102

Энрике Коррадо отер с лица пот и, бросив взгляд на ставший бесполезным «протос», тяжело вздохнул. Он экономил патроны как мог, но все же они закончились.

Пришлось выбрать другое оружие, благо в арсенале его было в достатке. Энрике подобрал себе автоматический дробовик и решил сделать обход этажей арсенала.

Повсюду в коридорах лежали раненые. Помогать им было некому, ходячие ухаживали за теми, кто был не в состоянии двигаться.

Тех, кто еще мог держать оружие, оставалось не более сорока человек, и теперь на них ложилась двойная нагрузка; державшая противника пулеметная позиция была уничтожена, обломки каланчи валялись в радиусе двухсот метров.

Теперь повстанцы Пеко атаковали, не считаясь ни с какими потерями, и уже вплотную подошли к стенам арсенала. Оборонявшиеся забрасывали их гранатами, но повстанцы собирались с силами и атаковали снова и снова. Небольшой группе удалось пробиться на первый этаж, однако милиционеры сумели разделить эту группу надвое.

Одна часть была уничтожена в рукопашном бою, а другую заблокировали в пустующем подвале.

К атакующим арсенал повстанцам подходили все новые резервы, и осажденным было ясно, что долго им не продержаться. Все надеялись только на помощь миротворцев.

Сержант Линникер, с которым Энрике познакомился в первые минуты приземления, регулярно связывался с миротворческим корпусом и просил помощи. Ему ничего не обещали и пока интересовались только общей обстановкой.

Все складывалось хуже некуда, но Энрике впервые чувствовал себя не охотником, а… рыцарем. Да, самым настоящим рыцарем. Для гангстера это было совершенно новым ощущением, и он тайно им наслаждался.

Он спустился на первый этаж и пошел осторожнее – за очередным поворотом коридора начиналась простреливаемая территория. Повстанцам удалось захватить тепловой узел, который находился в двадцати метрах от стен арсенала, и время от времени кто-то из них выпрыгивал из-за угла и делал несколько очередей.

Милиционеры стреляли в ответ и в половине случаев попадали. Однако потери противника не останавливали. После уничтожения каланчи повстанцы заметно приободрились.

Уже дважды они пытались взять здание массированным штурмом. Об этом свидетельствовали наваленные вдоль стен тела мертвых и еще живых солдат армии Пеко. Раненые стонали, в бреду выкрикивали лозунги и задыхались, заваленные телами своих товарищей.

– Как вы тут? – спросил Энрике, подползая к Борхэму.

– Нормально, сэр, – отозвался тот. Борхэм был командиром маленького отряда из пяти человек.

– Что задумали наши друзья?

– Штурм, что же еще, – невесело улыбнулся Борхэм. Его голову украшала пропитанная кровью повязка.

– Да здравствует камрад Дункан! – закричали из теплового узла, затем послышались выстрелы, и влетевшие в окно пули ударились в бетонную стену. Коррадо и Борхэм прикрыли глаза руками.

Сидевший недалеко от Борхэма рядовой Азим быстро поднялся над подоконником и сделал одиночный выстрел.

– Ну что, Азим? – спросил его другой боец.

– Попал.

Возле каждого из милиционеров Энрике заметил распакованные наборы сухого пайка – бойцы ели, не покидая позиции.

– А что нового от Линникера? – спросил Борхэм.

– Пока что нам не сказали «нет».

– Но и не сказали «да».

– Примерно так, – кивнул Энрике. – Но, в общем-то, мы держимся. На крыше хорошо работают снайперы. Каждые полминуты они кого-нибудь снимают.

– Это вряд ли поможет, сэр. Через два часа стемнеет, и тогда штурм повторится.

– Ничего, закидаем их гранатами – у нас этого добра навалом, – возразил Энрике. Он и в самом деле был уверен в своих силах.

– Вы не думайте, сэр, что я боюсь, – сказал Борхэм. – Просто мне обидно, что такая силища миротворцев болтается в космосе без дела и не желает нам помочь.