Юлиана Лебединская
Заветный плод
В маленькой Темурайзии нечего делить. Нет у яблочного края ни ответвлений экзотических, ни территорий подневольных, ни скарбов золотых, на которые глазастый сосед вдруг позарится. Да и народ, в общем-то, пусть не всем, но доволен. Бунтовать, смутничать не собирается.
Вот только неспокойно на душе у Ларика Вислоухого, пушистого попрыгунца-опылителя в третьем поколении. Уж которую ночь толком не спит Ларик, все сны страшные смотрит. Хотя какие ж это сны? Вот опять сорока-крикунья – клюв бы ей оторвал, да разве ж это поможет? – новости распевает. Неймется соседям. То одному краю тесно в своих кордонах стало – расширяется все, то другой заскучал – решил перестановку территорий сделать. Мнения самих территорий спросить позабыл, разумеется. Вот уже и спокойная доселе Розелия моде поддалась – развернуться решила на 30 градусов. А попробуй развернись, никого не зацепив, когда розелинные шипы торчат во все стороны, цепляются за что ни попадя…
Рушатся границы, городятся новые, и летят, летят во все стороны щепки пресловутые.
Кровавые.
Ну, и деревянные – тоже.
В маленькой Темурайзии нечего делить. Не за яблоки ж драться, в самом деле? Этого добра всем хватает – еще и соседям остается. Да и разворачиваться нет смысла – весь край круглобокий, что твое яблоко! Только изо дня в день бегут толпы попрыгунцев-миротворцев, крылатов-летописцев и клыкунов-… просто клыкунов, бегут на восток, запад, север… Туда, где трещат границы и судьбы.
Бегут, торопятся, машут крыльями, щелкают клыками, видя себя Великими Полководцами, бесстрашными освободителями. Кого освобождать? Кем полководить?
Не важно.
Дети играют в игры. Дети хотят побеждать.
И смотрят им вслед матери-старушки, хохлят пушистую макушку. Моргают украдкой. Боятся проморгать. Авось обернутся. А вдруг – воротятся?
В маленькой Темурайзии нечего делить… Впрочем, вранье! Был бы край, а разделочный нож найдется! Нахлынуло из детства – помнит Ларик, уже и сам отцом стал, а все забыть не может, как мать даже самую крохотную клубнику-ягоду, завалявшуюся на дне лукошка (на десяток яблок выменянное), пополам разрезала – ему и сестре. Чтобы поровну было!
А вы говорите – делить нечего.
Вышел на крыльцо Ларик, окинул взглядом сады яблочные, вздохнул невесело. Покосился на гору пограничную. Там, за горой Демирджилер, уже край Розелия начинается. Тот самый, ворочающийся.
А на горе…
– Кудыть-то вы собрались? – проскрипело за спиной.
– Дык, говорят, на горе уже Маркиз появился!
– А раз Маркиз появился, то скоро и Лорд объявится!
– А он где?
– Под горою! Маркиз всегда вверху, а Лорд…
– Лорд, Лорд! Собрались кудыть???
Ларик не оборачивался. Незачем. И так понятно «кудыть». Уже месяц по яблочной Темурайзии слухи ходят. О Маркизе-Исполнителе да о Лорде-Избавителе.
И бегут-летят-скачут толпы ловцов удачи, карабкаются на манящий Демирджилер. На поклон к Маркизу. Дети играют в игры. И их можно понять – скучно же все время одни лишь яблоки выращивать. Дети мечтают о славе. Дети ждут Исполнителя. И спускаются от него с загадочной улыбкой в хитрых глазах. Иногда. Но все чаще – смурные. А порой и вовсе не возвращаются.
– О-о-а-ахх! – полусонный вздох дерзко посягнул на утреннюю тишину. Ларик всмотрелся в яблочные ветви, скользнул ласковым взглядом по спящей дочери – Чундре-рыжухе. Красавица златовласая! Гордость его! Рыжие попрыгунцы – редкость большая. Они все больше белые (как, собственно, Ларик) или серебристые (как его благоверная). Кусаки клыкастые – те красные. А рыжий – цвет крылатов – залетных гостей Темурайзии. И Чундры! Доченька… Всю ночь яблоньки опыляла, притомилась к утру. Отец улыбнулся. Ухватил за хвост разрезвившегося солнечного зайца – скачи отсюда, еще, глядишь, дочь разбудишь! Лети, вон, лучше на Демирджилер, вслед за героями нашими…
Герои.
«Дома вам не сидится! – топнул вдруг Ларик ногой. Сплюнул сердито. – Что ж, если у вас есть желания высокие, сокровенные, то и у меня найдется, чем Маркиза озадачить». И, прикрыв осторожно калитку, поскакал к горе.
– А ты куды-ы-ыть? – ветер швырнул в спину скрип соседской Бабульки-попрыгуньи. Именно так, с большой буквы «Б», потому как имя Бабулькино давно потерялось в пыльных садах. Совсем старенькая стала. Шерстка, некогда цвета темного серебра, поседела, выцвела. Даже прыгать Бабулька не может, бедолашная. Только скрипеть. В спину.
Впрочем, Ларик больше ничего не слышал. Прыгал старательно по откосу. Торопился. Прыг! Дрыг! Скок! Бух! Ой! Снова – прыг! На ушибленной ножке – ковыль-ковыль! Главное, добраться и спуститься, пока жена с опылений не вернулась. Докажи потом, что у Маркиза был…
– Хи-хи! Попрыгун вислоухий!
– И хромоногий!
Две полевые царевны-крылатки прошелестели мимо, тут же скрывшись из вида.
– Злые вы! И скучные, – пробурчал Ларик, растерянно распрямляя уши. Вечно с ними проблемы! У всех попрыгунцев – острые, всегда кверху торчат задорно, а у него – так и норовят повиснуть мокрой тряпкой. Ух, окаянные! Хоть бы перед Маркизом не оконфузиться.
– Еще один! Сколько вас там? – Демирджилер закончился как-то совсем внезапно. – А тебе-то чего надо? – Исполнитель лениво ковырялся в зубах деревянной щепкой. – Парочку новых ушей?
– Э-э-э… Вообще-то нет… – Ларик машинально ущипнул себя за мочки. – Я тут…
– Вижу, что тут. Надо чего? – его шерстка цвета темного серебра (почти как у Бабульки в молодости) подозрительно ощетинилась.
Ларик, вздрогнув, осознал вдруг, что даже не поприветствовал хозяина горы.
– Я сбил колени в кровь и напоил твои владенья! – брякнул попрыгун первое, что пришло в голову, а потом совсем уже робко добавил: – Хочешь, и тебя напою?
– Ты псих, да? – Маркиз устало поморщился.
– Н-нет, – Ларик зажмурился, пригладил шерстку, умоляя себя сосредоточиться. – Нет, я… Подожди, я вспомнил! Вот: приветствую тебя, о Исполнитель! Посмотри, чего я стою, и скажи, сможешь ли дать мне… – Засвистел приблудный ветер, зашелестели горные травы, закружились в хороводе солнечные зайцы-весельчаки, скрывая от всего мира желание заветное. Отшатнулся Маркиз от гостя. Фыркнул насмешливо:
– Ты и правда псих! Где это видано, чтоб Маркизу такое загадывали? – И, посерьезнев враз, добавил: – Ты многого стоишь, безумный попрыгунец. Хочешь, дам тебе то, в чем другим отказал? Власти хочешь? Славы? Вся Темурайзия твоей станет. Могущественней Лорда вашего обожаемого будешь! Ну, чего ты желаешь?
– Я сказал, Маркиз, – прошептал Ларик. – Если достоин я, дай мне…
– Нет же! Глупец! Никто не достоин…
Печально побрел вниз попрыгунец.
– Где тебя целый день носит?!
– Целый день? Да я ж только… – Ларик протиснулся между женой и Бабкой-скрипуньей.
– В лорды заделаться решил? Или в полководцы? А меня – вдовой?!
– Я ему кричу: «Куды-ы-ыть?» Дык хуч бы обернулся!
– О дочке подумал?
– О ней и думаю! – огрызнулся Ларик, поворачиваясь к соседке. – Скажите, Бабушка, а Лорд умеет желания исполнять?
– Лорд? Желания? Не-е, енто только Маркиз. Все он. Когдать Лорд прибудет, станет ужо не до желаний… Хош желаний – поспеши к Маркизу, пока еще не…
– Бабуля! Вы на что мужа толкаете?!
– Ах, да! Кудыть-то ты собрался?!
– Тьфу на вас!
Ларик вышел.
– Джец, не отставай! Шевели прыгалками!
– Прыгалками! Спина у меня! Нельзя было до завтра подождать?
– Нельзя. Время Маркиза вот-вот выйдет!
– Куда это оно выйдет?
Ларик прислушался, выглянул из-под кустистой мини-яблоньки, провел взглядом троих односельцев и снова в тенек свалился. Целое утро скакал он вокруг горы Демирджилер – ни на сантиметр вверх не сдвинулся! Правду, стало быть, старики бают – один лишь раз можно к Маркизу подняться. А потом – хоть скачи, хоть лети, дальше подножия горы не сдвинешься.
– А вот туда! – голос Бари-собирателя гудел пустой кастрюлей, на пол уроненной. – Захочется вскоре Исполнителю нашему вниз по горке прогуляться, а тут его Лорд и прихлопнет!
– Это еще с каких перепугов?
– Ты что, книг не читаешь? Эх, темнота непросветная! Сказано же: «Раз в 300 лет, во время смуты приходит на гору Маркиз-Исполнитель. День за днем поднимаются к нему жители края прилежащего, а спустя еще несколько дней идет Он к народу САМ! Вот только на земле он чужих желаний не исполняет, только свои, а потому ждет его Лорд у подножия с мечом в руках!»
– Да не с мечом, а с дубинкой!
– Неважно, побеждает-то кто?
– Лорд, вестимо! На то он и Избавитель!
Голоса затихли вдали. Ларик поежился, сжался бесхозной пружиной. Что ж, если Лорд будет ждать здесь Маркиза, значит, он, Ларик, тоже подождет. Обоих. И заставит исполнить желание. А потом пусть себе дерутся.
– Пап, ты бы поел, – из вечернего полумрака выпрыгнула рыжеволосая Чундра. – Вот держи, оладьи! Мать только-только испекла!
Ларик дернул ушами. И то верно – битый день голодный сижу! Эх, Чундра, душа золотая, сердце оксамитовое…
– Чундра… душа… – Шальная мысль взорвала приунывшее сознание. – Идем! Быстрее! – Он схватил дочь за руку. – Ты – впереди, я – за тобою! Несовершеннолетние должны с провожатым идти!
– Куда идти?
– Наверх! К Маркизу!
– Но я не хочу к нему!
– Вперед!
– Но папа!
– Быстрей!
В этот раз Демирджилер закончился еще быстрее обычного: только вроде у подножия стояли, и тут – р-раз! – уже вершина. И Маркиз с неизменной щепкой в зубах.
– Ты, что ли, псих? – Исполнитель прищурился. – Какими такими путями?
– Вот, дочка…
– А ты хитер, безумец-попрыгунец!
– Дочка моя, о Исполнитель! Чистейшее сердце, добрейшая душа. Посмотри на нее. Хватит ли нас обоих, чтобы…
– Душа, говоришь, чистейшая? У этой опылительницы? Знал бы ты, папаша, скольких за ночь она – хе-хе! – опыляет!
Маркиз расхохотался. Чундра испуганно спряталась за обескураженного отца.
– Да и потом. Все это уже не имеет смысла. – Маркиз задумчиво вертел в руках щепку. А Ларику подумалось невпопад, что утренняя троица так и не спустилась с горы.
– Пап, пойдем отсюда, – зашипела Чундра. – Он же пол нашего селения сожрал!
– Не имеет значения! – повторил Исполнитель, словно не слыша рыжухи. – Потому как у Карнаша уже поспели яблоки…
– Что за… Да они у всех спеют! – Ларик подпрыгнул на месте. – Круглый год плодоносят, окаянные…
– И одно уже упало на землю…
– Пап, ну пошли!
– Ох, что-то проголодался я нынче!
Ларик с Чундрой кубарем покатились вниз.
– Пап! Пап! Как такое может быть? Уже день! А был же вечер! А ведь мы совсем недолго…
– Тс-с-с! Тише! Что-то происходит…
Темурайзия бурлила. Хлопали крылья, щелкали зубы, отбивали дробь ботинки. Со всех сторон булькало, трещало, клокотало.
– Ты за кого: за Карнаша или за Фьюна? – прокричали Ларику прямо в лицо.
– Э-э-э… – но крикун уже унесся прочь. Ларик, сжав руку дочери, попрыгал к главной площади. Что, впрочем, было не так уж просто – на каждый «прыг» вперед приходилось два вбок, а то и вовсе назад. Да здравствует стадно-пихательный инстинкт в отдельно взятом крае! И к площади не подлезешь – заполонили все. Эх!
– Сотни лет все яблони Темурайзии давали плоды абсолютно одинакового размера. Лишь у правителя…
Ларик подпрыгнул, силясь увидеть хоть что-нибудь. Увидел. В центре площади по небольшой сцене метался клыкастик-крикун. За его спиной топтались оседлые крылаты – Карнаш и Фьюн. Недобро так топтались.
– И вот впервые за много лет созрело яблоко в два раза больше правительственного. А это значит…
– Я новый правитель! – завопил Карнаш, воинственно топорща крылья.
– Поче-е-ему-у-у это ты? – растягивая слова, вопросил Фьюн. – Яблочко-то у меня-я-я!
– Вор ты паршивый, вот почему! Оно на МОЕЙ яблоне выросло! Я к Маркизу ходил. Просил! Вот и выросло!
– Не один ты просил! Упало-то оно на МОЮ землю! Стало быть, я правитель!
– Фиг тебе!
– Это мы еще посмотрим, кому фиг, а кому плод заветный!
– Вор!
– Бей!
– Стоять!
– Кто за Карнаша?
– Кто за Фьюна?
– Вперед, родимая!
Печально развернулся Ларик. «Сволочь ты, Маркиз!» – пробормотал в сердцах.
– Па-ап, а что случилось? – Чундра наконец освободила руку от отцовской хватки и теперь уныло скакала рядом.
– Зайди в дом. И дверь запри! – Ларик остановился у родного порога.
– А ты?
– Иди, сказал!
Сам не зная зачем, поплелся к горе попрыгунец. Свалился у подножия, обхватил голову руками. Заплакал потихоньку. От злости. От бессилия.
«Ну, Лорд, ну, Маркиз, встречу я вас! Разве о многом я просил? О мире в крае родном! На ближайший век-другой хотя бы… Яблоко вырастить, значит, можем, а это…»
– А «это» зависит от воли слишком многих из вас, – Маркиз присел возле Ларика. – И потом, не в моих это традициях – миротворчеством заниматься.
– Сволочь ты, Маркиз! – выдохнул попрыгунец.
– Ладно, черви-лысые с тобой! Все еще не передумал? – Ларик вскочил, не веря ушам своим повисшим. – Что ж, будь по-твоему!
Маркиз взмахнул руками, рисуя в воздухе лишь ему понятные знаки:
– Пожми же длань мою, и да исполнится тобой задуманное!
Не помня себя от радости, попрыгунец вцепился в ладонь Исполнителя. Сверкнуло перед глазами, сотни игл пронзили тело, расплавился воздух, сжимая легкие. Без сил рухнул Ларик под ноги Маркизу. Тот, впрочем, даже не глянул в его сторону, в селение пошел, насвистывая.
– Маркиз!
– Черви-лысые, сам Исполнитель!
– Неужто спустился?
– Не справился Лорд! Пропали мы!
– Караул! Спасайся!
Молча поднялся на сцену Исполнитель. Притих озадаченный народ.
– Маркиз, значит, ты Лорда… того… этого… – неуверенно подал голос Карнаш.
– «Того… этого…», – передразнил Маркиз. – Договорились мы! Впервые за века! И вам бы не мешало… – Исполнитель щелкнул пальцами, со свистом шлепнулось в его руки громадное яблоко, спелое, краснобокое.
– Ваше? – кивнул в сторону Фьюна и Карнаша.
– Наше, – кивают в ответ.
– Вот и отлично! – протянул Маркиз, смачно захрустев заветным плодом. – А недурное яблочко, – икнул, проглатывая огрызок. – Ну все, решена проблемка. Пошел я…
Народ ошарашенно смотрел вслед Исполнителю. Затем встрепенулся удивленно.
– А чего это мы?
– Ой, я тут торчу, а дома варенье небось сгорело!
– И что на нас нашло? Яблоко не поделили. Во-он их сколько!
– Идем домой?
– Идем!
А под горой Демирджилер, все еще ни о чем не догадываясь, пришел в себя Лорд-Избавитель…
