Глава 5
День третий
Остров
1
Агата проснулась, когда был уже почти полдень. Проспала так долго, потому что не могла заснуть до глубокой ночи.
Взглянув на часы, она вскочила. Но, прислушавшись, сообразила, что другие тоже еще не вставали.
Агата снова накрылась одеялом и, поерзав немного, устроилась на животе.
Она легла в постель в четвертом часу. Остальные, за исключением Карра и Вана, которые ушли к себе рано, похоже, угомонились примерно в то же время.
Сперва Агате стало совестно за то, что она проспала. Конечно, сейчас каникулы, но все же как-то неудобно. Однако когда стало ясно, что конфуз случился не только с ней, девушка успокоилась и протянула руку к ночному столику, на котором лежала пачка сигарет.
У Агаты было низкое давление. Ей требовался примерно час, чтобы, проснувшись, привести себя в рабочее состояние.
«И все-таки странно, – подумала она. – Неужели и Орци еще спит?»
Пусть накануне все легли поздно и провалялись до полудня, на Орци это совсем не похоже. Может, она проснулась и, увидев, что еще никто не вышел, вернулась к себе в комнату? Или…
Агата рассеянным взглядом проводила лиловое облачко табачного дыма. Она любила курить, но на людях старалась воздерживаться.
Закурив вторую сигарету и преодолевая вялость во всем теле, медленно оторвалась от постели. Надела поверх черной блузы бежевый джемпер и встала перед зеркалом. Убедившись, что с одеждой все в порядке, взяла сумочку с туалетными принадлежностями и косметикой и вышла из комнаты. Несмотря на дневное время, в пустом десятиугольном холле было, как обычно, темновато. Лишь стоявший посередине белый стол расплывался в сумраке белым пятном. Десятиугольный осколок неба в потолке был таким же голубовато-серым, как накануне.
Первым делом Агата направилась в ванную комнату, быстро умылась и накрасилась. Вернувшись в холл, стала убирать чашки, стаканы и пепельницы, полные окурков, которыми был заставлен стол. И тут…
Краем глаза она заметила что-то красное. Что это? Агата повернула голову и тут же вспомнила, где видела это. Она почувствовала, как кровь отливает от лица. Это висело на одной из некрашеных дверей.
Откуда-то донесся еле слышный звук, и в тот же миг Агата издала дикий крик.
Дверь у нее за спиной резко распахнулась, и в холл из комнаты выскочил Карр. Он уже привел себя в порядок после сна, оделся. Увидев оцепеневшую от ужаса Агату и предмет, от которого она не могла отвести взгляда, воскликнул:
– Чья это комната?
Агата словно лишилась дара речи. Табличка с красными иероглифами была прикреплена на двери так, что закрывала листок с именем обитателя комнаты.
Двери, выходящие в холл, стали открываться одна за другой.
– Чья это комната, Агата? – повторил Карр.
– О-о-орци.
– Что?!
По рванулся к двери, на которой висела табличка. В пижаме, с всклокоченными после сна волосами, он с яростью схватился за дверную ручку. Дверь была не заперта и послушно, как-то совсем прозаически, открылась.
В комнате было темно. Луч света, пробившийся сквозь неплотно задвинутые шторы, прорезал мрак, подобно остро отточенному мечу.
– Орци… – дрожащим голосом позвал По. – Орци…
У стены смутно белела кровать. Орци лежала спокойно, аккуратно укрытая по грудь одеялом. На голове – синий жакет…
– Орци! – по-звериному взревел По и бросился в комнату. Девушка не пошевелилась. – Что с тобой, Орци…
Тяжело, будто сдвигая камень, По приподнял жакет, скрывавший лицо Орци. Из его рук, казалось, ушла вся сила, широкие плечи била мелкая дрожь. Остальные пять членов группы столпились у двери, намереваясь протолкнуться в комнату.
– Не входите! – По поднял руки вверх, останавливая их. – Прошу. Не надо на нее сейчас смотреть.
Все застыли на месте, будто пораженные током.
Подняв плечи, По сделал глубокий вдох, снова осторожно поднял жакет и стал осматривать тело несчастной Орци, которой больше было не суждено стесняться самой себя. Закончив, он закрыл жакетом лицо Орци, медленно распрямился и, глядя в потолок, тяжело вздохнул. Вздох его больше походил на стон.
– Выходим отсюда. – По обернулся ко всем лицом. – Это место преступления. Надо запереть комнату. Где ключ?
– Вот он. – Эллери отреагировал раньше всех – вошел в комнату и взял ключ со стола, стоявшего возле окна.
– Шпингалет на окне поднят. Что с ним делать?
– Тоже лучше закрыть. Выходим отсюда, Эллери.
– Что с ней случилось? – спросил Ван.
По сжал в руке ключ, полученный от Эллери, и выдавил из себя:
– Она умерла… Задушили.
– Нет! – вскрикнула Агата. – Этого не может быть!
– Да, Агата.
– Нет!.. По! Орци! Я хочу ее видеть!
– Нет, не надо. – По закрыл глаза и печально покачал головой. – Орци задушили. Ее убили, Агата. Не надо на нее смотреть, прошу тебя. Она мертва, но это ничего не меняет – она же девушка…
Агата сразу поняла, что хотел сказать По. Человек, умерший от удушения, выглядит ужасно. Она кивнула и дала себя увести из комнаты.
По взялся за ручку, чтобы закрыть дверь. И в эту минуту между ним и дверным проемом, сбоку, как краб, вклинилась чья-то фигура и, оттирая его грудью, преградила путь.
– Что-то ты больно быстро нас отсюда выпроваживаешь!
Это был Карр. Он поднял глаза на По и, слащаво ухмыляясь, сказал:
– Мы тут все в каком-то смысле специалисты по убийствам. Может, сами разберемся и найдем того, кто убил Орци? Давай-ка осмотрим как следует комнату и труп.
– Пошел к черту! – По побледнел, как полотно, и затрясся всем телом. – Захотел развлечься на смерти Орци? Это дело полиции.
– Ты бредишь. Когда приедет твоя полиция? Как ты им сообщишь? Помните, что написано на табличках? Вот так. К тому времени, когда здесь появится полиция, нас тут уже всех поубивают. Останутся только «Убийца» и «Детектив».
По сильнее потянул дверную ручку на себя. Карр, пустив в ход костлявые желтые руки, старался не дать ему захлопнуть дверь.
– Да подумай ты хорошенько, По! Не будь дураком, возьми себя в руки. Ведь ты можешь быть следующим.
– Отвали, Карр!
– Или дело тут в другом? Ты уверен, что тебя не убьют? У кого может быть такая уверенность? Только у преступника.
– Что-о?!
– Выходит, я в точку попал?
– Ну и скотина же ты!
– Да прекратите вы!
По был готов броситься на Карра. Лицо последнего скривилось, он принял оборонительную позу. В этот момент Ван схватил его за руки и оттащил от двери.
– Ты что творишь, дебил?!
Лицо Карра залилось краской, он не переставал орать. Воспользовавшись моментом, По быстро захлопнул дверь и запер ее на ключ.
– Что ты здесь устроил, Карр? – воскликнул Эллери. Он держал в руке оставшиеся шесть табличек – как-то успел сходить за ними на кухню. – По прав. К сожалению.
2
– Прямо сюрреализм какой-то. Это чья-то идиотская шутка. Такого просто не может быть.
– Леру!..
– Но убийство – не шутка. Это какой-то кошмар. Полная бессмыслица.
– Леру, прекрати!
Круглые плечи Леру дрогнули от резкого возгласа Агаты; он медленно поднял голову и, пролепетав: «Извините», – уставился в пол.
Шестеро членов Клуба детективов сидели за столом в холле, стараясь не встречаться друг с другом взглядами. Пустой стул, на котором до прошлой ночи серой мышкой, потупившись, сидела девушка с короткой прической, белым пятном бросался в глаза.
– Кто же убил Орци?
Этот вопрос сорвался с розовых губ Агаты как проклятие и зазвенел в холодном воздухе.
– Никто сейчас не встанет и не скажет: «Это я», – ответил ей Эллери.
– Но ведь убийца – один из нас. Один из шести. Ну, кто убил Орци? Обращаюсь к убийце: может, хватит делать непонимающее лицо?
– Кто же будет убивать, а потом признаваться?
– Но, Эллери…
– Я знаю, Агата! Знаю! – Он легонько стукнул кулаком по столу. – Мы должны выяснить, кто убийца. Что скажешь, По? Расскажешь, что показал твой осмотр?
Поколебавшись немного, тот сжал свои толстые губы и кивнул с самым серьезным видом:
– Я только что сказал: она… Орци была задушена. У нее на шее осталась нейлоновая веревка, таких везде полно. Под веревкой отчетливо видна странгуляционная борозда. Это убийство, никаких сомнений.
– Она сопротивлялась? Есть какие-нибудь признаки?
– Нет. На нее могли напасть во сне или застигли врасплох. Следа от удара на голове я не нашел, так что ее не вырубали перед тем, как задушить. Но я не пойму одного.
– Чего?
– Вы тоже видели. Почему преступник привел всё в порядок? Орци аккуратно лежит на спине, постель в полном порядке, голова прикрыта жакетом… Может, у убийцы совесть проснулась? Но тогда… – По нахмурился так, что брови почти сошлись на переносице. – У Орци нет левой руки.
– Что?!
– Что ты такое говоришь, По?!
– У нее отрезана левая кисть.
По медленно обвел глазами взбудораженных слушателей и положил руки на стол ладонями кверху. На пальцах все увидели бурые пятна крови.
– Использовали большой острый инструмент – возможно, кухонный нож. Преступник, похоже, изрядно помучился… Неумело кромсал руку, пока наконец отрезал.
– Отрезал уже после того, как убил, конечно? – спросил Эллери.
– Точно не скажу, но скорее всего так. Если б убийца ее резал, когда еще билось сердце, крови было бы гораздо больше.
– Острых предметов в комнате ты не видел?
– Нет. Там ничего нет. И отрезанной руки тоже. Во всяком случае, я не заметил.
– Значит, убийца забрал все с собой, – пробормотал Эллери себе под нос, крепко сжимая тонкие пальцы. – Зачем он это сделал?
– Потому что он сумасшедший! Спятил! – воскликнула Агата.
Эллери негромко фыркнул:
– Вполне может быть. Или он любитель очень плохих шуток… То, что он сделал, – это намек. Аллюзия на события, происшедшие на этом острове в прошлом году.
– А-а…
– На «квартетное убийство» в Голубой вилле. Одна из жертв, Кадзуэ Накамура, тоже была задушена, и у нее отрезали левую кисть.
– Но зачем преступнику это понадобилось, Эллери?
– Какой план стоит за этим намеком?
Тот пожал плечами.
– Ладно, поехали дальше. По, ты можешь сказать, когда примерно наступила смерть?
– Я заметил небольшие трупные пятна. При проверке пульса выявились первые признаки трупного окоченения. Пальцы на правой руке разжались сравнительно легко, значит, окоченение еще не затронуло суставы. Если еще принять во внимание свертываемость крови… Я бы сказал, что с момента смерти прошло четыре-пять часов. Орци умерла между семью и восемью часами, или, если взять шире, между шестью и девятью. Как-то так. Но я не очень в этом разбираюсь, так что не принимайте мои слова за истину в последней инстанции.
– Я тебе верю, – оскалив зубы, как обезьяна, рассмеялся Карр. – Ведь ты наследник владельца большой больницы, да еще звезда медфака нашего универа… Если, конечно, ты сам не убийца.
По, промолчав, даже не взглянул на Карра.
– У кого-нибудь есть алиби на это время – между шестью и девятью? – обратился ко всем Эллери. – Никто не заметил чего-нибудь, что могло иметь отношение к этому делу?
Ответа не последовало.
– Может, у кого-то есть мысли о мотиве убийства?
Взгляды Леру, Вана и Агаты обратились на Карра.
– Понятно, – проговорил Эллери с таким видом, будто смирился с неизбежностью. – Получается, только Карр. Но это при условии, что мы говорим об очевидных мотивах преступника.
– Что?! С какой стати я?!
– Орци тебя отшила. Скажешь, нет?
Карр глотнул воздуха и прикусил губу, на которой тут же выступила кровь.
– Послушай, Эллери! Будь Карр убийцей, он ни за что не стал бы наводить порядок, – усмехнулась Агата. – Он – единственный, кто никогда этого не сделал бы.
3
– Сволочи…
Карр, сидевший на скале и не сводивший глаз с поднимавшегося из моря Кошачьего острова, сплюнул на землю. Не боясь запачкать руки, грубо вырвал пучок сорняков и принялся обрывать с него листья.
– Вот ведь сволочи… – повторил он со злобой. Ветер унес сорванные листья и заставил их плясать над морем.
Они всегда каждый по себе, каждый делает, как ему лучше. И объединяются, только чтобы навалиться на меня всем вместе. Этот По со своей болтовней… Что он о себе возомнил?
«Не одному мне хотелось получше рассмотреть труп Орци и место убийства, – думал Карр. – Эллери, например, прямо-таки из кожи вон лез, чтобы порасследовать. Леру тоже, да и Ван… А получилось, что По всех подмял под себя. Они хоть понимают, как это может быть опасно?»
Даже шум волн, накатывавших внизу на берег, действовал ему на нервы. Карр еще раз сплюнул, поджал губы и стукнул кулаком по колену.
А все Орци! Все из-за нее. Она меня отшила? Просто я умирал со скуки и решил поболтать с ней немножко. А она подумала, что я всерьез, и возомнила о себе невесть что… Дурная коза! Вообразила бог знает что. Хм-м… Чтоб я из-за такого убил человека…
Скрючившись на скале, Карр тупо смотрел перед собой, полный злости и унижения.
* * *
– Лодку мы здесь не найдем. Срубить деревья и сделать плот тоже не сможем – инструментов нет. Но даже если каким-то образом нам это удастся, сомневаюсь, что мы доберемся на нем до большой земли. Ван, сигарету хочешь?
Чтобы найти способ связаться с большой землей, обитатели острова, за исключением Карра, решили разделиться на две группы и обследовать место, где оказались. По, Ван и Агата вошли в первую группу. Они исследовали часть острова между южным и восточным берегами.
По дал Вану сигарету, закурил сам и с грустным видом скрестил руки на груди.
– Единственное, что можно сделать, – это развести костер в надежде, что кто-то его заметит.
– А заметят ли? Кроме того… – Ван тоже закурил и посмотрел в небо. – Погода неустойчивая, к вечеру дождь может пойти.
– Плохо дело. Ну почему мы на всякий случай не продумали, как связаться с миром?
– Что сейчас об этом говорить? Кто мог предполагать, что здесь случится такое… – Плечи Вана опустились. – Даже температура сразу спала. Но я поверить не могу…
– Я за все время ни одной рыбачьей лодки не видела, – посетовала Агата.
Затянувшие небо облака бросали мрачные тени на простиравшееся вокруг острова море.
– Это еще ничего не значит. Рыбаки могут появиться в любую минуту. Надо поставить здесь смотрящих. Будем дежурить парами, в три смены.
– Ни за что! – воскликнула Агата. Она была на грани истерики. – Остаться с кем-то один на один? А может, он убийца!
– Ну, давайте по трое.
– Тогда уж есть смысл всем дежурить, Ван. Рыбаки могут проплывать мимо по пути из порта и обратно – вечером или на рассвете.
– Вовсе не обязательно.
– Я вообще думаю, что надежды на рыбаков мало. Шансов, что они нас заметят, почти нет. Когда мы сюда плыли, старик сказал, что районы промысла лежат дальше к югу, так что рыбацким судам нечего делать вблизи острова.
– А что еще мы можем сделать? Где дрова для костра?
– Да, это проблема… – По оглянулся на сосновую рощу. – Одни сосны. Сырое дерево плохо горит. Можно, конечно, насобирать сухих иголок и поджечь, но хватит ли их, чтобы костер заметили с большой земли? Сомневаюсь. Остается ждать, что кто-то проплывет мимо.
– Что с нами будет? – Агата посмотрела на По и Вана. В глазах ее стоял страх. Она превратилась в тень яркой, уверенной в себе девушки.
– Все обойдется. Как-нибудь.
По легонько похлопал Агату по плечу и смущенно улыбнулся в бороду. Но страх не покидал ее.
– А вдруг Орци убил ты или Ван?
Не говоря ни слова, По вынул из пачки новую сигарету.
– Или Карр, или Леру, или Эллери…
Агата была бледной как смерть, лицо ее дрожало:
– Это кто-то из вас убил Орци. Убил и отрезал ей руку.
– Подожди, Агата. Но с таким же успехом в число подозреваемых можно включить и тебя, – с непривычной для него резкостью проговорил Ван.
– Это не я. – Агата повернулась к лесу и положила голову на руки. – А-а… не могу поверить! Неужели всё на самом деле? Ван, По! Орци вправду умерла? Убийца среди нас?
* * *
– Знаешь, Леру, а ведь все может быть совсем не так, как мы думаем.
– А как?
– Очень просто. Возможно, на острове прячется кто-то еще.
– Да ну?
Побывав в бухте с причалом и осмотрев скалы, прилегавшие к обгоревшим остаткам Голубой виллы, Эллери и Леру шли через рощу по узкой тропинке. Они направлялись в северную часть острова, обращенную к Кошачьему острову.
– Что ты хочешь сказать, Эллери? – Леру остановился, чтобы получить ответ на свой вопрос.
– Есть вероятность, что преступление совершил не кто-то из наших, а некто посторонний, – обернувшись к Леру, проговорил Эллери и слабо улыбнулся. – Или ты предполагаешь, что убийцу надо искать среди нас?
– Не надо так шутить. Но кто может прятаться на острове?
– Я думаю, Сэйдзи Накамура, – как бы мимоходом бросил Эллери.
– Ого!
– А чему ты удивляешься?
– Погоди! Сэйдзи Накамура был убит в прошлом году.
– Могла произойти ошибка. Ты об этом не думал, Леру? Тело Накамуры, которое нашли полгода назад, – типичный пример «обезличенного трупа». И потом, есть же садовник, пропавший без вести в то же время…
– То есть убийца – Сэйдзи, а труп, найденный на пожарище, не его, а садовника?
– Точно. Обычный перевод стрелок.
– Ты хочешь сказать, что Сэйдзи жив и приехал на остров?
– Не исключаю. Хотя, возможно, он здесь живет.
– Живет?!
– Помнишь, что позавчера рассказывал старый рыбак? Иногда в Десятиугольном доме появляется свет. И зажигает его Сэйдзи.
– Разве можно всерьез воспринимать все эти истории про призраков? Где мог спрятаться Сэйдзи, когда на остров понаехали полицейские и журналисты? Или где сейчас его укрытие?
– Потому мы и обследуем остров. Чтобы понять. Вот, заглянули в сарай, где хранились лодки. Ничего подозрительного. Конечно, главное для нас – найти способ связаться с большой землей, но было бы неплохо заодно поискать следы присутствия здесь еще кого-то, кроме нас. Поэтому я за то, чтобы осмотреть еще и Кошачий остров.
– И все же я не могу поверить… Сэйдзи – убийца?
– В самом деле? Я тебе говорил, что окно в комнате Орци не было закрыто на шпингалет. Можно предположить, что Орци забыла запереть окно и кто-то забрался в него снаружи.
– А дверь почему была открыта?
– Преступник открыл ее изнутри, после того как убил Орци. Чтобы проникнуть в холл и приклеить к двери табличку.
– Странно это… Откуда постороннему человеку было знать, что ты положил таблички в ящик на кухне?
– Таблички запросто мог приготовить тот самый неизвестный. Попасть в дом – нет проблем, замок на входной двери сломан. Любой может зайти в холл и выйти. Сэйдзи мог вчера утром разложить таблички на столе, дождаться, пока мы проснемся, и наблюдать за нами через окно в кухне. Или же кто-то из нас с ним заодно.
– Как такое может быть?
– Леру, мы сейчас обсуждаем то, что может быть в теории. Ты, конечно, фанат детективного жанра, но воображения тебе явно не хватает.
– Детективные романы и реальность – разные вещи, Эллери-сан. Зачем Сэйдзи Накамуре нас убивать? Какой у него мотив?
– Кто знает…
Тропинка вывела их к площадке, где скалы круто обрывались в море. Там они увидели Карра. Заметив их, тот отвернулся и встал.
– Эй! Может, хватит изображать из себя героя-одиночку? – окликнул его Эллери.
Карр, даже не обернувшись, решительной походкой направился к роще.
– Тяжелый случай…
Эллери прищелкнул языком:
– Все сейчас на взводе. Да еще я лишнего наговорил… Но Карру, похоже, моя личность не нравится. Он смотрит на меня как на врага.
– Мне кажется, я знаю, в чем причина, – сказал Леру, глядя вслед удаляющемуся Карру. – Знаешь, Эллери, ты всегда – даже в такие моменты, как сейчас, – такой спокойный, равнодушный и смотришь на всех как бы со стороны…
– Я вправду кажусь тебе таким?
– Да. Не сочти за лесть, но у меня к тебе что-то вроде уважения. А вот Карр другой, у него все наоборот. Он старше. Думаю, он тебе завидует.
– Вот оно в чем дело… – С безразличным видом Эллери зашагал к морю. – Смотри, как все заросло. Отсюда мало что разглядеть можно.
Эллери имел в виду Кошачий остров, лежащий впереди.
Леру остановился рядом и, поглядывая под ноги, произнес:
– Да, там двоим-троим не спрятаться. И обрыв… стена почти отвесная.
– У него может быть лодка. Расстояние небольшое, достаточно маленькой резиновой лодки. Где-то оттуда, от скал, отчалить и… Вон, смотри! – сказал Эллери. – По тому склону можно подняться?
– Думаю, можно.
Глядя на темневший в белых барашках волн Кошачий остров, Леру пытался привести в порядок мысли.
«В самом деле, полностью отрицать вероятность присутствия на острове кого-то еще, как считает Эллери, нельзя, – размышлял он. – Возможно, этот человек где-то прячется и хочет нас убить. Однако привязывать к этой гипотезе Сэйдзи Накамуру – слишком смело. Какова вероятность того, что он жив? И даже если жив, почему он должен желать нашей смерти?»
Это совершенно невозможно.
Леру медленно покачал головой.
«Этого просто не может быть, – думал он. – Хотя …»
Что-то не давало ему покоя, шевелилось в уголках памяти. Он должен вспомнить. Но что именно?
Волны, бившиеся внизу о скалы, будоражили душу и смывали фрагменты его воспоминаний, стоило им только вынырнуть на поверхность из глубин памяти.
Леру решил не ломать больше голову и взглянул на Эллери. Тот с показным безразличием смотрел на море. Ему больше нечего было добавить.
Порывы ветра принесли с собой запахи сумерек.
4
«…Из-за прохождения фронта низкого давления, начиная с сегодняшней ночи, в течение суток ожидается облачная, но сухая погода. Послезавтра намечается улучшение погоды. А теперь о прогнозе в разных районах Кюсю…»
Синоптика, вещавшего из кассетника Леру, сменила горластая девушка-диджей.
– Хватит уже! Выключи ты его, Леру! Я больше не могу это слушать, – раздраженно попросила Агата.
Леру быстро нажал на кнопку кассетника.
Немудреный ужин прошел в тяжелом молчании. Шестеро обитателей Десятиугольного дома сидели за столом, освещенным керосиновой лампой. Место напротив двери комнаты Орци оставалось незанятым. Табличка с надписью: «Первая жертва» по-прежнему висела на двери. Клей оказался таким прочным, что отодрать ее никак не получалось.
Молчание прервала Агата, нарочито веселым голосом обратившаяся к Эллери:
– Может, покажешь нам какой-нибудь фокус?
– Хм?.. Ну да, конечно.
Эллери, в тишине перебиравший карты, перетасовал их, сложил в футляр и спрятал в карман.
– Ты зачем их убрал? Я же просила фокус показать.
– Затем и убрал, чтобы показать фокус.
– Ничего не понимаю.
– Фокус так начинается. – Эллери кашлянул и пристально посмотрел в глаза сидевшей рядом Агаты. – Готова? Задумай какую-нибудь карту. Любую из пятидесяти двух, кроме джокера.
– Задумать, и всё?
– Да. Задумай и не называй. Готово?
– Задумала.
– А теперь…
Эллери достал из кармана пиджака карты и, не вынимая из футляра, положил на стол. На красной «рубашке» был изображен велосипедист.
– Посмотри внимательно на колоду. Теперь думай о загаданной карте. Думай, думай… Назови ее в уме.
– Поняла. Просто думать и думать?
– Да… Ну всё, порядок. – Эллери взял со стола карты, переложил в левую руку. – Итак, какую карту ты загадала?
– Можно говорить?
– Можно.
– Даму бубен.
– Та-ак… А теперь посмотрим, здесь ли она.
Эллери открыл футляр, вытянул из него карты, лежавшие лицом вверх, и стал не спеша раскрывать их веером.
– Дама бубен, говоришь? О!
Руки Эллери остановились, он глазами указал Агате на одну из карт, единственную из всей колоды повернутую «рубашкой» вверх.
– Видишь карту? Она одна такая.
– Ну да.
– Возьми и переверни ее.
– Ладно… Ой, вот это да!
Агата с сомнением взяла карту и положила на стол лицом вверх. Стоит ли говорить, что это была дама бубен?
– Не может быть! – Глаза Агаты округлились от удивления.
– Ну, как фокус? Ничего, да?
С улыбкой на лице Эллери сложил карты обратно в футляр и сунул в карман.
– Ну ты даешь, Эллери! Реально круто!
– Я разве тебе раньше не показывал, Леру?
– Нет, конечно.
– Это один из лучших моих фокусов.
– А вы с Агатой не сговорились?
– Вот еще.
– Правда?
– Все по-честному. А случайности тут быть не может. Шанс угадать, что Агата выбрала даму бубен, – один к пятидесяти двум.
Эллери достал из пачки «Салема» сигарету, закурил и глубоко затянулся.
– А теперь я вам загадку загадаю. Что такое: если смотреть сверху – то внизу, если смотреть снизу – то вверху?
– Что? – не понял Леру.
Эллери повторил свою загадку еще раз.
– Знаю, знаю! – захлопала в ладоши Агата. – Это единица. Иероглиф «один».
– Бинго! Правильный ответ.
– Единица? Никогда бы не догадался.
– Поехали дальше. Как вы прочитаете такую комбинацию букв – THNQ?
– Что это?
– Я вроде видел ее в одном магазине.
– А я недавно в банке наклейку с такой надписью видел, – сказал По, запихивая пачку «Ларк» в портсигар из березовой коры.
– Здесь нет гласных, но можно читать буквы и сочетания букв, как они произносятся. И что получится?
– Thank you?
– Точно!
– Ну ты загнул!
– Это что-то вроде шифра. – Эллери перевел разговор на другую тему. – Если говорить о шифрах, то первая книга, где появился шифр, – это Ветхий Завет. Книга пророка Даниила.
– Такая древность?
– В Японии, между прочим, тоже издавна использовались зашифрованные послания. Есть такой известный сборник «Дзоку соансю», в котором Кэнко Ёсида и монах Тон’а в стихах обмениваются вопросами и ответами. Вы что, в школе не проходили?
– Нет. А что там за шифр? – ответила Агата.
– Кэнко обращается к Тон’а:
Ё мо судзуси
Нэдзамэ-но карихо
Тамакура мо
Масо дэмо аки ни
Хэдатэ наки кадзэ.
Если взять первые слоги каждой строки, получится «ёнэтамахэ». То есть Кэнко пишет: «Пришли мне, пожалуйста, риса». А последние слоги каждой строки в обратном порядке читаются как «дзэнимохоси» или: «Мне бы денег».
– Печальная история…
– И Тон’а отвечает:
Ёру мо уи си,
Нэтаку вага сэко,
Хатэ ва кодзу,
Находзари ни дани,
Сибаси тохимасэ.
Проделаем аналогичную комбинацию со слогами и получим «ёнэханаси» и «сэнидзукоси»: «Риса нет, денег мало».
– Да-а, пришлось им голову поломать, чтобы придумать такое.
– Мне кажется, в «Цурэдзурэгуса» тоже есть зашифрованные стихотворения, только другого типа. Что там Орци?
Присутствующие слушали рассуждения Эллери с безразличным видом, но при упоминании имени Орци все как один чуть не задохнулись и застыли на месте.
– Ох ты! С языка сорвалось…
Эллери смутился, не знал, что сказать. Это было совсем на него не похоже.
За ужином установилось молчаливое согласие не упоминать о том, что случилось с Орци, но оговорка Эллери вернула всех к реальности, от которой было некуда скрыться. В холле повисла гнетущая тишина.
– Эллери, расскажи еще что-нибудь. – Это Леру попробовал прийти на помощь приятелю, который не знал, что сказать.
– А-а, да…
Будто насмехаясь над Эллери, с трудом пытавшимся вернуть на лицо свою всегдашнюю улыбку, Карр стукнул кулаком по столу:
– Агата, сообрази-ка нам кофейку.
Кинув на Эллери презрительный взгляд, Карр скривил губы в наглой усмешке. Колени Эллери судорожно дернулись, он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Агата его опередила:
– Пойду приготовлю. Я думаю, никто не откажется.
Она быстро встала и направилась на кухню.
– Вот так! – Карр смерил взглядом оставшихся. – Помянем сегодня несчастную Орци. И давайте перестанем притворяться, что ничего не случилось. И немного успокоимся.
* * *
– Вот кофе. Сахар и молоко добавляйте по вкусу. – Агата поставила на стол поднос с шестью темно-зелеными чашками.
– Извини, что тебе все время приходится с этим возиться, – сказал Эллери, беря ближнюю к нему чашку. Остальные тоже потянулись к подносу. Агата взяла кофе себе и подвинула поднос с оставшейся чашкой сидевшему рядом Вану.
– О! Спасибо! – Тот положил наполовину выкуренную сигарету в пепельницу и обхватил руками десятиугольную чашку, будто хотел их согреть.
– Как самочувствие, Ван?
– Ничего, нормально. Послушай, Эллери, мы как-то вскользь об этом поговорили… Неужели и вправду нет способа связаться с большой землей?
– Похоже, что нет.
Эллери сделал глоток из чашки. Он пил кофе черным, не добавляя молока или сахара.
– На мысе J стоит маяк. Можно попробовать вечером помахать отсюда белым флагом. Хотя, я думаю, людей на маяке нет.
– Похоже на то.
– Тогда кто-то из нас должен рискнуть жизнью и попробовать доплыть до берега. Или надо соорудить что-то вроде плота.
– Как-то это все сомнительно…
– Может, разжечь костер? – предложил По.
– Вряд ли кто-то заметит с такого расстояния дым от сосновых иголок.
– На крайняк можно поджечь этот дом.
– Ну, это уж чересчур.
– Глупо и опасно. Между прочим, мы с По и Леру искали не только как связаться с большой землей, но и еще кое-что.
– Что же это?
– Искали, но пока не нашли, хотя и обшарили почти весь остров… Стоп!
– Что такое?
– Голубая вилла… Остались еще развалины сгоревшей виллы, – пробормотал Эллери, прижимая палец к переносице. – Может, там был подвал…
– Подвал?
И в этот миг… прервав разговор По и Эллери, кто-то вдруг страшно застонал и рухнул на стол.
– Что случилось? – вскрикнула Агата.
Все повскакивали с мест. Стол заходил ходуном. Из недопитых чашек выплескивалась коричневая жижа. Ноги упавшего судорожно дернулись, как у сломанной механической куклы, и наподдали стул с такой силой, что тот опрокинулся. Цеплявшееся за стол тело медленно сползло на покрытый голубой плиткой пол.
– Карр! – бросившись к нему, закричал По. Оказавшийся на его пути Леру пошатнулся и опрокинул свой стул.
– Что с ним? – воскликнул Эллери.
По заглянул в лицо распростертого на полу Карра и покачал головой.
– Понятия не имею. Может, хроническая болезнь какая? Кто-нибудь в курсе?
Никто не ответил.
– Плохо дело.
Изо рта Карра вырывалось слабое дыхание, больше похожее на резкий хрип. По положил большую ладонь ему на грудь.
– Помоги, Эллери. Надо, чтобы его вырвало. Скорее всего это яд.
Карр забился в конвульсиях, отталкивая руку По. Он скорчился на полу, свернувшись креветкой и выкатив белки глаз. Конвульсии повторились. Вместе с диким криком изо рта Карра изверглась бурая рвота.
– Он не умрет, правда? – спросила Агата, глядя на По полными ужаса глазами.
– Я не знаю.
– Ты поможешь ему?
– Я не знаю, чем его отравили. Но даже если бы знал, что тут можно сделать? Остается молиться, что доза не смертельная…
* * *
Той же ночью в половине третьего на кровати в своей комнате Карр испустил дух.
5
Ни у кого не осталось сил говорить. И причиной была не усталость – всех будто парализовало.
Смерть Карра отличалась от того, что произошло с Орци, – на сей раз человек мучился и умер ужасной смертью прямо на глазах у всех. Ощущение краха повседневности, обыденной жизни было настолько сильным, настолько осязаемо зримым, что, казалось, заморозило все чувства.
Агата и Леру с полуоткрытыми, как у впавших в детство, ртами тупо смотрели в пространство. Ван, положив голову на руки, то и дело вздыхал. По, упершись взглядом в окно, не мог даже протянуть руку к портсигару. Неподвижное лицо Эллери с закрытыми глазами напоминало маску театра Но.
Лунный свет в застекленный десятиугольник на крыше не проникал.
Время от времени темноту прорезал луч маяка. Керосиновая лампа мигала, как живая. Слух ловил монотонный шум волн, накатывавших на берег и тут же отступающих обратно.
– Ладно, хватит. Я спать хочу, – отрезал Эллери, с трудом разлепляя глаза.
– Согласен, – вяло отозвался По.
После чего дали понять, что пришли в себя, остальные три невольных узника острова.
– Похоже, его отравили. Это все, что я могу сказать. Чем? Не знаю.
– Но какое-то предположение у тебя есть?
– Ну, судя по быстроте действия, это очень сильный яд. – По сдвинул густые брови. – Он вызвал затруднение дыхания и судороги, так что это скорее всего нейротоксин. Основные вещества этой категории – цианистый калий, стрихнин и атропин. Возможны также никотин, мышьяк или триоксид мышьяка. Однако атропин и никотин вызывают расширение зрачков, а этого я не обнаружил. Цианиды обладают характерным запахом миндаля, но его я тоже не почувствовал. Так что скорее всего мы имеем дело со стрихнином или мышьяком и его соединениями.
Шесть чашек с недопитым кофе по-прежнему стояли на столе. Агата не сводила с них взгляда, пока говорил По. Вдруг у нее вырвался смешок:
– Получается, что, кроме меня, других кандидатов на роль убийцы нет?
– Да, Агата, – сухо бросил в ответ Эллери. – Это и в самом деле ты?
– А ты поверишь, если я скажу, что нет?
– Вряд ли.
– Вот и я так думаю.
Они тихо рассмеялись. Все ощущали нелепость и абсурдность этого разговора.
– Может, хватит, вы? – сердито оборвал их По, сунул в рот сигарету и протянул портсигар Эллери. – Надо все серьезно обдумать.
– Знаю. Думаешь, мы просто так попридуриваться решили?
Эллери отодвинул березовый портсигар По и достал из грудного кармана рубашки свой «Салем». Вытянул сигарету, постучал фильтром по столу, чтобы табак лег плотнее, и сказал:
– Давайте начнем с фактов. Кофе попросил сам Карр. Пока Агата была в кухне, все мы сидели здесь. Ей понадобилось минут пятнадцать, чтобы вскипятить воду, приготовить кофе и вернуться в холл с подносом. Она поставила поднос на стол. Если быть точным, на подносе стояли шесть чашек с кофе, банка с сахаром, банка с сухим молоком и семь ложек – по одной на каждую чашку плюс ложка для молока. Верно, Агата?
Девушка покорно кивнула.
– Теперь, в каком порядке разбирали чашки, – продолжал Эллери. – Первым взял чашку я. Кто потом?
– Я, – сказал Леру. – Мы с Карром взяли почти одновременно.
– Потом я, – отозвался По.
– Потом я взяла чашку и подвинула поднос Вану. Так было, Ван?
– Точно.
– Еще раз: сначала я, потом Леру и Карр, По, Агата и Ван. – Эллери сунул сигарету в угол рта и поднес спичку. – Теперь подумаем, кто мог положить яд в чашку Карра. Прежде всего Агата…
– Но чашка с ядом могла достаться и мне. И у меня не было возможности заставить Карра взять именно ту чашку, – спокойно возразила Агата. – Что мне надо было сделать, будь я убийцей? Положить в кофе яд и самой раздать чашки.
– Кстати, ты все время так и делала. А почему в этот раз решила по-другому?
– Просто не захотелось, и всё.
– Ага. Но я вот что должен сказать, Агата: вовсе не обязательно, что убийца хотел убить именно Карра. Его конечная цель – ликвидировать всех нас. Поэтому не имеет значения, кто стал «Второй жертвой».
– Ты хочешь сказать, что Карр вытянул короткую спичку?
– Мне кажется, это наиболее логичный вывод. Карр сидел один, по обе стороны рядом с ним никого не было. Следовательно, после того как он взял чашку, никто уже не мог положить в нее яд. Это могла сделать только ты.
– Яд мог быть в сахаре или молоке.
– Это вряд ли. Ведь ты добавил молоко в свой кофе, помнишь? Сахар тоже исключается. Карр, как и я, ничего в свою чашку не клал, пил черный. И ложкой не пользовался.
– Погоди, Эллери, – вставил слово Леру. – Я видел, как Агата готовила кофе. Дверь на кухню была открыта, и мой стул стоял как раз напротив. С него были очень хорошо видны ее руки. Тем более что на столике горела свеча. Ничего подозрительного она не делала.
– Хорошо, что ты сказал, но это не может считаться решающим свидетельством. Учитывая расстояние между этим столом и столиком в кухне, ты мог что-то упустить из виду. Ты же, наверное, не следил за Агатой с самого начала?
– Извини.
– Тебе не в чем извиняться.
– Я о другом. Вообще-то я наблюдал за Агатой все время.
– Леру? – Глаза Агаты округлились от удивления.
Тот отвернулся и робко повторил: «Извини».
– Но это же… как сказать? Тот, кто убил сегодня утром Орци, находится среди нас. А вдруг это Агата? Что ели на ужин? Крекеры, консервы, сок, а все равно как-то было не по себе, страшновато. Я смотрел на тебя, Эллери, как ты спокойненько все это поглощаешь, и думал: «Хоть бы обошлось».
– Правда? – На губах Эллери мелькнула улыбка. – Значит, ты абсолютно уверен, что Агата не убийца?
– Ну…
– Карр мертв. Кто-то дал ему яд. Это факт. Ты ведь не скажешь, что он покончил с собой?
– Ну…
– Я же уже говорила, Эллери: отравленный кофе мог с таким же успехом достаться мне. Как я могла этого избежать? И я свой кофе выпила.
Эллери сунул докуренную сигарету в десятиугольную пепельницу и несколько раз моргнул.
– Мы имеем всего шесть чашек. Отравленную можно было легко запомнить. Ты взяла чашку и передала последнюю Вану. Окажись чашка с ядом среди двух последних, ты уступила бы ее Вану. А если б отрава досталась тебе, ты просто не стала бы ее пить.
– Это не я! – Агата замотала головой. Ее длинные волосы разлетались во все стороны, белые пальцы, хватавшиеся за край стола, мелко дрожали.
– Эллери! – тихим голосом проговорил Ван. – Будь это Агата, разве она не могла выбрать для убийства другой случай, не такую невыгодную для себя ситуацию, когда она первой попадает под подозрение? Она не настолько глупа. Как думаешь, По?
– Согласен, – сказал По и повернулся к Эллери. – В холле единственный источник света – лампа на столе. И вряд ли все следили друг за другом, когда разбирали чашки с подноса.
– Ты это к чему, По?
– Эллери, первым взял чашку ты. А потом мог быстренько бросить в другую чашку заранее приготовленный яд. Как тебе такой вариант, фокусник?
– Ха-ха! Заметил, значит? – Эллери горько усмехнулся. На лице его не было и тени смущения. – Что я могу сказать по этому поводу? Только то, что я этого не делал.
– Не можем же мы просто на слово поверить. Однако могло быть и по-другому. К примеру, Карру могли подсыпать яд до того, как мы стали пить кофе.
– Медленно растворимая капсула?
– Точно.
– Но в таком случае главным подозреваемым становишься ты, доктор. Если подумать, профану трудновато раздобыть отраву вроде мышьяка или стрихнина. А По у нас учится на медицинском, Ван – на естественных науках, Агата – на фармацевтическом. Только мы с Леру гуманитарии. К лабораториям, полным сильнодействующими лекарствами и ядами, никакого отношения не имеем.
– Яд может достать любой, было бы желание. Как препараты хранятся у нас в лабораториях – курам на смех. На сельскохозяйственном и инженерном факультетах то же самое. Достаточно сделать вид, что ты «местный», и никто тебя не остановит. Я уж не говорю, что кто-то рассказывал о своих родственниках, у которых аптека в О. Уж не ты ли, Эллери?
Тот присвистнул:
– Ну и память у тебя!
– В принципе нет никакого смысла сидеть и гадать, откуда взялся яд. – По тяжело подался вперед. – Коли на то пошло, есть еще один вариант, как в чашке мог оказаться яд. Не могу поверить, что он не приходил вам в голову. Его могли положить в одну из чашек заранее. В таком случае это мог сделать любой из нас.
– Верно. – Эллери откинул назад упавшую на лоб прядь волос и улыбнулся.
Агата недоуменно уставилась на него:
– Ты знал это?
– Конечно. Не надо считать меня дураком.
– Ну ты даешь! И продолжал обвинять меня в убийстве?
– Я и остальных собирался подразнить, как тебя.
– Ты ненормальный!
– Но у нас и ситуация ненормальная; было бы странно, если б я себя вел нормально.
– Знаешь…
– Кстати, Агата, хочу у тебя спросить.
– Что на этот раз?
– Просто хочу уточнить. Ты вымыла чашки, перед тем как начать готовить кофе?
– Нет.
– Когда их мыли в последний раз?
– Мы пили чай после осмотра острова. Помните? Тогда я их вымыла и поставила на столик в кухне…
– Вместе с седьмой чашкой, из которой пила Орци?
– Нет, ее чашку я поставила на полку. Мне тяжело было на нее смотреть.
– Хм. Хорошо. Выходит, очень может быть, что чашка была отравлена заранее. Кто угодно мог зайти вечером на кухню и мазнуть ядом одну из шести чашек. Это мог сделать любой.
– Но послушай, Эллери, – сказал Леру, – а как, по-твоему, убийца отличил отравленную чашку? Ведь из чашек пили все.
– Должна быть какая-то отметина.
– Отметина?
– Ну да. Может, лак откололся или краска поблекла, – сказал Эллери и потянулся к темно-зеленой чашке Карра.
– Ну как? Есть что-нибудь?
– Секундочку… Да-а, странно. – Эллери удивленно поднял голову и передал чашку Леру. – Глянь. Вроде ничем от других не отличается.
– Правда?
– Может, трещинка какая-нибудь? – спросила Агата.
– Ничего. Хочешь, в микроскоп посмотрим?
– Брось ты свои шутки. Дай-ка… – Чашка перешла в руки Агаты. – Ты прав. Никаких меток.
– Значит, заранее чашку не подготовили?
Эллери пригладил волосы. Было видно, что сомнения его не оставили.
– Итак, остается три варианта: убийца – Агата, убийца – я или убийца – неизвестный, отравивший Карра с помощью капсулы с ядом.
– Кто бы ни был убийцей, мы здесь не можем установить его личность и способ, каким было совершено преступление, – заявил По.
Эллери снова взял в руки чашку Карра, которую Агата поставила на стол, и стал пристально ее рассматривать.
– Если убийца – чужак, ему отметина не нужна.
– Что ты сказал, Эллери?
– Да нет, это я так… – Он отвернулся. – Что меня смущает, так это мотив. Думаю, мы должны признать, что убийца Орци и Карра и тот, кто разложил на столе таблички, – один и тот же человек. Это значит, что он – или она – в самом деле собрался лишить жизни по крайней мере пятерых. Пятерых – это если «Детектив» не станет «Шестой жертвой».
– А какой мотив… – пробормотал Леру, вяло качая головой.
– Мотив должен быть, – решительно заявил Эллери. – Каким бы диким он ни был.
– Да он просто свихнулся! Спятил! – взвизгнула Агата. – Разве поймешь, что у психа на уме?
– Спятил… – повторил за ней Эллери и поднял левую руку, чтобы посмотреть на часы. – Скоро утро. Что делать будем?
– Надо поспать. С тяжелой головой все равно ни до чего не договоримся, ответов не найдем.
– Согласен, По. Я тоже больше не могу.
Потирая глаза, Эллери, пошатываясь, встал со стула и, уперев руки в бока, направился в свою комнату.
– Погоди! – остановил его По. – Может, будет лучше, если мы ляжем все вместе?
– Ни за что! Я не хочу! – Агата обвела всех испуганным взглядом. – Что, если рядом ляжет убийца… Руки протянет и задушит. У меня от одной этой мысли мороз по коже!
– Сомневаюсь, что убийца решится на такую глупость – душить кого-то при всех. Его же сразу схватят.
– Ты уверен, что он этого не сделает, По? Мне будет не легче, если вы поймаете его после того, как он меня убьет. – Агата, чуть не плача, вскочила с места, опрокинув стул.
– Подожди!
– Нет! Я никому из вас не верю.
Агата бросилась в свою комнату. Молча глядя ей вслед, По тяжело вздохнул:
– Да-а, довели девочку…
– Ну что сделаешь… – Эллери развел руками и пожал плечами. – Честно говоря, я согласен с Агатой. Буду спать один.
– Я тоже, – присоединился Леру. Его глаза за стеклами очков покраснели.
Следом поднялся Ван, оставив По одного. Взъерошив волосы, тот сказал, обращаясь ко всем:
– Дверь заприте.
– Будет сделано, – отозвался Эллери, бросая взгляд на двустворчатую дверь, ведущую в прихожую. – Даже мне умирать страшновато.
