Чтобы процесс двигался вперед, мне была нужна помощь. Для меня ею стала музыка. Я старался писать так, будто играю музыкальную композицию. Основное вдохновение я черпал в джазе. Как вам должно быть известно, в джазе самое важное – это ритм. Всю дорогу, от начала и до конца, нельзя сбиваться с ритма. Если вы сбились, вас тут же перестают слушать. Следующий важный элемент – джазовые аккорды или, если хотите, джазовая гармония. Устойчивые и неустойчивые аккорды, вторичные аккорды, аккорды без тоники, «грязная» гармония. Гармония Бада Пауэлла, гармония Телониуса Монка, гармония Билла Эванса, гармония Хэрби Хэнкока. И хотя все играют на фортепиано – те же восемьдесят восемь клавиш, – звук получается абсолютно разным, иногда настолько, что просто диву даешься. Это, кстати, касается и прозы тоже. Возможности безграничны (можно полагать, что они безграничны), даже если есть какие-то формальные ограничения. Например, тот факт, что у фортепиано определенное число клавиш, не означает, что на нем можно сыграть только какое-то определенное количество пьес.

Последнее – это свободная импровизация, без которой не было бы джаза. Если произведение обладает установленными ритмом и гармонией, то джазовый исполнитель может свободно добавлять звуки в композицию.

Я не умею играть на музыкальных инструментах, ну или, скажем так, степени моего умения недостаточно, чтобы рассчитывать на внимание со стороны аудитории. Но я всегда хотел выступать, играть со сцены, с самого начала. Поэтому я и старался писать так, словно создаю музыку, и до сих пор стараюсь. Я сижу за компьютером и выстукиваю на клавиатуре ритм, наиболее подходящий к гармонии и тональности. Это было и остается самым важным элементом моей прозы.