Глава 38
Наши места оказались в первом ряду.
– Мне будет удобно выходить за призом, – заметил Макс.
– Почему тебе? – удивился Костин.
– Мне тоже хочется, – заметила я.
– Значит, пойдем втроем, – согласился Вульф. – Лампа, ты шикарно выглядишь.
Я улыбнулась. Вот объясните, почему, если я целый день готовлюсь к торжеству, заранее делаю прическу, профессиональный макияж, покупаю модный наряд, туфли, то всегда выгляжу не лучшим образом. А если как сегодня: примчалась домой, схватила старое платье, наспех вымыла голову; волосы высохли, пока я носилась по квартире; села в машину, мордочку красила, стоя у светофора, – если все кое-как, на скорую руку, то я выгляжу королевой!
– И одна серьга в ухе очень оригинально, – сказал Макс, – не знал, что это модно.
Я вытащила из сумочки зеркальце. М-да. Сережка и впрямь одна. Вторую я просто забыла надеть.
– Мы с тобой отстали от моды, – согласился Костин, – а Лампудель на пике, у нее и туфли крутые! Правая белая, левая черная.
Теперь мой взгляд переместился на ноги. Перед Новым годом я купила на распродаже очень красивые туфли. По цене одной пары можно было брать две разного цвета. Я схватила черные и молочные, понятно почему, они подойдут ко всему, и поставила их в гардеробе рядом. А поскольку я очень торопилась, то не заметила, что влезла в разные туфельки. Моя машина стояла в подземном гараже, сапоги я не взяла, помчалась к тачке в парадном виде. Остается лишь надеяться, что все присутствующие подумают, как Вовка, о моей безудержной креативности.
Раздалась барабанная дробь, в зале погас свет, на сцене он, наоборот, ярко вспыхнул, и появился Гриша Стеклов, он начал без вступления:
– Нам десять лет. И в этот день мне хочется рассказать о человеке, который, сам того не подозревая, подсказал мне идею создания телеканала «Правдивый розыгрыш». Это Макс Вульф!
Луч прожектора упал на моего мужа, я покосилась на него и поняла, что он удивлен.
– Да, да, Макс, это ты, – рассмеялся Гриша. – Вульф любитель пошутить над приятелями.
Я ухмыльнулась. Это правда.
– Сейчас он остепенился, – продолжал Стеклов, – но раньше! Огонь! Не всем шутки Макса нравились. Лично я на него жутко обиделся. Собирался жениться, дошел до загса, и тут Вульф разыграл целый спектакль, представил меня уголовником, сбежавшим из лагеря. Прямо в загсе появилась пьяная «мамаша» жениха, три его брата с наколками. Родители невесты в это поверили, и…
– Макс, – закричал женский голос, – я понятия не имела о том, что Гриша уже кого-то звал под венец!
Я всмотрелась. В ложе, справа от сцены, стояла стройная женщина.
– Если кто не знает, то там Софья, моя жена, – пояснил Гриша.
– Вульф, после вручения премии я расцелую тебя, – продолжала женщина, – и пусть мне Лампа глаза выцарапает. Я очень рада, что ты ему сорвал первую свадьбу.
Зал захохотал.
– Да я и сам рад, – подхватил Стеклов, – но радость пришла через пару лет, когда я встретил Соню. До этого зело зол был, однако высказал Максу все, что про него думал, хотел отношения разорвать.
У меня по спине побежали мурашки, руки стали ледяными, а Гриша вещал дальше:
– Вульф возьми да и скажи: «Я тебе разрешаю меня разыграть. Сделай спектакль лучше того, что я поставил. И будем квиты». В моей голове мигом созрела идея агентства приколов! И я его создал! Потом открыл телеканал «Правдивый розыгрыш». Когда прибыль пошла, я Макса простил.
Присутствующие опять засмеялись.
– И сегодня, в день десятилетия, я хочу вручить Вульфу и лучшим представителям его команды, любимой жене Евлампии, верному другу Владимиру, приз! Но до того, как они получат эксклюзивную статуэтку, над которой трудились лучшие мастера… Макс! Ты предложил мне разыграть тебя. Да так, чтобы переплюнуть на этом поле тебя, Вульфа. Я принял вызов. Ты стал участником нашего розыгрыша. Мы готовили его очень долго. Больше года! И я горжусь тем, что не нанимал актеров. Ты бы сразу почуял профессионалов! Мы подготовили простых людей, самых обычных! Поверьте, они гениальны. Вульф, ты понял, что произошло? Дело Анастасии Егоровны Петровой. Все записано! Сейчас вы увидите. Я временно исчезну. Макс, наслаждайся.
Прожектор погас, зато вспыхнул экран. Я увидела Анастасию Егоровну, которая держала в руках коробку.
– Можем начинать? – спросил чей-то голос.
– Да, – кивнула моя соседка, – ох, боюсь! Вдруг не получится? Не смогу сделать все как надо?
– Вы умница, талант, – произнес тот же баритон, – хотели стать актрисой. Вы прекрасно справитесь! Ну! Вперед без страха. Вы и ваша семья потрясающие. Все у вас получится. Помните, сколько денег заработаете. Они вам нужны?
Анастасия кивнула и нажала на звонок.
– Кто там? – спросил женский голос.
– Я, впустите меня, – сказала моя соседка.
Диалог продолжился:
– Не вижу почему-то вашего лица.
– Ой, неужели не узнали свою подружку?
– Не вижу вас.
– Так по голосу ясно. Это же я. Моя Лаурочка на днях вашей Фире ухо расцарапала.
– Анастасия Егоровна?
– Ну, конечно, откройте, дорогая.
Дверь распахнулась. На пороге стояла… я.
Макс взял меня за руку. А действо стало разворачиваться…
Сколько времени длилось видео? Не знаю. Мне оно показалось бесконечным. Когда зажглись люстры, я шепнула Максу:
– Посмотри, я, наверное, краснее помидора?
Вульф поцеловал меня в щеку.
– Все отлично. Это просто месть. Сделай вид, что тебе смешно.
На сцену снова вышел Стеклов. Он улыбался во всю физиономию.
– Макс, ну как? – спросил он.
– Супер, – ответил Вульф, – мы здорово повеселились!
– Да, да, да, – добавил Костин, – правда смешно. Лампа, как мы назвали это дело?
Я встала.
– Можно мне на сцену?
– Солнышко, я тебе все разрешаю, – сказал Григорий.
Я поднялась по ступенькам и встала у микрофона.
– Мы назвали это дело «Компот из овощей и фруктов». То, что невозможно превратить во вкусный напиток. Из всех щелей торчали уши! Зачем Питирима-Татьяна рассказала мне про ключника, а? Какое отношение эта история имела к расследованию?
Стеклов махнул рукой, из кулисы вышла бабка, которая на ходу заговорила:
– Ну, про ключника в сценарии не было ни слова. Я сама про него сочинила.
– Зачем? – усмехнулась я.
– Интересная такая байка, – ответила старушка.
Я посмотрела на Григория.
– Режиссер неплохо поработал с артистами. Можно их всех позвать? Но ему следовало объяснить им: «Люди, давайте без отсебятины, а то получится капустник». Так и вышло.
– Да они только этого и ждут, – потер руки Стеклов, – искупайте наших ребят в аплодисментах.
Из-за бархатного занавеса потянулась вереница людей. Когда на сцене выстроились все участники розыгрыша, я их похвалила:
– Вы молодцы. А где Рваный Лис, который подсказал нашему сотруднику имя князя Нуаре?
Стеклов ударил себя кулаком в грудь.
– Оцените мой ум. Восхититесь подготовительной работой. Мы узнали все про друзей ваших сотрудников. Но его тут нет.
– Потрясающе, – согласилась я, – хотя это совсем не трудно, вы зашли в соцсеть и получили что надо. Князь Нуаре!
– Да, мой ангел, – улыбнулся Альберт Алексеевич, – я был честен с вами. Все, что мы с Лукрецией сообщили про наших родителей, – правда.
– Только приврали насчет украденной коллекции американца, – подчеркнула я. – Зачем?
– Да его память подводит, – объяснила Лукреция, – он забыл про большой куш нищей герцогини, зато вспомнил про коллекцию камней. Ее и правда украли, но давно. У него склероз: то, что сегодня утром случилось, как ластиком стерло, а события пятидесятилетней давности он помнит. Накосячил брат, но все равно здорово сыграл.
– О! Роман Шныркин, – обрадовалась я, – вы сейчас не будете плакать?
– Нет, – улыбнулся парень, – но ведь я был хорош!
– Очень, – похвалила я, – все талантливы. Но маленький косячок! Тетушка у двери в клинику, куда я приехала к Роману, не участвовала в розыгрыше, она сказала врачу, который прекрасно исполнил свою роль: «В третьей палате не наш мужик сидит». И это подтвердило наши сомнения. Признаюсь, мы сначала поверили Анастасии, но чем дольше занимались этим делом, тем отчетливее понимали – что-то тут не так. Во-первых, у дочери Питиримы Арины огромная разница в возрасте с мужем Игорем. Она родилась, когда ему исполнилось 15 лет. Везде нестыковки во времени. А с лагерем вообще ерунда. Откуда там взялись скелеты, которые видели Рома и Паша, если Алексей с братом были там около года назад? Игорь, что так быстро разложился до костей? И много чего еще. Ну да ладно. Это было увлекательно. Спасибо. Единственное, что мне не понравилось, – это снотворное, которым меня угостила Питирима-Татьяна.
– Крошечку всего подсыпала, кто же знал, что тебя так унесет? – вздохнула Молоканова.
Я дернула Стеклова за рукав.
– Ваши актеры слишком любят импровизацию. Зачем семью Петровой-то отравили? А? Эта линия к чему?
– Лампулечка, это мне в голову пришло, – защебетала моя соседка, – действие разыгрывалось вяло, тягомотно. Вот мы с Тиной и решили внести яркие краски.
Зал захохотал.
Я посмотрела на счастливого Стеклова и незаметно, но больно ущипнула себя за запястье. Давай, Евлампия Романова, ты справишься, ты лучше тех, кто стоит сейчас на этой же сцене. Не знаю, каким образом Гриша вынудил всех этих людей участвовать в своем спектакле. Понятия не имею, как он расплачивался с ними: деньгами или услугами? Или заставил участвовать шантажом? Да мне это и неинтересно. Но я сейчас имею возможность испортить Стеклову его торжество. Надо только убедительно сыграть свою роль. Так, чтобы все поверили. Давай, Лампа, ты справишься.
Я весело улыбнулась.
– Прости, Гриша! Но мы знали, что являемся участниками твоего розыгрыша. Питирима угостила меня снотворным. Зачем?
– Я хотела… – начала старуха.
Я отмахнулась от нее, как от назойливой мухи.
– Ваш ответ мне не нужен и не интересен. Все поняли, что это спектакль. Итак, меня опоили зельем. Но я заснула не на сутки. Почему? Не важно. Питирима считала, что я дрыхну, и позвонила организатору. Конечно, Стеклов купил себе номер на чужое имя. Зачем Питирима ему звонила?
– Я хотела… – снова начала бабка.
– Ой, да ясно, – опять оборвала ее я, вытащила телефон, включила запись и приставила трубку к микрофону.
Зал затаил дыхание.
– Вам ясно? – засмеялась я. – Жадная Питирима, которая, кстати, и с нас потребовала холодильник и стиральную машину, испугалась, что ее надуют, не заплатят, и вызвала к себе Стеклова. Да, да, с ней говорил Гриша. Мы это сразу поняли, услышав его слова: «Зело зол однако». Спящая я стала гарантией получения денег Питиримой. Если ей не заплатят, она меня разбудит и выложит мне правду. Григорий это понимал, поэтому приехал и расплатился. Хрипел он потому, что простудился. Костин обработал запись с помощью компьютера, есть программа, восстанавливающая истинный голос того, кто говорит. Да, Володя?
Я посмотрела в зал. Ну, Костин, не подведи.
– Детский сад, – расхохотался Вовка, – за пять минут я все очистил и услышал голос Гриши. Анекдот просто! Да еще это его «зело зол». Он пару минут назад опять так выразился.
– Нам просто стало интересно, – продолжала я, – как Гриша закончит эту историю? Не зря же он нас позвал, премию вручает. Звонил, беспокоился, мне напоминал, слишком суетился. И вот мы здесь! Спасибо, Гриша, было весело! Правда, Макс? Иди сюда! Вова, ты тоже!
Вульф поднялся на сцену и взял у меня микрофон.
– Гриша, прости меня за тот глупый розыгрыш. С другой стороны, из-за него ты теперь женат на прекрасной Сонечке. Ну да, мы раскусили твой замысел благодаря Лампе, которая вовремя проснулась и сделала запись. Но дали тебе возможность завершить начатое. Почему? Мы с тобой оба гениальные создатели розыгрышей. Давай объединимся? Представляешь, каких дел мы вместе наворочаем?
– Только меня, ребята, не трогайте, – закричал кто-то из публики, – мне уже страшно!
Макс протянул руку Стеклову.
– Мы вместе, как раньше?
Гриша заставил себя улыбнуться и обнял Вульфа.
– Два идиота помирились. И это прекрасно. А приз мы отдадим Лампе! Сонечке корзину цветов. Что бы мы делали без наших жен?
