День выдался жаркий. На ночь остановились на бескрайнем песчаном морском пляже, и люди бросились к воде, чтобы снять жар с разогретых за время похода тел. Девушки заходили в воду отдельной группой на небольшом отдалении от мужчин, которые изо всех сил делали вид, что совсем не интересуются девичьими взвизгиваниями и хохотом. У берега море было мелким и теплым, но стоило зайти в воду до пояса, холод схватывал тело железным обручем, поэтому даже привычные к холодной воде мустанумцы плескались на мелководье. Больше всего было слышно звонкий голос Леи. Чтобы лучше видеть, Иво залег в песчаной дюне, присыпал себя нагретым за день золотистым песком, а перед головой для маскировки воткнул в песок несколько зеленых веточек. Такой метод он применял не впервые. Песок прекрасно скрывал запах тела, чуткие бобры, лисы и другие обитатели леса, ничего не подозревая, проходили мимо него по ночам на расстоянии вытянутой руки, и Иво – в отличие от многих других охотников – возвращался в такие ночи с богатой добычей.

Сейчас добычей были обнаженные девушки. Роскошней всех выглядела Лея. Стоя по колено в воде, она медленно наклонялась, открывая взору юноши заманчивые округлости и впадины своего тела, опускала полные руки в воду, набирала ладонями пригоршни воды и так же неспешно омывала ими шею, плечи, проводила ладонями по гордо выступающей груди с хорошо заметными розовыми сосками. Одна из девушек сказала ей что-то смешное, Лея рассмеялась и пошла к берегу. Недалеко от дюны, за которой прятался Иво, она остановилась, подняла с песка полотняную накидку и стала обтираться. Обнаженное женское тело Иво наблюдал не в первый раз, но раньше это были лишь случайно подсмотренные во время купания девушки родного поселка, да и то издали. Но чтобы так, вблизи… Лея провела тканью по груди, обойдя каждый сосок круговым движением, прошлась по чуть припухлому животу, по покрытому золотистым пушком холмику между ног, откинула голову, рассыпав по спине собранные затейливыми косичками волосы, и застыла, наслаждаясь мягкими лучами вечернего солнца. В паху юноши, предательски набухая с не изведанной ранее силой, зашевелился неугомонный зверь и болезненно воткнулся в твердый песок. Едва подавив стон, Иво попытался пошевелиться, чтобы создать свободное пространство для внезапно разросшейся до невероятных размеров части тела, но быстро сообразил, что от движения может осыпаться песок, стоявшая всего в нескольких шагах от него Лея закричит, и он будет покрыт перед соплеменниками несмываемым позором. И еще ладно, если только позором. Иво даже представить не мог, какая кара ожидает человека, посягнувшего на невесту старейшины, а теперь еще и второго по важности человека среди объединенных ливских племен. И что подумает Зигма, впервые вспомнил он о своей недавней страсти. Тело юноши охватило жаром, покрывающий его песок стал казаться невероятно тяжелым, словно его придавило упавшим деревом. Крепко зажмурив глаза, Иво застыл, боясь даже вздохнуть, в голове его словно раздался щелчок, и сознание отключилось.

Когда он вновь открыл глаза, солнце висело над самым горизонтом, Леи с другими девушками и след простыл, но совсем рядом раздавались знакомые голоса. Уго и Вальтер остановились почти на том же месте, где ранее стояла обнаженная невеста, и опустились на песок у подножия дюны. Уго достал из небольшого мешка расчерченную на черно-белые квадраты доску и начал выставлять на нее черные и белые фигурки. Вальтер помогал ему.

– Пешие воины называются пешками. Они размещаются в одну линию впереди основного войска. Королева и король должны быть в центре.

Миннезингер ухватил двумя пальцами фигурку человека в высокой остроконечной шляпе, поставил ее рядом с королевой.

– Это бегун. Такая резвая фигура, которая ходит по диагонали. Иногда его называют епископ. Вроде того, что управляет Ригой. Их по два в каждом войске.

– В Риге остался один. Мой друг Имаутс отрубил голову епископу Бертольду так, что она покатилась по траве, словно шар, – гордо объявил Уго, и Вальтера передернуло.

– Слава богу, в шахматах мы обходимся без крови… Здесь епископы могут перемещаться только по клеткам того цвета, на которые их поставили. И только тогда, когда перед ними открытое пространство. Видишь, в начале игры пешие воины, пешки, стоят впереди всего войска и первыми начинают движение. Только всадник на коне может перескочить через них. Но в прыжке он перемещается на одну клетку вбок.

– Конь может перескочить через воина? И не заденет его копытом?

Вальтер обреченно вздохнул.

– Это не живой конь. Все происходит только в нашем воображении. Перед битвой полководец осматривает поле, где будет происходить сражение, и продумывает, где лучше расставить войска, куда лучше подтянуть башни для штурма крепостных стен, где спрятать конницу, чтобы послать ее на врага в нужный момент. Так и здесь. Представь, что доска – это поле битвы, и ты посылаешь своих воинов в сражение. Но не всех сразу. Ты делаешь один ход, и противник отвечает тебе одним ходом. Оба войска одинаковы. Тебе надо понять, почему противник пошел именно этой фигурой, что он замыслил. Победит тот, кто правильней рассчитает свои ходы. Здесь все, как в жизни. Иногда можно безрассудно кинуться вперед, быстро добраться до короля противника, загнать его в угол и победить. Но иногда надо набраться терпения, может быть, отступить, чтобы сохранить силы и измотать противника, и только потом переходить в атаку.

– Когда я посылаю воина, я знаю, на что способен каждый из них.

– Я объясню тебе, что может каждая фигура. Игра в шахматы это настоящее искусство. Ты поймешь, когда следует запастись терпением и держать оборону, пока не вымотаешь противника, когда лучше отступить, чтобы заманить противника в ловушку или пожертвовать пешкой или даже важной фигурой, чтобы выиграть сражение.

– Ты мало похож на воина, но много знаешь о битвах, – заметил Уго.

– Я знаю, как играть в шахматы. И еще я знаю о музыке и песнях. Но, чтобы сложить песню, надо действительно знать, о чем ты поешь. Рыцари рассказывали мне о своих дамах. Но больше они любили рассказывать о сражениях и мудрых полководцах, о том, как они вовремя выпускали конницу, как разрушали крепостные стены или делали под них подкопы.

– Говорят, Ригу сейчас тоже окружает каменная стена. Разве можно разрушить каменную стену?

– Разрушить можно все. Или почти все. Трудней создать что-то новое. А ты что, хочешь разрушить крепостную стену? Думаю, что даже самых острых мечей и самых метких стрел для этого недостаточно.

– Расскажи мне все, что знаешь о Риге.

– Я могу… – Вальтер внезапно вскочил на ноги и настороженно огляделся. – Мне показалось, что рядом с нами шевелится какой-то большой зверь. Может быть, это медведь?

– Медведь? – быстро поднявшись с песка, Уго взялся за рукоятку топора и настороженно огляделся. – Медведя мы бы уже заметили. Но я уже не так хорошо слышу, как в молодости. Откуда, ты сказал, шел звук?