Массовая тревожность – следствие массового же послушания (обществу в целом и отдельным его представителям, по каким-нибудь признакам считающимся начальством). Понятно, что в благополучном обществе послушных больше, да почти все: легче формировать механизм послушания, когда есть что предложить за него в награду, и одновременно всегда найдётся, какие игрушки за непослушание отобрать.

Может показаться, что послушным спокойней живётся, их жизнь безопасна и проста. На практике же выходит иначе. Послушный слушается, в том числе, в те моменты, когда, по уму, должен бы сам принимать решения. От постоянного бездействия механизм принятия решений выходит из строя. Это такая штука, которую постоянно надо тренировать.

То есть, в результате длительного перманентного послушания, человек становится слабей и беспомощней, чем, скажем так, потенциально мог бы стать. Чем слабей человек, тем больше у него вполне реальных поводов для тревоги. Но вместо того, чтобы решать проблему (которую, конечно, мало кто осознаёт), обычно выбирают сидеть на попе твёрже, громче визжать от страха и слушаться на всякий случай побольше народу, включая кассиров в супермаркете и собственных котов.

Ну и кроме всего, конечно, послушные мучаются (некоторые даже вполне осознанно) своим послушанием (послушание противоествественно для достаточно развитого человека, как ни крути). И, как это часто бывает с жертвами, хотят не столько избавления от мучений, сколько т. н. «справедливости». То есть, чтобы все вокруг мучились, как они. Вот одна из основных причин навязывания своей тревожности окружающим; вторая основная причина заключается в том, что сообщающий правила (в первую очередь, правила безопасности), как бы занимает верхнюю позицию, сейчас наконец-то слушаться будут его!

(В скобках следует заметить, что послушание отличается от согласия играть по правилам степенью осмысленности процесса и наличием/отсутствием иррационального страха. Но это, конечно, мало кому поможет, потому что все кажутся себе прям очень осмысленными, а иррациональный страх нема охотников осознавать.)

О так называемых «волшебных пинках»

Существует распространённое заблуждение о т. н. «волшебных пинках». Смысл его заключается в том, что если человека как следует помучить разными способами, он от этого станет лучше и сможет всё.

Штука в том, что иногда именно так (вроде бы) и бывает. Человека мучают-мучают, и из него получается так называемый «толк». Такие примеры есть у всех перед глазами (а сколько за «толк» уплачено, глазами не увидишь, не на физическом теле остаются все переломы и рубцы). Опираясь на них, легко заключить, что «пинки», то есть, грубое насильственное воздействие на чужую психику, начиная с эмоционального шантажа и так называемой «критики», и заканчивая грубым вмешательством в чужие дела, могут принести пользу. Могут-то они могут. Вопрос – какую. И кому. И правда ли эта польза за такую цену нужна.

Так вот. «Пинок» может оказаться полезен только когда исходит не от другого человека, а от, скажем так, судьбы. Человек, конечно, может быть её инструментом; строго говоря, мы все её инструменты. Но не все – годные и работающие. В большинстве случаев – просто лом (в обоих смыслах этого слова). Хороший инструмент – это учитель дзена из легенды. Надо отдавать себе отчёт, насколько отличаемся от этого идеала мы.

Когда кто-то самовольно решил дать «волшебный пинок» ближнему и получает от этого намерения (и процесса) хотя бы тень удовольствия, он может быть заранее уверен, что причиняет зло. Без вариантов. «Пинок», от которого пинающий получает удовольствие – просто та или иная форма садизма. Причём когда удовольствие не осознаётся, это обычно просто очень запущенный случай вранья себе, без шанса когда-либо со своим потаённым садизмом разобраться. А разобраться надо. Садизм – наши персональные врата в ад и одновременно служебный пропуск адского работника, передовика адского производства, иными словами, деятельного пособника зла.

Пинок, полученный от садиста (в том числе, не осознающего себя таковым), задаёт тому, кого «пнули», вектор жертвы. А направление вектора жертвы всегда однозначно – ад. С таким вектором, конечно, тоже можно вырулить в сияющий космос, но это уже вопрос силы духа, такое выруливание если и произойдёт, то вопреки пинку, а не благодаря. И сколько на это выруливание уйдёт сил, и какие останутся шрамы, лучше бы никому из нас на опыте не знать (но мы знаем, конечно).

Пока в нас живо желание кого-то «волшебно пинать», как бы мы его себе ни объясняли, мы – говно-помощники. Мягко говоря. Такое желание само по себе маркер. Хочешь обидеть другого? Считаешь, что обида, нанесённая тобой, может быть полезна? Нравится чувствовать себя дзен-спасателем с палкой наперевес? Диагноз: тебе трындец. В смысле, давай, попробуй выкарабкаться из ада, на дне которого обретаешься, такой румяный и бодрый, готовый дать пинка. Выкарабкаешься до конца жизни, будешь большой молодец.

/Тут, точности ради, надо бы сказать несколько слов о сострадании, которое всё меняет и иногда действительно делает полезными даже очень грубые жесты, но я не буду, потому что садисты обрадуются: «Ну я же всем сердцем, всей душой сострадаю!» – и побегут дальше всех, кто под ногу подвернётся, волшебно пинать. Поэтому заключу: сострадая тоже пинать не надо. Вообще ни при каких обстоятельствах не надо. Вот просто не надо, и всё./

P.S.

А вот о чём всё-таки надо сказать, так это о тех, кто просит для себя «волшебных пинков», «критики» и всего в таком роде. Это просто очень тяжёлая форма жажды внимания. Такой адский голод, когда уже на любые помои готовы, лишь бы хоть чем-то себя заполнить. Соглашаться на такие просьбы, даже будучи садистом в поисках развлечений – хуже, чем наливать алкоголикам. Очень безответственно. Потому что завтра зелёные черти не по вам поползут (но и по вам, в каком-то смысле, в мире всё взаимосвязано, особенно человек с последствиями своих дел).