Глава 28
Глава 28, в которой охотники превращаются в добычу и я отчаянно кричу
Не разбирая дороги, мы неслись по лесопарку, как угорелые. Ветки деревьев хлестали по лицам, прутья кустов путались в ногах, мы спотыкались и хватались за стволы, чтоб устоять на ногах, и бежали дальше. Царапины на лицах, ушибы на ногах и сбитые в кровь о кору пальцы — это сущий пустяк, по сравнению с зубами и когтями висящей на хвосте стаи. Голодное урчание самых шустрых тварей раздавалось уже совсем близко.
А ведь все так хорошо начиналось…
Двумя незаметными мышками мы прошмыгнули через дорогу и скрылись в густом орешнике лесопарка.
Поблуждав пару минут в затянутой паутиной чащобе, выбрались на достаточно широкую лесную тропинку и спокойно зашагали по ней вглубь леса.
Минут через пять тропа вывела нас на полянку, размером с волейбольную площадку. Я первым заметил движение в зарослях высокой травы, схватил за рюкзак идущую впереди Белку и потащил обратно на тропу.
— Какого?!… — начала было возмущаться девушка и тут же замолчала, тоже разглядев скачки тварей в траве.
— Следи, чтобы сзади никто не напал, — шепнул на ухо спутнице, отправляя ее за спину и с извлеченной из инвентаря Шпорой приготовился отбиваться на краю тропы.
По шевелению травы, вычислил приближение пяти тварей. Поскольку на поляне все они располагались в разных местах, выскочить на меня должны были по очереди с интервалом в одну-две секунды.
Первую тварь даже толком не успел разглядеть. Вынырнув из травы, она атаковала в высоком прыжке, ощерившись зубастой пастью. Брошенный наперехват диск Шпоры шутя срубил ей обе передние лапы и половину нижней челюсти. Обливающаяся кровью тварь рухнула в кусты слева и забилась в агонии.
Прыгнувшая следом за первой, вторая тварь почти до меня дотянулась. Шпора упокоила ее, развалив практически пополам в районе тощего живота. Эту тварь я успел рассмотреть, и даже прочел пару строк информационного описания. Зараженный пятого уровня, до перезагрузки бывший обычной собакой — не из благородных, простой двортерьер — превратился в вечно голодного прыгуна, с неумещающимся в пасти частоколом новых акульих зубов, и по-обезьяньи удлинившимися пальцами на когтистых лапах.
Третья и четвертая твари атаковали одновременно. Одна прыгнула, метя зубами в горло. Вторая метнулась в ноги. Шпорой успел снести башку верхней. Нижней же добраться до ног помешала неожиданно вступившая в схватку Белка.
Поднырнув у меня под локтем, девушка рубанула топориком тварь по носу. И тут же поплатилась за свой подвиг зверски располосованной правой рукой. Сбитая топором тварь в падении отомстила обидчице росчерком длинных когтей.
Рухнувшая сверху Шпора добила лишенного обоняния прыгуна. А скулящая от боли Белка, выронив из мигом онемевших пальцев топор, отвалилась обратно за спину и стала баюкать здоровой рукой раненую.
Последний прыгун оказался здоровым, как матерый кабан. Судя по впечатляющим размером и отличного от других уровню, он в стае был вожаком. Но его габариты не произвели на меня впечатления. В лобовом столкновении у шестерки против десятки нет шансов. Я вбил в пасть налетевшего вихрем вожака Шпору и, приподняв, заставил тварь захлебнуться собственной кровью из размочаленного в лоскуты горла.
Перед глазами загорелись строки длинного победного уведомления, но я их тут же сморгнул, отложив чтение на потом. И убрав Шпору, занялся раненой рукой спутницы.
Перво-наперво заставил Белку выпить живца. Затем, воспользовавшись ее острым кухонным ножом, срезал побуревшие от крови рукава куртки и кофты. Омыл глубокие царапины пивом из вскрытой банки, протер спиртовыми салфетками и, вооружившись иголкой с заранее вдетой ниткой, стал зашивать.
— Ай, ай! Пожалу… уй, уйя! Хва… ай, ай! — стонала болезная, каждый раз, когда иголка буравила края раны и стягивала их крепким стежком.
— Поздравляю с боевым крещением, — хмыкнул я, продолжая орудовать иглой.
— Да в жо… ой, ой! пу… уй, уй!
— А будешь ругаться, я тебе еще и рот зашью.
С пятью длинными царапинами управился всего за семь минут. Но спутница мой ударный труд не оценила. Смотрела на меня волком, на веки вечные записав в злобные палачи и садисты.
Ну, да и плевать! Главное кровотечение остановил.
Когда мазал свежие швы йодом и забинтовывал, Белка начала потихоньку отходить от шока и похвалилась:
— А мне, между прочим, за активное участие в ликвидации прыгуна уровень дали!
— Поздравляю, — кивнул, затягивая узел на повязке. — Вон, в банке пиво еще осталось. Бухни, обмой.
— Фу какой ты! — фыркнула Белка. — Сам бухай свое пиво. А я лучше еще живца глотну, как лекарство…
— Как скажешь, — поднял банку, с остатками после промывки ран пива, и залпом ее осушил.
Сославшись на ранение, Белка увильнула от обязанности потрошить споровики тварей и эту грязную работенку пришлось тоже делать самому.
Из пяти прыгунов удалось добыть только огромный комок паутины. До споранов тварюшки, увы, еще не дозрели.
Присоединив к добыче паутину бегуна, полез в рюкзак за пакетом, потому как в карман получившийся внушительный ком уже не убирался.
— Эй, але! Шакалье! — вдруг раздался из глубины тропинки незнакомый злой голос. — Я не понял! С фига это вы пасетесь у чужой кормушки?!
Хозяин голоса вышел из тени, и я увидел очень худого высокого парня лет тридцати, в камуфляже, с многодневной щетиной на загорелом лице, в бежевой бейсболке и черных очках. В руках у камуфляжника был современный охотничий арбалет с лазерным прицелом, и красный светлячок наведенного лазера нервно подрагивал у Белки во лбу.
— Спокойно, мужик, — бросив на землю рюкзак и мешок с паутиной, я поднял руки.
Побелевшая, как мел, Белка последовала моему примеру.
— Да я-то спокоен, — хмыкнул камуфляжник. — Зубы не заговаривай. Отвечай на вопрос.
— Ненене… с-с-стрел… те, пож… уйста! — заикаясь, взмолилась Белка.
— Заткнись. Бесишь! — фыркнул камуфляжник, оставляя лоб под прицелом, и добавил, покоившись на меня: — Ну? Я жду.
— Скворец, харэ девку пугать. Сейчас в обморок грохнется, оно тебе надо? — опередив меня, в разговор вмешался седобородый дедок в брезентовом плаще, выступивший из полумрака тропинки следом за молодым спутником. У деда в руке тоже был крутой арбалет, но беспечно разряженный и опущенный луком вниз.
— Хмырь, вот че ты все время под руку лезешь!.. — зашипел на старика камуфляжник, вынужденный опустить оружие, когда двинувшийся к нам дед заслонил спиной траекторию выстрела.
— Пасть захлопни, сявка! — не оборачиваясь, бросил на ходу дед, чем тут же заслужил мое уважение.
— Не видишь, новички это. Законов не знают, — продолжил объяснять притихшему сзади молодому дед. — И просто пытаются выжить.
Дойдя до нас, дед ловко перебросил арбалет из правой в левую и, протянув руку, представился:
— Хмырь — лесовик местный.
— Белка… Рихтовщик… — назвались и мы, по очереди пожимая крепкую, как дубовая коряга, руку деда.
В момент рукопожатия рядом с фигурой деда загорелись строки информационного описания:
Игрок Хмырь46
Статус: Отрицательный 0/-8113
Уровень: 31
Опыт: 2105714/2211976
Показатели:
Интеллект — 46
Атака — 55
Защита — 52
Ловкость — 56
Дух Стикса — 60
— А это недоразумение сзади — мой помощник — Скворец, — представил спутника крутой дед. — Вы уж, ребята, зла на него не держите. Не давно ко мне прибился, не опытный еще совсем… Эй, чудо в перьях, иди по-человечески с людьми поздоровайся.
В этот раз помощник подчинился безропотно.
Жилистая рука Скворца тоже поразила силой, мою ладонь словно стиснуло стальными тисками. И так же, как с дедом, в момент рукопожатия рядом с парням загорелись строки информационного описания:
Игрок Скворец115
Статус: Отрицательный 0/-1529
Уровень: 17
Опыт: 97580/131220
Показатели:
Интеллект — 30
Атака — 37
Защита — 38
Ловкость — 35
Дух Стикса — 32
— Значит, вы лесовики? — спросил я, чтоб заполнить повисшую после знакомства неловкую паузу.
— Не знаешь, кто это? — широко улыбнулся догадливый дед, демонстрируя два ряда ослепительно белых зубов. — Сейчас растолкую. Мы следим за порядком в этом небольшом лесочке, и чистим его, при необходимости, от всякой нечисти. Кластер здесь нестабильный. Перезагружается случаются довольно часто. И такого добра, — дед пнул сапогом труп ближайшей твари, — после перезагрузки набивается сюда, как пыли в пылесос, после хорошей уборки. Вот мы от заразы этой лесок и очищаем.
— Все в округе знают, что это наше место, — добавил Скворец. — Никто сюда не суется. И на наш честный заработок не покушается.
— Не пыли, — осадил молодого дед.
— А че, ты в натуре решил отпустить их с нашей паутиной?
— Пасть захлопни, кому сказано! — нахмурился дед, и сразу стало понятно откуда взялось его прозвище.
— Не нравится мне эта парочка, Рихтовщик, — неожиданно подала голос наставница. — Отрицательный статус за хорошие дела не дают.
— Послушайте, мы не хотели вмешиваться в ваш бизнес, — обратился я к деду. — Просто шли через лес и совершенно случайно нарвались на поляну с прыгунами. Они нас атаковали. Пришлось защищаться. Вот добытая из их споровиков паутина, — я поднял брошенный мешок. — Здесь все. Возьмите ее и просто позвольте нам идти дальше по своим делам.
— Рихтовщик, ну ты чего, — покачал головой дед. — Прям, обидно слышать такое. Честное слово!
— Да что не так-то? — спросила Белка.
— Считай, твой кореш нас только что мурами позорными обозначил, — прорычал Скворец, отступая на шаг и снова вскидывая арбалет.
— Ну-ну, будя, не горячись, — стал урезонивать помощника Хмырь. — Уверен, Рихтовщик, не со зла. Хотел, по легкому все разрулить, да опыта не хватило. Базар гнилой подкачал. И вместо решения пустяшной ситуации, на ровном месте косяк на себя повесил… Запомни, парень, — это уже обращаясь ко мне, — никогда никому не отдавай просто так свою добычу. Только муры забирают чужое. Нормальным людям можно предлагать лишь обмен. Отдавая так, ты, по факту, опускаешь человека до мура. За такую гниль в стабе ставят на перо без разговоров.
— Мля! Ну че вы, в натуре! — я в сердцах швырнул злосчастный пакет обратно на землю. — Никого ни в чем я не обвиняю. Просто хочу поскорее закрыть тему и разбежаться. Скажите, что для этого нам нужно сделать?
— Не горячись, Рихтовщик, — снова улыбнулся дед. — Просто предложи нам обмен.
— Ок. Меняю этот мешок паутины на…
— Спорана на три он потянет, определенно, — пришел мне на выручку дед.
— Да ты по миру нас пустишь, старый! — тут же подскочил Скворец. — Какие три?! За такую жалкую горстку паутины и одного много!
— Никакая там не жалкая горстка, а вот такенный комок, — вклинилась Белка. — Я видела!
— …На два спорана, — принял я компромиссное решение.
— По рукам, — кивнул дед и вложил мне в протянутую для рукопожатия ладонь два спорана.
А Скворец поднял с земли мешок, тщательно отряхнул от налипшей травы и убрал в притороченную к поясу сумку.
— Предлагаю обмыть сделку, — объявил дед, доставая из широких карманов плаща узкую фляжку и пару стопок.
Тут же ловко их до краев наполнил, ни пролив ни капли, и протянул нам.
— А как же вы? — удивился я.
— К сожалению, у нас только две стопки. Вам, как в некотором роде гостям, полагается выпить первыми, — охотно объяснил дед. — Ну а мы, уж, дернем по стопочке вторым заходом. Так сказать, вдогонку.
Мы с Белкой аккуратно разобрали стопки, чокнулись, выпили и практически сразу же отключились.
В себя я пришел уже бегущим по лесопарку. Рядом, выбиваясь из сил, пыхтела Белка. Пробудившееся шестое чувство подсказало, что за нами гонится целая толпа тварей.
Куда подевались лесовики стало понятно, когда почти нагнавшая нас самая шустрая тварь вдруг споткнулась и кувырком покатилась в кусты с торчащим их глаза арбалетным болтом. И без объяснений Шпоры догадался, что нас опоили какой-то дрянью и использовали приманкой, для заманивая в лес стаи зараженных.
Окончательно выдохнувшаяся Белка, споткнувшись о куст, зашаталась из стороны в сторону и стала обреченно на меня заваливаться. Пришлось подхватить на руки.
Стараюсь сохранять прежний темп, но с ношей на руках сделать это чрезвычайно тяжело.
Еще минуту наверно продержусь. От силы две. Дальше нас точно настигнут. Стая слишком большая, двум лесовикам попросту не хватит болтов, чтобы перестрелять всех. Да им и не надо. Они уже набили прилично тварей. Спасать нас в их планы явно не входило. Сейчас выждут пару минут, пока я уведу за собой стаю, м спокойно пойдут потрошить споровики подстреленных бегунов.
— СУКИ! — сбивая дыханье, рву горло в отчаянном крике.
Впереди среди деревьев вроде показались просветы. И я поднажал, выжимая из огнем горящих ног остатки сил.
