62

– Тяни! – крикнул Изембард.

Две сотни молодых лучников натянули свитые из кишок тетивы и подняли луки. На дальнем краю луга возле башни Бенвьюр расчистили полосу земли – она и являлась их целью. Капитан сосредоточенно прошелся вдоль ряда стрелков, прислушиваясь к потрескиванию изогнутой древесины. Через некоторое время лица юношей покраснели, а руки начали дрожать.

– Без моей команды не стрелять!

Шагавший рядом Айрадо вглядывался в лицо каждого солдата. Выдерживать такое напряжение было болезненно. Они тренировались несколько месяцев и теперь уже научились терпеть. Изембард шел молча, не обращая внимания на мольбу в юношеских взглядах. Прошла целая вечность, и наконец капитан выкрикнул новую команду:

– Стреляй!

Облако стрел взмыло в воздух, почти что скрылось из виду, и вот они смертоносным дождем впились в землю.

– Каждый из вас сделал отметину на своей стреле. Теперь идите и найдите их. Стрела должна находиться ровно напротив того места, где вы стояли. Промежутки между стрелами – это враги, которым посчастливилось выжить. А я не желаю, чтобы хоть кому-то из врагов улыбнулось счастье! Каждый, кто не попал в темную полосу, повторит упражнение еще десять раз, всем ясно?

Лучники побежали подбирать стрелы; в это время к Изембарду подскакал всадник на взмыленном коне:

– Капитан, пришло письмо из Барселоны.

– Когда? – Изембард взял лоскуток пергамента, доставленный почтовой голубкой.

– Капитан Ориоль ждет вас в башне Бенвьюр. Епископ Фродоин срочно желает вас видеть.

– Что тут написано? – спросил Айрадо, видя, как побледнел капитан Изембард.

– Король приказывает мне присоединиться к нему в Павии, – задумчиво ответил рыцарь.

– Сейчас, когда мы узнали, что Дрого де Борр снова собирает силы? Разве это не подозрительно? А если они решили убрать вас подальше под любым предлогом?

– Я должен ехать, – коротко бросил Изембард в ответ на град тревожных вопросов.

Айрадо ощутил страшную пустоту. Этот парень прошел путь от лютой ненависти к Изембарду до искреннего обожания. Командир был строг, но справедлив, он предложил им благородную цель, за которую стоило сражаться. Мало кто вернулся к Дрого де Борру. Бывшие наемники перестали чувствовать себя шайкой грабителей и превратились в солдат хорошо обученной армии. Изембард и ветераны прошлых битв – Арманни, Гарлеу и Маиор уже распределяли людей согласно их умениям владеть мечом, копьем или луком, и все солдаты получали доспехи и щит. Рядом с капитаном королевской scara Айрадо обрел смысл жизни, его поддерживала надежда найти свою сестру и вытащить ее из мерзотных таверн Регомира.

Часть их войска сосредоточилась рядом с Августовой дорогой, ведущей к Барселоне и городам севера. Это был стратегически важный путь, охраняемый на случай сарацинского вторжения. Десятки башен стерегли речные берега вдоль границы: там разместили вооруженную стражу, зорких подростков-дозорных, разведчиков, а также запас дров и сырой травы, чтобы подавать сигналы огнем и дымом. Давно уже закончилось серебро Годы и займы евреев, живущих в Коронованном городе, однако знатные семейства, настоятели монастырей и свободные крестьяне, владевшие наделами на новых землях, помогали содержать пограничное войско.

Изембард скакал к башне, постепенно приводя мысли в порядок. Missus dominicus почти забыл, что находится здесь с задачей проверить, как охраняется граница. Теперь его работа завершена.

Ориоль дожидался Изембарда с кувшином подогретого вина и крепкими объятиями. Если Фродоин понял ситуацию правильно, Изембард отправляется в Италию, чтобы погибнуть вместе с королем. Прелат ежедневно получал вести из Нарбонны и из других епархий и имел основания опасаться худшего. Карл Лысый ушел за Альпы, ходили слухи о хорошо подготовленном мятеже, который вспыхнет на фоне общей неразберихи в королевстве, но чтобы этот мятеж удался, государь не должен был вернуться из похода живым.

Перед отъездом в Павию Изембард зашел в свой дом на площади. Молодость помогла Берте оправиться после падения с лестницы. Рука ее была зафиксирована дощечками, но женщина чувствовала биение новой жизни в своем животе, так что все, кто знал о случившемся, вздохнули с облегчением. Даже Изембард перестал разыскивать Гали – никто не понимал, каким образом мерзавцу удалось бесследно исчезнуть.

Узнав о королевском приказе, Берта разразилась безутешным плачем. Теперь стало понятно, что ей придется рожать здесь, в Барселоне, в то время как муж ее будет сражаться с сарацинами в далекой Италии. Даже намеченный переезд в Орлеан придется отложить. Слухи о событиях во Франции приходили все более тревожные.

Капитан отправился в «Миракль» с тяжелым сердцем. Но с хозяйкой встретиться не смог. После падения Берты с лестницы Элизия его избегала. Она была уверена, что это их грехи накликали беду, и не желала, чтобы пострадал кто-нибудь еще. Элизия, узнав от Гальдерика о предстоящем отъезде Изембарда в Италию, заперлась в своей спальне и горько плакала. Она нашла силы отказаться от свиданий с рыцарем, но мысль о его смерти была для нее нестерпима. Завсегдатаи «Миракля» пророчили гибель короля и его войска от сарацинских сабель в Италии или от копий мстительных сыновей Людовика Немецкого. Изембард должен был встретиться с Фродоином в епископском зале, но застал прелата в новом соборе. На десять либр серебра, подаренных Карлом Лысым, епископ распорядился нанять художников, чтобы они расписали апсиду такими фресками, которые затмили бы славу великолепного аббатства Сен-Жермен в Осере, где Фродоин провел год во времена своей юности. Два тулузских мастера отливали церковные чаши и огромный бронзовый крест – эти священные предметы поставят его храм в один ряд с самыми великими соборами.

Фродоин провел капитана по узкому коридору в старый баптистерий с горящими светильниками. Изембарду еще не доводилось бывать в малом храме, где восьмиугольная мраморная плита и четыре ступенчатых откоса складывались в крест. То был остаток барселонского прошлого, истово оберегаемый Фродоином.

– Сейчас город стоит перед важнейшим выбором за всю его историю, – заговорил епископ. Ему хотелось поделиться своими опасениями. – Если альянс Бозонидов выступит против короны, Бернат из Готии потребует, чтобы Барселона присоединилась к мятежу. Но если мятеж будет подавлен, на нас обрушится месть короля Карла или его преемника на троне.

– И наоборот, если вы не подчинитесь Бернату, а переворот пройдет успешно, Бернат яростно покарает вас за измену.

– Я вижу, ты понимаешь. В этом и состоит вопрос, который скоро придется решать городу.

– Вы спрашивали совета у Гинкмара из Реймса, Фродоин? Архиепископ не хуже вас разбирается в таких делах.

Изембард улыбнулся, но священник не обратил внимания – он думал о своем. Он уже шестнадцать лет стоит во главе епархии, не покладая рук трудится на благо Барселоны и окрестных земель. Он пережил и невзгоды, и удачи, а теперь ему было обидно, что будущее вершится где-то вдалеке, без его вмешательства.

– Я не знаю, на чью сторону склонится Гинкмар. После того, как король начал прислушиваться к викарию Ансегизу, архиепископ стал совсем другим. – Фродоин нахмурился. – Мне кажется, как только ты уедешь, Бернат из Готии с помощью Дрого завладеет твоим войском. Разве ты не понимаешь, Изембард? Все так и задумано.

– В моем войске хорошие командиры, следующие заветам Рыцарей Марки. Они остаются, чтобы охранять границу. А еще остаетесь вы, епископ.

– Как ты думаешь, сколько времени им потребуется, чтобы от меня избавиться? Я лишь надеюсь, что ко мне не подошлют твою сестру… Говорят, Ротель стала темной колдуньей и подчиняется королеве Ришильде.

Изембард замотал головой. Разговоры о Ротель приносили ему жгучую боль. Слухи о белокурой колдунье на службе у Ришильды со временем только множились. Рожденный от земли знал, что его сестра никому не служит, но может заключить договор.

– Молитесь, чтобы Господь ее направил, епископ Фродоин.

– Господь говорит мне, что Барселона должна хранить верность королю! Он даровал десять либр серебра для нашего собора! Бернат нас только обирал, а людям необходимо зримое доказательство Божьей воли!

– Я уверен, у вас уже есть какой-то план.

Епископ молчал, он был по-настоящему напуган. Мужчины обошли крестильную купель, из которой на свет появлялись те самые христиане, которых они должны были защищать. И Изембарду следовало раскрыть глаза.

– Есть новость, которую ты должен узнать до отъезда, Изембард. Мои люди видели Гали на дороге к крепости Дрого, он шел вместе с городской проституткой.

– Гали! Будь он проклят!

– Он жив и, возможно, ищет себе покровителя. Его не задержали, потому что никто не отдавал такого приказа, мне очень жаль.

Изембард пришел в ярость:

– Честью клянусь, я насажу его голову на свое копье!

– Если Гали в Тенесе, без Дрого тут точно не обошлось, – рассудил священник и внимательно посмотрел на Изембарда. – Быть может, ты должен взглянуть на это дело как на твое личное оскорбление… И начать думать по-рыцарски.

Капитан покинул баптистерий с решительным видом. Фродоин остался стоять в раздумье. Вскоре в храме появился бледный Сервусдеи.

– Я видел Изембарда, кипящего яростью. Вы ему передали, что Гали нашелся?..

– Да, и он отреагировал предсказуемым образом. Он выступит против Дрого. Для него верность любимым людям превыше верности короне.

– Да вы же развязали войну! – всполошился старый монах.

– Ни Дрого, ни Бернат из Готии сейчас не ожидают нападения. Если Изембард раздавит Дрого де Борра в его логове, мы выиграем время для принятия решения: корона или маркграф?

Монах поцеловал мраморную плиту. Он желал посвятить свою жизнь созерцанию и науке, но епископ раз за разом заставлял его вмешиваться в суетные мирские дела.

– Вы принесли в этот край благоденствие и пользуетесь уважением готов и hispani. И все-таки я не знаю, какое решение примут люди, если придется выбирать: следовать за вами или прогневить сюзерена.

– Они должны следовать не за мной, а за Господом!

– Так пусть Он и Его святые даруют нам защиту.

Епископ спустился к купели, надеясь проникнуться святостью этого древнего места. Создатели храма воздвигли его именно здесь, руководствуясь вескими причинами. Они знали, что под землей проходят токи энергии, оставшейся от работы Творения, и токи эти могут дарить связь с Божественными силами. Теперь Фродоин понял, почему Гинкмар из Реймса требовал от него верности в обмен на порванное отлучение от Церкви: прелат уже тогда понимал смысл происходящего. Другие епископы тоже должны исполнить свои клятвы. Фродоину следовало добиться, чтобы Барселона сохранила верность королю. Епископ взмолился о помощи, в его голове все еще звучали слова монаха.

– Пусть Он и Его святые даруют нам защиту, – прошептал он.

Внезапно по телу его пробежала дрожь, а волосы вздыбились. Епископ ощупал мраморные плиты. Он улыбнулся впервые за много дней, и Сервусдеи насторожился, потому что знал Фродоина еще с отрочества. В голове прелата опять вызревал какой-то хитрый план.

– Друг мой, ты сам все сказал! Нам нужно inventio! Нужно найти реликвию, в которой воплотится дух Барселоны!

Ликующий Фродоин почти что тащил монаха за собой. Он остановился перед фреской с мученичеством святой Эулалии и замер перед лицом своей возлюбленной.

– Святая Эулалия! – воскликнул он, и голос его разнесся под сводами храма. – Вот кто станет нашей заступницей!

– Она самая почитаемая мученица во всем свете, – напомнил побледневший Сервусдеи. – Это была бы историческая находка, сопоставимая с обнаружением мощей святого Викентия! Однако в точности неизвестно, где умерла Эулалия… Только в Барселоне говорят, что это случилось здесь. И все равно никто не знает, где искать ее могилу.

Фродоин не мог устоять на месте:

– Я должен написать Гинкмару Реймсскому, он даст нам правильный совет!

– Боже мой, ну что за человек! – проворчал Сервусдеи вслед убегающему епископу.