Глава 19

– Ты витаешь где-то в облаках, – сказала Суриндер.

Нина сердито покосилась на нее:

– Ну, поскольку в твоей постели валяется какой-то лодырь, мне приходится отводить взгляд.

Как-то так получилось, что небольшой отпуск Суриндер превратился в весьма продолжительный. Погода установилась на диво прекрасная, что было совершенно необычно для Шотландии: над ней сияли чистые голубые небеса, по которым изредка пробегали белые, похожие на овечек облачка.

Нина, верная своему слову, ничего не делала: она не связывалась с Мареком и не просила его об услуге.

Однако книги все равно прибыли.

Гриффин с помощью Марека сам все устроил, забрав книги из очередной закрывшейся библиотеки. Он приложил к ним маленький счет за доставку и довольно ядовитую записку, сообщив в ней, что если Нине нужны какие-нибудь служащие, то пусть она свяжется с ним, потому что те детки-переростки, с которыми ему приходится работать, доводят его до безумия. И он решительно предпочел бы снова работать с книгами вместо того, чтобы не давать хулиганам возможности обмануть охранную систему библиотеки ради того, чтобы добыть в компьютерах побольше порнографии, – чем он и занимается теперь почти все свое рабочее время.

А Марек просто оставил книги у железнодорожного полотна, – Джим предупредил об этом Нину по электронной почте, и она утром все забрала.

– Ты стала настоящим книжным контрабандистом, – заметила Суриндер. – Это совершенно неправильно. А если полиция его поймает… Или диспетчеры заметят, что он постоянно останавливается у этого переезда? Он же потеряет работу. Тебе и тогда это будет казаться веселой игрой?

Каждая коробка книг сопровождалась чем-то от Марека: шуткой, стишком, даже милым рисунком какой-нибудь собаки. Почти ежедневно она насыщала книжные аппетиты в Ланхис-Дауне или Фелбрайт-Уотере, в Люхнессе или Карденби, в Брефуте или Тьюксе, в Донибрисле или Бэлвери – везде, где только могла остановиться со своим фургоном, чтобы продать нежные романы, мрачные детективы или новейшие кровопролитные японские серии – как всегда, их покупали люди с мягкими, сдержанными манерами. Нина уже по опыту знала, что здесь, видимо, сказывался некий закон космического равновесия: чем благоразумнее человек одет, тем сильнее он жаждал чего-то острого. И каждый день она распаковывала новые коробки от Марека и находила что-то еще.

Еще Нина продала множество экземпляров «Кулинарной книги отшельницы», написанной какой-то женщиной, перебравшейся на крохотный островок на Гебридах и не употреблявшей в пищу ничего, кроме местных растений. Большинство из них нужно было варить. Но зато они помогали быстро похудеть. Суриндер могла ворчать сколько ей вздумается, но она все же не могла отрицать того, что Нина понемногу добивается настоящего успеха.

Эйнсли с обычным для нее застенчивым видом вскрыла последнюю коробку и восторженно вздохнула.

– Что там? – наклоняясь, спросила Нина.

– Здесь полная коробка «По крышам»! – сообщила Эйнсли. – Полная коробка! Да это же клад!

– Но не первое же издание?

– Я не знаю… в моей старой школе была одна такая книга, но мне даже дотронуться до нее не разрешали.

– О боже… – выдохнула Нина. – Они и сами не знали, что у них есть! Иначе могли бы их продать.

– Но вы их как раз и купили, – напомнила Эйнсли.

– Я купила сто коробок книг не глядя на библиотечной распродаже, – возразила Нина. – Ты и сама не понимаешь, на что натолкнулась! Это… это сокровище!

Да, это были связки книг в твердом переплете, первое издание знаменитой истории о троих ребятах, которые пересекли Лондон, не спускаясь на землю, переплеты книг сияли позолотой, в них имелось множество изящных рисунков…

– Ой-ой! – приговаривала Нина, рассматривая книги. – Может, мы запрем дверь и посидим здесь, почитаем вслух любимые места?

– Эйнсли! – раздался снаружи чей-то голос.

Они обе оглянулись.

– Кто это?

– Никто, – нахмурилась Эйнсли. – Можем мы запереть дверь?

– Не сейчас. – Нина шагнула к выходу.

– Эйнсли!

– Не сейчас, Бен! – внезапно крикнула девушка, куда громче, чем можно было ожидать. – Я занята! Уходи!

Нина быстро спустилась вниз по ступенькам. У фургона стоял маленький мальчик, грязнее какого Нина в жизни не видела. Волосы ему явно подстригали кухонными ножницами. Щеки у него были липкими, ногти – черными.

– Привет! – сказала Нина.

Мальчик, которому на вид было лет восемь, надулся, покосившись на нее.

– Эйнсли! Я хочу позавтракать!

Хмурая Эйнсли вышла наружу:

– Я же тебе велела не приходить сюда!

– Завтрака нет!

– Я тебе оставила яичный крем в боковом шкафу.

– Я его вчера съел!

– Ну, значит, сам виноват.

Мальчик скривился, словно собираясь заплакать.

– Это… твой брат? – осторожно спросила Нина, не желая выглядеть назойливой.

Эйнсли теперь стала приходить к ней по утрам, перед занятиями в школе, и Нина начала платить ей маленькое жалованье.

– Ага, – кивнула Эйнсли.

Она неохотно достала из кармана те деньги, которые Нина дала ей накануне.

– Я могу пойти в булочную? – спросил мальчик.

– Иди, только сюда не возвращайся.

Нина молчала, боясь сказать что-нибудь некстати, но ей очень не понравилось то, как все это выглядело.

– А где ваша мама? – мягко спросила она.

Бен обжег ее взглядом.

– Заткнись! – ответил он и выхватил деньги из руки Эйнсли.

Эйнсли вернулась к расстановке книг, она замкнулась, понять выражение ее лица было невозможно. Нина не стала ни о чем ее спрашивать, а вместо того сосредоточилась на явившемся постоянном покупателе – он читал только книги о мире после апокалипсиса. Ему было все равно, кто погубил этот мир – зомби, вирусы или ядерные взрывы, – лишь бы в живых не осталось почти никого.

Нина позволила своему взгляду скользнуть в открытую дверь фургона – сегодня он вернулся в Кирринфиф, где жила Эйнсли. Мальчик все еще топтался на площади, он жевал булочку с сосиской и таращился на фургон. Нина ободряюще улыбнулась ему. Когда покупатель ушел, она подошла к Эйнсли, чтобы вместе с ней заняться прекрасными золочеными томиками «По крышам».

Мальчик вдруг появился снова и заглянул через плечо Эйнсли:

– Это что?

– Убирайся! – прошипела Эйнсли. – Сколько раз нужно повторять: не приходи сюда!

– Нет, ты можешь приходить, – возразила Нина, не обратив внимания на взгляд Эйнсли.

– Скучно выглядит, – заявил Бен.

Он продолжал таращиться на картинку на обложке: трое детей и почтовый голубь Роберт в цилиндре, – их силуэты вырисовывались на фоне купола собора Святого Павла.

– Отправиться к дальним берегам… и увидеть королеву Моргану… – мечтательно произнесла Эйнсли. – Как же это здорово было – прочитать ее в первый раз…

Нина сочувственно кивнула:

– Каждый раз, когда я закрываю эту книгу, я поверить не могу, что не умею летать.

– У вас еще будет целая деревня детей, которые этого не читали.

– Но ведь это и до сих пор читают и должны читать! – сказала Нина. – А иначе откуда им узнать, что это такое – полет?

– Люди не умеют летать, – презрительно бросил Бен.

Он теперь держал в руках пакет картофельных чипсов и набивал ими рот, роняя крошки на пол фургона.

Эйнсли нахмурилась:

– В этой книге летать умеют. Ты просто ничего в этом не понимаешь, балбес.

– Чего не понимаю? Что это глупые выдумки?

– Можешь посмотреть, если хочешь, – предложила Нина, хотя ее очень беспокоили липкие пальцы мальчика.

Ведь эти книги были весьма ценными.

– Глупость все это. – Бен пожал плечами и отвернулся.

– Да, тебе именно так и кажется. Он не хочет ходить в школу, – сказала Эйнсли.

– А ты разве не можешь его заставить? – удивилась Нина. – Или ваша мама?

– Ха! Он никого не слушает!

– Чтение – это для младенцев, – неожиданно выпалил Бен. У него покраснели уши. – Это глупость! И мне плевать!

Он вдруг бросил на пол свой пакет и выскочил из фургона, чтобы умчаться через площадь.

Эйнсли вздохнула и повела плечами.

– Вот и все, ничем другим он не занимается, – сказала она. – И я не могу с ним справиться.

– Но разве школа вам не помогает? – Нина посмотрела вслед мальчику. – Это же неправильно.

– Они просто умыли руки, – пояснила Эйнсли. – Он не хочет туда идти. А маме все равно. И школе все равно. Он, видите ли, «плохо влияет» на других. – Эйнсли грустно опустила голову. Для нее это была очень длинная речь. Но она продолжила: – А другой школы рядом нет, на пять миль вокруг. Да я и не думаю, что до него кому-то есть дело.

– Хочешь, я позвоню в социальную службу?

Эйнсли даже подпрыгнула на месте, на ее лице отразился настоящий ужас.

– Нет! Пожалуйста, не надо! Вы не можете! Они нас разлучат!

– Что ты, они теперь работают по-другому, – возразила Нина. Ей часто приходилось иметь дело с социальными работниками во время службы в библиотеке. – Они по-настоящему добры, они помогают. Честно.

Эйнсли покачала головой, в уголках ее глаз уже поблескивали слезы.

– Пожалуйста, не надо! – повторила она. – Пожалуйста… не делайте этого. Пожалуйста. У нас все в порядке, правда. Все в порядке.

Она выглядела такой надломленной и испуганной, что Нина не представляла, что тут делать.

В фургон вошла девочка, нарядная и ухоженная, с матерью.

– О, смотри! – сказала женщина. – Я ее не видела уже много лет! «По крышам»! Вау! – Ее строгое лицо внезапно смягчилось. – Я так любила эту книгу! От нее у меня возникало чувство полета.

Девочка с любопытством посмотрела на мать:

– А можно мне ее взять?

– Конечно, милая! Мы будем читать ее вместе. Думаю, ты тоже ее полюбишь.

Эйнсли с каменным лицом смотрела на Нину, когда та брала деньги за томик – самую большую сумму, какую она когда-либо получала за одну покупку.