Глава 25

Если взорвать маленькую хлопушку на ладони — будет много шума и небольшой ожог. Если сделать то же самое, зажав заряд в кулаке — то потом бутылки с кетчупом за вас будет открывать кто-то другой.

Оставляя позади себя ловушку с подожженными динамитными шашками максимум, на что я рассчитывал — это то, что мой преследователь успеет подбежать к месту взрыва достаточно близко, чтобы его основательно зацепило. Вся ставка была на эффект неожиданности. Заряды упали глубоко в расщелину, заметить их он не смог бы, услышать шипение фитилей тоже. Но самое главное, он следовал за мной по пятам, как гончая, взявшая след. Он был хищником, а я жертвой, которую он вот-вот настигнет. Так что азарт сыграл с ним злую шутку.

А со мной шутку сыграло незнание реальной мощности местной взрывчатки. Я сдуру ухнул все, что у меня было, и результат превзошел все ожидания.

Мне показалось, что подо мной содрогнулся весь остров. Наклонная гладкая скала, по которой я стремительно скользил на пятой точке, вдруг ухнула подо мной, проваливаясь куда-то в пустоту. К счастью, это было не свободное падение — видимо, отколовшись от основного массива, она начала сползать в сторону.

Сверху сыпались булыжники разных размеров, и как я умудрился не погибнуть под этим каменным дождем — ума не приложу. Тем более что здоровья у меня оставалось совсем чуть-чуть — хватило бы и пары увесистых ударов.

Хуже всего было то, что все происходило в кромешной темноте, единственным источником света в которой был мой жалкий налобный фонарик. Я чувствовал лишь, что куда-то падаю, то и дело цепляя какие-то каменные обломки, и никак не мог нащупать надежной точки опоры. Как Алиса, прыгнувшая в кроличью нору и летящая вниз в окружении других падающих предметов.

В какой-то момент я зацепился-таки за острый выступ скалы. Правда, не альпенштоком, а рюкзаком. Лямки опасно потрескивали, но вроде держали, сам я, раскинув руки и ноги в стороны, завис в пустоте, боясь пошевелиться. Насколько глубока пропасть подо мной — не было видно из-за темноты, но воображение рисовало по меньшей мере Марианскую впадину. Вокруг еще добрых пару минут что-то грохотало и рушилось, будто кто-то щелкнул по фигуре, выстроенной из гигантских костяшек домино.

Наконец, все стихло, и почти сразу же после этого перед глазами у меня вспыхнули строчки системного сообщения.

Меня это почему-то жутко развеселило — я сначала захихикал, а потом и расхохотался в голос. В гулком пространстве пещеры этот смех, повторяемый эхом, звучал как-то нелепо и даже пугающе. Особенно в сочетании с гулким биением сердца и красной пеленой, заволакивающей глаза. Похоже, это игра предупреждает о том, что я на волоске от смерти.

Заглянул в интерфейс. Так и есть, полоска ХП почти на нуле. Надо бы ее, кстати, как-то настроить так, чтобы она всегда была в поле зрения.

Под моим весом лямки рюкзака постепенно соскальзывали с каменного выступа, я чувствовал, что вот-вот сорвусь. И самое хреновое — что сделать с этим я ничего не мог, руки и ноги болтались в пустоте, зацепиться было не за что. Продлилось это состояние всего несколько секунд, но мне хватило, чтобы в полной мере прочувствовать всю досадность и нелепость ситуации. Я ведь почти победил, осталось только отыскать и забрать трофеи, но…

Я, наконец, сорвался.

Короткое ощущение полета — и плюхаюсь пузом на что-то твердое. Качусь дальше вниз по крутому спуску, но умудряюсь зацепиться альпенштоком и остановиться. Уф… Неужели живой?

Найдя опору для ног, достаю световую шашку. Пламя, больше похожее на сноп искр от бенгальского огня, вырывается из увесистого цилиндра, слепя привыкшие к темноте глаза. Бросаю шашку вниз.

Чтобы оглядеться, пришлось потратить еще две шашки, разбросав их не некотором удалении друг от друга. Я находился на куче каменных обломков, такой огромной, что подножие ее терялось в темноте. Наверху вообще ничего не получилось разглядеть — не хватало ни света фальшфейеров, ни тем более налобного фонаря. Но по моим ощущениям все это ухнуло на глубину метров тридцати, не меньше. То, что я при таком раскладе умудрился остаться в живых, можно было списать только на везение и игровые условности.

Перед глазами все еще маячила кровавая пелена, и это раздражало. Так что я решил потратить один из немногочисленных лечебных комплектов, выданных мне Кайлом.

Самые простые медицинские расходники в игре назывались стиками и представляли собой, по сути, одноразовые шприцы с уже заправленным препаратом. Колоть можно было прямо сквозь одежду, правда, боли от укола не чувствуешь. У меня были только простенькие регенпаки, дающие бонус к Регенерации на несколько минут. Но, как объяснял Кайл, в обязательном порядке стоит таскать с собой еще антидоты для ослабления эффектов от яда и стимпаки для временного увеличения Скорости. Но покупать их уже придется самому, мне и так много всего выдали из кланхрана.

Стик давал +10 к регену на десять минут, так что исцеление было не моментальным. Но без него я бы и вовсе восстанавливал потерянные ХП больше получаса.

Интерактивная карта дала мне немного больше информации о моем местонахождении, чем собственные глаза. Судя по ней, я находился на краю обширной подземной каверны — настолько обширной, что противоположная ее стенка не прорисовывалась.

Учитывая, что наверх мне путь, скорее всего, перекрыт, либо до него придется далеко карабкаться по отвесной стене, я решил обследовать окрестности. Тем более что на карте еще и мерцал зеленой точкой маячок, отмечающий местоположение тела кровного врага. Правда, не удивлюсь, если тело это окажется под несколькими метрам камня, и достать его я все равно не смогу.

По-хорошему, стоило подождать, пока здоровье восстановится до максимума, это хоть какая-то подстраховка на случай, если по пути вниз я попаду под еще один обвал или свалюсь в глубокую пропасть. Но я потратил уже три фальшфейера, и эти рассеивающие темноту факелы — своего рода таймеры с обратным отсчетом. Горят они минут десять максимум, и надо бы провести это время с пользой. У меня в запасе всего три шашки, дальше придется довольствоваться маломощным фонариком.

Я выдернул альпеншток и потихоньку сполз со своего камня. Дальше пошло попроще — нагромождение обломков было хаотичное, но зато было за что ухватиться. Если бы не слабое освещение, можно было бы передвигаться раза в три быстрее.

Тело Архангела без маячка я бы сроду не нашел. Точнее, даже не тело, а торчащую из-под завалов руку в плотной металлизированной перчатке. Еще и контур этой перчатки подсветился, когда я подошел достаточно близко.

Бледный серый шрифт, пометки об уровне опасности нет вовсе. Чтобы собрать лут с тела, достаточно было коснуться торчащей из-под камней ладони. В воздухе всплыли два полупрозрачных квадрата, похожих на ячейки инвентаря, но поменьше. В них я увидел два золотистых орба разного размера.

Ого! Понятно, почему охотиться за кровными врагами так выгодно. Почти вдвое больше опыта дают. Хотя, честно говоря, какая-то непонятная цифра у этого бонуса. Не кратная той, что на основном орбе.

Я забросил добычу в инвентарь и глянул на панель ресиверов. И снова — ого! Еще немалый куш опыта мне упал непосредственно в РБО. Ресивер подсвечивался золотистым цветом, и под шаром появились цифры: 612.

Выходит, половина боевого опыта начисляется непосредственно за участие в убийстве. Причем, наверное, делится на всех участников, если их больше одного. А вторая половина генерируется в виде орба, который можно подобрать с тела. Интересно, а опыт этот формируется только из остатков опыта в ресиверах жертвы, или все-таки сколько-то начисляется за нее саму? Скорее всего, второй вариант, но нужно проверить в гайдах.

В любом случае, больше 1700 опыта разом — это просто манна небесная. Хватит на семнадцать малых орбов! Да еще и с удвоенным шансов выпадения улучшенных, потому что смогу закачивать его в ресиверы большими порциями.

Я с трудом удержался от того, чтобы не усесться прямо посреди обломков и не начать конвертировать всю эту добычу в полезные для себя умения. Орбы боевого опыта оставил в инвентаре — из безопасных ячеек они никуда не денутся даже после смерти. Решил слить только те шестьсот очков, что были в ресивере — вот их как раз оставлять там небезопасно.

Около минуты ушло на то, чтобы разобраться, как все это делается. И почти столько же — на то, чтобы решить, куда сливать опыт. С одной стороны, выбор был очевиден — вкладывать в Силу, чтобы раскачивать Грузоподъемность, ключевой навык для мула.

Однако первые часы в биоме показали, что мне бы неплохо поднять и количество ХП. Я уже не раз оказывался на волосок от смерти. Живучесть важна для любого персонажа, и для мула в том числе, чтобы не дохнуть посреди маршрута от любого чиха. К тому же, конкретно сейчас мне емкость инвентаря не нужна. Мне нужно продержаться как можно дольше.

Ресивер Живучести был уже почти на четверть наполнен белым светящимся содержимым — у меня ведь почти все время была неполная шкала здоровья, и процесс регенерации прокачивал Живучесть. Я закачал в него еще опыта — ровно столько, чтобы хватило на орб. Заполнившись, он на мгновение вспыхнул и снова стал прозрачным.

Я заглянул в инвентарь.

Всего единичка? Надо побыстрее раскачать сами ресиверы. Со стандартных орбов прирост характеристик должен быть минимум вдвое больше. И вероятность выпадения улучшенных выше, а эффект от них тоже возрастает кратно.

Я повторил процедуру еще пять раз, закачивая в ресивер по 100 единиц опыта.

Выпало еще два Малых орба Здоровья, на этот раз улучшенные, дающие по две единицы. Два Малых орба Регенерации — один обычный, один улучшенный (+0,5 ХП/мин и +1 ХП/мин соответственно). И Малый орб защиты от яда (редкость навыка: обычный).

Активировал я все. Пять лишних хиптпойнтов и полтора хитпойнта регенерации в минуту, конечно, не сделают меня здоровяком, но надо же с чего-то начинать.

Малый орб защиты от яда подарил мне новый навык в категории «Живучесть».

Сам по себе процесс активации орбов оказался чертовски приятным — осознание того, что становишься чуточку сильнее, грело душу. И неважно, что лишь чуточку, все равно это был вполне осязаемый прогресс, выраженный в конкретных цифрах. Этого порой так не хватает в реале.

Я так увлекся, что готов был все-таки пустить в расход и остальной трофейный опыт. Но меня отвлек донесшийся до меня звук.

После основного обвала в темноте еще то и дело что-то осыпалось и шуршало, но к этому времени все окончательно стихло, лишь световые шашки шипели и потрескивали, временами выстреливая искрами. Поэтому новый звук, раздающийся в гулком пространстве пещеры, сразу же насторожил. Тем более, что ассоциации он навевал весьма неприятные.

Будто кто-то скрежещет по камню огромными когтями.