221

Piketty 2014: 368–375. Особенно важную роль в перераспределении богатства сыграли налоги на наследство. Во Франции доля наследства в национальном доходе в военный период радикально упала с 20–25 % до менее 5 % (380, рис. 11.1). Dell 2005 сравнивает примеры Франции (где суровые военные потрясения и послевоенное прогрессивное налогообложение резко сократили концентрацию богатства и не дали ей вернуться к прежнему состоянию), Германии (которая также пережила потрясения, но выбрала менее прогрессивную систему и в которой поэтому наблюдалось некоторое восстановление) и Швейцарии (которая избежала крупных потрясений, не ввела обширную прогрессивную систему и в которой неравенство богатства осталось высоким); см. также Piketty 2014: 419–421. Что касается долей дохода, то единственным исключением послевоенного выравнивания среди бывших участников была Финляндия: после продолжительного и значительного выравнивания с 1938 по 1947 г. в стране в 1950-х и 1960-х наблюдалось значительное восстановление верхних долей дохода вместе с увеличением коэффициента Джини доходов. И только в 1970-е доля доходов верхнего 1 % упала ниже уровня конца 1940-х, тогда как коэффициент Джини не вернулся к этому низкому уровню (WWID; Jäntti et al. 2010: 412–413, табл. 8A.1). Налогообложение значительно увеличилось во время Второй мировой войны, но ослабло для общего населения после, когда был поднят порог и пропорция налогооблагаемого населения уменьшилась: Jäntti et al. 2010: 384, рис. 8.3(b); также см. Virén 2000: 8, рис. 6 о снижении общей налоговой ставки в 1950-х и начале 1960-х. Неясно, как это способствовало увеличению высших доходов. Фискальные инструменты: Piketty 2014: 474–479. См. 475, рис. 13.1 о доле государства в ВВП: во Франции, Великобритании и США доля налогов в национальном доходе с 1910 по 1950 г. утроилась, за чем последовали разные тенденции, от стагнации (в США) до роста еще наполовину (во Франции). Это привело к новому равновесию, когда большинство бюджетов стран на здравоохранение и образование пополнялось за счет доходов и отчислений (477). Roine and Waldenström 2015: 555–556, 567 также считают, что высокие предельные налоговые ставки были ключевым фактором, обусловившим низкое послевоенное неравенство. В Piketty 2011: 10 не кажется преувеличением предположение о том, что «политические и военные потрясения 1914–1945 гг. породили беспрецедентную волну антикапиталистических мер, которые оказали на частное богатство значительно большее влияние, чем сами войны».