56

Как и предполагал Тони Гарднер, судно получило повреждения и встало на ремонт. Когда совсем рассвело, со стоянки «Тритона» приехали две «ТС». Из одной вышли четыре человека и поднялись на борт. Еще через пятнадцать минут они спустились обратно и сели в свою «ТС». Машины запустили двигатели и поехали в сторону оазисов, проследовав мимо спрятавшихся пограничников в каких-нибудь шестидесяти метрах.

Возле поврежденного грузовика вовсю кипела работа. Ворота снова были открыты, и внутренние стенки трюма то и дело озарялись вспышками электросварки. Рабочие поднимались в грузовой трюм и выходили обратно, так что возле судна одновременно находилось не менее десяти человек.

– Лучшего момента не будет, – сказал Тони.

– Пойдешь?

– Надо идти. Покарауль пока мои сухари, – сказал Тони, улыбаясь, но Бренда понимала, что на самом деле ему не до улыбок.

– А может, ну его, а, Тони?

– Не переживай. Эти работяги в такой же грязной одежде, как и я. Подберу какую-нибудь железку и спокойно пройду внутрь.

– Тогда хотя бы бирку сними, – напомнила Бренда.

– И правда, – спохватился Тони и принялся отрывать с форменной куртки бирку, где значилось: «Тони Гарднер, 28-я застава. Чегет».

Сорвав бирку, он спрятал ее в карман. Затем снял ремень и кобуру, а пистолет заткнул за пояс брюк, прикрыв его курткой.

– Ну все, я готов…

– Удачи, Гарднер…

Тони пришлось сделать большой крюк, чтобы выйти к судну со стороны склада. Бренда отметила, что по внешнему виду он действительно ничем не отличался от остальных рабочих. Гарднер поднял с земли одну из валявшихся железок и с невозмутимым видом пошел с ней в трюм.

Стараясь не волноваться, Бренда глубоко вздохнула. «Все нормально. Он легко вошел в трюм и так же легко выйдет обратно…» – успокаивала она себя. Однако время шло, а Тони не появлялся. «У него возникли небольшие трудности. Например, попросили подержать какой-нибудь провод или еще что. Или возле аварийного рычага находятся люди…»

Однако попытки успокоить себя ничего не дали, Бренде не сиделось на месте, так и подмывало броситься на поиски Тони. Ее удерживало только то, что женщину заметили бы сразу.

«Успокойся, если бы его схватили, вокруг сразу поднялась бы суета, а между тем рабочие трудятся совершенно спокойно…» – убеждала себя Бренда. Она так увлеклась поиском причин, почему Тони до сих пор нет, что, когда ей в спину ткнулся автоматный ствол, в первый помент она это даже не почувствовала.

– Спокойно, крошка. Не трогай свой пистолет… – Чья-то рука пошарила в кобуре Бренды, и пистолет исчез.

Ствол перестал давить на ее спину, прозвучала новая команда:

– Можешь подниматься. Только без фокусов…

Бренда поднялась на ноги и медленно повернулась к разоружившему ее человеку. Он был не один. Еще двое стояли чуть поодаль с наставленными на нее автоматами. Они выглядели значительно моложе того, кто говорил с Брендой, и, очевидно, были его подчиненными.

– Макс, – сказал старший, – проверь ее мешки. А ты, – обратился он к девушке, – отойди в сторону…

– Эй, боцман, их здесь было двое. Вот следы, уходящие на восток… И мешков два…

– Что в них? – спросил боцман.

– Пустая кобура, несколько магазинов к пистолету и… паек. Еще ржаные сухари…

– О, я люблю ржаные сухари, – оживился боцман Либерман. – Ты позволишь? – обратился он к Бренде.

Та только пожала плечами. Ей было стыдно, что ее взяли так легко.

Либерман, грызя сухарик, спросил:

– Ты кто?

– Прохожая, – зло ответила девушка. – Грибы собирала…

– Можешь не говорить, Бренда. Я ведь читать не разучился. – Боцман прочел вслух надпись на бирке ее куртки: – «Бренда Сантос, 28-я застава. Чегет». Как говорится, добавить нечего. Так где твой напарник, Бренда?

Бренда отвернулась в сторону.

– Не хочешь говорить? Ну ладно… Пошли на «Хокай». Пусть капитан решает, что с тобой делать…