Дмитрий Смирнов

Почему совет «жить в моменте» не работает и причем здесь страх смерти

В области душевного здоровья есть много понятий, понадерганных отовсюду с потерей контекста или с его крайним упрощением: «осознанность» и «ответственность», «зона комфорта», «принятие себя» и многие другие. Как правило, они используются или с каноническими объяснениями, не объясняющими ничего, – или вовсе без объяснений («ну это и так все знают»). Такие понятия можно назвать «мемами», потому что называть их «симуклярами» – слишком пафосно.

Один из таких мемов – «жизнь в моменте», также известный как «жизнь здесь и сейчас», есть и другие его вариации. Откуда взялся этот мем, уже мало кто вспомнит, – возможно, это «что-то восточное», занесенное на Запад в 70-е, во времена начала его большого романа с восточной духовностью. Выросших тогда на стыке двух культур духовных учителей – легион. Чтобы понять, как выглядят последователи мема сегодня, можно заглянуть в популярные книги на эту тему.

Первая и, вероятно, наиболее известная – «Сила Момента СЕЙЧАС», написанная духовным оратором Экхартом Толле. Эта переведенная на 33 языка книга в жанре проповеди все двухтысячные входила в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». Автор агитирует «жить в моменте» и даже рассказывает, какие мысли для этого надо думать, как относиться к жизни и что делать. В двух словах: «Всё принять».

Вторая – «Мудрость ненадежности. Послание веку беспокойства» Алана Уотса, британского философа, писателя и лектора, переводчика и популяризатора восточной философии для западной аудитории. В книге предлагается просто принять факт, что нет никакой надежности и постоянности: расслабиться, получать от этого удовольствие – и «зажить в моменте». То есть тоже «всё принять». Что совершенно невозможно сделать, прочитав всего лишь одну книгу. Или даже две.

Третья книга – «В поисках потока. Психология увлеченности повседневной жизнью» Михая Чиксентмихайи. Она стоит немного особняком, потому что ее написал профессор психологии и бывший декан факультета Чикагского университета, а не какой-то там очередной прозревший, не обладающий подкрепленным научной степенью правом рассуждать о человеческой психике.

Книга примечательна тем, что Михай вводит свое понятие – «поток», после чего со схемами, таблицами и прочими научными штуками убедительно «продает» нам, что «жить в потоке» – хорошо, приятно и здорово, вы все наверняка знаете это состояние! Конечно, знаем. Но в сухом остатке у Чиксентмихайи нет ничего, кроме как «жить в потоке – это значит быть максимально вовлеченными; попробуйте быть максимально вовлеченными, чтобы жить в потоке».

Если собирать разрозненные, но удивительно похожие друг на друга высказывания учителей, несущих на Запад восточную мудрость, то получится примерно следующее.

Первое. Реальная жизнь – вот. Она существует только в коротком моменте, который называется «сейчас». Никакого будущего и прошлого нет. Есть воспоминания (которые на самом деле – картинки в голове) и попытки предсказать будущее (тоже воображаемые картинки).

Толле пишет: «Ощущал ли ты когда-нибудь, делал ли, думал ли или чувствовал что-нибудь вне момента Сейчас? Считаешь ли ты, что когда-нибудь будешь на это способен? Может ли что-либо происходить или быть за пределами момента Сейчас? Ответ очевиден, не правда ли? Ничего не происходило в прошлом – все происходило в момент Сейчас. Ничего не произойдет в будущем – все произойдет в момент Сейчас.

То, о чем ты думаешь как о прошлом, – это лишь след в памяти твоего ума, след минувшего момента Сейчас. Когда ты вспоминаешь о прошлом, то реактивируешь след в памяти – сейчас ты поступаешь именно так. Будущее – это воображаемый настоящий момент, проекция ума. Когда будущее наступает, то оно наступает как настоящий момент. Когда ты размышляешь о будущем, ты делаешь это сейчас. Прошлое и будущее со всей очевидностью не имеют собственной реальности, они могут лишь отражать свет солнца, и, стало быть, прошлое и будущее – это только слабое отражение света, силы и реальности вечного присутствия. Их реальность „заимствована“ у настоящего момента».

Второе. Западный человек слишком много думает, в то время как жизнь надо не думать – а проживать. Хватит, дескать, думать о музыке: музыку можно слушать; и зачем говорить «мед» – можно просто его поесть.

«Более того, привычка к размышлению, которую поощряет наше нарциссическое общество, на самом деле может ухудшить ситуацию. Исследования с помощью Выборочного Изучения Опыта показывают, что когда люди думают о себе, их настроение обычно негативно. Когда человек начинает размышлять, не имея для этого специальных навыков, первые мысли, которые возникают в его сознании, обычно бывают депрессивными. Если в состоянии потока мы забываем о себе, то в состоянии апатии, беспокойства или скуки наше „эго“ обычно выходит на передний план. Поэтому если мы не владеем мастерством размышлений, занятие „размышлениями над проблемами“ обычно ухудшает ситуацию вместо того, чтобы ее облегчить», – пишет Михай Чиксентмихайи.

Третье. Давайте «жить в потоке/моменте», это избавит от всех тревог и печалей.

Всем этим обалденно духовным ребятам (и одному профессору) противостоят нормальные люди с очень простой аргументаций: «да это же все – патлатые хиппи!» Как это «не заботиться о будущем»? Тогда ведь можно через десять лет проснуться где-нибудь под забором. Вот, например, анонимный комментарий из интернета к книге Толле, прекрасный в своей типичности: «Копирка Дейла Карнеги с приправой „духовности“. Суть этой книги – стань инфузорией-туфелькой, не помни о прошлом, не мечтай о будущем, живи в забвении», – действительно, а куда, спрашивается, деть умище?

Невозможно до конца отвергнуть простую идею о том, что будущее – есть и что о будущем можно позаботиться, и оно от этого станет только лучше! Пока что любые попытки отрицать будущее даже под предлогом «это лишь человеческий конструкт» выглядят неубедительно. Все вокруг – человеческий конструкт. Мостик из существования в настоящем к обдумыванию будущего перекидывается просто: даже если мы «живем в моменте», мы обречены делать выбор и принимать решения, от которых зависит будущее.

В душепопечительных книгах (и у профессора тоже) на это есть ответ: когда «живешь в потоке», решения принимаются «как бы сами», без участия ума. В качестве примера приводят музыкантов-виртуозов или спортсменов-медалистов. Однако музыкантам необходимы тысячи часов тренировки, чтобы потом расслабиться и сыграть интуитивно. Дайте простому человеку инструмент, попросите его быть собой, и пусть интуиция подсказывает ему, как играть – понятно, что получится.

Если доводить идею о последствиях выбора до логического конца, то у человека есть бесконечно ценная ставка – собственное будущее, рисковать которой ради какого-то «сейчас» совершенно не хочется. Будущее-то вон какое длинное, а «сейчас» даже не ухватить.

Тревога, присущая всем людям, потенциально бесконечна. Особо тревожные люди просто не знают, когда следует остановиться и перестать беспокоиться. У них совершенно верная логика: «о будущем надо заботиться» – этого, на их взгляд, «потлатые хиппи» как раз не делают. Но тревожность – это чувство, а чувство просто так не отпускает, отсюда следует простой вывод, что надо еще лучше заботиться о будущем – и тогда, может быть, отпустит. Вывод неверный. В крайних случаях тревожный человек пытается предусмотреть вообще всё, объять своим тревожным умом всю вселенную. Это не только утомительно, но и совершенно невозможно.

Своим тревожным клиентам я предлагаю на психотерапии примерно одну и ту же рационализацию: обо всем не позаботишься, постоянная тревожность выматывает тебя так сильно, что в долгосрочной перспективе приближает все те же негативные последствия гораздо сильнее, чем отдаляет их, – поэтому давай делать перерывы.

Назовем их «передышкой»: в эти периоды можно выдохнуть, расслабиться и немного пожить. В моменте.

Есть, конечно, менее тревожные люди (возможно, Толле – просто один из мутантов с пониженной тревогой). Но можно ли изжить тревогу о жизни вообще? Нет.

Любая тревога – это тревога о будущем, а тревога о будущем – это хорошо замаскированный страх смерти. Ведь это самое худшее, что может произойти в будущем. Человек – животное, обладающее воображением. Он способен поэтому моделировать будущее и при этом имеет некие подозрения по поводу собственной смертности, которой – вместе с подозрениями – и пытается всячески избегать.

Канадский психотерапевт Джордан Питерсон рассказывает об этом так: человек способен в голове создавать искусственные миры, населять их своими аватарами, действующими по-разному, и смотреть, какой из этих аватаров выживет. В «Отрицании смерти» антрополог Эрнест Беккер вообще предполагает, что вся человеческая цивилизация и культура созданы исключительно для того, чтобы замаскировать или как-то смягчить этот страх смерти. Там же он пишет, что и восточные парни не являются исключением. Буддисты поступили хитрее всех, сделав вид, что не хотят перерождения: коротко говоря, цель любого уважающего себя буддиста – выйти из «колеса сансары» и перестать перерождаться. Делать вид, что не хочешь того, чего хочешь больше всего, – прекрасная уловка!

В духовных книгах про «жизнь в моменте» так или иначе затрагиваются вопросы смерти, но только с присказкой «нет никакой смерти, вы что». Этот парадокс прекрасно сформулировал еще Лукреций пару тысяч лет назад: «Где есть я, там нет смерти, где есть смерть, нет меня. Поэтому смерть ничто для меня». Согласно европейской психологической традиции этот и подобные ему ходы – защитные механизмы, с помощью которых люди упорно пытаются отвести взгляд и не смотреть туда.

Дело не только в закрытии глаз. Было бы слишком печально думать, что это просто одни люди нашли способ обдурить себя – и теперь толкают его другим под видом духовных учений. Хотя, может, так и есть. Помните музыкантов из примера выше? На эту тему есть еще один популярный мем «нейропластичность» – способность человеческого мозга изменяться под действием опыта. Если бы этого понятия не было, как бы мы могли другими словами выразить простую мысль о том, что человек способен обучаться и меняться? Даже и не знаю.

Существуют научные исследования, в процессе которых серьезных медитаторов позасовывали в аппарат МРТ и выяснили, что мозг у них работал по-другому. Каждый раз улыбаюсь, когда слышу про эти исследования: а без МРТ разве не видно, что с буддистами что-то определенно не так? Слишком счастливо выглядят.

Эти люди намедитировали за жизнь около 10 000 часов, что совпадает с другим мемом – теорией Андреса Эриксона о том, что надо потратить не менее 10 000 часов осознанной практики для того, чтобы стать в ней экспертом. Выходит, что «всего» за десять лет медитаций и прочих духовных практик можно так поменять мозг, что станешь как бы не совсем человеком – и тревоги отпустят. Десять лет перетренировки сознания!

«Жить в моменте» невообразимо тяжело, это в какой-то степени opus contra naturam – работа против природы. Эту мысль можно найти, например в курсе «Буддизм и современная психология» Роберта Райта, американского научного журналиста и писателя. Он соотносит современные научные теории об устройстве мозга с буддийскими представлениями и выясняет, что за последние тысячи лет ученые наконец-то догнали буддистов. Наука приходит к выводу, что никакого «я» на самом деле нет – как и говорят буддисты, – а есть относительно независимые модули, и каждый отвечает за что-то свое (например, за желание оставить потомство). Эти модули выскакивают невпопад и создают жуткий зоопарк (с точки зрения буддистов, это «мысли сами себя думают»). Навести в нем относительный порядок можно с помощью тренировок внимания – тех же медитаций. Параллельно этому автор восхищается упорством буддистов, с которым они пытаются исправить человеческую природу.

В довольно мрачных научно-фантастических романах «Ложная слепота» и «Эхопраксия» Питера Уоттса под видом описания будущего человечества поднимается все тот же вопрос: «как страшно быть человеком!», просто чем дальше в будущее – тем страшнее. И все примочки, имплантанты и прочие чудеса техники совершенно не спасают, а только делают хуже. Например, в романе есть «двухпалатники» – монахи-ученые, которые с помощью управляемого рака мозга так себе все внутри подправили, что стали суперлюдьми, способными сливаться в единый коллективный сверхразум. Им среди всего ненужного пришлось вырезать и часть мозга, дающую представление о собственной смертности – иначе это всё никак не работало.

«Господи, да это же пародия на буддистов, очень умно!» – тут же сказал я и выяснил, что в послесловии к собственному роману автор пишет то же самое: посмотрите, какую пародию на буддистов я написал, очень умно!

Потом эти уже «не совсем люди» с высоты своей колокольни начинают агитировать «совсем людей» примкнуть к ним. Как будто это так просто! Если сильно меняться, то возникает и другой страх, страх потери себя: «Если я – тревожный невротик, и я перестаю быть тревожным невротиком, то где же я?» А нет, подождите, это всё тот же страх смерти. Обложили со всех сторон.

Та же идея, но в более оптимистичном ключе: возможно, все эти условные «буддисты» – это не извращение природы человека и вовсе не трусливое бегство от экзистенциальных проблем, а следующая ступень эволюции, ну или хотя бы неплохой ее вектор. Наверное.

Психотерапия тоже в какой-то степени учит жить в моменте, хотя и не называет это так и не преподносит как решение от всех болезней. В качестве анекдотического примера можно взять технику гештальтистов, спрашивающих клиента: «А что вы сейчас чувствуете?» С помощью этого вопроса они вырывают человека из мыслей и помещают в ощущения, возникающие здесь-и-сейчас. Пример анекдотический, потому что способ затаскан донельзя.

Сама «жизнь в моменте» совсем не спасает от тревоги о будущем. Спасает, например, бегство – благо, что способов бегства человек придумывает все больше и больше. Знаете шутку Луи Си Кея про то, как страшно ходить в туалет без телефона, потому что будет время подумать и навалится экзистенциальный ужас? Так вот, это не шутка.

В медитативной традиции надо пройти через много часов медитации и «темную ночь души», которая тоже является встречей с самым страшным, что можно вообразить – но тема эта не очень популярна, в агитках про нее не пишут. Чтобы действительно «жить в текущем моменте», надо сначала разобраться со своей экзистенциальной тревогой, а для этого нужно с ней встретиться – можно вместе с терапевтом, если брать терапевтическую традицию. Но дураков делать это просто так нет, конечно.

Призывы «просто жить в моменте» совершенно справедливо воспринимаются многими агрессивно. Сказать человеку, что тревожиться о жизни не стоит – все равно что сказать человеку в депрессии: «Ну, не грусти!»

«Жизнь в моменте» подается популярными психологами как панацея от тревог, а на деле все наоборот. Если огромным, невероятным, не каждому посильным трудом получится как-то разобраться с экзистенциальной тревогой, в том числе и поменяв себя, – то эта самая жизнь и наступит.