Глава 27
По следам отыгранной пьесы
В понедельник меня вызвал к себе Николаенко. Он уже освоился в кабинете Вьюгина, обвыкся в новой должности, поменял кое-какую мебель, снял со стены залитый кровью портрет Дзержинского.
— Лаптев, — без лишних вступлений начал он, — где фотография с голой Лебедевой?
— В первый раз слышу про такую фотографию, — недоуменно пожал плечами я.
— Лаптев, мне лично Востриков рассказал, что ты и Журбина обсуждали фотографию с обнаженной Лебедевой. Если ты будешь запираться, то я вам устрою очную ставку. Ты этого хочешь?
— Товарищ полковник, что вы меня пугаете каким-то Востриковым-Костриковым? Он вам одно говорит, я — другое. Хотите — делайте очную ставку, только не забудьте на нее пригласить представителя КГБ. Я ему расскажу кое-что забавное про эту фотографию.
— Чего-чего? — Николаенко угрожающе приподнялся со своего места. — Что ты расскажешь?
— Ровно то, что мне рассказала Валентина Павловна Журбина. По ее словам, рядом с Лебедевой в фате стояли вы, товарищ полковник. И одежды на вас никакой не было!
— Да кто тебе поверит, молокосос! Чем ты докажешь, что я там был?
— Ничего никому доказывать не надо, так поверят. Вот если бы я сказал, что вы, товарищ полковник, на субботнике несли самое большое бревно, то мне бы никто не поверил, все решили бы, что я перед начальством выслуживаюсь. А если я скажу, что вы на этом субботнике напились пьяным и спали в куче мусора, то мне охотно поверят. Такова природа человеческая — думать о ближнем плохо.
Николаенко покраснел, затрясся от ярости.
— Пошел вон, щенок! — завопил он. — Встретимся в другом месте и при других обстоятельствах!
После разговора с Николаенко я окончательно почувствовал, что пока не распутаю все петли и силки вокруг убийства Лебедевой, мне постоянно придется сталкиваться с интригами вокруг ее прошлого. Пришла пора свести все факты вместе и сделать соответствующие выводы.
Моя версия происшедшего: ребенок, квартира, перспективы.
Итак, Дарья Вьюгина решила избавиться от мужа и начать новую жизнь. Подтолкнула ее к этому решению беременность Лебедевой. Узнав, что станет отцом, Сергей Сергеевич изменился: он уже мысленно попрощался с бесплодной Дарьей, создал новую семью и стал примерным отцом. Он уже видел в сладких грезах, как учит сына стрелять из лука в цель, он уже стоял в очереди в детском магазине за дефицитной кукольной коляской. Он уже стал для Дарьи чужим и опасным человеком. Женившись на Лебедевой, Вьюгин потребует разменять жилплощадь или, того хуже, по суду выселит ее в комнату в коммуналке. Еще не родившийся ребенок стал для Дарьи Георгиевны злейшим врагом. И врагов этих в перспективе было бесконечно много: если у Сергея Сергеевича не сложится жизнь с Лебедевой, то он, вкусивший радость ожидания отцовства, с легкостью найдет себе другую женщину, способную родить ему наследника. Перспективы у Дарьи Георгиевны рисовались самые мрачные, и она решила радикальным методом разрубить гордиев узел. Безнаказанно убить Сергея Сергеевича она не могла, поэтому решила сфальсифицировать доказательства и посадить его за убийство Лебедевой, а заодно отомстить сопернице, легко и непринужденно разбившей ей личную жизнь.
Задумав убить Лебедеву, Дарья Георгиевна взяла за образец ликвидацию Ивана Журбина в 1971 году. Сергей Сергеевич наверняка неоднократно рассказывал жене свою версию событий, произошедших в квартире Журбиных. В пьесе «Лабуда» решающую роль сыграла собака. Ничего подобного Вьюгина повторить не могла, и тогда она ввела в действие фотографию, на которой главными действующими лицами должны были выступить Николаенко и второй мужчина. Ситуация в случае обнаружения фотографии на месте происшествия развивалась бы по канонам «Лабуды» — все внимание на себя оттянул бы голый полковник. Следствие приняло бы любые доказательства вины Вьюгина, лишь бы побыстрее закончить уголовное дело и не дать уйти в массы рассказам о позорной фотографии. Кроме того, все в милиции знали, что Вьюгин и Николаенко — скрытые враги. На фотографии голая Лебедева стоит с Николаенко, так что Вьюгину теоретически было от чего психануть: «Так ты с моим врагом раньше терлась!»
Обосновав мотивировочную основу предстоящего убийства, Дарья Георгиевна занялась практической частью. Будущее орудие убийства хранилось у нее дома. Оставалось выбрать время убийства и, самое главное, просчитать свой путь к отступлению. Самый лучший день для совершения преступления — это Первое мая. Все взрослые жильцы подъезда, где временно проживала Лебедева, будут на демонстрации. Школьники старших классов — там же. Примерно с половины восьмого утра и до часу дня в подъезде движения не будет. Ерохина, коллега по работе Вьюгиной, также будет Первого мая шествовать в праздничной колонне, а квартира ее будет стоять пустой.
В квартире Ерохиной вся суть, до которой я так долго не мог докопаться!
Первого мая Дарья Вьюгина, втайне от мужа взяв пистолет, идет на место сбора работников облсовпрофа, общается там с коллегами и незаметно отходит в сторону. Как только колонна демонстрантов начинает двигаться к площади, Вьюгина вольна в своих действиях. Ее отсутствия в колонне никто не заметит.
С уличного телефона-автомата Вьюгина звонит мужу на работу и от имени Лебедевой просит его приехать к ней домой для срочного разговора. По телефону голоса у Лебедевой и у Дарьи Георгиевны до того похожи, что когда Вьюгина позвонила мне, я в первую секунду чуть не выпалил: «Ленка, так ты живая?» Дарья Георгиевна могла сказать мужу всего одно предложение: «Сережа, срочно приезжай, нам надо поговорить». Сергей Сергеевич бы клюнул: вдруг его любимая передумала бежать за границу?
Дальше Вьюгина идет в подъезд, где живет Лебедева, вскрывает квартиру Ерохиной и встает у окна ждать мужа. Любопытные старухи наверняка видели Вьюгину, но она не зафиксировалась в их памяти. Обычная женщина вернулась к себе домой, что тут интересного? Другое дело Сергей Сергеевич с его барской походкой или бегающий взад-вперед посланец Журбиной. Потом у подъезда появились я, Мелкумян и старик с собакой. Каждый новый колоритный персонаж стирал образ Вьюгиной из памяти свидетелей.
Проследив, как муж вошел в подъезд, Дарья Георгиевна встала у дверей и ждала, когда он пойдет назад. Как только дверь наверху хлопнула, она вернулась к окну, проследила, как муж уходит, и поднялась к Лебедевой. Дверь в квартиру Ерохиной Дарья Георгиевна оставила незапертой, просто прикрыла ее, блокировав язычок замка специальной кнопкой.
Увидев Дарью Вьюгину с пистолетом в руках, Лебедева инстинктивно побежала в дальнюю комнату. Дарья Георгиевна первым выстрелом сбила ее с ног, вторым, в голову, добила. Картина получилась ужасная: Лебедева лишилась половины головы, вся квартира в крови, но это дело случая — войди пуля под другим углом, и у Лебедевой в черепе образовалась бы небольшая ровная дырочка, такая же, как у Сергея Сергеевича под портретом Дзержинского. Не обращая внимания на обезображенный труп, Дарья Георгиевна положила фотографию на видное место, спустилась на исходную позицию и стала ждать приезда милиции. Или просто выжидала время, тут как получится.
На вызов приехали я и Мелкумян. Мы поднялись на место происшествия, и я, не заметив телефона в квартире Лебедевой, отправил Мелкумяна докладывать обстановку. С окна на кухне Вьюгина видела суматоху, начавшуюся у подъезда. Самое время уходить. На одинокую женщину уже никто не станет обращать внимания.
Если с убийством Лебедевой все более-менее понятно, то как развивались события в семье Вьюгиных после Первого мая, я даже предположить не могу. В какое-то время Сергей Сергеевич был мрачен. Он, безусловно, понял, кто совершил преступление, но выдавать жену не спешил. Незадолго до самоубийства Вьюгин повеселел, наверное, нашел выход из сложившейся ситуации. Потом обстоятельства вновь изменились, и Вьюгин застрелился. Я нисколько не сомневаюсь, что к самоубийству его подтолкнула Дарья Георгиевна. Например, она могла той роковой ночью позвонить мужу и сказать: «У тебя в автомобиле нашли патроны от «ТТ». Но это еще не все. Я дала показания, что ты мне рассказал, как убивал Лебедеву». После этого у Сергея Сергеевича было два пути: бежать и жить всю оставшуюся жизнь на нелегальном положении или идти в зону лет на десять. Он выбрал третий путь.
Мне оставалось проверить одну догадку. Если мои рассуждения верны, то пистолет и сейчас хранится в квартире Ерохиной. Уходить с ним с места преступления Дарья Георгиевна бы не рискнула. Она вытащила из обоймы три патрона, а сам ствол оставила на месте.
В пятницу утром я, пользуясь свободой, предоставленной Литвиненко, уже в который раз поехал к дому, где закончила свой земной путь Елена Лебедева. Из уличного телефона-автомата я позвонил в облсовпроф, убедился, что Ерохина на работе.
«Действую в одно касание, — решил я. — Если пистолета там нет, то ухожу и по квартире не рыскаю».
Обычной вилкой я отжал язычок английского замка, вошел в крохотную прихожую, отдышался. Я все-таки не опытный вор-домушник, в чужую квартиру незаконно проникаю в первый раз в жизни. Как только дрожь в руках прекратилась, я прошел на кухню, вынул из электрической печки ящик для овощей. Пистолет лежал под ним. Он мог бы лежать там еще много лет, пока Ерохина не начала бы ремонт на кухне.
«И Солодов, и Дарья Вьюгина, и еще многие тысячи граждан в нашей стране поступают по одной схеме: все самое ценное хранят под печкой, деньги на покупку обновок засовывают в стопки постельного белья, мелкую заначку от супруга делают в книгах».
Я сделал шаг с кухни, но остановился и подумал, не написать ли мне на стене: «Надя, смени замок!» Нет, не стоит. Ерохина о происшествии расскажет всем на работе, и слухи дойдут до Вьюгиной.
Беспрепятственно я покинул подъезд Лебедевой и позвонил Дарье Георгиевне.
— У меня есть неопровержимая информация о непричастности Сергея Сергеевича к убийству Лебедевой. Давайте часов в семь я к вам подъеду и все расскажу.
