«Ты тут несешь какую-то чушь, но на самом деле надо же и на жизнь зарабатывать, а это значит – поневоле брать и другую работу, по мелочам», – могут возразить мне коллеги по писательскому цеху. И правда, как обеспечивать себя, пока пишешь роман? Я расскажу вам о схеме, которая оказалась хороша именно для меня. Конечно, лучше всего получить аванс от издательства, но в Японии системы авансов в нашей области не существует. Да и все равно в случае с романом эта сумма вряд ли покроет весь период работы над произведением. Опять-таки могу говорить только за себя, но пока книги мои продавались еще не очень хорошо, я всегда, когда писал романы, поступал следующим образом: брался за дополнительную работу, которая не была связана с писательством (в том числе и за тяжелую физическую). А вот предложений чего-нибудь написать я принципиально не принимал. Если оставить за скобками считаные исключения из этого правила (в самом начале моей карьеры, пока у меня еще не выработался собственный стиль, я действовал методом проб и ошибок), то, когда я писал роман, я писал только его.

С какого-то момента я начал писать романы по большей части за границей, потому что в Японии мне постоянно мешали какие-то непредвиденные дела (как внезапные радиопомехи). За границей можно было об этих делах не думать и сосредоточиться на работе. В общем, в моем случае уже на первом этапе, когда я только начинал писать романы (а для прозаика это очень важный этап, который определяет, как будет устроена его жизнь в дальнейшем), я понял, что мне лучше находиться подальше от Японии. Первый раз я выехал за границу с такой целью во второй половине восьмидесятых, но чувствовал я себя тогда все-таки не совсем уверенно. «Если так кататься, выживу ли я вообще?» – такая мысль очень меня беспокоила. Наглости у меня хватало, но тут требовалась решимость другого уровня – готовность сжечь за собою все мосты, отрезать путь к отступлению. Я договорился с одним издательством, что напишу для них травелог, и даже умудрился со скрипом получить аванс (впоследствии эти путевые заметки вышли под названием «Далекий барабан»), но, несмотря на это, я понимал, что мне придется потратить на поездку все свои сбережения и как-то жить дальше.

Все-таки я решился, отправился на поиски новых возможностей – и в моем случае это решение себя оправдало. «Норвежский лес», который я написал, пока жил в Европе, разошелся на удивление хорошо, жизнь налаживалась, и я постепенно смог разработать схему, позволяющую мне продолжать не спеша создавать романы. В этом смысле, я считаю, мне здорово повезло, но на одном везении я бы далеко не уехал. Свою роль сыграли решимость и напористость. Я готов к тому, что это высказывание может показаться кому-то заносчивым.

Когда я пишу роман, у меня есть правило «десять листов в день». Лист – это формат писчей бумаги, на котором умещаются четыреста иероглифов. Если измерять в экранах моего «Мака», получается два с половиной экрана, но я считаю по старинке в бумажных листах. После десяти листов, даже если хочется продолжать, я останавливаюсь, и наоборот, если идет как-то не очень – не прерываюсь, пока не напишу все десять, потому что в долгосрочной работе важна регулярность. А если один день ты пишешь километры, а в другой – ни строчки, то какая тут может быть регулярность? Мои десять листов – как карточка учета рабочего времени, закрыл – и порядок.

Я уже слышу голоса: «Тоже мне, деятель искусства!», «Да это ж прям как на заводе». Да, деятель искусства, наверное, так не поступит, но кто сказал, что прозаик обязательно должен им быть? Кто и когда так решил? Никто не решал. Мы можем писать свою прозу так, как нам нравится. Попробуйте подумать: «А ведь быть деятелем искусства вовсе необязательно», и вам сразу станет легче жить. Прозаик прежде всего свободен, а такой человек по определению делает, что хочет, так, как хочет, и там, где хочет, тогда как деятель искусства в церемониальных одеяниях и пошевелиться толком не может, к тому же постоянно озабочен своим образом в глазах общества.