1
Солнце уже поднялось высоко и вовсю припекало плечи отвыкшего от жары Клауса, но он упрямо менял наживку и снова забрасывал удочку, надеясь поймать хотя бы пару тритонов.
Клева не было – тритоны ушли на глубину, а тех, что остались у поверхности, разгоняли волны от появившихся на канале катеров.
Катера проносились, поднимая тучи брызг и образуя высокую двойную волну. Поплавок подпрыгивал, качался, и Клаус представлял, как скачет его наживка. Тритон – не рыба, он любит покой. Он и плавает в тишине, и ест только то, что уже не шевелится.
– Клаус! Заканчивай свой промысел! Иди завтракать!
Это был голос Габи, старшей сестры Клауса. Она иногда приезжала в этот дом на воде, покидая свою большую квартиру в Эль-Гео. У Габи были хорошая работа, муж и двое сыновей-разбойников: Пит и Ульрих.
Обычно они приезжали все вместе, но на этот раз Габи приехала одна. Она решила поухаживать за братом, ведь его не было дома долгих четыре года.
Клаус завербовался в армию вскоре после смерти родителей и трижды продлевал свой контракт, не желая возвращаться в никуда, поскольку считал, что у Габи своя семья и он ей не особенно нужен. Девушка же самого Клауса вышла замуж, выбрав сорокалетнего торговца морепродуктами, у которого не было финансовых проблем.
По каналу прошла груженная ракушечником баржа. В десяти километрах от их дома, ближе к океану, строилась большая вилла, и за два дня, проведенных Клаусом дома, к строительству прошло немало судов.
Поднятая буксиром волна заставила Клауса расстаться с последней надеждой поймать хоть одного тритона. Он смотал удочку, поднялся с мостков и, захватив рубашку, направился к дому.
Еще на причале Клаус почувствовал запах креветок в белом соусе, которые раньше готовила мать, а позже Габи. У сестры креветки выходили такими же нежными, и, уловив их запах, Клаус невольно вспомнил, каким он был четыре года назад.
– Ну что, ловец, не клевало нынче или ты там, на войне, потерял всякую сноровку? – спросила сестра.
– Наверное, потерял, – улыбнулся Клаус. – Я за это время и удочку-то ни разу не видел. Иногда даже казалось, что нашего тихого уголка на белом свете вообще не существует. Что это просто воспоминание о каком-то сне. Солнце, вода, детство…
– Ладно, садись. – Габи пододвинула брату стул, и тот неловко на него сел, не зная куда девать руки.
– Чего рубашку не надеваешь?
– Да плечи немного обгорели, – пожаловался Клаус.
– Ну а что я тебе говорила? Так нельзя: приехал – и сразу под солнце.
– Признаюсь, забыл я, что такое загар. – Клаус придвинул тарелку и, наколов на вилку первую креветку, положил ее в рот.
– Ну как? – нетерпеливо спросила Габи.
– Честно говоря, мне кажется, будто все это мне только снится…
– Чем же вас там кормили, на этой войне?
– По-разному, – невесело улыбнулся Клаус, – иногда просто обещаниями…
– Ладно, ты ешь, а я поищу мазь от солнечных ожогов. Где-то у меня здесь была целая банка. Мои мальчишки почти всегда обгорают. Дети города, ничего не поделаешь.
Пока Габи искала мазь, Клаус съел две тарелки креветок и, поднявшись из-за стола, довольный и отяжелевший от еды, сел к затянутому сеткой окну.
– Ну вот, нашла, – появилась наконец Габи с банкой в руках. – Главное, чтобы у нее срок годности не вышел…
Увидев брата сидящим у окна, Габи подошла ближе и распорядилась:
– Поворачивайся ко мне спиной и приготовься потерпеть. Поначалу будет жечь.
– Я помню…
Проворные руки сестры стали быстро растирать мазь по покрасневшим плечам Клауса. Поначалу кожа загорелась огнем, но через полминуты жжение стало ослабевать и постепенно перешло в приятный холодок.
– Что это за белые полоски у тебя на теле? То тут, то там, – спросила Габи.
– Да малость шкуру попортили, – нехотя ответил Клаус.
В этот момент по каналу на большой скорости пронесся прогулочный катер. Это было красивое и дорогое судно с мощным мотором. Клаус проводил его взглядом, заметив на палубе рулевого и рядом с ним двух красоток в бикини.
– Это твой бывший одноклассник катается – Рой Кеннет, – сообщила Габи. – Дела у его отца пошли в гору. В пригороде Эль-Гео у них большая контора. Если бы ты не ездил на эту войну, сейчас бы мог уже закончить бизнес-колледж.
– На твои деньги?
– Мы бы продали этот дом. Сам он, конечно, стоит немного, но за участок можно получить хорошие деньги… И потом, Грэг хорошо зарабатывает. Мы даже кое-что откладываем…
– Я ни о чем не жалею, Габи. Я получил то, что хотел.
– Почему у тебя правая часть спины вся в белых точечках? Как будто сетку рисовали.
– Это я как-то обгорел немного. Пришлось пересаживать кожу…
– А откуда ее брали? С мертвых? – осторожно спросила Габи.
– Да нет, с бедер.
– Что? – удивилась Габи. – Ты шутишь?
– Обычное дело. Берут кожу с одного места и пересаживают на другое.
– А там как же?
– А там немного подтягивают – и все дела. – Клаус улыбнулся. – Не бери в голову, сестричка. Главное, что я жив.
Габи кивнула и, вымыв руки, долго вытирала их полотенцем, думая о чем-то своем.
– Ты долго здесь пробудешь? – спросил Клаус. – Еще завтра целый день, а потом уеду. На работе завал, управляющий уже два раза звонил…
– Ну так езжай сегодня.
– Нет, – покачала головой Габи. Она подошла к брату и взъерошила ему волосы. – Ой! И на голове шрамы! На тебе живого места нет!
– Есть, только я его тебе не покажу, – засмеялся Клаус и прижал к себе сестру.
– Ой, ну и силен же ты, парень! – Габи пыталась разорвать объятия Клауса, но его руки были словно железные.
Наконец он отпустил сестру, и она села рядом. Немного помолчав, Габи снова спросила:
– Тебе приходилось убивать, Клаус?
Брат ответил не сразу. Он пожал плечами, вздохнул и сказал:
– Это война, Габи. Именно за это там и платят деньги… Простым солдатам жалованье, а истребителям еще и наградные за каждую голову.
– А кто такие истребители?
– Это парни, которые от убийства получают такое удовольствие, что оно у них затмевает чувство всякой опасности. Обычного солдата, который попал в плен, могут обменять, а истребителей не просто убивают – их долго мучают. Однако они психи, и их ничто не пугает. Каждую ночь они уходят за линию фронта, а утром возвращаются с личными жетонами солдат. Некоторые приносят по десятку…
С канала снова донесся гул моторов. На этот раз по нему промчалось целое стадо речных байкеров на водных мотоциклах. Они занимали все судоходное пространство, нарушая тем самым правила движения.
При виде этой оравы Габи невольно поежилась, и это не ускользнуло от внимания Клауса.
– Не любишь их? – спросил он.
– А кто их любит… Честно говоря, именно из-за них я собиралась продать этот дом и больше сюда не приезжать.
– Были причины?
– Да… Но я не хочу говорить об этом. – Габи хотела встать, но брат положил руку ей на плечо.
– Расскажи, – попросил он.
– Ну, просто один раз они избили Грэга. Прямо при детях… Это случилось здесь, возле дома. И потом еще несколько раз заходили в дом и требовали денег.
– И вы давали?
– А что прикажешь делать? У них у всех пистолеты, а в случае чего никто не сможет тебе помочь. Они платят и речной полиции, и шерифу… А так мы отдавали им по сто кредитов, и они уходили и оставляли нас в покое…
Клаус молча кивнул и больше не задавал вопросов. Затем поднялся и, буркнув, что его плечам уже лучше, вышел во двор.
Посмотрев в окно, Габи увидела, что брат направился к небольшому сараю, где хранилось множество старых вещей, оставшихся от родителей. Он шагал по потемневшим плитам ракушечника, которыми был вымощен двор. В некоторых местах они уже потрескались и требовали замены.
«Нужно продавать, – в который раз подумала Габи, – продавать, пока держатся высокие цены…»
Она давно бы сделала это сама, но ей хотелось, чтобы Клаус, возвратившись, еще немного побыл в старом доме. В доме, где он вырос. А теперь, когда брат вернулся, нужно было помочь ему найти работу. Но это не так легко, тем более для человека, который четыре года провел на войне.
«Наверное, он ничего не умеет, – подумала Габи. – Правда, есть Рой Кеннет, и он может в этом помочь. Как-никак, они с Клаусом раньше дружили…»
Однако Габи не была уверена, что брат захочет идти работать на промысловую шхуну. Возможно, у него другие планы, о которых он пока не говорил. Молчаливость брата и выражение его глаз пугали Габи. От прежнего Клауса не осталось ничего, кроме внешнего сходства.
Не удалось ей ничего выяснить и о том, как у брата с деньгами. За четыре года он должен был что-то скопить, хотя Габи слышала, что наемники пропивали все свои деньги. И, хотя брат не был похож на алкоголика, Габи была готова к тому, что он попросит денег у нее.
Клаус вышел из сарайчика с ружьем в руках. Габи испуганно вскочила с дивана и поспешила во двор.
– Зачем ты достал эту рухлядь? – с улыбкой спросила она, делая вид, что ничуть не встревожена.
– Да вот, нашел ружье отца. Даже патроны есть. – Клаус показал запаянную сургучом жестяную коробку.
– Тебе не надоело стрелять?
– Надоело, – признался Клаус. – Но вот увидел ружье отца и не сдержался. Раньше оно мне так нравилось…
Клаус погладил рукой старый дробовик, и Габи немного успокоилась. Она боялась, что на брата подействовал рассказ о речных байкерах. Габи уже жалела, что рассказала ему об этом, но так уж получилось. Просто в ней заговорила старая обида.
Со стороны канала снова послышался приглушенный гул мощного мотора. Это был красавец катер, уже дважды проходивший мимо дома Ландеров.
Неожиданно судно сбросило обороты и свернуло к их причалу.
– Кажется, к нам гости, Клаус. Давай сюда ружье и накинь рубашку, а то там дамы…
