, § 233).

Канал Иосифа, каждый год наполнявший и опустошавший озеро-водохранилище, проходил через южную и западную окраины города Шедет, а затем на протяжении нескольких километров тек на север, упираясь в плотину, находившуюся недалеко от современного Биахму (этот топоним, вероятно, образован от египетского названия Пери-аму – «вид на озеро», еще одного неидентифицированного древнего поселения, находившегося в этом регионе). Здесь, судя по всему, располагалась передвижная дамба или шлюзные ворота, от которых ничего не осталось. На ее вершине с обеих сторон стояли пирамидообразные каменные пьедесталы высотой более 20 футов, на каждом из которых возвышалась огромная статуя фараона, сидящего на троне. Обе статуи были сделаны из единого монолита сверкающего белого кварцита; высота каждой составляла 35 футов, основание – 4 фута. Таким образом, их головы располагались на 60 футов выше вершины дамбы, которая, в свою очередь, заметно возвышалась над уровнем поверхности. Они еще стояли, когда Геродот и Диодор Сицилийский путешествовали по Египту, описав в своих сочинениях две сидячие статуи, воздвигнутые на пирамидальных пьедесталах, возвышающихся над водой. Но затем они исчезли. Сохранились лишь некоторые фрагменты, хранящиеся в музее Ашмолеан в Оксфорде (Petrie, Hawara, XXVI, XXVII).

Это масштабное инженерное сооружение, очевидно, спасло ту часть страны, которая располагалась к северу от Асьюта, от голода, вызванного низким уровнем воды в Ниле. Чтобы улучшить ситуацию на юге, Аменемхет III в первый год своего правления мог соорудить плотину в районе второго порога реки, чуть ниже по течению, чем крепости в Семне и Кумме. Осенью она сдерживала разлив реки. Когда уровень воды в ней был наиболее низким, воду постепенно спускали, как в настоящее время это делают на Асуанской плотине.

На скалах в Семне и Кумме обнаружены надписи, вырезанные на разной высоте. Таким образом определяли высоту разлива Нила на четвертом, пятом, шестом, седьмом, девятом, 14, 15, 22, 23, 24, 30, 32, 37, 40 и 41-м годах царствования правителя (Lepsius, Denkmaler, II, 139). Каждая из них выглядит следующим образом: «Сток (источник, начало или устье; используется слово «эр») Нила в году… правления царя Аменемхета III, живущего вечно». В некоторых случаях иероглиф «эр» перечеркнут прямой линией. Таким образом отмечался точный уровень подъема воды.

Он был на 26–30 футов выше максимального из зафиксированных в наши дни. Этот факт может свидетельствовать о существовании в данной местности плотины, сдерживавшей воду. Сэр У. Уиллкокс отметил, что наличие подобной дамбы вполне возможно.

Данное явление можно объяснить естественными причинами – течение воды мог сдерживать стершийся в настоящее время кусок скалы. В результате падение воды в нижней части порога в те времена было гораздо более крутым, чем сейчас. Однако это явление не влияло на участки реки, расположенные ниже по течению. Я склонен считать, что более вероятным является следующее объяснение этого феномена. Цифры, приведенные в надписи, были получены в результате изменения уровня воды у одного из аванпостов, расположенных в нескольких километрах южнее, за пределами египетской территории, где по вполне естественным причинам он был на несколько метров выше, чем в Семне. Если это действительно так, то можно утверждать, что никакой скалы, перекрывавшей течение воды, не существовало; не было там и искусственной преграды (действительно, следов подобного сооружения археологам найти так и не удалось). Слово «эр», таким образом, использовалось в тексте в значении «источник». Здесь, в Семне, фиксировался уровень воды в самой южной точке, куда могли попасть египетские чиновники. Это место считалось началом или своего рода источником Нила.

Фиксация уровня воды в реке свидетельствует о том, что египтяне старательно отслеживали его. Однако сложно определить, как эта деятельность влияла на планы царя по созданию на севере ирригационных сооружений, хотя большинство исследователей считает, что учет уровня воды в Ниле проводился именно из этих соображений. Информация о том, насколько высоко поднялась вода в Семне, вряд ли могла достигнуть севера заранее, так, чтобы там успели подготовиться к началу разлива. Даже в наше время крайне важна передача подобных сведений посредством телеграфа. Более вероятно, что эти записи являлись частью общего изучения уровня, на который вода в реке поднимается в разных местах по всему ее течению. Возможно, при помощи таких исследований египтяне пытались определить, являлось ли чередование высоких и низких подъемов воды в Ниле регулярным или оно было вызывно какой-то другой причиной. Ученым, занимающимся исследованием Библии, будет интересно узнать, что эти попытки определить причину плохого разлива Нила и последующего голода осуществлялись во время правления монарха, который, согласно нашим расчетам, был тем самым фараоном, видевшим сон о семи тощих и семи тучных коровах, олицетворявших семь лет довольствия и семь лет голода. Аменем-хет III вполне мог видеть подобные сны.

В связи с поднятой выше темой следует упомянуть ряд текстов, вырезанных различными чиновниками на скалах, расположенных рядом с первым порогом Нила. Описанные в них события датируются 14, 15, 24 и 25-м годами правления Аменемхета III, но сами тексты не имеют какого бы то ни было исторического значения (Petrie, Season, 98, 151, 153, 154). В Кубане, между первым и вторым порогом, найдена надпись, датированная 11-м годом его царствования (Lepsius, Denkmaler, II, 138); в Дехмиде, расположенном у той же части реки, я нашел плиту, вверху которой было написано имя царя (Annales, IX, 109). Вырезанный на ней текст датирован четвертым месяцем второго сезона (июнь) 11-го года правления Аменемхета.

В самом начале своего правления этот царь приступил к строительству своей пирамиды. Для нее он выбрал пустынную местность Дахшур, находящуюся чуть южнее Мемфиса, решив поставить пирамиду недалеко от тех, в которых были погребены Аменемхет I и Сенусерт III (De Morgan, Fouilles a Dahchour, II, I, xvi, xvii). Она представляла собой впечатляющее сооружение из кирпича, облицованное камнем (облицовка не сохранилась). Пройдя по довольно сложной системе шахт, можно было наконец попасть в погребальную камеру, где стоял прекрасный саркофаг. Верхушка пирамиды была сделана из цельного куска черного гранита, которому была придана форма пирамидиона, то есть пирамиды в миниатюре. На его гранях вырезаны имя царя, изображение крылатого солнечного диска и другие символы. Он был обнаружен у основания постройки, куда свалился, когда упала поддерживавшая его каменная облицовка. В настоящее время он хранится в Каирском музее.

Недалеко от пирамиды де Морган обнаружил гробницы двух царевен, дочерей царя, которые, очевидно, скончались на протяжении первой части его правления. Их звали Хат-хор-хетеп и Нубхетеп-па-херед. В их гробницах были найдены великолепные ювелирные изделия, которые в настоящее время также находятся в Каирском музее.

Аменемхет III последовал примеру своих предков и соорудил две гробницы. Так как основной своей целью он считал создание в Фаюме водохранилища, вторую пирамиду он решил построить на краю вершины гряды пустынных холмов, обрамлявших с севера природную лощину, ведущую в низину, где располагалось озеро. Это место находится примерно в 4 милях к востоку от города Шедет, поселения, возведенного на участке земли, отвоеванном у озера, примерно в 7 милях к юго-западу от шлюзных ворот Биахму и примерно в 5 милях к западу от пирамиды Сенусерта II в Иллахуне. Пребывая в гробнице, дух царя мог вечно смотреть на запад, на осушенные земли и безбрежную водную гладь озера, в которой каждый вечер отражался свет заходящего солнца, или на восток, на лощину, поля, протянувшиеся вдоль Нила, и холмы Восточной пустыни, над которыми светило восходило каждое утро. Он мог любоваться и огромным каналом, протекавшим прямо перед пирамидой, воды которого год за годом текли в озеро и из него.

Эта пирамида, максимальная длина каждой грани которой составляла около 350 футов, была сложена из кирпича, облицованного камнем. Внутри ее прорезала сложная система шахт, стены, пол и потолок которых также были сложены из каменных блоков. Основная цель архитектора, проектировавшего ее, заключалась в том, чтобы запутать грабителей, которые могли однажды попытаться забраться в пирамиду, решив украсть золото и ювелирные изделия, погребенные вместе с умершим царем. Очевидно, Аменемхет III хотел, чтобы его тело покоилось именно в этой пирамиде, а не в находившейся в Дахшуре, которая должна была использоваться как кенотаф или дополнительное жилище духа покойного правителя. Изначально вход находился в южной части пирамиды, а не в северной, как было принято. Строители надеялись, что грабители потратят уйму времени на его тщетные поиски.

От входа вглубь пирамиды вела шахта, по которой можно было попасть в камеру. Удачливому незваному гостю может показаться, что это единственное внутреннее помещение пирамиды. Но на самом деле сверху камера перекрыта двускатной крышей из двух каменных блоков, и от образованной ими полости начинались еще две шахты. Одна из них вела прямо, а вторая поворачивала направо. Грабитель мог подумать, будто последняя заканчивается тупиком, так как она не была запечатана и вела в пустую камеру. Вторая шахта выглядела гораздо более многообещающе, так как была аккуратно завалена камнями, наводя непрошеных посетителей на мысль о том, что за этой преградой спрятаны несметные сокровища. Тем не менее она также вела в пустое помещение. Завал был сделан для того, чтобы заставить грабителей потерять терпение, проламываясь через него.

На самом деле в погребальную камеру вела открытая шахта справа. Как я уже говорил, пройдя по ней, посетитель оказался бы в пустом помещении. Но его потолок тоже был двускатным. Через него можно было попасть еще в одну шахту, уходившую налево и опять же заканчивающуюся пустой камерой. Однако в потолке было сделано отверстие, из которого по шахте можно было попасть к глубокому колодцу. Строители очень надеялись, что непрошеный гость захочет по нему спуститься. Правда, внизу его опять же ждала пустота. За колодцем располагалось помещение, в дальнем конце которого находился еще один колодец, где также ничего не было. Кажется, будто правая стена камеры сложена из плохо подогнанных друг к другу камней. Грабитель мог бы предположить, что за ней находится погребальная камера. Однако он только зря потратил бы силы, пытаясь проломить ее.

Попасть туда можно было только через спрятанное отверстие в полу, расположение которого также должно было запутать грабителей – в потолке были сделаны проемы, по которым незваный гость мог попасть в очередные глухие шахты. Это отверстие с погребальной камерой соединяла короткая шахта, вход в которую был перегорожен огромным каменным блоком, весившим 45 тонн. Он был установлен таким образом, что после погребения его можно было вернуть на прежнее место.

Погребальная камеры была вырублена в толще скалы, которая как бы пронизывала построенную на ней пирамиду. В образовавшейся прямоугольной полости был установлен блок полированного кальцита, середина которого была вырезана с такой точностью, что само образовавшееся внутреннее пространство превратилось в прямоугольное помещение с кальцитовыми стенами и потолком. Длина внутренней поверхности этой гигантской цистерны составляла 22 фута, ширина – 8 футов, а толщина стенок – более 2 футов. Эта конструкция должна весить около 110 тонн.

В этом удивительном помещении, изготовленном из единого куска красивого желтоватого камня, установленного в углублении, выдолбленном в толще естественной скалы, стоял прекрасный саркофаг из кварцита. Потолок камеры был сделан из трех огромных блоков того же камня. Одним из них был перекрыт вход в помещение – после погребения его опустили вниз. Над этой камерой высилась основная часть пирамиды, пронизанная описанной выше сложной системой шахт и камер.

Вскоре после того, как строительство этой прекрасной пирамиды было завершено, умерла одна из царевен, очевидно любимая дочь Аменемхета III – Птахнеферу. Вероятно, он был безутешен и решил похоронить ее в своей собственной гробнице. Данное событие было беспрецедентным. Очевидно, царь надеялся, что дух его дочери будет вечно пребывать вместе с его духом. Поэтому он приказал изготовить для нее саркофаг из кварцитовых блоков и установить его в ногах его собственного саркофага, между ним и стеной погребальной камеры. Там она и была похоронена.

Здесь я должен немного забежать вперед и сказать, что Аменемхет III действительно был погребен рядом с ней, но через много лет в пирамиду проникли грабители, которых так боялись те, кто ее строил. Сначала они попались в многочисленные созданные для них ловушки, но потом все-таки добрались до погребальной камеры, украли все золото и драгоценности, вынесли и уничтожили тела царя и его дочери и сожгли все оставшееся внутри. В итоге уже в наши дни Питри удалось обнаружить в пирамиде только несколько фрагментов. К их числу относятся обломки алебастровых сосудов и блюд с написанным на них именем царя, две кварцитовые коробки для каноп и алтарь или стол для подношений из алебастра, на котором было написано имя царевны (Petrie, Kahun, 12).

В этой надписи отразилось одно весьма интересное представление. Древние египтяне верили, что любое изображенное существо обладает духом. Оно может вечно существовать в загробном мире вместе с душами умерших. Создателя произведений искусства, кем бы он ни был – художником, скульптором или резчиком – называли сенхи, тем, кто дарует чему-либо жизнь. Многие иероглифы представляют собой изображения птиц и животных (при этом они могут обозначать буквы и слоги, никак не связанные с изображенными существами). В тот период жрецы окончательно сформулировали данную идею и стали опасаться, что иероглифические знаки, нанесенные на ту или иную поверхность, а значит, являвшиеся живыми существами, могут сбежать из текста в мир духов или начать бегать туда-сюда, лишив таким образом надпись смысла. В результате в молитвах, вырезанных на алтаре царевны Птахнеферу, а также в некоторых других текстах этого периода у иероглифических знаков – изображений птиц нет ног, у змей – хвостов и т. д. Таким образом, птицы не могли убежать, а змеи – уползти, сделав надпись нечитаемой. Перед нами неоспоримое умозаключение, которое можно назвать прародителем современного представления о материальности мыслей и идей.

Аменемхет III приказал возвести недалеко от пирамиды, к югу от нее, огромное количество зданий. Этот комплекс занимает территорию, длина которой составляет 1000 футов, а ширина – 800 футов. Среди этих сооружений были храмы, дома и дворы, которые через много столетий античные авторы назвали Лабиринтом. Вспомним, что аналогичное название получил похожий комплекс зданий, построенный в минойскую эпоху на Крите, в городе Кносс. Геродот приводит следующее описание Лабиринта: «И вот они решили оставить общий памятник, а решив это, воздвигли лабиринт немного выше Меридова озера близ так называемого города Крокодилов. Я видел этот Лабиринт: он выше всякого описания. Ведь если бы собрать все стены и великие сооружения, воздвигнутые эллинами, то в общем оказалось бы, что на них затрачено меньше труда и денежных средств, чем на один этот лабиринт. А между тем храмы в Эфесе и на Самосе – весьма замечательны. Конечно, пирамиды – это огромные сооружения, и каждая из них по величине стоит многих творений (эллинского строительного искусства), вместе взятых, хотя и они также велики. Однако лабиринт превосходит (размерами) и эти пирамиды. В нем двенадцать дворов с вратами, расположенными одни против других, причем шесть обращены на север, а шесть на юг, прилегая друг к другу. Снаружи вокруг них проходит одна-единственная стена. Внутри этой стены расположены покои двух родов: одни подземные, другие над землею, числом 3000, именно по 1500 тех и других. По надземным покоям мне самому пришлось проходить и осматривать их, и я говорю о них как очевидец. О подземных же покоях знаю лишь по рассказам: смотрители-египтяне ни за что не желали показать их, говоря, что там находятся гробницы царей, воздвигших этот лабиринт, а также гробницы священных крокодилов. Поэтому-то я говорю о нижних покоях лишь понаслышке. Верхние же покои, которые мне пришлось видеть, превосходят (все) творения рук человеческих. Переходы через покои и извилистые проходы через дворы, будучи весьма запутанными, вызывают чувство бесконечного изумления: из дворов переходишь в покои, из покоев в галереи с колоннадами, затем снова в покои и оттуда опять во дворы. Всюду каменные крыши, так же как и стены, а эти стены покрыты множеством рельефных изображений. Каждый двор окружен колоннами из тщательно прилаженных кусков белого камня. А на углу в конце лабиринта воздвигнута пирамида высотой 40 оргий с высеченными на ней огромными фигурами. В пирамиду ведет подземный ход».

Вот что об этом сооружении пишет Страбон: «Кроме того, в этом номе есть лабиринт – сооружение, которое можно сравнить с пирамидами, – а рядом с ним гробница царя, строителя лабиринта. Около первого входа в канал, пройдя вперед 30 или 40 стадиев, достигнем плоской местности в форме трапеции, где находятся селение, а также большой дворец, состоящий из многих дворцовых помещений, числом столько, сколько в прежние времена было номов; ибо там находится столько залов, которые окружены примыкающими друг к другу колоннадами; все эти колоннады расположены в один ряд и вдоль одной стены, которая подобна длинной стене с залами перед ней; пути, ведущие к ним, находятся прямо напротив стены. Перед входами в залы находится много каких-то длинных крытых сводов с извилистыми путями между ними, так что без проводника ни одному чужеземцу не найти ни входа, ни выхода. Вызывает удивление, что крыша каждого покоя состоит из одного камня и что крытые своды в ширину точно так же покрыты плитами из цельного камня чрезвычайно большой величины, без всякой примеси дерева где-либо или какого-нибудь другого вещества. Поднявшись на крышу небольшой высоты, так как лабиринт одноэтажный, можно видеть каменную равнину, состоящую из камней такой же большой величины; отсюда, спустившись снова в залы, можно заметить, что они расположены в ряд и покоятся на 27 колоннах; стены их сложены также из камней не меньшей величины. В конце этого здания, занимающего пространство больше стадия, помещается гробница – четырехугольная пирамида, каждая сторона которой имеет около плефра в ширину при равной высоте. Имя погребенного там – Имандес. Говорят, что такое количество залов построено в силу обычая собираться здесь всем номам соответственно значению каждого вместе со своими жрецами и жрицами для совершения жертвоприношений, принесения даров богам и для судопроизводства по важнейшим делам. Каждому ному был отведен предназначенный ему зал».

Плиний сообщает: «Подробно описать расположение этого сооружения и каждую часть в отдельности невозможно, так как оно разделено на регионы, а также на префектуры, которые называют номами, и 21 названию их отведено столько же обширных помещений, кроме того, в нем есть храмы всех богов Египта, и сверх того, Немеси в 40 эдикулах заключил много пирамид по сорока обхватов, занимающих по шести арур в основании. Устав уже от ходьбы, попадают в ту знаменитую запутанную ловушку дорог. Мало того, здесь и вторые этажи высоко на склонах, и нисходящие девяноста ступенями портики. Внутри – колонны из камня порфирита, изображения богов, статуи царей, чудовищные фигуры. Некоторые помещения устроены так, что, когда отворяют двери, внутри раздается страшный гром. А проходят большей частью в потемках».

Этот обширный комплекс, возможно самый большой из всех когда-либо построенных в Египте, вероятно, являлся местом нахождения общегосударственных органов управления, как светских, так и духовных. В первую очередь он был посвящен богу-крокодилу Себеку, покровителю Фаюма. Во времена Плиния он уже был разрушен. Его уничтожали жители Ихнасьи (Гераклеополя), поселения, расположенного в 14 милях к югу. В городе поклонялись богу Харшефу, адепты культа которого всегда соперничали с почитателями Себека. В Средние века развалины комплекса использовали в качестве каменоломен. Последние камни были унесены отсюда в XIX в. строителями фаюмской железной дороги.

В итоге, когда Питри в 1889 г. проводил археологические исследования на этом памятнике, он обнаружил только каменные высевки, фрагменты полов некоторых помещений, статуй богов, блоков, покрытых надписями, части колонн и остатки статуи царя (Petrie, Labyrinth, XXIII–XXXII; Petrie, Hawara, XXVII; Lepsius, Denkmaler, II, 140).

Лабиринт, вероятно, назывался Аменемхетанх, «Жизнь Аменемхета», так как в каменоломнях Вади-Хаммамат была обнаружена надпись, датированная 15-м днем первого месяца второго сезона 19-го года правления царя (17 марта 1941 до н. э.). В ней сказано о том, что туда была отправлена экспедиция, которая должна была привезти «памятники из прекрасного черного камня из Хаммамат в Аменемхетанх для храма Себека, (а именно) 10 статуй пяти локтей (8,5 фута), (каждая) на троне, и (все) добытое в этом году» (Lepsius, Denkmaler, II, 138). Об этих десяти статуях говорится и в другой надписи, в которой сказано, что в Хаммамат отправились 20 человек некрополя, 30 рабочих каменоломен, 30 моряков и военный эскорт из 2000 солдат. Данная экспедиция упоминается и в другом тексте, в котором сказано, что она была отправлена в Хаммамат «по приказу Сокола, владыки дворца, чтобы привезти памятники ему». В нашем распоряжении также имеется еще одна надпись, датированная 13-м днем третьего месяца первого сезона следующего года царствования Аменемхета (13 января 1940 до н. э.).

Также я должен упомянуть другой текст из Хаммамат, относящийся к первому дню третьего месяца первого сезона второго года правления (5 января 1958 до н. э.), в котором говорится о том, что туда во главе отряда прибыл военачальник по имени Аменемхет. Он благополучно добрался до места назначения благодаря расположению бога Мина, владыки пустыни. Он упоминает, что воевал с неграми, вероятно в период царствования Сенусерта III, и вторгался в земли азиатов. Еще в одном тексте, датированном третьим днем третьего месяца первого сезона третьего года правления (7 января 1957 до н. э.), говорится о прибытии в Хаммамат трех высокопоставленных военных, возглавлявших другую экспедицию. Следует отметить, что все четыре отряда отправлялись в Вади-Хаммамат зимой, в наиболее подходящее время года для работы в каменоломнях.

В одном из этих текстов упоминается название Аменемхетанх, и я полагаю, что благодаря ему мы сможем выяснить, откуда произошло слово «лабиринт», этимология которого до сих пор неясна. В период правления Мерира Пиопи, представителя VI династии, в Египте жила царица, которую звали Мерира-анх-эн-эс или Пепи-анх-эн-эс. В нашем распоряжении имеется множество других примеров использования двух основных имен царя в составе сложных слов. По аналогии могли использоваться два названия Лабиринта – Аменемхет-анх и Немаара-анх. Выше я уже писал о том, что греки превратили имя Немаара в Лабари(с). Таким образом, в более позднее время наименование этого гигантского комплекса сооружений могло звучать как Лабари-анх. Вполне возможно, что это название впоследствии превратилось в «лабиринт».

Я не уверен в том, что данное объяснение является правильным. Однако я считаю необходимым попытаться объяснить, почему греки называли это сооружение Лабиринтом. Вполне возможно, что так назывался сам комплекс.

В период правления Аменемхета III, вероятно, был организован масштабный поход в Судан, хотя в источниках нет сведений, позволяющих с полной уверенностью утверждать, что эта кампания действительно имела место. Предметы, изготовленные в период правления этого фараона, обнаружены в Керме, в районе третьего порога Нила (Reisner, Kerma, II, 512). Среди них была стела, датированная «33-м годом, первым днем первого месяца третьего сезона» (28 июня 1927 до н. э.). В тот день произошел восход Сириуса, хотя в самой надписи данный факт не упоминается. В ней говорится о завершении строительства здания, возведенного неким казначеем по имени Интеф. Согласно тексту, для этого было использовано 35 300 кирпичей.

Широкомасштабные работы велись в период правления Аменемхета III на рудниках Синайского полуострова. В найденных там надписях упоминаются второй, четвертый, пятый, шестой, восьмой, 11, 13, 15, 18, 20, 23, 25, 27, 29, 30, 31, 38, 40, 41, 42, 43, 44 и 45-й годы его царствования (Gardiner, Peet, Sinai). В тексте из Вади-Магары, знаменитого центра добычи меди, расположенного на Синайском полуострове, сказано, что некий чиновник, работавший под руководством казначея, на втором году правления Аменемхета III был отправлен туда с отрядом из 734 солдат. В том же году он побывал в Серабит-эль-Хадим, оставив после себя соответствующую надпись.

Судя по другому тексту, найденному в Вади-Магара и относящемуся к тому же году, египтяне добирались до каменоломен по морю. Очевидно, отправной точкой был Суэц. По крайней мере, некий чиновник по имени Хернахт сообщает: «Я пересек море, чтобы доставить богатства (Синая) по приказу Сокола, который владыка дворца (то есть царя)». Некоторые чиновники, прибывавшие на Синай, оставляли указания тем, кто окажется там в будущем, обращаясь к потомкам с просьбой прочитать молитву за благополучие их душ. Приведу в качестве примера одну такую надпись: «Пусть будет любим и прибудет (домой) в сохранности тот, кто произнесет молитву о духе казначея Себекхетепа, возлюбленного богиней Хатхор, владычицей этой страны малахита, за хранителя припасов Пату, за начальника дворца царя Сенебфети и за 20 (?) рабочих (с ними)». В другом подобном тексте говорится: «Пусть бог Мемфиса Птах и богиня Хатхор, владычица страны малахита, возлюбят того, кто произнесет молитву о духе казначея Сенусерта». Еще в одном тексте, оставленном чиновником по имени Себекхерхеб, работавшим в «казначействе», сказано: «Я сделал штольню для своего господина, и мои младшие продолжили, в полном количестве, все они, никто не умер среди них». Затем он продолжает: «О вы, вельможи и соратники царя, воздайте хвалу царю, возвеличьте его славу, восхваляйте царя и смотрите на то, что принадлежит ему, ибо горы производят то, что в них, для него, и холмы даруют свое богатство… О вы, те, кто живет на земле и кто прибудет в эти каменоломни, подобно тому, как ваш царь назначит вас, как ваши боги помогают вам достичь (своих домов) в сохранности, произнесите (молитву для) тысячи подношений для духа казначея Себекхерхеба». Казначей по имени Птахур написал на 45-м году царствования Аменемхета: «(Я был послан) привезти многочисленные (припасы?) для страны…кун, который был специалистом в (подготовке) своих отчетов своему господину, который (покорил) страну азиатов, который во дворце (то есть царю), который поставил Синай на его пятки, который пересек недоступные лощины и достиг неизвестных пределов (земли)».

В крайне важном тексте, несомненно написанном в период правления этой династии, хотя имя царствующего правителя в нем не упоминается (им вполне мог быть Аменемхет III), говорится: «Величество этого бога (то есть царя) отправил (меня), казначея Херура, в эту область каменоломен, и я прибыл в эту страну в третьем месяце второго сезона, хотя это не было временем для поездок в область каменоломен». Очевидно, данное событие произошло между 2100 и 1900 гг. до н. э., а значит, Херур отправился на Синай в мае или июне. Вспомним, что июнь – самый жаркий летний месяц. «Этот казначей сообщает чиновникам, которые могут прибыть в область каменоломен в этот сезон: «Пусть ваши лица не вздрагивают от этого, ибо богиня Хат-хор сделает так, чтобы это было полезно. Я рассуждал сам с собой, я скрепил сердце, когда отправлялся из Египта (в жару). Мое лицо вздрагивало, и мне было тяжело (выносить это?), ибо в пустыне жарко летом и скалы обжигают кожу, (так что) когда наступает утро, человек (боится?). Я говорил об этом с рабочими, (сказав): «Как благодатен тот, кто в этой области каменоломен!» Но они ответили: «В этих вечных холмах может быть малахит, но разве приемлемо (?) искать его в этот сезон? Слышать (о подобном предприятии) для нас подобно чуду, происходящему в этот сезон. Разве приемлемо (?) искать (?) его в это ужасное летнее время?» Но когда я был отправлен в эту область каменоломен, духи царя поместили это в мое сердце (то, что я должен это сделать), и, когда я прибыл в эту страну, я успешно приступил к работе. Мое войско (также) прибыло полностью, все оно, не было среди них того, кто пал. Мое лицо не вздрагивало перед работой. Мне удалось разработать хорошую жилу (?), и я закончил в первом месяце третьего сезона (то есть примерно в июле); и я увез настоящие ценные камни, (подходящие) для самых богатых вещей, (в количестве) большем, чем любой, кто приходил сюда (до меня)… (В действительности) работа (проходила) лучше, чем в подходящий (для нее) сезон. Поэтому делайте подношения, делайте подношения владычице неба и умиротворяйте Хатхор, ибо если вы будете делать так, будет благо с вами. Если вы увеличите (свои почести ей), будет (действительно) благо среди вас». Конечно, я управлял своими людьми с большой доброжелательностью, и я не кричал на рабочих».

Этот сильный страх перед пустыней летом свидетельствует о том, что египетские чиновники, жившие в эпоху правления в стране фараонов, привыкли к комфорту и боялись трудностей так же, как их утонченные потомки в наши дни. Сейчас многие английские офицеры и чиновники считают работу в пустыне в самый разгар лета чем-то само собой разумеющимся. Как человек, не прекращавший свою деятельность в жаркое время года, могу сказать, что, несмотря ни на что, жару нельзя назвать непереносимой. Но я знаю случаи, когда мои соплеменники почти сдались и, подобно казначею Херуру, считали, что ее крайне сложно вынести.

Более того, этот текст крайне важен для нас с точки зрения изучения хронологии древнеегипетской истории. Он свидетельствует о том, что работа на рудниках и в каменоломнях велась только в холодное время года. Таким образом, все тексты (встречаются и легко узнаваемые исключения), содержащие даты и указание на то, в каком сезоне произошло то или иное событие, должны были быть записаны в те годы до нашей эры, в которые указанные события, датированные по египетскому подвижному календарю, могли произойти зимой. К примеру, третий месяц первого сезона в 1940 г. до н. э. совпал с январем. Таким образом, написание текста, свидетельствующего об организации работ по добыче камня, следует отнести к этому году, так как именно январь является наиболее подходящим месяцем для организации подобных экспедиций. Но, допустим, в 2500 г. до н. э. третий месяц первого сезона пришелся на июнь. Следовательно, нам сразу становится понятно, что тогда работа в каменоломнях вестись не могла.

В начале книги я показал, как даты можно упорядочить, разработав на их основе стройную хронологическую систему. Слова Херура нарушили все построения профессора Питри, по крайней мере те из них, которые касались истории Египта периода правления первых династий, так как он полагает, что, например, в царствование Снофру «работа на каменоломнях велась весной и летом» (Historical Studies, р. 11). Согласно разработанной им хронологии, добыча камня происходила в самое жаркое время года, но по моему мнению, она проводилась зимой.

Помимо всего прочего, мне следует упомянуть две весьма важные, хотя и довольно короткие, надписи. Одна из них обнаружена в каменоломнях Турры, напротив Мемфиса, где добывали наиболее качественный белый известняк (Lepsius, Denkmaler, II, 143; Yyse, Operations, III, 94). В ней говорится о том, что на 43-м году правления Аменемхета III рудник был заново открыт, чтобы добывать прекрасный известняк Аяна для храмов… Второй текст вырезан на плите, обнаруженной в Эль-Кабе. В нем сказано, что на 44-м году правления царя там, внутри укреплений, построенных Сенусертом II, была сооружена стена.

Здесь следует упомянуть другие источники, содержащие свидетельства о правлении Аменемхета III и сохранившиеся до наших дней. Основание статуи и цилиндрическая печать, на которых было написано имя царя, обнаружены в Телль-эль-Яхудии (это название можно перевести как «Холм евреев»), древнем поселении, расположенном в 20 милях к северо-востоку от Каира, на прямом пути в «область Гошен», Вади-Тумилат, и к египетско-сирийской границе (Petrie, Hyksos and Israelite Cities, I). Питри, вероятно, прав, полагая, что это место следует отождествить с Аварисом, укрепленным лагерем гиксосских захватчиков. Очевидно, он был основан в правление Аменемхета III и с самого начала мог быть центром концентрации азиатов, в котором, возможно, жили родственники Иосифа.

В Мемфисе этот правитель расширил храм Птаха. Огромная перемычка двери, на которой вырезано его имя, лежит недалеко от северных ворот храма (Petrie, Tarkhan, I, lxxvii). В Британском музее хранится прекрасная статуя царя, найденная там же (№ 1121). Фрагмент, относящийся к периоду правления Аменемхета, с вырезанным на нем «хоровым» именем царя был обнаружен в Ихнасье (Гераклеополе) (Petrie, Ehnasya, XIV). Его статуя и статуэтка найдены в Карнаке (Legrain, Cat. Cairo Mus., 42014, 42019); еще одна статуя была найдена в Нехене (Иераконполе), древнем центре культа бога-сокола, в развалинах храма (Recueil, X, 139). В различных музеях находятся многочисленные небольшие предметы: ювелирные изделия, скарабеи, цилиндрические печати, плакетки, статуэтки и т. д., – изготовленные в период царствования Аменемхета III.

В Абидосе была обнаружена большая стела (Piehl, Inscriptions, III, iv – vii). В вырезанном на ней тексте перечислены достоинства некоего вельможи Сехетепибры, жившего в описываемый период. В надписи сказано, что он был «наследным номархом, хранителем царской печати, надзирателем за зерном, копытом и пером (то есть царским домашним скотом) и наздирателем за двумя озерами для развлечений (то есть царскими угодьями для ловли рыбы и водоплавающей дичи)». В тексте говорится, что он – тот, «за чьим прибытием (во дворец) следят придворные, и тот, кому люди говорят о своих делах, чьи превосходные качества наблюдает владыка Обеих Земель, которого он повысил». Сехетепибра «владел серебром и золотом, богат драгоценными камнями, человек истины, свидетель, правдивый, как Тот (бог мудрости), хозяин тайных вещей в храмах, начальник всех работ во дворце царя, более точный, чем грузы и подобный весам, прекрасный советами, говорящий хорошее, повторяющий нравящееся, хороший слушанием, прекрасный речью, правитель, распутывающий сложную проблему, свободный от обмана, подслащающий неудачу, делающий вещи на основании хороших принципов» и т. д.

Затем, говоря о том, что он сочинил наставление своим детям, Сехетепибра пишет: «Теперь я скажу о великом: я сделаю так, чтобы вы слышали и узнали вечный способ, истинный способ жизни, (способ) проводить жизнь в мире. Почитайте царя всей душой, возведите его величество на престол в своих сердцах, ибо он (подобен) богу мудрости в сердце, и его глаза изучают каждого. Он солнце, от лучей которого исходит свет. Он освещает Обе Земли сильнее, чем диск солнца. Он делает Обе Земли более зелеными, чем высокий Нил. Он наполнил Обе Земли силой. Он жизнь, прохлада для ноздрей… Щедрость, которую он дает, – поддержка для тех, кто следует за ним, и он обращает внимание на тех, кто идет по его пути, ибо царь – (воистину) пища, и его слово (значит) увеличение. Это он создает все; он (подобен) богу Хнуму, (творцу) всех конечностей, прародитель, который сделал так, чтобы люди воссуществовали, и он (подобен) богине Бастет, защищающей Обе Земли. Любящий его (избежит) его руки, но он (подобен) Сехмет (богине разрушения) по отношению к тому, кто не подчиняется его приказу; (однако) он нежен с тем, кто (повинуется?). Итак, сражайся во имя его, очисть себя клятвой (верности) его, и ты будешь свободен от заботы, (ибо) возлюбленный царем будет благословлен. Но нет гробницы враждебному по отношению к его величеству, и его туша будет сброшена в реку. Делайте то (что я говорю вам), и ваши конечности будут здоровы, и вы будете прославлены навеки».

В этих словах отразилось глубочайшее уважение, с которым египтяне относились к царю. Вероятно, он пользовался большим влиянием и в соседних странах. К примеру, в гробнице, обнаруженной на развалинах Библа, древнего города, располагавшегося на побережье Сирии, были найдены египетские украшения и сосуды. На двух туалетных сосудах с инкрустированными золотом крышками было написано имя Аменемхета III (Academie des Inscriptions, Comptes Rendus, May-June, 1922). Очевидно, эти драгоценности принадлежали некоему азиату, правителю этого города, и, возможно, он получил их в подарок от египетского царя.

В Бостоне находится стела, найденная доктором Райзнером. Вырезанный на ней текст восстановить довольно сложно, однако она, очевидно, датируется 31-м годом правления Аменемхета III (цифра «один» в надписи пропущена) и посвящена его юбилею. Судя по всему, годы его царствования отсчитывались от начала его совместного правления с Сенусертом III. Таким образом, юбилей должен был праздноваться на 31-м году правления Аменемхета III, когда был завершен 30-летний период его царствования. Эта погребальная стела была изготовлена для некоего воина по имени Сенанх.

Некоторые особенности характера царя отразились в нескольких его замечательных скульптурных изображениях, сохранившихся вплоть до наших дней (Weigall, Ancient Egyptian Works of Art, 95—103). В первую очередь, речь идет о прекрасной статуе из Хавары, хранящейся в настоящее время в Каирском музее, изготовленной тогда, когда царь был еще юношей (илл. 9), а также о небольшой голове из обсидиана, в настоящее время являющейся частью коллекции Оскара Рафаэла и находящейся в Лондоне. Последняя была создана через несколько лет после первой, когда в очертаниях рта и подбородка Аменемхета начали читаться твердость и непоколебимость, а взгляд стал более задумчивым. Позднее была изготовлена другая небольшая скульптурная голова, вырезанная из змеевика и хранящаяся в Берлине. Его веки стали тяжелее, а во взгляде отразилась усталость от забот (илл. 10). Голова статуи, экспонирующаяся в Эрмитаже, относится к тому же периоду жизни Аменемхета, как и, возможно, прекрасные сфинксы с лицами этого правителя, обнаруженные в Танисе и хранящиеся в настоящее время в Каирском музее (илл. 4). В Берлине хранится еще одна его статуя, изображающая царя во весь рост. Благодаря ей нам известно, что Аме-немхет был невысоким коренастым человеком с довольно твердым характером. Осмотр статуи из Карнака, которая сейчас находится в Каирском музее, подтверждает, что царь был невысокого роста. Следует отметить, что на лице данного изображения Аменемхета застыло меланхолическое выражение. То, что фараон был склонен к печали, становится еще более заметно, если взглянуть на прекрасную обсидиановую головку, прежде являвшуюся частью коллекции Макгрегора. У него тяжелые веки, под грустными глазами прочерчены глубокие линии, губы стиснуты. В целом он кажется изможденным и измученным заботами. Наконец, в нашем распоряжении имеется огромная гранитная голова, обнаруженная Питри и мной в Абидосе. Статуя была изготовлена, когда Аменемхет был уже очень пожилым человеком. Его глаза запали в глазницы, а на лице читается выражение глубокой печали (илл. 11).

Рассмотрев эти статуи, можно прийти к двум выводам. Во-первых, он, нарушая традиции (вспомним, что выражение лиц большинства известных нам статуй фараонов безмятежно – они будто застыли с легкой улыбкой на губах), приказывал своим художникам изображать его таким, каким он был на самом деле. Фактически он совершил то, чего никогда не делали его предки – позволил подданным видеть его истинный облик, знать, что ими правит изможденный и печальный человек, на лице которого нет и следа спокойной высокомерной улыбки, считавшейся одним из признаков царственности.

Во-вторых, очевидно, что ему служили лучшие художники, обладавшие талантом гораздо большим, чем у кого-либо из их предшественников. Голова из коллекции Макгрегора и лучшие из танисских сфинксов были созданы поистине выдающимися мастерами, которых можно поставить в один ряд с величайшими художниками всех времен и народов. В Керме (Судан) доктор Райзнер обнаружил поврежденную статуэтку, хранящуюся в настоящее время в Бостоне. По сохранившейся части лица можно судить, что перед нами еще одно изображение Аменемхета III, хотя мы не можем утверждать это с полной уверенностью.

Согласно восстановленному Туринскому папирусу, царь правил 49 лет и умер примерно на 50-м году своего царствования. Однако последним годом правления Аменемхета III, упоминающимся в известных нам источниках (одном из кахунских папирусов (Griffiths, Kahun, XIV, 9), является 46-й. Я полагаю, что на протяжении последнего года царствования он правил совместно со своим преемником, Аменемхетом IV, так как в этот период их имена появляются в текстах вместе (Prisse, Monuments egyptiens, 9). Предположительно тогда ему было около 70 лет.