Меня одолела простуда; дело собственно не в простуде, а в наблюдении: когда организм борет насморк, первой возвращается способность чувствовать неприятные запахи (и в таком альтернативно просветлённом состоянии можно провести несколько… эээ… душеспасительных дней). Логика организма понятна, он первобытно-общинный, в смысле, пещерный, для него неприятные запахи все про опасности, и когда возможности восприятия запахов ограничены, он выбирает не наслаждаться безобидными приятными ароматами, а быть настороже.

Короче, я зачем это всё записываю. До меня только дошло, что человеческий организм так поступает всегда. То есть, когда нет ресурса на полноценное восприятие (а у кого он есть? – вопрос риторический, и так понятно, что ресурса всегда недостаточно, когда достаточно, ты уже не то чтобы именно человек), эта гадина всегда будет первым делом улавливать неприятные, опасные сигналы, несущие, по его первобытному мнению, угрозу отдельно взятой органической жизни на земле.

И теперь мне наконец стало понятно, откуда взялась неразрывная связка «ужасы-мистика»: всем (большинству – бессознательно) хочется т. н. «чуда», то есть чего-то сулящего надежду на выход из тюремной камеры повседневности, но именно в этой области восприятие особенно неразвито у нас (собственно, потому «чудо» и считается «чудом», что опыт его восприятия – огромная редкость). Вступить в эту область хочется, а организм, кряхтя и охая от бессилия, самоотверженно кидается воспринимать страшное и опасное, хотя кроме страшного и опасного в этой области вообще-то дофига всего (и в первую очередь, радость, но её организм игнорирует: радость не опасна для жизни, не будем тратить наши скудные ресурсики на неё).

В общем, жизнь человека на пороге чудесного – сплошной непрерывный хронический насморк, позволяющий унюхать только вонючую пепельницу, да кошачье говно в лотке. То есть, регулярно ощущать немотивированный ужас, хладные прикосновения щупалец Ктулху, и больше ничего, потому что на остальное (гораздо более интересное) тупо не хватает возможностей, Стивен фхтагн.