Суббота, 21 мая 2011

Через пару часов иду спать. Без четверти два. Ана спит как убитая, даже с места не сдвинулась. Сбрасываю одежду, надеваю пижамные штаны и футболку, ложусь в кровать с ней рядом. Она в коматозе, вряд ли будет метаться, вряд ли прикоснется ко мне. Чувствую, как внутри нарастает тьма, но на поверхность не поднимается. Я знаю – это благодаря тому, что я смотрю, как ритмично поднимается и опускается грудь Аны, и дышу синхронно с ней. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Наблюдаю за ней секунды, минуты, часы. Пока она спит, изучаю каждый дюйм ее прекрасного лица. Во сне черные ресницы чуть трепещут, рот приоткрыт, и я любуюсь ровными белыми зубами. Она бормочет что-то неразборчивое и облизывает губы. Возбуждает, весьма возбуждает. Наконец я впадаю в глубокое забытье без всяких сновидений. Большая удача!

В тишине открываю глаза и не могу понять, где я. Ах да. Я в «Хитмане». На прикроватных часах шесть сорок три. Когда еще я просыпался так поздно?

Ана!

Медленно поворачиваю голову. Она еще крепко спит, повернувшись ко мне. Черты лица смягчились.

Никогда не спал с женщиной. Трахался со многими – и ни разу не просыпался рядом с соблазнительной юной девушкой. Почему? Причина проста, я не хочу, чтобы соблазнительные юные девушки знали меня по-настоящему. Никого не хочу пугать. Но Анастейша рядом, так близко… Это здорово стимулирует. В паху нарастает возбуждение.

Так не пойдет!

Неохотно встаю, одеваюсь для пробежки. Лишнюю энергию надо сжечь… Лишнюю энергию надо сжечь… Не помню, когда в последний раз так отлично высыпался.

В гостиной включаю ноутбук, проверяю почту, отвечаю на два письма Рос и на одно Андреа. Времени это занимает чуть больше обычного, потому что я отвлекаюсь на спящую в соседней комнате Ану. Интересно, как она будет себя чувствовать, когда проснется?

Похмелье. Уф!

В мини-баре беру бутылку апельсинового сока, наливаю его в стакан. Вхожу, она еще спит – каштановые волосы разметались по подушке, одеяло сползло ниже бедер. Футболка задралась, виден живот и пупок. На такое зрелище мое тело снова бурно реагирует.

Перестань подглядывать за девушкой, Грей! Какого черта?!

Нужно валить отсюда, пока я не сделаю того, о чем пожалею. Ставлю сок на прикроватную тумбочку, заскакиваю в ванную, достаю из своих запасов две таблетки адвила и кладу рядом со стаканом.

Бросив последний жадный взгляд на Анастейшу Стил – первая женщина, с которой я действительно спал, – выхожу на пробежку.

Вернувшись, нахожу в гостиной пакет из незнакомого мне магазина. Заглядываю внутрь и вижу одежду для Аны. Значит, она еще здесь и спит. Вот же соня!

Хорошо. Пролистав меню обслуживания в номере, решаю заказать какой-нибудь еды. Проснется она голодной, вот только я понятия не имею, что она любит. Проявляю несвойственную мне мягкость и выбираю сразу несколько блюд. Мне сообщают, что заказ будет готов через полчаса.

Пора будить прелестную мисс Стил. Беру полотенце и пакет с новой одеждой, стучу в дверь и вхожу. К моей радости, она сидит в кровати. Таблетки и сок исчезли. Хорошая девочка.

При виде меня она бледнеет. Держись непринужденно, Грей. Ты же не хочешь, чтобы тебя обвинили в похищении. Она закрывает глаза, скорее всего, от смущения.

– Доброе утро, Анастейша. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, чем заслуживаю, – бормочет она.

Я кладу пакет на стул. Она переводит на меня взгляд невероятно голубых глаз; хотя волосы ее в беспорядке, она потрясающе красива…

– Как я сюда попала? – робко спрашивает Ана, словно страшась услышать ответ.

Успокой ее, Грей.

Сажусь на край кровати и выдаю одни факты.

– Когда ты потеряла сознание, я не стал рисковать кожаной обивкой салона и ехать к вам на квартиру. Пришлось оставить тебя здесь.

– Кто укладывал меня в постель?

– Я.

– Меня снова тошнило?

– Нет.

И слава богу.

– Раздевал меня тоже ты?

– Тоже я.

А кто бы еще тебя раздел?

Она краснеет. Наконец-то на эти бледные щеки вернулся цвет. Идеально ровные зубки прикусывают нижнюю губу. Я едва подавляю стон.

– Мы не…? – шепчет она, уставившись на свои руки.

Иисусе, она что – за зверя меня принимает?

– Анастейша, ты была в коматозном состоянии. Некрофилия – это не мое, – сухо отвечаю я. – Я предпочитаю, чтобы женщина была жива и реагировала.

От облегчения она оседает, и я задумываюсь, не случалось ли ей и прежде напиваться и просыпаться в постели с незнакомцем, который трахал ее в бессознательном состоянии. Возможно, именно так поступает с девушками тот фотограф. Это меня сильно тревожит. Хотя я помню, как вчера она призналась в том, что никогда раньше не напивалась. Слава богу, это не вошло у нее в привычку.

– Мне очень стыдно, – покаянно говорит Ана.

Черт! Стоит быть с ней помягче.

– Да, весело провели время. Вечер надолго запомнится.

Тон мой примирительный, однако она хмурится.

– Нечестно использовать всякие шпионские технологии, которые вы там у себя разрабатываете, чтобы следить за девушкой.

Ух ты! Да она вне себя! Почему?

– Во-первых, отследить мобильный телефон можно по Интернету.

Точнее, по скрытому Интернету.

– Во-вторых, моя компания не занимается производством аппаратуры для слежки и скрытого наблюдения. – Я уже на взводе и потому сдержаться не в силах. – И в-третьих, если бы я за тобой не приехал, ты бы проснулась в постели фотографа, а насколько я помню, ты была не в восторге от такого ухажера.

Ана пару раз моргает, потом начинает хохотать. Она снова надо мной смеется!

– Да ты просто рыцарь из средневековой легенды!

Она со мной заигрывает, подначивает, и ее дерзость меня здорово заводит. Впрочем, иллюзий я не питаю – никакой я не рыцарь в сверкающих доспехах. У нее создалось обо мне совершенно неверное представление. Хотя это и не в моих интересах, я обязан ее предупредить: мне не свойственны ни благородство, ни обходительность.

– Нет, Анастейша, совсем не похож. Разве что на темного рыцаря.

Если бы она только знала… Почему мы снова говорим обо мне? Сменю-ка тему.

– Ты вчера ела?

Она качает головой.

– Обязательно надо есть. Ты пила на голодный желудок, поэтому тебе было так плохо. Если честно, Анастейша, это самое первое правило, когда пьешь.

– Ты и дальше будешь читать мне мораль?

– А это так называется?

– По-моему, да.

– Ты еще легко отделалась.

– В каком смысле?

– Будь ты моей, тебе еще неделю было бы больно сидеть после того, что ты вчера устроила. Алкоголь на голодный желудок, напилась пьяная, чуть не влипла в историю… – Я и сам удивлен степенью своего беспокойства. Но огонь в ее глазах – хорошая награда за беспокойство. Да, она заметила и поняла то, что я сказал ей, услышала мой намеренно плохо скрытый намек. «Будь ты моей»… – Страшно подумать, что могло с тобой случиться.

Она бросает на меня сердитый взгляд. Ох уж эти девушки, читающие Джейн Остин!

– Ничего бы со мной не случилось. Я была с Кейт.

Да уж, та еще защитница!

– А как насчет фотографа?

– Хосе просто занесло, – отвечает она, не обращая внимания на мою тревогу, и перебрасывает спутанные волосы через плечо.

– Думаю, кто-то должен научить твоего фотографа хорошим манерам, чтобы его больше не заносило.

– Какой ты строгий, – фыркает она.

– Ах, Анастейша, ты даже не представляешь.

Перед глазами встает картинка: Анастейша прикована к скамье для порки, в анусе торчит очищенный корень имбиря, чтобы она не сжимала ягодицы… А потом можно слегка пройтись по ним ремнем или плеткой. Поучить ответственности. Заманчивая мысль.

Она смотрит на меня завороженно, и мне становится не по себе. Неужели она читает мои мысли? Нет, скорее любуется моим лицом.

– Я иду в душ. Или ты первая?

Она продолжает на меня таращиться. Прелестна даже с открытым ртом. Сопротивляться ее обаянию трудно, поэтому разрешаю себе прикоснуться к ней и провожу большим пальцем по ее щеке, потом по нижней губе. У нее перехватывает дыхание.

– Дыши, Анастейша, – шепчу я и говорю, что завтрак подадут через пятнадцать минут. Она молчит, в кои-то веки ее дерзкий ротик закрыт.

В ванной я глубоко вздыхаю, сбрасываю одежду и встаю под душ. Хочется вздрочнуть, но мне мешает застарелый детский страх быть застигнутым врасплох.

Елена была бы мной недовольна. Старые привычки.

Стоя под струями воды, вспоминаю недавнее общение с притягательной мисс Стил. Она еще здесь, в моей постели, значит, я ей не совсем противен. Я заметил, как у нее перехватило дыхание и каким взглядом она следила за моими перемещениями по комнате.

Да. Надежда есть.

Вот только выйдет ли из нее хорошая саба? Сразу видно, что она не в теме, не может даже произнести вслух слова «трахаться», или «секс», или какой там эвфемизм используют нынешние студенты. Она совсем невинна. Вероятно, пару раз перепихнулась наскоро с парнями типа этого фотографа.

Мысль о том, что ее лапали другие парни, меня бесит. Можно прямо спросить, интересно ей это или нет. Или не стоит? Я должен ей показать, на что она пойдет, если согласится на отношения со мной.

Посмотрим, что будет за завтраком.

Смыв пену, я стою под горячими струями и собираюсь мыслями перед вторым раундом с Анастейшей Стил. Выключаю воду, выхожу из душа и беру полотенце. Бросив взгляд в запотевшее зеркало, решаю сегодня обойтись без бритья. Скоро принесут завтрак, а я проголодался. Быстро чищу зубы.

Открыв дверь ванной, обнаруживаю, что Ана уже встала и ищет джинсы. Она здорово смахивает на испуганного олененка: ноги длинные, глаза огромные.

– Твои джинсы я отдал в стирку. – Ноги у нее действительно потрясающие. Прятать их нельзя. Она щурит глаза, и, пока не начала спорить, я поясняю: – Ты их забрызгала, когда тебя тошнило.

– Ох.

– Я попросил Тейлора купить тебе пару джинсов и какие-нибудь туфли. Они в сумке на кресле.

Ана поднимает брови – видимо, удивлена.

– Э… Пойду приму душ, – бормочет она, потом спохватывается и добавляет: – Спасибо.

Схватив сумку, обходит меня, ныряет в ванную и запирается на задвижку. Сбежала. Возможно, я выдаю желаемое за действительное.

Придя в уныние, я быстро вытираюсь полотенцем и одеваюсь. Проверяю почту, ничего срочного нет. Раздается стук в дверь. Пришли две девушки из обслуживания номеров.

– Где вам накрыть завтрак, сэр?

– На столе в гостиной.

Иду в спальню, девушки украдкой смотрят мне вслед. Я не обращаю внимания и подавляю чувство вины – я заказал слишком много еды. Нам столько ни за что не съесть.

– Завтрак готов, – объявляю я, постучав в дверь ванной.

– Иду. – Голос Аны звучит немного глухо.

Завтрак уже на столе. Женщина с черными глазами вручает мне чек для подписи, я достаю из бумажника пару двадцаток для обеих горничных.

– Спасибо, леди.

– Когда нужно будет убрать со стола, позвоните, сэр, – кокетливо замечает мисс Черные Глазки, словно намекая на большее.

Я холодно улыбаюсь, и она ретируется.

Сажусь за стол с газетой, наливаю себе кофе и пробую омлет. Приходит эсэмэска от Элиота.

Кейт интересуется, жива ли Ана.

Я усмехаюсь, забота так называемой подруги Аны меня немного смягчает. Видимо, несмотря на вчерашние торжественные заявления, Элиот так и не дал отдыха своему члену. Пишу ответ.

«Жива и здорова;)»

Вскоре появляется Ана: волосы мокрые, красивая голубая блузка идет к ее глазам. Тейлор хорошо справился, в новой одежде Ана выглядит прелестно. Осмотрев комнату, она находит свою сумочку.

– Блин, Кейт!

– Я послал сообщение Элиоту. Она знает, что ты здесь и пока еще жива.

Идя к столу, Ана робко улыбается.

– Садись, – говорю я и указываю на место, сервированное для нее. Увидев количество еды на столе, она хмурится и только усугубляет мое чувство вины. – Я не знал, что ты захочешь, поэтому взял на всякий случай несколько разных блюд из утреннего меню.

– Какое расточительство, – упрекает она.

– Да уж. – Вина меня так и захлестывает. Впрочем, увидев, как она тянется к блинчикам с кленовым сиропом и яичнице с беконом, я себя прощаю. Приятно видеть, что она ест.

– Чаю? – спрашиваю я.

– Да, пожалуйста, – говорит Ана, торопливо жуя. Изголодалась. Передаю ей чайничек с кипятком. Увидев пакетик чаю «Английский завтрак», она благодарно улыбается.

От ее улыбки у меня перехватывает дыхание.

– У тебя мокрые волосы, – замечаю я.

– Я не нашла фен, – смущенно бормочет Ана.

Она же простудится!

– Спасибо за чистую одежду, – добавляет она.

– Не за что. Этот цвет тебе к лицу. – Она смущенно разглядывает свои руки. – Знаешь, тебе бы следовало научиться принимать комплименты.

Похоже, она редко их слышит… Но почему? Она прекрасна неброской красотой.

– Я хочу отдать тебе деньги за одежду.

Что? Я пристально смотрю на нее, и Ана поспешно добавляет:

– Ты уже подарил мне книги, которые я, между прочим, не могу от тебя принять. Хотя бы за одежду позволь мне заплатить самой.

Ах ты, моя лапочка!

– Анастейша, поверь, я могу себе позволить…

– Не в этом дело. С какой стати ты будешь делать мне подарки?

– Мне не трудно. – Я очень богат, Ана.

– Это не основание, – тихо говорит она, и внезапно мне кажется, что она видит меня насквозь и знает все мои сокровенные желания. – Зачем ты прислал мне эти книги, Кристиан?

Потому что хотел увидеть тебя снова.

– Когда тебя едва не сбил велосипедист, я держал тебя, и ты смотрела на меня, словно говоря «поцелуй же меня, Кристиан». – Я умолкаю, переживая все заново. Она прижимается ко мне всем телом… Черт! Поспешно прогоняю воспоминание. – Я почувствовал, что должен извиниться и как-то тебя подбодрить. Анастейша, я не герой-любовник. Я не завожу романов. И вкусы у меня очень своеобразные. Лучше бы тебе держаться от меня подальше. Но в тебе есть нечто такое, что не дает мне отойти. Думаю, ты сама это поняла.

– Зачем же бороться с собой? – шепчет она.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Ну, так просвети меня.

Слова мигом вызывают бурную реакцию у меня в паху. Ни хрена себе!

– Ты дал обет безбрачия? – спрашивает она.

– Нет, Анастейша, такого обета я не давал. – И если ты разрешишь мне связать тебя, то я смогу это доказать.

Ее глаза распахиваются, щеки вспыхивают.

Ох, Ана!

Я должен ей показать. Другого способа я не знаю.

– Какие у тебя планы на ближайшие дни?

– Сегодня после обеда я работаю… А сколько сейчас времени? – испуганно вскрикивает она.

– Чуть больше десяти, еще сто раз успеешь. А как насчет завтра?

– Мы с Кейт хотели упаковать вещи. На следующие выходные у нас назначен переезд в Сиэтл. И всю эту неделю я работаю в «Клейтонсе».

– Ты уже знаешь, где вы будете жить в Сиэтле?

– Да.

– Где?

– Не помню адреса. Где-то в районе Пайк-маркет.

– Недалеко от меня. – Отлично! – А где ты собираешься работать в Сиэтле?

– Я подала документы сразу в несколько мест. Сейчас жду ответов.

– В мою компанию ты пойти не захотела?

– Вообще-то, нет.

– А что тебя не устраивает в моей компании?

– В твоей компании или в «Грей энтерпрайзес»? – Она выгибает бровь.

– Вы надо мной смеетесь, мисс Стил? – Я откровенно забавляюсь. Эта дерзкая, соблазнительная девушка сводит меня с ума, и я предвкушаю, как займусь ее дрессировкой.

Она разглядывает свою тарелку, задумчиво жуя губу.

– Я бы хотел укусить эту губу, – шепчу я и понимаю, что так и есть.

Ана резко вскидывает голову и ерзает на стуле. Задирает подбородок, в глазах решимость.

– Так что же тебя удерживает? – тихо спрашивает она.

Не провоцируй меня, детка. Не могу. Пока не могу.

– Я даже близко не подойду к тебе, Анастейша, пока не получу на это твоего письменного согласия.

– В каком смысле?

– В прямом. Я тебе все покажу, Анастейша. – Ты должна знать, на что идешь. – Во сколько ты сегодня заканчиваешь работу?

– Около восьми.

– Давай поедем в Сиэтл и поужинаем у меня дома. Там я объясню тебе, как обстоят дела. Предпочитаешь сегодня или в следующую субботу? Выбирай.

– А почему нельзя сказать мне сейчас?

– Потому что я наслаждаюсь завтраком в твоем обществе. Узнав всю правду, ты, вероятно, больше не захочешь меня видеть.

Она хмурится, переваривая услышанное.

– Сегодня.

О как! Недолго же ты раздумывала.

– Подобно Еве торопишься вкусить с древа познания? – подначиваю я.

– Вы надо мной смеетесь, мистер Грей? – спрашивает она.

Я прищуриваюсь. Ладно, детка, сама напросилась. Беру мобильник, нажимаю кнопку быстрого вызова. Тейлор отвечает буквально сразу.

– Тейлор, мне понадобится «Чарли Танго».

Она внимательно наблюдает, как я отдаю распоряжения о доставке моего «еврокоптера» ЕС 135 в Портленд. Я покажу ей, что задумал, а остальное зависит от нее. Стефан, мой пилот, будет ждать на случай, если потребуется отправить ее домой – вдруг она потом знать меня не захочет.

Внезапно осознаю, что мне не терпится полететь с ней в Сиэтл. Такое со мной впервые.

– Запасной пилот с двадцати двух тридцати, – сообщаю я Тейлору и вешаю трубку.

– Люди всегда тебя слушаются?

– Да, как правило, если не хотят потерять работу. – Не тебе решать, как мне обращаться со своим персоналом.

– А если они у тебя не работают?

– У меня есть способы убеждать, Анастейша. Доедай свой завтрак. Я отвезу тебя домой, а в восемь, когда ты закончишь работу, заеду за тобой в «Клейтонс». Полетим в Сиэтл.

– Полетим?

– Да, на моем вертолете.

Она роняет челюсть, губы складываются в букву «о». Люблю такие моменты. Деньги приносят не так уж много удовольствий, и возможность пустить пыль в глаза симпатичной девушке – одно из них. Как жаль, что за деньги нельзя купить новую душу или изменить прошлое. Или хотя бы обеспечить полноценный сон.

– А на машине доехать нельзя?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я так хочу. – Я ухмыляюсь. – Доедай.

Вид у нее ошарашенный.

– Ешь, – говорю уже строже. – Анастейша, я терпеть не могу выкидывать еду. Доедай.

– Я не могу столько съесть. – Она оглядывает еду на столе, и мне снова становится не по себе. Да, еды и правда слишком много.

– Доедай то, что у тебя на тарелке. Если бы ты вчера нормально поела, тебя бы сейчас здесь не было и мне бы не пришлось так быстро раскрывать свои карты.

Черт! Неужели я совершаю ошибку?

Она смотрит на меня искоса, возит вилкой по тарелке и кривит губы.

– Что тут смешного?

Она качает головой, забрасывает в рот последний кусок блинчика, и я едва сдерживаю смех. Ее нескладность и оригинальность обезоруживают. Она меня смешит, более того, с нею мне хочется смеяться над собой.

– Умница. Теперь я отвезу тебя домой, только сначала высуши волосы, а то заболеешь.

Сегодня тебе понадобится много сил, чтобы справиться с тем, что я хочу тебе показать.

Внезапно она встает из-за стола без разрешения, и я едва сдерживаюсь, чтобы не прикрикнуть. Она не твоя саба, Грей. Пока не твоя.

По пути в спальню Ана останавливается возле дивана.

– А где ты спал?

– В своей постели. С тобой.

– Вот как.

– Да, совершенно новые для меня ощущения.

– Ты имеешь в виду не секс?

Она произнесла слово на букву «с», и ее щеки предательски краснеют.

– Нет. – Как я могу признаться – и не выглядеть странным? Просто скажи ей, Грей. – Спать с кем-то в одной постели.

С бесстрастным видом возвращаюсь к спортивной колонке и разбору вчерашней игры, потом смотрю, как она исчезает в спальне.

Что ж, у меня намечается еще одно свидание с мисс Стил. Нет, не свидание. Ей нужно узнать обо мне побольше. Но не слишком много, конечно. Не всю правду. Глубоко вздыхаю и допиваю апельсиновый сок. Нарисовывается довольно интересный вечер. Слышу звук работающего фена. Мне приятно, что она подчинилась, хотя и немного странно.

Звоню на гостиничную парковку и прошу подогнать машину ко входу, еще раз проверяю адрес Аны по гугл-картам. Затем пишу Андреа, чтобы прислала мне по электронной почте договор о неразглашении. Если Ана хочет подробностей, то должна держать рот на замке.

Звонит мобильник. Рос.

Пока я говорю по телефону, Ана выходит из спальни и берет свою сумочку. Рос твердит про Дарфур, но все мое внимание приковано к мисс Стил. Она роется в сумочке и радуется, наконец обнаружив резинку для волос.

Волосы у нее красивые – пышные, густые, длинные. Размышляю, как бы они смотрелись в косе. Ана перехватывает их резинкой, надевает куртку, садится на диван и ждет.

– Хорошо, так и сделаем. Держите меня в курсе. – Заканчиваю разговор с Рос. Она сотворила чудо, похоже, поставка продовольствия в Дарфур все-таки состоится. Спрашиваю Ану: – Готова?

Она кивает. Беру куртку и ключи от машины, иду вслед за Аной к лифту. Она украдкой разглядывает меня из-под длинных ресниц, на губах играет застенчивая улыбка. Я улыбаюсь в ответ.

Какого черта со мной творится?

Приезжает лифт, я пропускаю девушку вперед, нажимаю кнопку первого этажа, двери закрываются. В кабине я особенно остро ощущаю ее присутствие. Тонкий сладковатый запах кружит мне голову… Ее дыхание сбивается, она смотрит на меня откровенно призывным взглядом.

Черт! Ана кусает губу. Она делает это нарочно! На миг я теряюсь в ее чувственном, завораживающем взгляде.

У меня возникает эрекция. Мгновенная. Я хочу ее! Здесь. Сейчас. Прямо в лифте. Я отлично знаю, что не должен этого делать, что нужно немедленно остановиться и взять себя в руки. Но даже неприятное чувство неотвратимой расплаты не может остановить меня, я в буквальном смысле теряю контроль.

– К черту бумаги! – Слова вырываются непроизвольно, я набрасываюсь на нее и прижимаю к стене. Схватив Ану за запястья, поднимаю их над головой, чтобы она не смогла ко мне прикоснуться. Другой рукой наматываю ее волосы на кулак, ища губами ее губы.

С ее губ срывается стон – зов сирены, я приглушаю его ртом и наконец ощущаю ее вкус: мята и чай, сладость спелого фрукта. На вкус она ничуть не хуже, чем на вид. Напоминает мне хорошие времена. Боже милостивый! Я жажду близости с ней. Беру ее за подбородок, целую глубже, ее язык робко касается моего… Изучает. Пробует. Ощупывает. Отвечает на поцелуй. Господь всемогущий!

– Ты. Такая. Сладкая, – бормочу я, не отрывая губ, пьяный от ее вкуса и запаха.

Лифт останавливается, двери открываются.

Грей, возьми себя в руки, черт бы тебя побрал!

С трудом от нее отрываюсь, отхожу назад. Она едва дышит. Как и я. Когда я в последний раз терял контроль над собой? Я умею владеть собой, и то, что происходит сейчас со мной, плохо во многих смыслах сразу. Я не должен, не могу снова выпустить демонов на свободу. Я зол – на себя, на Анастейшу, на весь мир.

Входят трое мужчин в деловых костюмах, окидывают нас понимающими взглядами.

А я смотрю на объявление над кнопочной панелью, предлагающее провести эротический уик-энд в «Хитмане». Бросаю беглый взгляд на Ану и шумно выдыхаю. Одного взгляда на нее достаточно, чтобы злость ушла. Она усмехается. Мои губы вновь кривятся в улыбке. Какого черта она со мной творит?

Лифт останавливается на втором этаже, мужчины выходят, оставляя меня наедине с мисс Стил.

– Ты почистила зубы, – насмешливо замечаю я.

– Твоей зубной щеткой, – заявляет она, сияя глазами.

Ясное дело… Как ни странно, при мысли об этом мне становится приятно, даже слишком приятно.

– Ах, Анастейша Стил, что мне с тобой делать? – Двери открываются, я беру ее за руку и бормочу: – Что за странное свойство лифтов?

Она бросает на меня понимающий взгляд, и мы идем по мраморному полу вестибюля. Машина стоит перед отелем, служитель нетерпеливо вышагивает взад-вперед. Я даю ему неприлично большие чаевые и открываю дверцу для внезапно притихшей Аны.

Хотя бы не сбежала. Даже несмотря на то, что я набросился на нее в лифте.

Надо бы сказать что-нибудь соответствующее, но что? Извини? Как тебе? Какого черта ты со мной творишь?

Завожу машину и решаю: пожалуй, чем меньше скажу, тем лучше. Салон заполняют нежные звуки «Цветочного дуэта» Лео Делиба, и я понемногу расслабляюсь.

– Что за музыка? – спрашивает Ана, а я тем временем сворачиваю на юго-восточную Джефферсон-стрит. Я отвечаю, она говорит, что ей нравится.

– Кристиан, это восхитительно.

Звук моего имени на ее губах непривычно приятен. Она произнесла его уже раз шесть, и каждый раз оно звучит иначе. Сегодня – с восхищением от музыки. Я рад, что ей нравится эта вещица, одна из моих любимых. Расплываюсь в улыбке, ведь Ана наверняка простила меня за приступ страсти в лифте.

– А можно поставить еще раз?

– Конечно. – Дотрагиваюсь до сенсорной панели, чтобы повторить трек.

– Ты любишь классическую музыку? – спрашивает она, когда мы переезжаем через мост Фремонт, и между нами завязывается непринужденная беседа о музыкальных вкусах. Нас прерывает звонок мобильного, доносящийся из динамиков стереосистемы.

– Грей, – отвечаю я.

– Мистер Грей, это Уэлч. Есть информация, которую вы запрашивали.

Ах да, сведения о фотографе.

– Хорошо, скиньте по электронной почте. Хотите что-нибудь добавить?

– Нет, сэр.

Нажимаю кнопку на руле, музыка играет снова. Слушаем, погрузившись в жесткий ритм «Kings of Leon». Удовольствие, увы, длится недолго: очередной звонок. Какого черта?

– Грей, – резко бросаю я.

– Договор о неразглашении выслан вам на почту, мистер Грей.

– Хорошо. Это все, Андреа.

– Доброго дня, сэр.

Я украдкой смотрю на Ану, гадая, поняла ли она что-нибудь из разговора. Она как ни в чем не бывало разглядывает виды Портленда. Похоже, старается быть вежливой. Мне трудно следить за дорогой, глаз бы с Аны не сводил. Несмотря на ее нескладность, шейка у нее красивая, и я бы с удовольствием расцеловал ее от уха до плеча.

Черт! Ерзаю на сиденье. Надеюсь, она подпишет договор и примет все, что я ей предложу.

Въезжаем на пятое междуштатное шоссе, и мне снова звонят. Элиот.

– Привет, Кристиан. Ну как? Ты с ней переспал?

Эй, чувак, притормози!

– Привет, Элиот. Телефон на громкой связи, и я в машине не один.

– А кто с тобой?

– Анастейша Стил.

– Привет, Ана!

– Доброе утро, Элиот! – бойко отвечает она.

– Много о вас наслышан, – говорит он.

Черт! И что такого он о ней слышал?

– Не верьте ни одному слову из того, что говорит Кейт, – добродушно заявляет она.

Элиот смеется.

– Я подброшу Анастейшу до дома. Тебя забрать? – бесцеремонно влезаю я.

Ничуть не сомневаюсь, что Элиот захочет поскорее убраться из Портленда.

– Да, конечно.

– Тогда до встречи. – Я вешаю трубку.

– Почему ты зовешь меня Анастейша? – спрашивает она.

– Потому что это твое имя.

– Я предпочитаю «Ана».

– До сих пор?

«Ана» звучит слишком обыденно. И слишком интимно. Эти три буквы могут сильно ранить…

И мне ясно, что отказ станет для меня ударом. Такое бывало прежде, однако раньше я столь серьезно не увлекался… С этой девушкой я едва знаком, но мне хочется узнать ее получше. Возможно, потому что я никогда не бегал за женщинами.

Грей, возьми себя в руки и следуй правилам, иначе все закончится полной херней!

– Анастейша, – говорю я, не обращая внимания на ее неодобрительный взгляд. – То, что случилось в лифте, больше не повторится. Теперь все пойдет по плану.

Она молчит, пока я паркуюсь возле ее квартиры. Поскорее выхожу, открываю для нее дверь. Выйдя на подъездную дорожку, она бросает на меня беглый взгляд.

– А мне понравилось в лифте…

Неужели? Ее признание заставляет меня застыть на месте. Малютка мисс Стил снова приятно меня удивила. Она стремительно идет к двери, я едва поспеваю следом.

При виде нас Кейт и Элиот поднимают глаза. Они сидят за обеденным столом в скудно обставленной, типично студенческой комнатке. Под книжной полкой стоит несколько картонных ящиков. Как ни странно, Элиот расположился в томной позе и уходить вовсе не торопится.

Кавана бросается обнимать Ану, подозрительно глядя на меня. Домысливает что-то?.. Может, ей и не наплевать на подругу.

– Доброе утро, Кристиан, – холодно и покровительственно роняет она.

– Мисс Кавана. – Мне хочется добавить что-нибудь саркастическое, вроде того, что вовремя она спохватилась о подруге, но я сдерживаюсь.

– Кристиан, ее зовут Кейт, – чуть раздраженно замечает Элиот.

– Кейт, – бормочу я, изображая вежливость.

Элиот обнимает Ану и держит чуть дольше, чем необходимо.

– Привет, Ана. – Он улыбается во все тридцать два зуба.

– Привет, Элиот. – Она так и сияет.

Черт, это невыносимо!

– Элиот, нам пора.

И убери от нее руки!

– Иду, – отвечает он, выпускает Ану, тут же хватает Кавану и показушно ее целует.

Ну, это уже слишком!

Ана явно испытывает неловкость. А потом вдруг поворачивается ко мне, щурится и смотрит выжидательно. Что она задумала?

– Поки, детка! – бормочет Элиот, так и млея от Каваны.

Чувак, бога ради, сохрани хотя бы остатки достоинства!

Ана смотрит на меня с укоризной, и я теряюсь: то ли из-за показухи, которую устроили Кейт с Элиотом, то ли… Черт! Вот чего она хочет. Чтобы вокруг нее увивались. Вся эта романтика не про меня, милая.

Из ее прически выбился локон, и я непроизвольно заправляю его за ухо. Она чуть наклоняет голову навстречу моей руке. Сколько нежности в этом движении! Я провожу пальцем по ее нижней губе и мечтаю снова ее поцеловать. Однако нельзя. У меня еще нет ее письменного согласия.

– Поки, детка, – шепчу я, и лицо Аны смягчается от улыбки. – Я приеду за тобой в восемь.

Неохотно отворачиваюсь, открываю дверь и выхожу вместе с Элиотом.

– Чувак, я глаз не сомкнул, – заявляет Элиот, садясь в машину. – До чего баба ненасытная!

– Да ну? – Мой голос сочится сарказмом. Последнее, что я хотел бы услышать, – подробный отчет о ночных похождениях братца.

– Как насчет тебя, большой босс? Расстался наконец с девственностью?

Взглядом велю ему отвалить.

Элиот хохочет.

– Чувак, ну ты и дерганый сукин сын! – Он сдвигает бейсбольную кепку «Саундерс» на лицо и устраивается поудобнее, чтобы вздремнуть.

Делаю музыку погромче. Теперь попробуй-ка поспать, Лелиот!

Да, я завидую брату: и с женщинами у него все просто, и со сном… и вовсе он не сукин сын.

Проверка прошлого Хосе Луиса Родригеса выявила штраф за хранение марихуаны. Никаких судимостей или приводов за сексуальные домогательства. Не вмешайся я, возможно, вчера он совершил бы свое первое преступление. Мелкий придурок покуривает травку. Надеюсь, он не делает этого при Ане, и надеюсь, что она не курит.

Открыв письмо Андреа, посылаю текст договора на печать в кабинете в Эскала. Прежде чем я покажу Ане свою игровую комнату, ей придется его подписать. Поддавшись то ли минутной слабости, то ли гордыне – не знаю, чему именно, – я заношу ее имя и адрес в стандартный контракт Доминанта/Сабмиссива и тоже посылаю на печать.

В дверь стучат.

– Привет, большой босс! Пошли проветримся! – говорит Элиот, заглядывая внутрь. Ага, дитятко пробудилось.

Запах сосен, влажной земли и поздней весны как целительный бальзам на мою разгоряченную голову. Он напоминает мне счастливые дни детства, когда мы с Элиотом и сестрой Мией резвились в лесу под неусыпным оком приемных родителей. Тишина, простор, свобода… и хруст сосновых игл под ногами.

Даже в детстве такие моменты безмятежного счастья случались не слишком часто. Не так-то просто это было – выдернуть меня из невидимого стеклянного шара, за стенки которого не пробивались ни тепло, ни любовь. Я всегда оставался в нем один на один с самим собой, самый одинокий ребенок в мире. Но на природе я все забывал. Она служила мне прибежищем от кошмарных снов.

Элиот трещит без умолку, я порой согласно мычу. Идя вдоль галечного берега Вилламет, мыслями я возвращаюсь к Анастейше. Впервые за долгое время я жду чего-то с приятным нетерпением. Согласится ли она на мое предложение?

Вспоминаю, как она спала рядом со мной, такая нежная и хрупкая… В паху возникает возбуждение. Я мог бы разбудить и трахнуть ее еще утром – это было бы что-то новенькое.

Ничего, трахну ее, когда придет время. Я трахну ее связанной, а в ее дерзкий ротик суну кляп.

В «Клейтонсе» тихо, последний покупатель ушел несколько минут назад. Я жду – опять жду! – нетерпеливо постукивая пальцами по бедрам. Терпение не входит в число моих достоинств. Даже долгая пешая прогулка с Элиотом ничуть меня не успокоила. Сегодня он ужинает с Кейт в «Хитмане». Два свидания подряд с одной девушкой совершенно не в его духе.

Внезапно лампы дневного света внутри магазина гаснут, входная дверь распахивается, и в теплую портлендскую ночь выходит Ана. Сердце неистово колотится. Вот оно: либо начало новых отношений, либо начало конца. Она машет на прощание какому-то парню, вышедшему вместе с ней. Это не тот, которого я видел в прошлый раз, другой. Он смотрит, как она идет к машине, не сводя глаз с ее задницы. Меня отвлекает Тейлор, собравшийся открыть для нее пассажирскую дверцу. Нет уж, сегодня я сам. Придерживаю дверцу, а парень тем временем запирает магазин и больше не пялится на мисс Стил.

Пока она идет, ее губы изгибаются в застенчивой улыбке, небрежно собранные в конский хвост волосы ласково треплет вечерний ветерок.

– Добрый вечер, мисс Стил.

– Мистер Грей, – кивает она. Одета в черные джинсы… Опять джинсы. Она приветствует Тейлора и садится на заднее сиденье.

Расположившись рядом, беру ее за руку. Тейлор выезжает на пустую дорогу и движется к портлендской вертолетной площадке.

– Как работа? – спрашиваю я, с удовольствием держа ее за руку.

– Долго не заканчивалась, – отвечает Ана хриплым голосом.

– У меня сегодня тоже был длинный день. – Последние пару часов были особенно невыносимы.

– А что ты делал?

– Мы с Элиотом гуляли пешком. – Рука у нее теплая и мягкая. Она бросает взгляд на наши сплетенные пальцы, я поглаживаю ее костяшки. Дыхание Аны сбивается, она встречается со мной глазами. В них я вижу страстное желание и предвкушение… Надеюсь, она примет мое предложение.

К счастью, мы уже приехали. Выйдя из машины, я снова беру Ану за руку. Вид у нее слегка растерянный. Не может понять, где вертолет.

– Готова? – спрашиваю я.

Она кивает, и я веду ее внутрь здания, потом к лифту. Ана бросает на меня понимающий взгляд.

Вспоминает утренний поцелуй… Впрочем, я тоже.

– Тут всего три этажа, – бормочу я.

Пока мы едем, даю себе зарок как-нибудь трахнуть ее в лифте. Разумеется, если она согласится на сделку.

На крыше стоит готовый к вылету «Чарли Танго». Стефана, перегнавшего вертолет из Сиэтла, не видно. Зато в небольшом кабинете сидит Джо, владелец площадки. Он приветственно мне машет. Джо старше моего дедушки, и нет такого, чего бы он не знал о полетах, а то, чего он не знает, и знать не стоит. В Корее он управлял «сикорски», эвакуируя раненых и больных, и может порассказать таких историй, от которых волосы дыбом встают.

– Ваш полетный лист, мистер Грей. – Возраст Джо выдает лишь его скрипучий голос. – Машина проверена, сэр. Можете лететь.

– Спасибо, Джо.

Бросив взгляд на Ану, вижу, что она предвкушает полет. Я тоже. Такое со мной впервые.

– Идем. – Снова взяв ее за руку, веду Ану к «Чарли Танго». Самый безопасный вертолет в своем классе, управлять им – истинное удовольствие. Это предмет моей особой радости и гордости. Придерживаю для Аны дверцу и забираюсь следом.

– Садись и ничего не трогай, – велю я и с удивлением вижу, что она повинуется беспрекословно.

Расположившись на сиденье, она рассматривает приборную панель с трепетом и восторгом. Скрючившись позади нее, закрепляю привязные ремни, пытаясь не представлять ее обнаженной. Вожусь немного дольше, чем требуется. Вдруг это мой последний шанс находиться с нею рядом, вдыхать ее сладкий, пробуждающий воспоминания запах? Узнав о моих пристрастиях, она может в панике сбежать… С другой стороны, может и увлечься подобным образом жизни. Меня захлестывает поток безграничных возможностей, которые рисует буйное воображение. Ана пристально смотрит на меня, она так близко… Затягиваю последний ремень. Теперь она никуда не денется. По крайней мере, в течение ближайшего часа.

Подавив возбуждение, шепчу:

– Ну все, теперь ты не убежишь. – Она судорожно вздыхает. – Дыши, Анастейша, дыши, – добавляю я и глажу ее по щеке. Провожу пальцем по подбородку и быстро ее целую. – Мне нравятся ремни.

Мне хочется рассказать, что у меня есть и другие ремни, кожаные, которыми я с удовольствием связал бы ей руки и ноги и подвесил к потолку. Тем не менее я веду себя прилично, сажусь в кресло и пристегиваюсь.

– Надень наушники. – Указываю на гарнитуру, лежащую перед ней. – Проверяю работу всех систем.

Все исправно. Переключаю рычаг дросселя на полторы тысячи оборотов в минуту, приемоответчик перевожу в режим готовности, выставляю радиомаяк. К вылету готов.

– Ты точно знаешь, что делаешь? – изумленно спрашивает Ана.

Говорю, что уже четыре года как я квалифицированный пилот. Она заразительно улыбается.

– Со мной ты в безопасности, – уверяю я. И добавляю: – По крайней мере, в воздухе.

Я подмигиваю ей, она сияет, и я смотрю на нее завороженно.

– Готова? – спрашиваю я, не в силах поверить, что она сидит здесь, со мной рядом.

Ана кивает.

Переговариваюсь с диспетчерской – они не спят – и увеличиваю число оборотов до двух тысяч. Получив разрешение на взлет, выполняю последние проверки. Температура масла сорок градусов Цельсия. Увеличиваю давление наддува до четырнадцати, число оборотов до двух с половиной тысяч и беру штурвал на себя. «Чарли Танго» взмывает в воздух словно изящная птица.

Земля под нами исчезает, Анастейша изумленно ахает и завороженно наблюдает за огнями Портленда внизу. Вскоре нас окутывает тьма, единственный источник света – панель управления. Лицо Аны освещается красным и зеленым, она пристально всматривается в ночь.

– Что, страшно?

Мне не страшно ничуть. Наоборот. Я твердо знаю, что здесь никто не причинит мне вреда. В темноте меня не видно, и значит, я в полной безопасности.

– Откуда ты знаешь, что мы летим правильно? – спрашивает Ана.

– Вот смотри. – Я указываю на панель. Не хочу навевать на нее скуку перечислением правил полетов по приборам, но фактически мы летим именно по приборам, расположенным перед нами: авиагоризонт, высотометр, датчик вертикальной скорости и, конечно же, навигация с использованием спутниковой системы. Рассказываю ей о том, как «Чарли Танго» оборудован для ночных полетов.

Ана глядит на меня потрясенно.

– На крыше моего дома есть вертолетная площадка. Мы летим туда. – Смотрю на панель, проверяю данные. Все как я люблю: контроль, безопасность и комфорт зависят от мастерства пилота. – Когда летишь ночью, ничего не видно. Приходится ориентироваться по приборам.

– А как долго нам лететь? – спрашивает она, чуть задыхаясь.

– Меньше часа, ветер попутный. – Я снова смотрю на нее. – Как ты себя чувствуешь, Анастейша?

– Нормально, – коротко и отрывисто отвечает она.

Нервничает? Или сожалеет о том, что полетела со мной? Эта мысль выбивает меня из колеи. На миг отвлекаюсь – надо связаться с диспетчером. Обсудив облачность, вижу вдалеке огни Сиэтла и светящий в темноте маячок.

– Смотри. – Я обращаю внимание Анастейши на яркие огни. – Это Сиэтл.

– Ты всегда так производишь впечатление на женщин? Берешь их полетать с собой на вертолете?

– Я никогда не брал с собой девушек, Анастейша. Это тоже в первый раз. А я произвел на тебя впечатление?

– Я просто трепещу, Кристиан, – шепотом отвечает она.

– Трепещешь? – Неожиданно я улыбаюсь. И вспоминаю, как Грейс, моя мать, ерошила мне волосы, когда я читал вслух «Короля былого и грядущего» Терренса Уайта. «Кристиан, это было удивительно! Я трепещу, мой милый мальчик». Мне было всего семь, и я только начал говорить.

– Ты такой… профессиональный, – продолжает восхищаться Ана.

– Спасибо, мисс Стил. – От неожиданной похвалы мое лицо смягчается. Надеюсь, она не заметила.

– Тебе это явно нравится, – замечает она чуть позже.

– Что именно?

– Летать.

– Управление вертолетом требует самообладания и сосредоточенности. – Эти два качества мне особенно импонируют. – Конечно, нравится. Хотя я больше люблю планеры.

– Планеры?

– Да. Планеры и вертолеты – я летаю на том и на другом.

Может, полетать с ней на планере?

Забегаешь вперед, Грей. С каких это пор ты летаешь с девушками на планере? А с каких пор я катаю девушек на «Чарли Танго»?

Бортовой ответчик переориентирует меня на траекторию полета и прерывает поток непрошеных мыслей. Мы приближаемся к окраине Сиэтла. Осталось недолго. И я все ближе к тому, чтобы узнать, насколько реальны мои далекоидущие планы. Ана завороженно глядит в окно. Я не в состоянии отвести от нее глаз. Пожалуйста, скажи «да».

– Впечатляет, правда? – спрашиваю я, чтобы она повернулась ко мне лицом. Так она и делает, да еще с широкой улыбкой, которая действует на меня крайне возбуждающе. – Через пару минут мы будем на месте.

Атмосфера в кабине резко меняется, и я еще более остро ощущаю присутствие Аны. Глубоко вздохнув, я вбираю в себя ее запах и сладкое чувство предвкушения. Ее и мое.

Мы снижаемся, и я веду «Чарли Танго» над центром к Эскала, моему дому. Сердце наращивает темп. Ана начинает ерзать. Тоже нервничает. Надеюсь, она не сбежит.

Завидев вертолетную площадку, я снова делаю глубокий вдох. Ну, вот и все.

Приземляемся плавно, я выключаю двигатель и смотрю, как замедляют движение и останавливаются лопасти. Мы сидим молча, в эфире белый шум. Снимаю свои наушники, потом помогаю Ане.

– Приехали, – тихо говорю я.

В свете посадочных огней ее лицо бледно, глаза сияют. Господи, как она красива!

Расстегиваю свои ремни, потом помогаю Ане. Она вглядывается в мое лицо. Верит мне. Юная. Нежная. Ее восхитительный запах буквально сводит меня с ума.

Имею ли я право так с ней поступать? Она совершеннолетняя. Значит, может принимать решения.

Хотел бы я, чтобы она смотрела на меня так же, когда узнает меня… и то, на что я способен.

– Ты не должна делать того, что тебе не хочется. Понимаешь? – Это важно. Мне нужно ее подчинение, но еще больше мне нужно ее согласие.

– Я никогда не стану делать что-то против своей воли, Кристиан. – Вроде бы она говорит искренне. Немного успокоившись, я выбираюсь из сиденья, открываю дверцу и спрыгиваю на землю. Беру Ану за руку, помогаю выйти. Ветер бросает волосы ей в лицо, она выглядит обеспокоенной. Не знаю, то ли из-за того, что она осталась со мной наедине, то ли из-за того, что мы стоим на крыше тридцатиэтажного здания. Я и сам испытываю здесь легкое головокружение.

– Идем. – Обнимаю ее, чтобы укрыть от ветра, и веду к лифту.

Спускаясь в пентхаус, мы оба молчим. Под черным пиджаком на Ане бледно-зеленая блузка. Она ей идет. Мысленно отмечаю, что нужно будет включить голубой и зеленый цвета в список одежды, которую буду ей покупать, если она согласится на мои условия. Ей следует одеваться получше. Лифт останавливается на моем этаже, и наши взгляды встречаются в зеркале.

Ана следует за мной через фойе, потом по коридору и входит в гостиную.

– Снимешь пиджак? – спрашиваю я.

Она качает головой и сжимает лацканы. Ладно.

– Пить будешь? – Попробую зайти с другой стороны. Выпивка поможет мне успокоиться. Почему я так нервничаю? Потому что хочу ее… – Я буду белое вино. Выпьешь со мной?

– Да, пожалуйста.

На кухне я сбрасываю куртку и открываю холодильник для вина. Белое вино поможет снять напряжение. Достаю охлажденную бутылку «Пюйи-фюме» и смотрю, как Ана разглядывает панораму Сиэтла. Потом она возвращается, и я спрашиваю, довольна ли она моим выбором.

– Я плохо разбираюсь в вине, Кристиан, решай сам. – Она выглядит подавленной.

Черт! Все идет не так.

Разливаю вино по бокалам и иду к ней. Ана стоит посреди комнаты с видом жертвенного ягненка. От соблазнительной девушки не осталось и следа. Она совсем потерялась. Как и я…

– Держи. – Протягиваю ей вино, и она быстро отпивает, закрыв глаза от удовольствия. Опускает бокал, губы влажные.

Отличный выбор, Грей.

– Ты молчишь и даже краснеть перестала. В самом деле, Анастейша, я никогда раньше не видел тебя такой бледной. Есть хочешь?

Она качает головой и делает еще глоток. Наверное, ей тоже нужно выпить для храбрости.

– У тебя очень большая квартира, – замечает она, робея.

– Большая?

– Большая.

– Да, большая.

С этим не поспоришь – в ней почти тысяча квадратных метров.

– Ты играешь? – Она кивает в сторону рояля.

– Да.

– Хорошо?

– Да.

– Ну, конечно. А есть на свете что-то такое, чего ты не умеешь?

– Да… но немного.

Готовить. Шутить. Вести непринужденную беседу с девушкой, которая мне нравится. Терпеть прикосновения…

– Присядешь? – Указываю в сторону кушетки. Ана коротко кивает. Взяв ее за руку, веду и усаживаю. Она бросает на меня озорной взгляд. – Что смешного? – спрашиваю я, садясь с ней рядом.

– Почему ты выбрал для меня именно «Тесс из рода д’Эрбервиллей»?

Хм. К чему это она?

– Ты говорила, что тебе нравится Томас Гарди.

– Всего лишь?

Не хочу сообщать ей, что это были мои собственные книги и единственная альтернатива «Джуду незаметному».

– Мне показалось, что он подходит к случаю. Я могу боготворить тебя издалека, как Энжел Клэр, или совершенно унизить, как Алек д’Эрбервилль. – Ответ довольно честный, вдобавок в нем есть определенная ирония. Подозреваю, что мое предложение окажется совсем далеко от ее ожиданий.

– Если у меня только две возможности, то я предпочту унижение, – шепчет она.

Ни хрена себе! Разве не об этом ты мечтал, Грей? Может быть, это судьба? Мне хочется расхохотаться от абсурдности самого предположения, что небесам есть дело до таких, как я.

– Анастейша, прекрати кусать губу, пожалуйста. Это ужасно отвлекает… Ты не понимаешь, что говоришь.

– Поэтому-то я здесь, – отвечает она.

На смоченной вином нижней губе остаются вмятинки от зубов.

И вот опять она обезоруживает и удивляет меня на каждом шагу. Не остается равнодушным и мой член.

Мы переходим прямо к делу, но прежде, чем обсудить детали, она должна подписать договор о неразглашении. Прошу ее подождать и иду в кабинет. Соглашение и контракт лежат на принтере. Контракт оставляю на столе (не знаю, дойдет ли до него дело), скрепляю степлером листы соглашения и возвращаюсь к Ане.

– Договор о неразглашении. – Кладу его на журнальный столик. Ана выглядит смущенной и удивленной. – Требование моего адвоката. Если ты выбираешь второй вариант – унижение, то должна поставить подпись.

– А если я не захочу ничего подписывать?

– Тогда вариант Энжела Клера. – И я не смогу к тебе прикоснуться. Отправлю домой со Стефаном и изо всех сил попытаюсь тебя забыть.

Меня терзает тревога, сделка может провалиться ко всем чертям.

– И что означает этот договор?

– Что ты обязуешься о нас не рассказывать. Ни о чем, никому.

Она изучающе смотрит на меня, и я не пойму, то ли она смущена, то ли недовольна. Возможно, и то и другое.

– Хорошо, я подпишу.

Уже неплохо. Подаю ей «монблан», она заносит ручку над местом для подписи.

– Ты даже не хочешь прочесть? – с внезапной досадой спрашиваю я.

– Нет.

– Анастейша, нельзя ничего подписывать не читая!

Как можно быть такой безрассудной? Неужели родители ничему ее не научили?

– Кристиан, пойми, я и так не собираюсь никому о нас рассказывать. Даже Кейт. Но если это так важно для тебя, для твоего адвоката… который, по-видимому, в курсе всех твоих дел, то ладно, я подпишу.

У нее на все готов ответ! Забавно.

– Справедливо, мисс Стил, ничего не скажешь, – сухо бросаю я.

Неодобрительно покосившись на меня, она ставит подпись. И прежде, чем я успеваю приступить к уговорам, спрашивает:

– Значит, сегодня вечером ты займешься со мной любовью, Кристиан?

Что?! Я? Займусь любовью?

Грей, следует избавить ее от этих иллюзий как можно скорее.

– Нет, Анастейша, не значит. Во-первых, я не занимаюсь любовью. Я трахаюсь… жестко.

Она ахает. Может, теперь хоть немного задумается. Одумается и поймет, что мое красивое лицо – это всего лишь лживая обертка.

– Во-вторых, мы еще не покончили с бумагами, и, в-тре тьих, ты не знаешь, что тебя ждет. У тебя есть возможность передумать. Идем, я покажу тебе комнату для игр.

Она в полном замешательстве, хмурит брови домиком.

– Ты хочешь показать мне свою игровую приставку?

Я хохочу в голос. Эх, детка!

– Нет, Анастейша, не угадала. Идем. – Протягиваю ей руку, она охотно ее берет. Веду ее по коридору, потом наверх. Останавливаюсь возле двери в игровую комнату, сердце бьется в груди, как отбойный молоток.

Вот и все. Как говорят киношники, либо плати, либо играй. Пожалуй, я никогда так не нервничал. Осуществление моих желаний зависит лишь от поворота ключа. Отпираю дверь и понимаю, что обязан перестраховаться.

– Ты можешь уйти в любой момент. Вертолет стоит наготове и отвезет тебя, куда ты пожелаешь. Можешь остаться на ночь и уйти утром. Решать тебе.

– Открой же эту чертову дверь, Кристиан! – упрямо требует она, скрестив руки на груди.

Момент решающий. Я не хочу, чтобы она сбежала. Однако никогда прежде я не чувствовал себя таким уязвимым. Даже в руках Елены… Причина в том, что Ана совершенно не в теме.

Открываю дверь и вхожу в игровую комнату. Мое убежище. Единственное место, где я могу быть самим собой.

Ана застыла, изучая атрибутику, занимающую столь важную часть моей жизни: плети, розги, кровать, скамью… Она молчит, жадно разглядывая обстановку, и я слышу лишь биение своего сердца, отдающееся в барабанных перепонках.

Теперь ты знаешь. Это – я.

Она оборачивается и смотрит на меня пронзительно. Я жду, пока она хоть что-нибудь скажет, однако она молча проходит в глубь комнаты. Мне не остается иного, кроме как следовать за ней.

Ана проводит рукой по замшевой плети, одной из моих любимых. Говорю, что она называется флоггер. Ана молчит. Подходит к кровати, рассматривает, с любопытством пробегает пальцами по резной деревянной колонне.

– Скажи что-нибудь, – прошу я. Я не могу вынести ее молчания.

– Ты делаешь это с людьми или они делают это с тобой?

Наконец-то!

– С людьми? – Я едва не фыркаю. – Я делаю это с женщинами, которые сами того хотят.

Ана стремится к диалогу. Надежда есть.

Она хмурится.

– Если у тебя есть добровольцы, зачем ты привел сюда меня?

– Я очень хочу делать это с тобой. – Мое воображение будоражат картинки: Ана, связанная во всевозможных позах то на кресте, то на кровати, то на скамье для порки…

– Ой! – восклицает она и бредет к скамье. Не могу оторвать глаз от ее пытливых пальцев, медленно гладящих кожаную обивку. В ее прикосновении сквозят любопытство и чувственность… Догадывается ли она об этом?

– Ты садист?

– Я – Доминант, – поясняю я, отчаянно пытаясь подойти к сути.

– Что это значит? – спрашивает она потрясенно.

– Это значит, что ты добровольно признаешь мою власть над собой. Во всем.

– Почему я должна это делать?

– Чтобы доставить мне удовольствие, – шепчу я. – Иными словами, я хочу, чтобы ты хотела доставить мне удовольствие.

– Каким образом? – тихо спрашивает она.

– У меня есть правила, и ты должна их выполнять – для твоей пользы и для моего удовольствия. Если я буду тобой доволен, ты получишь награду. А если нет – накажу тебя, и ты запомнишь.

Жду не дождусь, когда мы перейдем к твоей дрессировке. Я научу тебя всему. Если ты станешь частью моего мира, тебе придется измениться, причем сильно. Я удивленно понимаю, что от этой мысли мне становится больно. Неужели я не хочу, чтобы она изменилась? Но это необходимо.

Ана смотрит во все глаза на розги возле скамьи.

– А это что? – Она обводит рукой вокруг себя.

– Стимулирующие средства. Награда и наказание.

– Значит, тебе приятно навязывать мне свою волю?

В самую точку, мисс Стил. Это чувство заменяет мне счастье.

– Ты должна доверять мне и подчиняться добровольно. – Мне необходимо твое разрешение, детка. – Чем ты послушнее, тем больше удовольствия я получаю – все очень просто.

– Хорошо, а что с этого буду иметь я?

– Меня. – Я пожимаю плечами. Всего лишь меня. Точнее, всего меня. И удовольствие ты получишь еще то…

Ее глаза раскрываются шире, однако она молчит. Это невыносимо!

– По твоей реакции ничего не поймешь, Анастейша. Давай пойдем вниз, чтобы я собрался с мыслями. Здесь я не могу смотреть на тебя спокойно.

Протягиваю ей руку, и впервые она колеблется, нерешительно переводит взгляд с руки на лицо. Черт! Я ее напугал.

– Я не причиню тебе вреда, Анастейша. – Она робко вкладывает свою руку в мою. Я в восторге. Она не сбежала! Значит, можно показать ей комнату для сабы. – Давай я покажу тебе кое-что еще. – Веду ее по коридору. – Твоя комната. Ты можешь украсить ее по своему вкусу.

– Моя комната? Ты хочешь, чтобы я сюда переселилась? – в недоумении восклицает Ана.

Похоже, я зря поспешил.

– Не на все время, – успокаиваю я. – Скажем, с вечера пятницы до воскресенья. Если ты захочешь, конечно.

– Я буду спать здесь?

– Да.

– Одна?

– Да. Я же говорил тебе, что всегда сплю один. Ну, если не считать того случая, когда ты напилась до бесчувствия.

– А ты где спишь?

– Моя комната внизу. Пойдем, ты, наверное, проголодалась.

– Что-то у меня аппетит пропал, – объявляет она все с тем же упрямым видом.

– Ты должна поесть, Анастейша.

Если она согласится стать моей, то в первую очередь я займусь ее режимом питания… и нервничать отучу.

Не забегай вперед, Грей.

– Я понимаю, что подталкиваю тебя на темный путь, Анастейша. Хорошенько подумай. – Она спускается за мной по лестнице и входит в гостиную. – Может, ты хочешь что-то спросить? Ты подписала договор о неразглашении, поэтому спрашивай все, что угодно, я отвечу.

Если мы договоримся, ей придется быть более общительной. В кухне открываю холодильник, достаю тарелку с сырами и виноград. Гейл не знала, что у меня будет гостья, поэтому еды мало… Не заказать ли ужин на дом? Или, наоборот, сводить ее куда-нибудь поужинать?

Как на свидание. Еще одно свидание. Не хочу вселять в нее подобных надежд. Я не хожу на свидания. Разве только с ней… Эта мысль действует мне на нервы. В хлебнице лежит свежий французский багет. Хлеба с сыром вполне хватит. Вдобавок она заявила, что не голодна.

– Сядь. – Указываю на барный табурет, и она садится, глядя мне в глаза.

– Ты говорил о каких-то бумагах?

– Да.

– Что за бумаги?

– Кроме договора о неразглашении, существует контракт, в котором описано, что мы будем делать, а что нет. Я должен знать твои пределы допустимого, а ты – мои. Все по взаимному согласию.

– А если я не соглашусь?

Черт!

– Ну, что поделать, – обманчиво спокойно говорю я.

– Но у нас не будет отношений?

– Нет.

– Почему?

– Потому что это единственные отношения, которые меня интересуют.

– Почему?

– Так я устроен.

– А почему ты стал таким?

– Почему люди такие, а не иные? На это трудно ответить. Почему кто-то любит сыр, а кто-то нет? Ты любишь сыр? Миссис Джонс, моя домработница, оставила на ужин… – Пододвигаю к ней тарелку.

– И какие правила я должна выполнять?

– Они зафиксированы на бумаге. Обсудим, когда поедим.

– Я в самом деле не голодна, – шепотом отвечает она.

– Все равно поешь. – Ана сморит на меня с вызовом. Миролюбиво спрашиваю: – Налить тебе еще вина?

– Да, пожалуйста.

Наполняю ее бокал и сажусь рядом. Ее покорность отчего-то не радует меня, а пугает.

– А закуску?

Она берет пару виноградин. И все, неужели ты ешь так мало?

– И давно это у тебя? – спрашивает она.

– Да.

– А легко ли найти женщин, которые согласны?..

Если бы ты только знала!

– Ты не поверишь, – сухо отвечаю я.

– Тогда почему я? Я правда не понимаю. – Она крайне озадачена.

Детка, ты прекрасна, вот почему.

– Анастейша, повторяю, в тебе что-то есть. Я просто не могу оставить тебя в покое. Я лечу к тебе, как мотылек на пламя. Я очень хочу тебя, особенно сейчас, когда ты снова кусаешь губу.

– По-моему, все наоборот, – тихо говорит она.

Ее признание выводит меня из равновесия.

– Ешь! – приказываю я, чтобы сменить тему.

– Нет. Я пока ничего не подписывала и буду делать, что хочу, если ты не возражаешь.

Ох уж мне этот дерзкий ротик!

– Как угодно, мисс Стил, – отвечаю я, пряча усмешку. Почему ее упрямство не злит меня, а веселит?

– И сколько было этих женщин? – спрашивает она, отправляя в рот виноградинку.

– Пятнадцать. – Невольно отворачиваюсь.

– И долго это тянулось?

– С некоторыми – долго.

– Кто-нибудь серьезно пострадал?

– Да.

– Сильно?

– Нет. – Дон отделалась легким испугом. Если честно, то я тоже.

– Ты будешь делать мне больно?

– Что ты имеешь в виду?

– Физически. Ты будешь меня бить?

Не сильнее, чем ты сможешь вытерпеть.

– Я буду наказывать тебя, когда потребуется, и это болезненно.

К примеру, если ты напьешься и подвергнешь себя неоправданному риску.

– А тебя когда-нибудь били? – спрашивает она.

– Да.

Много, много раз. Елена чертовски ловко владела розгой. Это единственное прикосновение, которое я могу стерпеть. Елену всегда поражало то, что нежность для меня куда страшнее боли. Впрочем, ее-то как раз такой расклад полностью устраивал.

Глаза Аны широко распахиваются, она откладывает недоеденную кисть винограда на тарелку и делает глоток вина. Наверное, пора наконец взяться за дело и ознакомить ее с правилами.

– Пойдем в кабинет. Я тебе кое-что покажу.

Ана следует за мной и садится в кожаное кресло перед письменным столом. Я откидываюсь на спинку, скрестив руки на груди.

Она хочет знать. К счастью, Ана довольно любопытна, потому и не удрала до сих пор. Беру листок из стопки контракта, протягиваю ей.

– Вот правила. Их можно менять. Они устанавливаются контрактом, который мы заключим. Прочти их, и давай обсудим.

Она пробегает глазами страницу.

– «Недопустимые действия»?

– Да. Что ты не будешь делать, что я не буду делать, нам надо заранее договориться.

– Брать деньги за одежду… как-то неправильно.

– Я хочу тратить на тебя деньги, давай я буду покупать тебе кое-какие вещи. Мне может потребоваться, чтобы ты сопровождала меня на кое-какие мероприятия, и надо, чтобы ты была хорошо одета. Грей, куда тебя несет? Это что-то новенькое. Когда это сабы сопровождали тебя? Вот именно, ни разу. Их положение бесплотных призраков твоей Игровой Комнаты никогда не менялось. Твоя зарплата, когда ты найдешь работу, не позволит тебе покупать ту одежду, в которой я хочу тебя видеть.

– Но я должна буду носить ее, только когда я с тобой?

– Да, только со мной.

– Хорошо. Зачем заниматься спортом четыре раза в неделю?

– Анастейша, я хочу, чтобы ты была гибкой, сильной и выносливой. Поверь, тебе надо тренироваться.

– Но не четыре же раза в неделю? Может, хотя бы три?

– Четыре.

– Я думала, мы договариваемся.

Она мастерски обезоруживает меня, тыча носом в мои же слова. Я слишком привык к тому, что потенциальные нижние всегда готовы на все для меня. Но с Аной это явно не тот случай.

– Ладно, мисс Стил. Еще одно справедливое замечание. Три раза в неделю по часу и один раз – полчаса?

– Три дня, три часа. Очевидно, когда я буду у тебя, физическая нагрузка мне обеспечена.

Весьма на это надеюсь.

– Да, правда. Ладно, договорились. Ты точно не хочешь пойти на практику в мою компанию? Ты хороший переговорщик.

– Нет. Мне кажется, это плохая мысль.

Справедливое замечание. Мое правило номер один: никогда не трахать персонал.

– Теперь какие действия недопустимы. Это для меня. – Я протягиваю ей список.

Вот оно, время идти ва-банк. Я знаю список наизусть и, по мере того как она читает, мысленно ставлю галочки. Чем ближе к концу, тем сильнее она бледнеет. Черт, надеюсь, это ее не отпугнет.

Я хочу ее. Мне чертовски необходимо ее подчинение… Ана сглатывает и нервно косится на меня. Как убедить ее попробовать? Нужно ее успокоить, показать, что я способен о ней позаботиться.

– Ты хочешь что-нибудь добавить?

В глубине души надеюсь, что никаких добавлений не будет. С нею мне нужен полный карт-бланш. Ана смотрит на меня, не в силах выговорить ни слова. Меня это здорово раздражает. Я не привык ждать ответа.

– Есть что-то, чего бы ты делать не хотела? – подсказываю я.

– Не знаю.

Такого ответа я не ожидал.

– Что значит «не знаю»?

Она ерзает от смущения и покусывает губу. Опять!

– Я никогда ничего такого не делала.

Терпение, Грей, только терпение. Ты вывалил на нее гору информации. Продолжаю действовать исподволь. Для меня это что-то новенькое.

– Ну, когда ты занималась сексом, было ли что-то такое, что тебе не нравилось? – И тут же вспоминаю ее вчерашние обжимания с фотографом.

Она краснеет, подогревая мой интерес. Чем же она таким занималась? Насколько она изобретательна в постели? Выглядит чересчур невинной. Вообще-то, меня это ничуть не привлекает.

– Говори прямо, Анастейша. Мы должны быть честными друг с другом, иначе ничего не получится. – Придется помочь ей стать более раскованной – даже беседы на тему секса для нее недопустимы.

Она снова ерзает и разглядывает свои сплетенные пальцы. Ну же, Ана.

– Скажи мне! – приказываю я. Господи Боже, прямо руки опускаются!

– Ну… Я никогда не занималась сексом, поэтому я не знаю, – шепотом отвечает она.

Земля разверзается у меня под ногами. Поверить не могу! Как? Почему? Ни хрена себе!

– Никогда? – Не верю своим ушам.

Она качает головой, глаза испуганные.

– Ты… девственница? – Быть того не может!

Она кивает и краснеет. Я закрываю глаза, не в силах на нее смотреть. Как я мог так облажаться? Гнев меня буквально захлестывает. И чем я буду заниматься с девственницей? Бросаю на нее свирепый взгляд, дрожа от ярости.

– Какого черта ты не сказала мне раньше?! – рычу я и начинаю метаться по кабинету. На черта мне сдалась девственница?.. Она виновато пожимает плечами, не смея слова выговорить. – Не понимаю, почему ты мне не сказала!

– Да как-то речи об этом не заходило, – отвечает она. – А у меня нет привычки рассказывать всем и каждому подробности своей личной жизни. Мы ведь почти незнакомы.

Справедливое замечание. Поверить не могу, что я устроил ей экскурсию по своей игровой комнате! Слава богу, что она подписала договор о неразглашении.

– Ну, теперь тебе известно обо мне гораздо больше, – огрызаюсь я. – Я знал, что ты неопытна, но девственница!.. Черт, Ана, а я тебе все показывал… – Дело не только в комнате, ведь теперь она знает про правила, про пределы допустимого… Она совсем не в теме. Как я мог так сплоховать?

Меня посещает еще одна пугающая мысль: наш единственный поцелуй в лифте (где я ее едва не трахнул) – не был ли он ее первым поцелуем?

– Ты когда-нибудь целовалась, если не считать того раза со мной?

Пожалуйста, скажи да.

– Конечно, целовалась. – Она выглядит оскорбленной. Да, целовалась, но не часто. Как ни странно, эта мысль мне приятна. С удивлением замечаю, что и тот факт, что у нее никогда не было ни одного мужчины, меня тоже радует. Она будет только моей и ничьей больше. Меня вдруг переполняет восторг и перехватывает дыхание.

– И милый молодой человек не вскружил тебе голову? Не понимаю! Тебе двадцать один год. Почти двадцать два. Ты красавица.

Почему никто не затащил ее в постель?

Черт, а может, она верующая? Нет, Уэлч бы узнал. Она смотрит на свои пальцы и улыбается. Думает, что это смешно? Так бы себе и врезал!

– И ты на полном серьезе обсуждаешь, что я собираюсь делать, когда у тебя совершенно нет опыта? – Неужели такое вообще возможно? – Ты не хотела секса? Объясни мне, пожалуйста.

Потому что я ничего не понимаю. Она ведь студентка, а студенты, насколько я помню свою учебу в колледже, трахаются как чертовы кролики. Все. Все, кроме меня. Мысль мрачная, и я от нее отмахиваюсь. Ана чуть пожимает хрупкими плечами.

– Ну, не знаю, как-то ни с кем до этого не доходило…

Ни с кем? Неужели никто не заметил, насколько ты красива? Никто не соответствовал твоим ожиданиям, кроме меня? Меня?! Она и правда совсем не в теме. Разве выйдет из нее секс-рабыня, если она не имеет о сексе ни малейшего понятия? Ничего не выгорит, все старания впустую. Эту сделку я провалю.

– Почему ты сердишься на меня? – шепотом спрашивает она.

Успокой ее, Грей.

– Я сержусь не на тебя, я сержусь на себя. Я-то думал… – Ну и дела! Провожу руками по волосам, пытаясь восстановить самообладание. Спрашиваю с тревогой: – Ты хочешь уйти?

– Нет, если ты не хочешь, чтобы я ушла, – тихо отвечает она с сожалением в голосе.

– Конечно, нет. Мне приятно, что ты со мной. – Я и сам удивляюсь своим словам. Мне действительно приятно, что она здесь. Приятно быть с ней. Она совсем другая… И мне хочется ее трахать, шлепать и смотреть, как краснеет под моими руками алебастровая кожа. Впрочем, теперь об этом и речи быть не может. Разве что просто трахнуть… Овладеть ею прямо сейчас. Хм, а это идея! Я мог бы уложить ее в постель. Сделать ее женщиной. Для нас обоих это будет внове. Только захочет ли она? Она уже спрашивала, займусь ли я с ней любовью. Стоит попытаться, может, и обойдусь без связывания.

А вдруг она ко мне прикоснется?.. Черт! Смотрю на часы, время позднее. Перевожу взгляд на Ану. Она опять кусает нижнюю губу, и я возбуждаюсь. Хотя она невинна, я по-прежнему ее хочу. Дойдет ли у нас до постели? Решится ли она лечь со мной, узнав про меня такое? Проклятье, да я понятия не имею! Возьму да и спрошу. Она опять меня заводит, будто нарочно кусая губу. Делаю ей замечание, она просит прощения.

– Не извиняйся. Просто я тоже хочу укусить ее. Сильно. – У Аны перехватывает дыхание.

Хм, может, что и выйдет. Да! Надо попробовать.

– Иди ко мне, – говорю я, протягивая руку.

– Что?

– Мы исправим ситуацию, прямо сейчас.

– В каком смысле? Какую ситуацию?

– Твою. Ана, я хочу заняться с тобой любовью.

– О!

– Если ты не против, конечно.

– Ты же не занимаешься любовью? Ты ведь только трахаешься. Жестко, – хрипло говорит она. Ее голос звучит чертовски притягательно, глаза широко распахнуты, зрачки расширены. Она сгорает от желания и хочет того же, что и я.

Внутри меня неожиданно нарастает азарт.

– Я могу сделать исключение – или сочетать то и другое, посмотрим. Я действительно хочу заняться с тобой любовью. Здесь, в моей постели. Пожалуйста. Надеюсь, потом мы заключим договор, но сейчас тебе надо хотя бы понимать, на что ты соглашаешься. Мы начнем твое обучение сегодня – с основ. Это не значит, что у нас сразу начнутся сюси-пуси, секс – лишь средство достижения цели, однако я этого хочу, и ты, надеюсь, тоже, – выпаливаю я на одном дыхании.

Грей, возьми себя в руки!

Ее щеки розовеют.

Ну же, Ана! Да или нет? Я изнемогаю!

– Но я не делала ничего из того, что ты там требуешь в своих правилах. – Ее голос звучит робко. Боится? Надеюсь, нет. Не хочу, чтобы ей было страшно.

– Забудь о правилах. Забудь обо всех этих деталях. Я хочу тебя. Я хочу тебя с того самого момента, как ты ввалилась ко мне в офис, и я чувствую, что ты хочешь меня. В противном случае ты бы не сидела здесь и не обсуждала недопустимые действия и наказания. Пожалуйста, Ана, будь со мной этой ночью.

Снова протягиваю ей руку, и на этот раз она ее берет. Я прижимаю ее к себе и крепко обнимаю. Она ахает от неожиданности, и я всем телом чувствую ее прикосновение. Темнота внутри меня спокойна, похоже, она вся во власти моего либидо. Я хочу ее. До чего она соблазнительна! Эта девушка сбивает меня с толку на каждом шагу. Я открыл ей свою страшную тайну, а она все еще здесь. И никуда не сбежала.

Тяну ее за волосы, она поднимает лицо, и я вглядываюсь в ее обворожительные глаза.

– Ты смелая девушка. Я тобою восхищаюсь, – шепчу я, наклоняюсь и нежно ее целую, потом чуть обнажаю зубы. – Я хочу укусить эту губу – сжимаю зубы чуть сильнее, и она стонет. В ответ моя эрекция нарастает.

– Займемся любовью? – шепчу я, не отнимая губ.

– Да, – отвечает она, и мое тело вспыхивает, будто фейерверк на День независимости.

Остынь, Грей. Мы пока ни о чем не договорились, не установили никаких границ, она еще не моя, и я не вправе делать с ней все, что мне заблагорассудится. Тем не менее я чертовски возбужден. Чувство незнакомое, но пьянящее. Желание обладать этой девушкой сводит меня с ума. Я словно на вершине гигантских американских горок.

Ванильный секс? Разве я на это способен?

Без единого слова вывожу ее из кабинета, миную гостиную и веду по коридору к своей спальне. Ана идет следом, крепко сжимая мою руку.

Черт! Контрацептивы. Вряд ли она принимает таблетки… К счастью, в заначке есть презервативы. Хорошо хоть не надо париться из-за каждого члена, который в ней побывал. Возле кровати отпускаю ее, подхожу к комоду и снимаю часы, туфли, носки.

– Ты не пьешь противозачаточных?

Она качает головой.

– Так я и думал.

Из верхнего ящика достаю упаковку презервативов, пусть знает, что я готов. Она пристально смотрит на меня широко распахнутыми прекрасными глазами, и я отбрасываю последние сомнения. Для нее наступает особый момент. Вспоминаю свой первый опыт с Еленой, свою неловкость и смущение… и долгожданное облегчение. В глубине души прекрасно знаю, что следует отправить Ану домой. Однако мне будет жаль, если она уйдет. Я страстно хочу ее. Более того, в ее глазах, в ее расширенных зрачках я вижу отражение моего желания.

– Опустить жалюзи? – спрашиваю я.

– Мне все равно, – отвечает она. – Ты же ни с кем не спишь в одной постели?

– А кто сказал, что мы собираемся спать?

– О!.. – Ее губы складываются в идеальную «о».

Эрекция нарастает. Да, я бы с удовольствием трахнул этот ротик. Иду к ней как хищник к жертве. О, крошка, я мечтаю в тебе раствориться. Она дышит быстро и часто, щеки пылают… Смотрит с опаской, но здорово возбуждена. Она в моей власти, и осознание этого наполняет меня уверенностью и силой. Ана понятия не имеет, что я намерен с ней сделать.

– Давай снимем твой пиджачок, ладно? – Взявшись за отвороты, медленно стягиваю с нее жакет, складываю и бросаю его на стул. – Знаешь ли ты, как сильно я тебя хочу, Ана Стил?

Она приоткрывает губы и судорожно вздыхает. Я провожу пальцем по ее щеке. Кожа у нее нежная, как лепесток. Мои пальцы скользят ниже, ласкают подбородок. Она замирает, попадает под мои чары и забывает обо всем на свете. Она уже моя. До чего это упоительно!

– А знаешь ли ты, что я сейчас с тобой буду делать? – бормочу я и зажимаю ее подбородок двумя пальцами. Решительно наклоняюсь к ней, и мы сливаемся в поцелуе. Она отвечает мне, губы мягкие, сладкие и жаждущие. У меня возникает непреодолимое желание увидеть ее всю целиком. Быстро расстегиваю пуговицы и освобождаю ее от блузки, та падает на пол. Бюстгальтер на ней бледно-голубой – тот самый, что купил Тейлор.

До чего меня к ней тянет!

– Ана, какая у тебя кожа! Белая и без единого изъяна. Я хочу покрыть поцелуями каждый дюйм.

Ни единого изъяна. Эта мысль не дает мне покоя. Я хочу оставить на ней следы… розовые, крошечные рубцы от хлыста, к примеру.

Ее щеки краснеют – наверняка смущается. В первую очередь научу ее не стыдиться собственного тела. Освобождаю ее волосы от резинки, и они падают роскошной каштановой волной, до самых грудей.

– М-м, люблю брюнеток. – Она прекрасна, она уникальна – настоящее сокровище. Запускаю руки ей в волосы, притягиваю к себе и целую. Она стонет и раскрывает губы, позволяя моему языку проскользнуть в ее горячий влажный ротик. По телу эхом проносится волна возбуждения, пронзая меня в самое, что называется, сердце. Она робко шевелит язычком у меня во рту, и, как ни странно, эти неловкие движения заводят меня еще больше.

На вкус она изумительна. Вино, виноград и ее невинность создают поистине опьяняющий букет. Обхватываю ее обеими руками, она страстно вцепляется в мои плечи. Одной рукой удерживаю ее за волосы, другой провожу вниз по спине и притягиваю ее к себе, чтобы она почувствовала мою эрекцию. Она снова стонет. Поцелуя не прерываю, терпеливо добиваюсь чуть большей активности от ее неопытного язычка. Она проводит руками по моим плечам, и я непроизвольно напрягаюсь, гадая, каких еще мест она коснется. Она ведет пальцем по щеке, потом гладит по волосам. Меня это слегка нервирует. Вдруг она зарывается пальцами в мою шевелюру, слегка тянет… Черт, а ведь это приятно!

Простонав, мягко толкаю ее к кровати, пока она снова меня не коснулась. Опускаюсь на колени. Мне хочется стащить с нее джинсы, возбудить ее и отвлечь от моего тела… Сжав руками ее бедра, пробегаю языком от пояса до пупка. Она вздрагивает и хватает ртом воздух. Черт, она хороша, что на вкус, что на запах – словно весенний сад, и я хочу насладиться ею сполна. Она вновь вцепляется мне в волосы, что ж, пусть, это даже приятно. Слегка прикусываю выступ ее тазовой кости, и Ана сжимает пальцы сильнее. Веки опущены, губы приоткрыты, дыхание учащенное. Расстегиваю пуговицу на ее джинсах, и Ана встречается со мной взглядом. Медленно тяну молнию вниз, запускаю пальцы за пояс, обхватываю ее мягкую попку и стягиваю с нее джинсы.

Остановиться я не в силах. Меня тянет ее шокировать, узнать границы дозволенного прямо сейчас… Не отрывая взгляда от ее глаз, я нарочито медленно облизываю губы, наклоняюсь вперед и провожу носом у нее между ног, вдыхаю ее запах. Смакую, прикрыв веки. Господи, до чего она соблазнительна!

– Как ты хорошо пахнешь. – Мой голос охрип от желания, и я едва помещаюсь в джинсах. Пора их снять. Мягко подталкиваю Ану к кровати, хватаю за правую ногу, снимаю кед и носок. Провожу ногтем большого пальца по подошве, чтобы подразнить, и она мигом откликается: извивается на постели, ловит воздух ртом и смотрит на меня изумленно. Склоняюсь ниже, ласкаю ступню языком и веду зубами по тонкой линии, которую оставил мой ноготь. Она откидывается на спину, закрывает глаза и стонет. До чего же она отзывчивая, одно удовольствие!

– Ах, Ана, что я сейчас с тобой сделаю, – шепчу я, представляя, как она мечется подо мной в игровой комнате: пристегнутая к четырем столбикам кровати с балдахином, привязанная к скамье для порки, распятая на кресте. Я буду дразнить и мучить ее до тех пор, пока она не попросит пощады… От этих картин в джинсах становится совсем тесно. Черт побери!

Быстро стаскиваю с нее второй кед и носок, сдергиваю джинсы. Она лежит на постели почти голая, волосы живописно обрамляют лицо, длинные бледные ноги приглашающее вытянуты передо мной. Надо помнить про отсутствие у нее опыта. И все же дышит она часто. Сгорает от желания. Глаз с меня не сводит.

Я никогда прежде ни с кем не трахался в собственной кровати. Еще один первый опыт вместе с мисс Стил.

– Ты очень красива, Ана Стил. И сейчас я в тебя войду. – Голос мой ласков, я хочу подразнить ее еще немного и выяснить, что она вообще знает о сексе. Пристально смотрю на нее и приказываю: – Покажи мне, как ты кончаешь.

Она хмурится.

– Не стесняйся, Ана, покажи мне. – Я сплю и вижу, как выбить из нее эту застенчивость поркой.

Качает головой.

– Ты о чем?

Она меня дурачит?

– Как ты доводишь себя до оргазма? Я хочу это увидеть.

Молчит. Похоже, я снова ее шокировал.

– Я сама… никогда… – еле слышно бормочет она.

Смотрю на нее в недоумении. Даже я мастурбировал, пока Елена не запустила в меня свои коготки. Как ни трудно мне в это поверить, вероятно, она ни разу не кончала. Ух ты! Со мной она должна стать женщиной и испытать первый в жизни оргазм. Придется как следует постараться.

– Ладно, посмотрим, что с этим можно сделать. – Ну, детка, сейчас тебя накроет лавина ощущений.

Черт возьми, она, вероятно, и мужчины-то голого никогда не видела. Не отрывая взгляда от ее глаз, я расстегиваю пуговицу джинсов и роняю их на пол, хотя рубашку снять не рискую – вдруг она вздумает ко мне прикоснуться. И что тогда? В этом же нет ничего плохого… Или есть?

Пока не нахлынула тьма, прогоняю опасную мысль, хватаю Ану за щиколотки и развожу ее ноги в стороны. Она широко распахивает глаза и вцепляется в простыню.

Да, крошка, там и держи свои руки.

Медленно заползаю на кровать, ложусь между ее ногами. Ана извивается подо мной.

– Лежи смирно, – велю я и наклоняюсь, чтобы коснуться губами нежной кожи на внутренней стороне бедра. Поднимаюсь выше, покрывая поцелуями ее ноги, трусики, живот, периодически пощипывая и покусывая. Ана корчится подо мной. – Придется нам что-нибудь придумать, чтобы ты лежала смирно, детка. – Если ты позволишь, конечно.

Я научу ее испытывать наслаждение и не шевелиться, ведь от этого каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый укус становится намного ярче. При мысли об этом мне хочется погрузиться в нее, но прежде следует проверить, насколько чутко она реагирует. До сих пор она особо не сдерживалась.

Ана предоставляет мне полную свободу действий. Ничуть не колеблется. Она сама этого хочет… причем очень сильно. Погружаю язык в ее пупок и продолжаю неторопливо продвигаться все выше, наслаждаясь ее вкусом. Меняю положение, ложусь рядом, просовываю ногу между ее бедрами. Мои руки скользят по ее телу, по грудям. Обхватываю одну из них ладонью, наблюдаю за реакцией. Она не напрягается. Не пытается меня остановить… доверяет мне. Удастся ли увеличить доверие ко мне настолько, что она позволит мне полностью владеть ее телом и ее душой? От этой мысли у меня кружится голова.

– Ты вся умещаешься в моей руке, Анастейша… – Сунув палец в чашку бюстгальтера, опускаю ее вниз и высвобождаю грудь. Сосок маленький, ярко-розовый и уже твердый. Тяну чашку так, чтобы ткань и косточка находились внизу и толкали ее вперед. То же самое делаю со второй чашкой и завороженно смотрю, как соски набухают под моим пристальным взглядом. Вот это да! Ведь я их даже не касаюсь.

– Очень красиво, – довольно шепчу я и тихонько дую на сосок. Анастейша закрывает глаза и выгибается дугой. – Лежи смирно, детка, просто получай удовольствие и не двигайся, тогда ощущения становятся намного ярче. Я и сам физически ощущаю то, что чувствуешь ты, все твои эмоции – как волны, они перехлестывают через край, и вот я сам уже на грани. Держись, Грей.

Дуя на один сосок, нежно тереблю другой между большим и указательным пальцем. Ана крепко вцепляется в простыни, я наклоняюсь и жадно сосу. Ее тело снова изгибается, и она громко кричит.

– Посмотрим, сможешь ли ты так кончить, – шепчу я, не думая останавливаться. Она начинает всхлипывать.

О да, детка… прочувствуй это как следует. Соски поднимаются выше, она начинает вращать бедрами. Лежи смирно, детка. Я научу тебя лежать не двигаясь.

– О… пожалуйста, – умоляет Ана. Ноги напрягаются. Она вот-вот кончит. Продолжаю свою сладостную пытку. Ласкаю оба соска, наблюдаю за ее реакцией, чувствую ее удовольствие и возбуждаюсь сам. Господи, как я ее хочу!

– Пора, детка, – бормочу я и тяну зубами за сосок. Она достигает оргазма и громко кричит.

Есть! Быстро поднимаюсь, закрываю ей рот поцелуем и вбираю ее крики. Она лежит бездыханная, тонет в наслаждении… Моя. Ее первый оргазм мой, и я до абсурда этим доволен.

– Ты очень чутко реагируешь. Тебе надо научиться сдерживаться, и я уже предвкушаю, как мы будем тебя тренировать. – Дождаться не могу… но прямо сейчас я хочу ее. Целую еще раз и веду рукой по шелковому телу до самого паха. Накрываю промежность рукой, чувствую ее жар. Указательным пальцем отодвигаю резинку трусиков, медленно обвожу по кругу… Черт, она так и сочится.

– Ты вся мокрая. Боже, как я тебя хочу. – Я засовываю в нее палец, и она вскрикивает. Внутри она горячая, тесная и влажная. Снова ввожу палец, закрываю ей рот поцелуем и глушу крики. Прижимаю ладонь к клитору, то нажимаю, то ослабляю давление. Она кричит и бьется подо мной. Черт, я хочу ее, немедленно! Она готова. Сажусь, стягиваю с нее трусики, обнажаюсь сам и тянусь за презервативом. Опускаюсь между ее коленями, раздвигаю их шире. Анастейша следит за мной с тревогой. Вероятно, она никогда прежде не видела эрегированного пениса.

– Не бойся. Ты тоже расширишься, – бормочу я. Ложусь на нее сверху, кладу руки по обе стороны ее тела и переношу вес на локти. Надо убедиться, что она не передумала. – Ты правда этого хочешь?

Только не говори «нет», черт побери!

– Да, умоляю, – стонет она.

– Согни ноги в коленях, – велю я. Так будет проще. Не припомню, чтобы хоть с кем-то настолько заводился. Я едва сдерживаюсь. Ничего не понимаю… Должно быть, дело в ней. Почему? Грей, сосредоточься!

В ее открытых глазах мольба. Она действительно этого хочет, ничуть не меньше, чем я… Стоит ли мне быть нежным и растянуть свое мучение или рискнуть?

Рискну. Я должен овладеть ею прямо сейчас!

– Сейчас я вас трахну, мисс Стил. Трахну жестко. – Мощный толчок, и я внутри.

До чего же там тесно! Ана вскрикивает. Черт! Я сделал ей больно. Мне хочется двигаться в ней, раствориться в ней, но я прилагаю все мыслимые усилия, чтобы остановиться.

– У тебя там так тесно… Не больно? – хриплым шепотом спрашиваю я, и она мотает головой, глядя на меня широко открытыми глазами. Быть в ней, чувствовать, как ее плоть туго обхватывает мою, – неземное блаженство! Она касается моих плеч, однако мне плевать. Тьма бездействует, вероятно, дело в том, что я слишком долго хотел эту девушку. Никогда прежде не испытывал желания такой силы, я бы даже назвал его голодом… Чувство новое и яркое. От нее мне нужно много: доверие, послушание, подчинение. Я хочу, чтобы она стала моей… Я сам принадлежу ей.

– Сейчас я буду двигаться, детка. – Голос у меня напряженный. Медленно подаюсь назад. Ощущение необычное и восхитительное: ее плоть туго сжимает мой член. Делаю еще один толчок и овладеваю телом, которым до меня не владел никто. Ана вскрикивает.

Я замираю.

– Еще?

– Да, – выдыхает она.

На этот раз проникаю в нее глубже.

– Хочешь еще? – спрашиваю я, чувствуя, как на теле выступают бисеринки пота.

– Да!

Меня захлестывает ее доверие, и я начинаю двигаться все быстрее и быстрее. Хочу, чтобы она кончила. Не остановлюсь, пока она не достигнет оргазма. Хочу владеть этой женщиной целиком, и душой, и телом. Хочу, чтобы она сжимала меня.

Черт возьми, она начинает откликаться на каждый толчок, понемногу входит в ритм.

Видишь, как мы с тобой подходим друг другу, Ана? Овладевая ею, сжимаю ее голову руками, жадно целую, овладеваю и ее ртом. Она напрягается подо мной… о, да! Вот-вот достигнет оргазма.

– Кончай, Ана, – приказываю я, и она подчиняется, кричит и откидывает голову назад. Рот открыт, глаза закрыты… Ее экстаз провоцирует мой. Взрываюсь внутри нее, теряя рассудок, выдыхаю ее имя и кончаю сам.

Открыв глаза, не могу отдышаться. Мы лежим лицом к лицу, она пристально смотрит мне в глаза. Черт! Я кончил. Целую ее в лоб, выхожу и падаю рядом. Она чуть хмурится, когда я выхожу, но в целом выглядит неплохо.

– Я сделал тебе больно? – спрашиваю я и заправляю ей за ухо выбившуюся прядь волос, потому что мне хочется трогать ее снова и снова.

Она недоверчиво улыбается:

– И ты спрашиваешь, не сделал ли мне больно?

На миг теряюсь, потом вспоминаю. Ах да, игровая комната.

– А, ирония… – бормочу я. – Серьезно, как ты себя чувствуешь?

Она потягивается, будто проверяя, как действует ее тело, и молчит. На лице – выражение удовольствия и легкой пресыщенности. Дразнит.

– Ты мне не ответила и снова кусаешь губу, – ворчу я.

Мне нужно знать, понравилось ей или нет. Судя по всем внешним признакам – да, но я должен услышать это от нее. В ожидании ответа снимаю презерватив. Боже, как я ненавижу эти штуки! Осторожно бросаю резинку под кровать.

Ана заглядывает мне в глаза.

– Хочу еще раз, – говорит она с застенчивым смешком.

Что?! Опять? Уже?

– Да что вы говорите, мисс Стил? – Целую ее в уголок рта. – А ты, оказывается, требовательная штучка. Переворачивайся на животик. Так ты ко мне не сможешь прикоснуться.

Она чуть улыбается и ложится на живот. Мой член откликается на это с одобрением. Расстегиваю ее лифчик и провожу рукой по спине.

– Какая у тебя красивая кожа… – говорю я, отводя волосы с лица и раздвигая ноги Аны пошире. Нежно целую ее в плечо.

– Почему ты в рубашке? – спрашивает она.

Все-то ей надо знать. Откидываюсь назад, снимаю рубашку и бросаю на пол. Раздевшись донага, ложусь сверху на Ану. Кожа у нее теплая, так и сливается с моей.

Хм, к этому я смог бы привыкнуть.

– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя еще раз? – шепчу я в ухо и целую. Она восхитительно извивается подо мной.

Нет, детка, так не пойдет. Лежи смирно!

Бегло провожу рукой по спине, по внутренней стороне бедра, потом обратно и раздвигаю ее ноги так, чтобы она оказалась распростерта подо мной. Ана начинает тяжело дышать. Надеюсь, это от вожделения. И вот она лежит подо мной смирно. Наконец-то!

Глажу ее по попке, плавно опускаюсь сверху.

– Я возьму тебя сзади, Анастейша. – Собираю в кулак ее волосы и мягко тяну, удерживая ее на месте. Она не может пошевельнуться. Руки беспомощно вытянуты, теперь никакого вреда от них не будет.

– Ты моя, – шепчу я. – Только моя. Не забывай.

Свободной рукой добираюсь до клитора и начинаю медленно ласкать его круговыми движениями.

Она пытается дернуться, мышцы напрягаются, однако мой вес крепко прижимает ее к кровати. Провожу зубами по щеке до подбородка. Ее сладкий аромат чуть перебивает запах наших сплетенных тел.

– Ты пахнешь божественно, – бормочу я, утыкаясь носом ей за ухо.

Она начинает вращать бедрами в такт движениям моего пальца.

– Не дергайся, – предупреждаю я.

Или я остановлюсь… Медленно ввожу в нее большой палец, ритмично нажимая на переднюю стенку влагалища. Она стонет и напрягается, пытается пошевелиться.

– Нравится? – поддразниваю я и чуть прикусываю зубами мочку уха. Мои пальцы продолжают терзать клитор, я то ввожу их внутрь, то вынимаю. Она напрягается, но пошевелиться не может.

Ана громко стонет, зажмурив глаза.

– Ты снова мокрая, и так быстро. Очень податливая. Мне это нравится.

Ладно, теперь посмотрим, насколько далеко ты способна зайти. Вынимаю палец из влагалища.

– Открой рот, – командую я и сую большой палец ей в рот. – Теперь ты знаешь свой вкус. Соси, детка.

Она отчаянно сосет мой палец… Черт возьми! На миг представляю у нее во рту свой член.

– Я хочу трахнуть тебя в рот, Анастейша, и скоро я так и сделаю. – У меня сбивается дыхание.

Она сжимает зубы вокруг моего пальца и больно кусает. Ох, черт! Тяну ее за волосы, она ослабляет хватку.

– Какая капризная девочка. – В голове проносятся виды наказания за открытое неповиновение, которые я мог бы применить, будь она моей сабой. При мысли об этом мой член резко увеличивается. – Лежи тихо, не двигайся.

Хватаю с прикроватного столика еще один презерватив, разрываю фольгу и раскатываю по члену латекс. Ана лежит неподвижно, лишь спина то вздымается, то опадает: она задыхается в предвкушении. Она великолепна. Склоняюсь над ней, хватаю за волосы и придерживаю так, чтобы она не могла повернуть голову.

– На этот раз все будет очень-очень медленно, Анастейша.

Она хватает воздух ртом, и я медленно вхожу в нее до самого предела. Черт! До чего приятно.

Выхожу из нее, делаю круговое движение бедрами и снова вхожу. Она стонет, напрягает руки и ноги в тщетной попытке пошевелиться. Ну уж нет, детка! Ты будешь лежать смирно. Я хочу, чтобы ты как следует все прочувствовала. Получила максимум удовольствия.

– Так приятно тебя чувствовать, – говорю я и повторяю движение, вращая бедрами. Медленно вхожу. Выхожу. Вхожу. Выхожу. Ее начинает бить дрожь. – Нет, детка, не сейчас.

Я не дам тебе кончить сразу. Хочу насладиться тобой сполна.

– Пожалуйста… – стонет она.

– Я хочу, чтобы тебе было больно, детка. – Отстраняюсь и снова скольжу внутрь нее. – Я хочу, чтобы завтра каждое твое движение напоминало тебе, что ты была со мной. Ты моя.

– Прошу тебя, Кристиан, – умоляет она.

– Чего ты хочешь, Анастейша? Скажи мне. – Я продолжаю медленную пытку. – Скажи мне.

– Тебя, ну, пожалуйста. – Я довел ее до умопомрачения.

Она хочет меня. Хорошая девочка.

Увеличиваю ритм, и ее тело откликается дрожью. Между толчками я произношу по одному слову:

– Ты. Такая. Сладкая. Я. Так. Тебя. Хочу. Ты. Моя. – Прижатые к кровати руки и ноги Аны дрожат от напряжения. Она на грани. – Кончай, детка! – рычу я.

Она немедленно содрогается в конвульсиях и кончает, выкрикнув мое имя в подушку. Этот звук и меня заставляет достичь кульминации, я в изнеможении падаю сверху.

– Черт, Ана, – шепчу я, чувствуя себя опустошенным, но при этом испытываю и невероятный душевный подъем. Тут же выхожу из нее и откатываюсь на спину. Она сворачивается в комочек рядом, и пока я сдергиваю презерватив, закрывает глаза и проваливается в сон.