Кумико не могла выпасть из специальной спасательной люльки, которая была на мне, но я всё равно обнимал её свободной рукой. Спуститься оказалось значительно труднее, чем подняться, поскольку некоторых моментов мы не учли: Серёга, как выяснилось, хуже меня взаимодействует с Арменом, в первый заход они вообще промахнулись; кроме того, с отсутствием третьего на борту изменился весовой баланс, и дирижабль если не переворачивался, то опасно раскачивался…

Когда они приближались в третий раз (ниже, чем нужно, метров на пять), я крикнул Серёге: «Быстро вниз!» – и он, всё поняв, нырнул в люк. А я сказал Кумико: «Ну, держись». И она стала держаться.

Чёрная туша вплыла под нас, я дождался, когда будет примерно середина, и отпустил трос, намереваясь упасть на четвереньки. И это, в общем, получилось – другое дело, что и каркас, и натянутая плёнка самортизировали, и хотя я не подпрыгнул, конечно, как на батуте, но опору потерял, меня опрокинуло на спину…

Рука сама метнулась к ножу и сама же всадила его в обшивку. Короткое движение, разрез, руку внутрь – и я повисаю на локте, спиной по ходу движения.

Осматриваюсь. Ни справа, ни слева никаких тросов или монтажных лестниц. То есть они есть, но не в пределах досягаемости. Вынос двигателя – тоже не подо мной, а чуть ли не в трёх метрах ближе к хвосту. Уже понятно, что я поторопился с прыжком…

– Армен! – во весь голос. А голос смешной, как у игрушечного человечка, – значит, я пропорол не только обшивку, но и один из баллонов, и гелий выходит.

– Да! – как будто он совсем рядом.

– На полном газу – к берегу!

– Понял!

Винты взревели.