Думаю, не имеет смысла подробно рассказывать о начале суда – стандартная процедура, все её знают. Морось кончилась, тент над площадью суда натягивать не стали. Суть обвинений, которые озвучил шериф, я уже довольно подробно изложил. Другое дело, что говорил шериф с неподдельной страстью, временами начиная брызгать слюной, и говорил сорок минут по хронометру. Присяжные были его. Я смотрел на них, избранных жребием: все мужчины (по закону женщина имеет право отказаться от участия в процессе, по которому может быть вынесен смертный приговор; мужчина такого права не имеет), нет особо молодых, зато есть почти старик, это заметно даже под капюшоном…

Когда шериф закончил дозволенные речи, ему готовы были аплодировать. Была половина одиннадцатого.

Потом судья спросил Игната, признаёт ли тот себя виновным. Игнат (в белом отглаженном костюме и с галстуком-шнурочком у горла) встал и твёрдо сказал, что не признаёт. Судья спросил меня, нет ли у поверенного уточнений по поводу позиции его подзащитного. Мне хотелось заявить, что «невиновен при смягчающих обстоятельствах», но я не стал выдрючиваться. Уточнений к позиции Игната у меня не было.

А потом я увидел Кумико. Она тихонько пробиралась по забитому людьми проходу, и кто-то уступил ей место в первом ряду – справа и чуть сзади от моего столика. На меня она не смотрела – только на отца. А я – только на неё. Это длилось несколько секунд…

Потом она нахмурилась и полезла в карман. Достала какой-то конверт. Посмотрела на него, высоко подняв брови. Конверт был направлен ко мне ребром, и я не мог прочесть, что на нём написано. А Кумико закусила губу, снова спрятала конверт – теперь уже во внутренний карман – и огляделась по сторонам.

И легонько, почти незаметно для других, кивнула мне.

Судья вызвал Шамиля Ивановича – дать оценку доказательствам обвинения. Он вышел, неторопливо разложил бумаги, обвёл взглядом зрителей, сидящих и стоящих, нацепил очки, приготовился начать читать – и вдруг нахмурился, к чему-то прислушиваясь…

Я уже говорил, что у меня слух не очень? Поэтому шум винтов я услышал позже, чем он, и даже не успел повернуть голову. Поэтому видел всё, что произошло на помосте, и ничего, что происходило на площади и позади неё.

Так вот: я увидел, как ровно посередине груди Игната, как раз над верхней пуговицей пиджака, образовалась маленькая чёрная дырочка, и Игнат вздрогнул всем телом, а потом встал и опёрся о барьер – и так, опираясь и перебирая руками, обошёл барьер, легко отстранил растерявшегося пристава и стал спускаться к Кумико – по трём ступенькам помоста…

Ещё одна пуля ударила его в бок, но он этого уже не заметил.