Иногда мой внутренний Мартин Лютер желает встать на (внутреннюю же) табуреточку и рассказать проповедь; он хороший заяц, он верит, что люди вот так – раз! – и изменятся к лучшему, если им понятно всё объяснить.

Но всё остальное я – не очень хороший заяц, я точно знаю, что это не так. Все проповеди, которые имеют значение, звучат в пространстве между нашей макушкой и бездной, удачно замаскированной под звёздное небо, изредка – нос к носу с не пойми чем, которое говорит с тобой лично, наедине, человеческими словами, милосердно замаскировавшись под понятного собеседника (правда, что оно довольно часто маскируется под меня, так что моим знакомым везуха, у них всегда есть шанс услышать что-то толковое и нужное прямо сейчас лично им), но все остальные разговоры, особенно те, что в письменном виде, всё-таки – болтовня, которая сама по себе хорошее дело, пока не пытается прикинуться проповедью, самозванство никого не красит, не надо так.

Высшая октава болтовни – разговор, в котором ставятся вопросы, ответы на которые возможно когда-нибудь прозвучат в пространстве между нашей макушкой и бездной, удачно замаскированной под звёздное небо. Вот ради возможности совместно достичь этой высшей октавы и нужна болтовня (и еще просто для радости, радость здесь у нас всегда в дефиците, поэтому имеет смысл добывать её всеми доступными способами, да здравствуют герои труда).

Короче, верить нельзя никому, если они внезапно приходят с ответами. Мне – можно, потому что я всегда с вопросами прихожу.

А когда пытаюсь прийти с ответами, это просто минута слабости, внутренний Мартин Лютер вырвался наружу, он немножко бешеный у меня, потому что хороший заяц и верит, как было сказано выше. Ну, сам дурак.