Глава 38

Из-за боли я не мог нормально спать. Каждые пять часов медсестра делала мне укол снотворного, дающий передышку утомленному мозгу. И я проваливался в непроницаемую черноту. К сожалению, ненадолго.

Первый укол отрубил меня на полчаса. А эффективность каждого последующего, из-за быстро адаптирующейся к лекарству выносливости, сокращалась на одну-две минуты. И уже через двое суток эффект от воздействия укола сократился до пятнадцати минут.

Все-таки отращивание потерянной конечности — это тот еще геморрой. Занятие долгое, нудное и до ужаса болючее. Отсутствие анестезии, еще в первый день моих мучений, всезнайка Шпора мудрено объяснила: необходимостью незамутненного отклика сознания на появление в отрастающих тканях новых нервных окончаний. Кроме того, Игроку с прокаченными выносливостью и регенерацией анестезию нужно закачивать литрами, и толку от нее будет гораздо меньше, чем от того же живца, который мне и так капают с первых минут страдания в больничной койке.

Если б не подавление боли бесконечными мантрами самовнушения, я б, наверное, не выдержал испытания и вскрыл себе горло. Навык Гипноза очень выручил. За трое суток адского роста руки я прокачал его аж на 120 единиц, и получил даже +1 к показателю Интеллекта. Но до высот Скальпеля, одним прикосновением полностью заблокировавшего боль на целый час, мне, конечно, было еще бесконечно далеко. Максимум, чего удалось добиться изнурительной практикой самовнушения, — приглушить острую боль до состояния худо-бедно терпимого зуда.

Вот так и страдал три дня к ряду, борясь с болью и наблюдая за мучительно медленным ростом руки.

Совсем тяжко пришлось в самом конце, когда из ладони стали отрастать пальцы. Боль усилилась многократно. Острые, как луч лазера, вспышки пробивалась сквозь фильтр самовнушения, и я орал, как резанный. В этот самый болезненный период лечения меня снова навестил Скальпель. Прикосновение знахаря принесло часовое облегчение в самый пик боли. И после передышки я смог дотерпеть трехдневный марафон отращивания руки до конца.

О том, что рост руки прекратился, узнал по исчезновению боли. Резкому, как удар ножом. Вот только секунду назад скрипел зубами, еле сдерживая рвущийся наружу крик, и бац — разом отпустило.

Перед глазами загорелась строка уведомления: об увеличении характеристик Выносливость и Регенерация, соответственно, на 84 и 32 очка развития, роста аж на 186 очков навыка Алкоголизм, и подскока разом на два пункта показателя Защита.

Попробовал шевелить пальцами новой руки, и был приятно ошарашен тем, как легко это получилось. Думал, придется заново учиться ей управлять, но все легко получилось само собой. Чутко реагируя на команды, рука свободно гнулась в локте, послушно поднималась вверх и поворачивалась из стороны в сторону.

Долго упражняться с восстановившейся конечностью не позволила накопившаяся за дни бессонницы усталость. Я даже не заметил, как это произошло, глаза закрылись сами собой, и я провалился в нормальный здоровый сон.

Снова мне снилась Галя. Девочка сидела на ковре в середине украшенной разноцветными шарами детской комнаты. Вокруг были разбросаны куклы и мягкие игрушки. Самую большую куклу Галя посадила перед собой и старательно заплетала в косу ее пышные волосы.

— Нет, прямо сейчас не получится, — донесся из соседней комнаты раздраженный шепот Ртути.

Я невольно прислушался.

— Дар в откате, сколько можно повторять… Нет, не сорвется. Крючок надежный, не подведет… Добро…

— Папа, ты обещал со мной поиграть, — неожиданно закапризничала Галя.

— Все, не могу больше говорить. Свяжусь, когда парень созреет. Отбой, — скороговоркой выдал Ртуть невидимому собеседнику, понизив голос до совсем уж едва различимого шепота, и появившись на пороге комнате, улыбнулся дочке.

— Во что желает поиграть моя принцесса?..

Я проснулся от толчка в плечо.

— Рихтовщик, капельницы я убрала, вставай, ты абсолютно здоров, — рядом с кроватью стояла Линда — моя неразговорчивая медсестра, из которой за три дня одностороннего общения мне удалось выудить лишь имя.

— Привет, — я вежливо улыбнулся даме.

— Че скалишься, — фыркнула в ответ медсестра. — Койку освобождай, говорю. Здесь тебе не гостиница.

— Ну вот чего ты такая колючая, — заворчал я, откидывая одеяло и поднимаясь с кровати.

Ничуть не смутившись моего голого тела, Линда указала на лежащую на стуле и под стулом одежду и обувь. Отвернулась и, подхватив тележку, направилась к выходу. На пороге обернулась и приказным тоном объявила:

— Перед уходом, загляни к Скальпелю. Налево по коридору, четвертая дверь.

Быстренько натянув джинсы, свитер и кроссовки, я безо всякого сожаления покинул опостылевшую палату и отправился по указанному адресу.

Скальпель встретил меня акульей лыбой от уха до уха.

— Как рука? — спросил, подрываясь из кресла мне навстречу.

— Отлично, — буркнул я, отвечая на крепкое рукопожатие.

Толком рассмотреть кабинет Скальпеля не получилось. С порога в глаза бросились широкий стол из стекла и металла с огромным, как трон, кожаным креслом и покрытые дубовыми панелями стены. Больше ничего увидеть не успел, потому что подхвативший под локоть хозяин кабинета потащил меня обратно в коридор, на ходу объясняя:

— Сейчас провожу тебя в банк, и откроем тебе депозит… Да, Рихтовщик, у нас здесь все серьезно. Вешалка — один из старейших стабов на Континенте, с постоянно проживающим населением в двадцать шесть тысяч иммунных и заслуженной репутацией… Как и везде, здесь в изобилии имеются бары, магазины, кабаки и бордели, так что вариантов душевно отдохнуть, стравить пар и потратить честно заработанные споранчики у тебя будет выше крыше, и с этим прекрасно справишься сам. Я же тебе сейчас покажу способ сберечь и даже чутка приумножить свое нехилое баблишко. Банк мы замутили всего пару лет как — это, типа, наше ноу-хау.

На выходе из больницы, заглянув в небольшую гардеробную, Скальпель вручил мне старый потрепанный рюкзак, безвозвратно потерянный, как я думал, после лодочного приключения.

Следом за Скальпелем я вышел из больницы, снаружи оказавшейся четырехэтажным квадратным зданием, из массивных бетонных блоков, внешним видом больше напоминающим тюрьму. Сходство с кутузкой усиливали необычно узкие, похожие на бойницы, окна, с глухими решетками на первых двух этажах, и толстая сейфовая дверь на выходе.

По обе стороны от больницы раскинулась широкая улица, застроенная трех-, четырехэтажными серыми строениями такого же угрюмого тюремно-сейфового вида. На узком тротуаре пешеходов было совсем мало, буквально считанные единицы. А вот припаркованных вдоль обочины проезжей части машин на улице было, как грязи.

Авто густо стояли практически впритык друг к дружке. В подавляющем большинстве это были массивные фургоны или внедорожники, изуродованные и превращенные в настоящие ежи-броневики огромным количеством наваренного сверху железа. Обычные машины в ряду этих монстров встречались не часто, и одна такая редкая пташка — темно-синий бентли — оказалась аккурат напротив выхода из больницы.

Я ничуть не удивился, когда Скальпель по-хозяйски распахнул водительскую дверь бентли и жестом предложил мне садиться рядом.

— Классная тачка, — невольно вырвалось у меня, когда провалился в кожаное кресло, словно в пуховую перину.

— Бесполезная только на Континенте, — хмыкнул в ответ Скальпель. — Только в стабе на такой игрушке рассекать можно. Сунешься на ней за периметр, твари мигом схарчат. Но ничего с собой не могу поделать, люблю комфорт и хоть здесь хочу ездить по-человечески.

— До банка-то далеко? — спросил, когда плавно вырулив от обочины, машина гордым лебедем заскользила по пустынной дороге.

— Не очень. Минут через пять будем на месте.

Заглянув в рюкзак, обнаружил аптечку, теплый свитер, пистолет в кобуре — тот самый, с глушителем, прощальный подарок Шила, которым отбивался от тварей на мосту — бутылку с остатками плещущегося на дне живца и пару чудом сохранившихся банок нефильтрованного.

Вытащив пиво, предложил банку Скальпелем, и тот, удивив меня, охотно принял угощение. Не отрывая левую от руля, ловко вскрыл банку одной правой и сделал большой глоток.

— Здесь у нас гайцов нет, и пить за рулем не возбраняется, — пояснил водила, заметив мое недоумение.

Я пожал плечами и, вскрыв свою банку, тоже стал пить.

Знакомый вкус нефильтрованного из банки пробудил воспоминания о недавних приключениях с напарницей.

— Скальпель, не в курсе, а Белка сейчас в стабе?

— А, та твоя подружка, — хмыкнул водитель и пожал плечами. — Понятия не имею. Знаю лишь, что Ртуть, выполняя данное тебе слово, приказал оформить ей наше гражданство. Так что должна здесь где-то крутиться. Но чем дышит, где тусуется — этого на стабе никто не отслеживает. Игроки народ вольный, слежку и контроль на дух не переносят, если наших безопасников поймают на чем-то подобном, в стабе такая буза начнется — мама не горюй.

— И че мне делать? Как ее искать-то?

— Ты, Рихтовщик, когда с делами закончим, по барам походи, народ порасспрошай. Белка твоя — девка видная, наверняка, привлекла внимание всех окрестных кобелей.

Скальпель заржал, смял пустую банку и швырнул в опущенное окно. А мне ужасно захотелось зарядить ему промеж глаз. Рука сама собой сжалась в кулак, сминая еще не допитую банку, и остатки пива пенными струями брызнули во все стороны, пачкая салон.

— Мля, Рихтовщик! Че творишь, скотина! — взорвался мигом утративший добродушие Скальпель. — Убери нахрен отсюда это дерьмо!

Я выкинул текущую банку в окно и стал стереть рукавом капли с лобового стекла.

— Оставь, не надо, — проворчал Скальпель, успокаиваясь. — Потом на мойку заеду, салон почистят.

— Извини. Нечаянно вышло.

— За нечаянно — мля! — бьют отчаянно. Слыхал такую присказку?.. Ладно, забей. Вылазь, приехали.

Машина остановилась возле трехметрового решетчатого забора, окружающего необычное даже по местным меркам круглое здание с высокими глухими стенами и плоской крышей, откуда в разных направлениях торчали, устремленные в небо и на землю, стволы зенитных установок и крупнокалиберных пулеметов.

— Гляжу, наш банк произвел на тебя впечатление, — хлопнул по плечу нагнавший возле КПП Скальпель.

— Крепостная башня какая-то это, а на банк, — проворчал я.

— Ожидал увидеть какую-то модную хрень из стекла и железа? Не, брат, здесь такое не проканает. В нашем банке хранятся спораны тысяч Игроков. Теперь, считай, и твои. Защита должна быть на уровне, чтобы ни у одного придурка и мысли не возникло: попробовать без спросу сунуть сюда нос… Ну все, хорош пялиться. Пошли.

Массивный стальной турникет перед Скальпелем беззвучно раздвинулся в стороны.

— Он со мной, — указал на меня Скальпель паре вытянувшихся в струнку камуфляжников с автоматами.

Проходя мимо автоматчиков, я увидел загоревшиеся возле каждого строки информационного описания — оба были Игроками аж двадцать пятого уровня. Если за пулеметами наверху дежурят громилы такого же уровня, за безопасность местных споранов можно было не опасаться — банк охранялся круче, чем легендарный Форт Нокс.

Вход в башню располагался с тыла — очередное неудобство в целях безопасности. Чтобы добраться до него, пришлось идти еще метров сто по огороженной высоким бордюром дорожке и, обходя круглый дом слева, ощущать себя беззащитной мишенью под прицелом крупнокалиберного пулемета.

Толстая стальная дверь, так же беззвучно, как турникет, отъехала перед нами в сторону, и, пройдя следом за Скальпелем внутрь башни, я оказался в неожиданно уютном современном офисе с двумя мягкой кожаными креслами, стоящими рядом перед столом единственного клерка в строгом деловом костюме.

— Счетовод, познакомься, это Рихтовщик. А это, соответственно, Счетовод, — представил нас друг другу Скальпель. Не дожидаясь разрешения, по-хозяйски уселся в кресло и кивнул мне на соседнее.

Счетоводу на вид было около шестидесяти лет. Абсолютно лысый сухопарый старик с седыми пышными усами и бородкой клинышком, делавшими его похожим на средневекового Дон Кихота.

Рядом с клерком загорелись строки информационного описания, из которых доступными мне оказалось лишь имя, все остальное: статус, уровень, опыт и показатели, было скрыто вопросительными знаками.

Мою протянутую было руку белый воротничок проигнорировал, пришлось убрать. Скальпель сделал вид, что не заметил возникшей из-за моей промашки неловкости, и как ни в чем не бывало, продолжил инструктировать Счетовода:

— На имя Рихтовщика Ртуть распорядился перечислить восемь с половиной тысяч споранов. Открой ему виповский депозит, на пять годовых с остатка.

— А не жирно будет, практически новичку и сразу вип? — у старика оказался удивительно молодой звонкий голос.

— Желаешь оспорить решение Ртути? — ощерился своей фирменной акульей лыбой Скальпель.

— Ну вип, так вип, — тут же дал заднюю старикан. — Че сразу психовать-то. Уж и спросить ничего нельзя.

— Вот и порешали, — кивнул Скальпель и, хлопнув меня по колену, поднялся на ноги. — Мне пора. Дел невпроворот… Счетовод, ну я на тебя рассчитываю. Рихтовщик, увидимся.

Не дождавшись моего ответа, он тут же сбежал из офиса.

Через пятнадцать минут я тоже покинул банк. В рюкзаке, вместо реальных споранов, лежала выданная Счетоводом чековая книжка, расписками из которой можно было расплачиваться в любом учреждении стаба так же, как и твердыми виноградинами из споровиков тварей. Это было очень удобно. Теперь ни вор, ни случайная смерть не могли лишить меня оставленных в банке споранов. Ну, и приятным бонусом, разумеется, стало обещанное Счетоводом ежедневное начисление процента на остаточную сумму депозита. Правда, исходя из пяти годовых, ежедневные начисления составляли какие-то жалкие сотые доли процента, но, как говорится, курочка по зернышку… К тому же, на депозите у меня лежало восемь с половиной штук — внушительная сумма, ежедневные начисления на которую, по заверениям того же Счетовода, будут составлять больше спорана.

В общем, офис Счетовода я покинул в приподнятом настроении и, выйдя из КПП, прямиком направился в ближайший бар, обмывать удачное капиталовложение.

«Синий бегун» с порога оглушил угарной волной старого доброго рок-н-ролла. И я сразу понял — это мое место.

На улыбчивое: «Привет!», стоящий за барной стойкой рыжебородый великан в косухе байкера лишь угрюмо кивнул и, ничего не спрашивая, тут же выставил передо мной литровую кружку черного, как гудрон, пива, с огромной пенной шапкой.

Я отхлебнул и остался очень доволен.

Проследив реакцию на моем лице, великан протянул через стойку руку и представился:

— Викинг.

— Рихтовщик, — назвался и я, отвечая на рукопожатие. — Отличное пиво! — И, в подтверждение слов, сделал еще один длинный глоток.

— Наше фирменное, — откликнулся по-прежнему угрюмый Викинг. — Первая кружка новичку за счет заведения. Традиция. За каждую следующую готовь четвертушку.

— Не понял?

— Четверть спорана.

— Ага. Тогда мне, для разгона, накапай еще четыре таких. И еще закуси какой-нибудь на споран организуй.

Вытащив чековую книжку, черкнул расписку на два спорана и протянул вырванный листок бармену.

— Сделаю, — откликнулся Викинг, с невозмутимым видом принимая расписку. — Здесь останешься, или за столик пересядешь?

— Пожалуй, не буду тебе глаза мозолить. Вот туда все мне принеси, — указал на дальний стол у стены.

— Сделаю… Еще что-нибудь?

Вопрос Викинга напомнил о Белке. Уже поднявшись со стула, я сел обратно.

— Скажи, Викинг, в твой бар не заходила недавно блондинка невысокого роста с короткими волосами? Звать Белка. Она, как я, новичок.

— Извини, Рихтовщик. Не припоминаю.

Подхватив кружку, я ушел за свой столик.

Через минуту подоспел Викинг с большим подносом, полным пива и разнообразного закусона. Оказалось один споран — это огромные деньжищи, за которые я получил дюжину тарелок всякой всячины: от роскошных раков с креветками до банальных чипсов с фисташками.

Я допивал третью кружку, когда стул напротив сам собой выскочил из-под стола и жалобно скрипнул под весом усевшегося невидимки.

— Привет, Рихтовщик, — поздоровалась пустота напротив знакомым голосом.

— Ты кто? Я тебя не вижу.

— Извини, не хотел тебя пугать, — на соседнем стуле появился Груз, расстегивающий ворот маскирующего плаща. — Только что вернулся в стаб, не успел переодеться.

— Да я не из пугливых, — хмыкнул я, отодвигая пустую третью и салютуя ставшему видимым невидимке четвертой кружкой. — За встречу!

Сделал большой глоток и тут же поперхнулся выпитым, от следующей фразы Груза:

— Викинг сказал, ты разыскиваешь Белку?

— Мля! Кх… Груз! Кх-кххх… Нельзя же… Кх-кх… так под ру… кху… — кое-как выдавил я сквозь кашель и, прочистив горло, добавил: — Можешь помочь с поиском?

— Я знаю где твоя девчонка.

— Ну и?.. Диктуй адрес.

— Она не в стабе.

— Мля, Груз, мне каждое слово из тебя вытягивать? Че за манера говорить загадками!

— Белка в сборном отряде охотников за споранами три дня назад отправилась потрошить тварей в недавно перезагрузившуюся Киреевку — это местная деревушка, в поста километрах от Вешалки. Киреевка перезагружается каждый месяц. Место, считай, хлебное, прикормленное. Высокоуровневые твари там редко появляются, в основном бегуны с прыгунами — идеальное место для кача новичков.

— И когда Белка вернется из этого рейда?

— Боюсь, теперь никогда.

— Мля! Опять загадки.

— Помнишь Жгута?

— Да я, как увидел тебя, первым делом козла этого вспомнил. Или, че, скажешь твой напарник не козел?

— Он мне больше не напарник.

— О как!

— Жгут кинул меня на последнем рейде. Закрысил общак и сбежал, пока я спал. Позже напал на отряд возвращающихся из рейда новичков. Всех перебил и похитил Белку. Об этом я узнал от одного из возродившихся игроков, приславшего на мой адрес письмо с предъявой за действия бывшего напарника.

— Вот сука!

— Я остановлю Жгута. Это вопрос чести. Но я привык работать в команде, с напарником. Он похитил твою девушку. И ты не менее моего заинтересован в скорейшей поимке Жгута. Поэтому у меня к тебе предложение, Рихтовщик.

— Зовешь в напарники?

— Да.

— Мне нужно подумать. Угощайся, — я подвинул собеседнику оставшуюся кружку пива.

Груз не стал кочевряжиться, сделал глоток и захрустел чипсами.

Я же, напротив, отложил свое пиво и взъерошил волосы, пытаясь сосредоточиться.

Предложение Груза выглядело заманчиво. Чертовски заманчиво. И если бы не последний вещий сон, я б, не раздумывая, согласился. Но во сне Ртуть, беседуя с кем-то, вероятно, по рации, обмолвился, что держит меня на крючке. Почему меня, да потому что мой Дар в откате так же, как у загадочного персонажа из сна. Мой крючок — Белка, это очевидно. А теперь выясняется, что один из двух далеко не чистых на руку напарников похищает девушку, второй же тут же «совершенно случайно» встречает меня в баре и предлагает совместно поохотиться на предателя. И учитывая тот факт, что Скальпель имел замечательную возможность проследить меня после выходи из банка, а потом направить в нужный бар своего подручного, вырисовывается совсем уж удручающая картина…

— Ого, Рихтовщик, вот сейчас, признаюсь, ты меня удивил, — раздался в голове довольный голос наставницы. — Похоже, из пешки ты наконец превращаешься в достойную звания Игрока фигуру… Что ж, ты вычислил примерный расклад сил. Пришло время делать первый ход. В сторонке отсидеть не получится. Начинай игру, Рихтовщик. Свою игру!

— Так что решил? — зыркнул на меня поверх кружки Груз, заметив, что я тоже потянулся к пиву.

— Что надо хорошенько накатить.

— А по делу?

— Ты не дослушал. Сегодня нам надо хорошенько накатить, потому что завтра уже не будет такой возможности… Я принимаю твое предложение, напарник.