Глава 2
Не знаю, как долго ещё мы стреляли. У меня спина взмокла от пота, а Дахмад успел выхлестать между делом три бутылки своей коричневой бурды. Однако револьвер всё ещё был у меня в руках.
Теперь мишени стояли на деревянном щите, мальчик крутил ручку, и щит медленно вращался. Я шесть раз нажала на спуск, и толпа вновь разразилась рёвом, заглушая звон разбитого стекла.
Рука Хасана легла мне на плечо.
— Итак, перед вами участники сегодняшнего финала! — выкрикнул он у меня над ухом. — Наш местный чемпион — Дахмад! — Услышав своё имя, подвыпивший великан пошатнулся, победно воздевая руки. — Его главный соперник, который опять с нами, — Змей Востока! — Странноватый чужак, казалось, не заметил криков и свиста, лишь кривая усмешка скользнула по его лицу. — И наконец, открытие сегодняшнего прекрасного вечера… — Хасан вскинул мою руку, и толпа затопала, заорала и засвистела так, что стены сарая вздрогнули. — Синеглазый Бандит!
Всплеск паники мигом вытеснил всю радость. Я украдкой огляделась в поисках Фазима. Сойти за мальчишку ещё куда ни шло, но цвет глаз не скрыть. Всё остальное у меня такое же, как у любого обитателя пустыни, но даже дурак вроде Фазима, услышав про глаза, сложит два и два. Три у него вряд ли получится. Сжав зубы, я натянуто улыбнулась под куфией, пережидая неистовство публики.
Хасан уронил мою руку.
— Десять минут на последние ставки, потом финал! — объявил он.
Зрители гурьбой повалили к букмекерам. Я устало опустилась на песок и прислонилась спиной к барьеру. Дрожь волнения ещё отдавалась в ногах, пропотевшая рубашка липла к телу, лицо горело под плотной тканью куфии, но впереди уже маячила победа! Прикрыв глаза, я предвкушала вожделенный звон монет. На кону больше тысячи фауза — столько до самой смерти не наскребёшь, особенно после того, как месяц назад обрушились железные копи в Садзи. Ошиблись с закладкой взрывчатки — это официальная версия. Подобное случалось, хоть и без таких серьёзных последствий. Однако гуляли слухи и о саботаже, и о бомбе, поговаривали даже о древних и что, мол, какой-то джинн решил наказать людей за грехи. Так или иначе, нет железа — нет оружия, а значит, и денег. Всем пришлось затянуть пояса, а у меня не хватило бы и на сам пояс. С тысячей фауза совсем другое дело. Чего только на них не купишь! Можно наконец выбраться из опостылевшей пустыни, покрытой фабричной копотью, и рвануть в Изман. Первым делом добраться с караваном до Арчи, а оттуда уже идут поезда.
Изман! Слово, впитанное, как молитва, из уст матери. Оно было символом огромного мира и обещанием лучшей жизни — той, что не заканчивается петлёй.
— Значит, Синеглазый Бандит? — Чужак уселся рядом, опершись локтями на поднятые колени. На меня он не смотрел. — Ну хоть получше, чем Змей Востока… — Поднял бурдюк с водой, жадно приложился к нему. Я невольно сглотнула, не в силах отвести глаз. Только сейчас поняла, как хочу пить! — Хотя всё равно кличка разбойничья. — Он глянул искоса. Ни взгляд, ни слова доверия не внушали. — Настоящее-то имя у тебя есть?
— Если так уж хочется, зови меня Оман. — Ну не представляться же в самом деле как Амани аль-Хайза, хватит с меня и синих глаз.
— Забавно! — фыркнул он. — Я тоже Оман.
— Очень забавно! — сухо усмехнулась я.
В Мирадже так называли добрую половину новорождённых сыновей — в честь нашего сиятельного султана. То ли отцы надеялись на милость правителя к обездоленным тёзкам, — которым, впрочем, едва ли светило когда-нибудь приблизиться к нему на расстояние плевка, — то ли на милость Всевышнего, оказанную по ошибке. Впрочем, незнакомец наверняка такой же Оман, как и я. Всё в нём не наше — от разреза глаз и формы лица до одежды, которая сидела на нём как чужая. Даже в речи ощущался лёгкий акцент, хотя по-мираджийски он говорил правильней, чем большинство остолопов вокруг.
Не удержавшись, я с любопытством взглянула на него.
— Ты откуда сам?
Ну вот, опять! Зачем лишний раз открывать рот? Как ни подражай голосу Тамида, риск всё равно остаётся.
«Змей» глотнул ещё воды.
— Да ниоткуда особенно… А ты?
— Тоже ничего интересного. — Можем поиграть и в такую игру.
— Будешь? — Он протянул бурдюк, но как-то слишком услужливо.
Пить хотелось зверски, но приподнимать куфию, даже краешек, я не решалась. Ничего, живём в пустыне, привыкли.
— Потерплю! — хмыкнула я, стараясь не трогать языком потрескавшиеся от жажды губы.
— Ну как хочешь, — пожал он плечами и снова запрокинул бурдюк. Я с завистью смотрела, как жадно ходит вверх-вниз его кадык. — Чемпиона нашего — вот кого жажда одолевает. — Он кивнул на краснорожего Дахмада, который принялся за новую бутылку.
— Тебе же лучше! — воскликнула я. — Меня переплюнуть не получится, так хоть вторым станешь.
Змей беззаботно хохотнул. Почему-то стало приятно, что удалось рассмешить его. Азартные игроки, с нетерпением ожидавшие финальных стрельб, смотрели с подозрением — не сговариваемся ли мы против них.
— Ты мне нравишься, малыш, — шепнул он. — У тебя есть талант, так что вот тебе мой совет: бросай всё и уходи.
— Думаешь, сработает? — фыркнула я, гордо вскинув подбородок. — Ну-ну…
— Вон тот наш приятель, — вновь кивнул он на Дахмада, — в доле с хозяином. Хасан не любит отдавать денежки на сторону.
— Откуда ты знаешь? Вроде не здешний…
Он придвинулся ближе с заговорщицким видом:
— Я выиграл у него на прошлой неделе.
— Похоже, это было нетрудно! — криво усмехнулась я. Чемпион хватался за стену, едва держась на ногах.
— Угу… Те двое, которых послал за мной Хасан, чтобы отобрать деньги, доставили больше хлопот. — Он сжал кулак, показывая сбитые в кровь и едва зажившие костяшки пальцев, потом подмигнул: — Но тех можешь больше не бояться… Хасан пошлёт других.
Я постаралась согнать с лица все признаки страха.
— Так ты вернулся, чтобы дать ему второй шанс?
— Сколько тебе лет, тринадцать? — Лицо чужака вдруг стало серьёзным. (Вообще-то почти семнадцать, но в одежде мальчишки мне трудно было дать больше.) — Со своими способностями ты можешь далеко пойти — если не умрёшь сегодня. Уйти не стыдно, все видели, как ты стреляешь, доказывать это ценой жизни вовсе не обязательно.
— А ты зачем вернулся, раз это так опасно? — Я глянула ему в глаза.
— Деньги нужны, — буркнул он. Снова глотнул из бурдюка и поднялся на ноги. — И потом, в таких заварушках мне всегда везёт.
Насчёт денег — знакомо.
— Мне нужно ещё больше… — вздохнула я, не обращая внимания на протянутую руку. Мы понимали друг друга, но всё же оставались соперниками.
— Ладно, тебе жить. — Опустив руку, он отошёл.
Да ну, глупости! Запугивает. Хороший стрелок. Мы оба сильнее Дахмада, вот и хочет избавиться от меня.
Потому что я лучше! Иначе мне просто нельзя.
Ставки больше не принимались — кто не успел, тот опоздал. Мы втроём вышли на линию. Та же самая босоногая девчонка принесла мне всего один патрон, а в другой руке — полоску чёрной материи.
— Итак, финальный этап состязаний! — громко объявил Хасан. — Стрельба вслепую!
Я потянулась, чтобы взять повязку, и вздрогнула, услышав выстрелы. Даже невольно пригнулась, не сразу осознав, что доносятся они снаружи сарая. Следом послышался крик. В толпе вытягивали шеи, стараясь заглянуть в дверь. Как же, новое развлечение! Сама я ничего разглядеть не могла, зато слова на улице прозвучали как нельзя отчётливее:
— За принца Ахмеда! Новый рассвет, новые пески!
Я опасливо поёжилась, мурашки так и запрыгали по спине.
— Дьявол! — Чужак с досадой потёр подбородок. — Вот недоумок!
Клич сторонников мятежного принца знали все в Мирадже, но передавали друг другу лишь шёпотом. В самом деле только полный идиот мог публично поддержать блудного сына султана: слишком много у нас в Захолустье носителей старых идей и новых револьверов.
В гомоне толпы различались обрывки фраз:
— Принца ещё в прошлом месяце убили в Шимаре…
— Говорят, скрывается в Дервских пещерах вместе со своей сестрой-ведьмой…
— Приказано повесить на месте без суда…
— Наступает с войском на Изман…
Почти всё это и многое другое мне уже приходилось слышать. С тех пор как пропавший принц объявился через полтора десятка лет, чтобы побороться за титул наследника отцовского трона, рассказы о его похождениях каждый день обрастали новыми мифами. Одни уверяли, будто он честно выиграл состязания, но султан не захотел делать сына наследником и приказал убить. Другие — что смошенничал, используя магию, и всё равно проиграл. Однако все сходились на том, что после неудачи он сбежал в пустыню и поднял восстание в надежде захватить трон силой.
Новый рассвет, новые пески… Интересно! По большей части мне доводилось слышать рассказы о делах минувших, участники которых давно умерли, а история мятежного принца разворачивалась прямо сейчас, на моих глазах, хотя и он легко мог сгинуть сегодня или завтра.
За дверью послышалась недолгая возня, а затем верзила привратник за шиворот втащил в сарай мальчишку почти тех же лет, на какие выглядела я в своём мужском наряде. Толпа пьяно загалдела.
Паренёк едва стоял на ногах. Разбитое лицо заливала кровь, но серьёзных ран на его теле видно не было — ни огнестрельных, ни ножевых.
— Так-так! — с усмешкой произнёс Хасан, вновь овладевая вниманием зрителей. — Похоже, у нас есть доброволец!
Верзила выволок мальчишку вперёд, толкнул к мишеням и, взяв бутылку, водрузил ему на голову. У меня упало сердце.
— Тогда переиграем! — продолжал хозяин стрельбища, торжествующе подняв руки. — В финале будет стрельба не вслепую, а в предателя!
Толпа зрителей приветствовала идею дружным рёвом.
Я могла легко сбить бутылку без всякого риска для паренька, и чужак тоже, а вот наш чемпион… Дахмад шатался как маятник да ещё продолжал прикладываться к бутылке. В таком состоянии он даже задницей в землю не попадёт, не говоря уже о цели.
Мальчик покачнулся — бутылка с глухим звоном упала на песок. Зрители снова загоготали. Подручный Хасана грубо тряхнул пленника за плечи, заставляя выпрямиться, и вернул мишень на место.
— Он не сможет стоять ровно, — обернулся к хозяину чужак, — нормально стрелять не получится.
— Тогда не стреляй, — беспечно отмахнулся чернобородый Хасан. — У кого кишка тонка — скатертью дорога!
На то и был его расчёт — что мы уйдём, уступив приз Дахмаду. Пожалеем юнца, который моложе нас, но уже со шрамами на руках от тяжкого труда на фабрике. Нет уж, тут не до жалости — либо он, либо я. Так или иначе, со своим длинным языком он долго не проживёт: в нашем Захолустье на куски порвут за измену. Какая разница, кто его убьёт! На мне вины не будет.
— Или стреляй ему в голову, авось окажешься точнее всех, — продолжал с ухмылкой Хасан. Я невольно сжала кулаки. — Мне плевать.
Разумеется, это было не так. Он надеялся, что мы уйдём.
— А если мы откажемся оба? — бросила я через плечо. — Что тогда?
Он покрутил в руках патрон.
— Тогда в моих карманах будет полно золота, а в ваших — пусто.
— Это понятно… — Я не могла оторвать глаз от мальчишки-повстанца, избитого до крови. Жалко всё-таки. Такая же несчастная жертва песков, как и я. — Только неприятностей у тебя будет ещё больше, чем золота… Когда клиенты поймут, что их одурачили. — Лицо Хасана потемнело: об этом наверняка он не подумал. Со скучающим видом я окинула взглядом толпу, разгорячённую азартом и спиртным. — Тут куча народу поставила на нас свои кровные, а с заработками нынче туго, сам знаешь. Железные копи закрылись, фабрика стоит… Не стоило бы людей раздражать, а?
В самом деле только слепой мог не заметить, сколько тут обнищавших безработных, у которых так и чешутся кулаки найти виноватого. Мальчишка с разбитым лицом и тот — один из отчаявшихся, разве что опьянён не бурдой по паре лаузи за бутылку, а идеями мятежного принца. Мне самой хорошо знакомо это чувство, потому и рвусь всей душой в столицу, подальше отсюда.
— Солнышко у нас жаркое, страсти кипят, — продолжала я, — а если ещё Змей с Бандитом их подогреют… — Я с опаской покосилась на Хасана, не пристрелил бы сгоряча. — Впрочем, у меня есть идея, как тебе помочь.
— Да ну? — свирепо рявкнул он, но продолжал внимательно слушать.
— Ну да, — кивнула я. — Могу сдаться или даже занять место мальчишки — за тысячу фауза.
Змей Востока резко повернулся ко мне, выплюнув что-то на непонятном языке — явно ругательство.
— Ты спятил, что ли?! — прорычал он уже на мираджийском. — Пулю в голову захотел?
— Вдруг повезёт? — Моя грудь вздымалась от волнения.
Повстанец, шатаясь, перетаптывался босыми ногами по песку, полному осколков стекла, но с его губ не слетело ни звука.
— Так мы стреляем или нет?! — пьяно заревел Дахмад и швырнул в него пустой бутылкой, промахнувшись на полшага.
— А если не повезёт, то и платить не надо будет, и зрители сполна насладятся кровью, — добавила я, не сводя глаз с лица Хасана.
— И все уйдут довольные… — Губы его искривились в зловещей ухмылке.
— Кроме мёртвого Бандита, — вставил чужак шёпотом, так что могла слышать только я, и произнёс уже для Хасана: — Вот что. Мы разделим риск! — Я попыталась возразить, но осеклась, увидев его взгляд. Теперь мы стали союзниками. — Если Бандит так уж хочет, пускай встаёт первый. Я выстрелю и промахнусь, но его не задену. Потом встану с бутылкой сам, и промахнётся он. — Мои плечи уныло обвисли. Промазать? Вот ещё! Но он так доверяет мне… Я неохотно кивнула. — Тогда твой пьяница останется чемпионом, — продолжал Змей, — и ему не надо будет стрелять, а мы уйдём отсюда целые…
— И с деньгами! — поспешила вставить я, пока его благородство не оставило нас нищими. — Тысяча фауза со сборов — каждому!
— Хватит с вас и по сотне! — хохотнул Чернобородый.
— По восемьсот, — сбавила я цену.
— Пятьсот, и радуйтесь, что я никого не пошлю за вами, чтобы переломать косги!
— По рукам!
Не тысяча, но всё же лучше, чем совсем ничего. До Измана добраться хватит.
Толпа уже гудела в нетерпении.
— Эй, вы, трусы желторотые! — выкрикнул кто-то. — Стрелять-то собираетесь? Ваша мишень скоро штаны намочит!
Хасан решительно развернулся лицом к публике.
— Парни, да на что нам сдалось это мятежное отродье? Ещё и коротышка… — Он схватил бутылку с головы паренька. — Давай вали отсюда!
Повстанец таращился на него в изумлении, как висельник, у которого в последний момент перерезали верёвку.
«Беги же, идиот!» — подумала я. Спотыкаясь, он поплёлся к выходу. Напряжение у меня в груди чуть ослабло, но зрители роптали всё громче.
Хасан поднял руку, успокаивая их:
— Не лучше ли поглядеть, как трое наших финалистов будут целиться друг в друга? — Толпа снова взревела, радуясь неожиданному повороту. От криков и топота тряслись дощатые стены. — Вперёд, Синеглазый Бандит!
Я глубоко вздохнула. Неужели сработает? Эх, зря так быстро согласилась на пять сотен!
— Шагай, парень! — раздался шёпот над ухом. — Ты же мне веришь?
— Я тебя даже не знаю, — с сомнением глянула я на самодовольную ухмылку Змея.
— Тогда остаётся только верить. — Он стащил у меня с головы шляпу.
Волосы были спрятаны под куфией, видны только глаза, но всё равно без шляпы я чувствовала себя раздетой.
Путь к мишеням казался бесконечным.
Хасан с ухмылкой поставил бутылку мне на макушку.
— Что трясёшься, как невеста перед брачной ночью? Терпи, денежки так просто не даются.
Гнев придал мне силы, я застыла как вкопанная. Бутылка стояла неподвижно. Даже не шелохнулась — ни когда чужак встал на линию стрельбы, ни когда загнал в гнездо единственный патрон, ни когда поднял револьвер и нацелил, казалось, прямо мне в лоб. Только дыхание перехватило, а стрелок, как назло, не спешил, испытывая мои нервы.
— Давай же, струсил, что ли?! — вырвалось у меня.
И в тот же миг раздался выстрел. К счастью, дёрнулась я уже после. Толпа разочарованно заулюлюкала. Слава Всевышнему! Слышу — значит, жива.
Я наклонила голову и поймала бутылку — целёхонькую. Обернулась — пуля вонзилась в стену, пройдя на волосок от моего виска. Только тогда меня затрясло, то ли от нервов, то ли от радости, и я сжала пальцы на стекле, чтобы унять дрожь. В свою очередь, под свист зрителей двинулась на линию и встретила Змея на полпути. Задержавшись, он нахлобучил на меня шляпу и спросил:
— Ну как, нормально?
Я покачала головой:
— Совсем впритирку.
— Ну так что? — хохотнул он. — Это чтоб ты не чувствовал себя бессмертным.
— Не боишься шутить с тем, кто может сейчас вышибить тебе мозги? — Я сунула ему бутылку.
Он снова рассмеялся и зашагал к мишеням. Для меня попасть в бутылку не составило бы труда. В конце концов пьяный чемпион совсем не обязательно угодит в чужака, а если и так, что мне до того? Тысячи фауза какой-то незнакомец уж точно не стоит.
Я подняла револьвер и выстрелила. Бутылка осталась стоять.
— Игра окончена! — завопил Хасан, перекрикивая толпу. — Дахмад — чемпион! Ничья — в его пользу, он сохраняет свой титул!
Часть зрителей ликовала — очевидно, те, кто ставил на великана, но кое-кто выкрикивал: «Стрелять! Пусть стреляет!» — и таких становилось всё больше.
Шатаясь, Дахмад поднял руки.
— Да! Я тоже буду стрелять в Змея!
Чужак снял бутылку у себя с головы, но чемпион уже шагнул на белую линию, поднимая револьвер и жестами требуя поставить её обратно.
— Правильно! — хрипло расхохотался Хасан. — Победитель должен стрелять, иначе какой же он победитель? — Он хитро покосился на меня. Всё было понятно: нет победителя, нет и приза, и денег для нас. — Что скажешь, Змей Востока?
Я глянула на чужака и покачала головой. Он нахмурился, помолчал, потом отступил назад и вновь установил бутылку у себя на макушке.
Едва держась на ногах, чемпион пьяно прищурился, вглядываясь в мишень. Мой отец являлся домой с работы в таком виде чуть ли не каждый день, а однажды схватился за оружие. Будь он трезвее, мы с матерью не выжили бы.
Дахмад поднял револьвер. Ствол был направлен чужаку прямо в грудь, и тут до меня наконец дошло. В прошлый раз Змей выиграл, и пьяница, разгорячённый спиртным, решил отомстить. Чтобы попасть в человека почти в упор, особой точности не требуется.
Толстый палец нащупал спусковой крючок… Нет! Больше не раздумывая, я рванулась вперёд и изо всех сил врезалась в бок чемпиону. Выстрел грохнул, но пуля ушла в сторону. Дахмад с рёвом рухнул на песок и неловко заворочался, пытаясь встать.
Толпа взорвалась воплями, словно бочонок пороха, дождавшийся искры. Игроки понимали, что их надули. Одни орали, что мы сговорились с чужаком, другие обвиняли Хасана. Кто-то уже требовал свои ставки назад.
— Ах ты, шлюхин сын! — Дахмад уже стоял на ногах. Его могучие лапищи тряхнули меня за плечи, и я повисла в воздухе, болтая ногами. Попыталась вырваться, но он пришлёпнул меня к стене, выбив из груди весь воздух. Багровая рожа с оскаленными зубами обдала густым вонючим перегаром, в руке сверкнуло лезвие ножа. — Выпотрошу тебя, как цыплёнка, кишки свои будешь собирать!
Сбоку протянулась рука Змея, его пальцы на миг сомкнулись на волосатой лапе, и я услышала тошнотворный хруст. Нож отлетел в сторону, звякнув об осколки бутылок. Я повалилась наземь, Дахмад отшатнулся, из его обвисшего запястья торчала сломанная кость. Чужак проворно подхватил нож с песка.
— Беги! — бросил он.
Стены сарая тряслись от рёва беснующейся толпы. Какой-то пьяный, споткнувшись, свалил фонарь, и тот рухнул, разбрызгивая во все стороны горящее масло. Я рванулась было к выходу, но туда было не пробиться. Мы с чужаком стояли прижавшись к стене. О нас уже забыли. Сарай быстро наполнялся дымом, надо было спасаться.
— Летать умеешь? — крикнул чужак мне в ухо, кивая на окно под самым потолком.
— Не умею, зато вешу немного! — пошутила я, засовывая револьвер за пояс. Ещё не хватало оставлять.
Он сразу меня понял. Сцепил руки, я разбежалась и, оттолкнувшись от них, взмыла в воздух и ухватилась за оконную раму, больно ударившись локтями. Чужак поддерживал меня снизу, помогая подтянуться. Крыша заколоченной молельни была совсем рядом. Протиснувшись наружу, я слезла на неё, с наслаждением вдыхая ночной воздух. Очень хотелось убежать, но я обернулась и помогла вылезти следом и Змею.
Спрыгнув с крыши, мы кубарем покатились по песку. Над головой просвистела пуля.
— Куда теперь, Бандит? — отдуваясь, спросил чужак.
Это он меня спрашивает? В небе стоял дым, из щелей сарая пробивались огненные лепестки пламени. Надо срочно возвращаться к дядюшке, но не тащить же с собой какого-то непонятного типа! Мою младшую двоюродную сестру Назиму нещадно выпороли, когда она принесла домой мышонка, пойманного в школьном подвале, а что будет со мной, если заявлюсь вместе с чужаком, трудно даже себе представить. А в придачу он ещё и узнает, что я девушка!
— Не бойся, не пропаду! — хмыкнула я.
Он оглянулся через плечо:
— Есть где укрыться?
Я прищурилась от дыма. Где-то там, в конце улицы, бар. Только бы Синька была на месте!
— Спасибо за всё! — выдавила я улыбку. — Мне лошадь надо забрать.
И припустила бегом.
