Фридрих I Барбаросса

Миф и реальность

Этот человек известен скорее своим прозвищем, чем, собственно, обстоятельствами жизни. Речь идет о Фридрихе I Барбароссе, германском императоре из дома Гогенштауфенов. Если спросить русских людей, что для них означает слово «Барбаросса», большинство скажет, что так назывался план нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. В чем дело? Почему план молниеносной волны против СССР был назван именем этого императора?

Думаю потому, что эта личность абсолютно мифологизирована в исторической науке и художественной литературе. Прежде всего, конечно, в литературе немецкой – там этот процесс мифологизации особенно заметен.

Согласно средневековому мифу, император Фридрих I Барбаросса не умер, а спит в горах Тюрингии. В день Страшного суда он возглавит воинство, которое будет противостоять Антихристу. Его внук – Фридрих II Штауфен – тоже спит, но уже в кратере Этны. Каждому народу хочется иметь своего короля Артура. Это понятно. Что еще из этого мифа существенно для нас? В народном сознании Фридрих Барбаросса превосходит самого Карла Великого, ибо именно Фридрих – лично! – канонизировал этого славного правителя. Этим он нарушил субординацию, ибо канонизировать может только римский папа. В 1165 году под восторг толпы в Аахене Фридрих I Барбаросса объявил франкского правителя рубежа VIII–IX веков святым и по этому случаю устроил самый пышный пир в истории европейского Средневековья. А в Средние века было важно, чтобы о пире знал весь мир. В 1184 году, на закате своей жизни, Фридрих Барбаросса в честь своего сына устроил близ Майнца такое пиршество, о котором долго и восторженно восклицала вся европейская общественность – от верхушки общества до простонародья.

Итак, Барбаросса велик в своих победах, от его имени дрожат враги. Но кто он таков, чтобы возглавлять борьбу с Антихристом? Или канонизировать Карла Великого? Каковы его заслуги?

Я назову имена двух исследователей, которые занимаются этой личностью. Это Марсель Пако, французский историк, который написал научно-популярную книгу «Фридрих Барбаросса». Она переведена с французского на русский в 1998 году. И это Василий Балакин, автор книги «Фридрих Барбаросса», изданной в серии «Жизнь замечательных людей» в 2001 году.

Василий Балакин пишет: «Смерть Барбароссы в Крестовом походе, пусть и не в сражении с неверными, являлась достойным завершением славной жизни». Как же было не назвать план молниеносной войны именем такого человека? Интересно, что удивительнейшим образом план «Барбаросса» при его осуществлении воспроизвел в основных контурах судьбу Фридриха I Гогенштауфена. Обратимся к биографии этого человека. Надо напомнить, что его родовое имя – Гогенштауфен – происходит от названия горы в Швабии. Он родился в 1125 году, прожил до 1190-го, германским королем стал в 1152 году, а через три года – императором «Священной Римской империи». Он поставил перед собой цель реально подчинить Италию германской короне. Говорят, что он даже заявил однажды римскому папе, что намерен восстановить великую Римскую империю во всем ее былом величии и блеске. Будем справедливы: не он затеял объединять Италию с Германией. Идея объединения Германии, Италии и некоторых других земель в «Священную Римскую империю» родилась в 962 году, когда германский король Оттон I начинает вести завоевательную политику в Италии. Интересно, что все германские правители ощущали себя римскими цезарями. Утопической идее воссоздания империи они посвящали себя полностью, без остатка, не жалея ни силы, ни денег, ни, в конце концов, жизни. Мысль, овладевшая ими, кажется такой естественной: ведь Италия – соседняя страна. Альпы, конечно, преграда, но они уже проходимы, перевалы известны. А за ними какой дивный, роскошный, богатый край – бывшее сердце Римской империи! Уже в XII веке итальянские города превратились в центры мировой торговли. Ну как их не ограбить? Соблазн невероятный еще и потому, что в Италии не было единого правителя. Кажется, приходи и бери, что и сколько хочешь.

И северные завоеватели идут сюда с мечом, гремя доспехами. А на пути – всего два препятствия. Одно – в лице папы римского, который все время маневрирует. Он то коронует этих императоров, то вступает с ними в борьбу. И второе препятствие, кажущееся сущим пустяком, – это свободолюбие жителей Италии. Да кто они такие? Плебеи. Даже на конях биться не умеют. Так думал Фридрих и на этом-то обжегся в знаменитой битве при Леньяно (1176), которая стала настоящим Сталинградом XII века. Ополченцы – ремесленники, оружейники, ювелиры, мясники, кожевники – оказались отважными защитниками своего богатства и своей свободы. Как показывает человеческая история, за свободу и независимость люди готовы умирать и драться насмерть. Так и произошло.

Начало правления Барбароссы такое же, как и у его предшественников. Он, представитель новой династии Гогенштауфенов, поставил цель покорить итальянские города. Время от времени все императоры так называемой «Священной Римской империи», возрожденной Западной Римской, приходили в Италию короноваться. По дороге, конечно, грабили и за короткий срок собирали большие богатства. Грабили они однако довольно элегантно. Входя в город, они обыкновенно спрашивали, кем недовольные горожане. А слабостью обывателей всегда было недовольство соседями. Поэтому жалоб было много и жаловались всегда. Тогда император говорил: «Ах так! Накажу!» И города подвергались полному разграблению, якобы за плохое поведение в отношении соседей. Это стало традицией. Но вот Фридрих I принимает решение: наконец полностью завоевать благословенный край. Он предпринимает несколько походов, и кажется, что цель близка. Правда, с римским папой договориться сложно, но и это императору удается. И вот в 1158 году начинается самый знаменательный поход Барбароссы. Но он сразу же встретил серьезное сопротивление в Милане. Миланцы сопротивлялись отчаянно, осада длилась месяц. Наконец город сдался.

Но Барбароссе мало этой капитуляции. Он захотел унизить побежденных (что, кстати, предусматривалось и знаменитым планом «Барбаросса», по которому должны были быть предприняты меры устрашения покоренного населения). Фридрих I заставил жителей Милана прибыть к нему в военный лагерь и пасть перед ним ниц. Император, видимо, был доволен собой чрезвычайно. Далее он собрал в Ронкальской долине так называемый сейм – представителей всех крупных итальянских городов Ломбардии по долине реки По. Местность, где проходил сейм, была плотно окружена его рыцарями, и он фактически предъявил побежденным ультиматум. В каждом городе появлялся наместник императора, называющийся подеста, городское самоуправление отменялось. Высший суд вершит сам Фридрих, и самое главное – было объявлено о регулярной подати в пользу императора. Все помнили, как капитулировали миланцы, поэтому приняли эти условия. И Барбаросса, ликующий, удалился.

Стоило ему уйти за Альпы, как Милан немедленно восстал. Темпераментные итальянцы расправились с подестом, и события стали приобретать драматический характер. И это понятно. У Барбароссы не было выхода – с Миланом надо было покончить. И он учинил расправу. Фактически в течение двух лет (1160–1162) город был в осаде. И все это время миланцы рассылали воззвания к соседним городам, надеясь, что они придут на помощь, станут союзниками. Прежде довольно дружные северноитальянские города сейчас не торопились. Не будем идеализировать средневековых горожан. Причина простая: в конце XII века торговля на севере Италии кипела вовсю, и финансовая конкуренция давала себя знать. Видимо, у соседей Милана родилась простая и неблагородная мысль – пусть Барбаросса как следует накажет этот город, и тогда в лидеры вырвутся другие – Болонья, Пьемонт, Винченца, Генуя, Венеция. Претендентов полно.

На этот раз фантазия Барбароссы превзошла саму себя. Надо было придумать что-то очень страшное. И он придумал. Расправа была чудовищна. Он приказал обратить жителей мятежного города Милана в рабство, изгнать их из родного города. Им было разрешено взять с собой лишь то, что они могли унести в руках. А Милан велено было разобрать – полностью. Дома, соборы, стены, возведенные еще в древнеримскую эпоху… Ничего не уцелело от целого города. Ну, теперь, кажется, все. Но нет, Барбароссе было этого мало. На рыночной площади он приказывает провести борозду плугом и засеять ее солью. А жителей исчезнувшего с лица земли города он распорядился провести под связанными кольями, символизирующими ярмо для волов. Так в древнем Риме поступали с побежденными, так римляне действовали в Карфагене во II веке до н. э.

Сколько же лет прошло… В Средневековье, как в Древнем Риме, был важен жест. Потому что на первых порах средневековая эпоха – это цивилизация не пишущая и почти не читающая. Жест заменял текст. И вот Фридрих Барбаросса, наказывая мятежников, как бы говорит: «Да, я настоящий римский император и с мятежным городом поступаю так, как римляне в Третьей Пунической войне» Основные реалии античной истории, хотя и сильно искаженные, а подчас наивно перетолкованные, жили в сознании средневекового человека. Он помнил знаковые фигуры прежней эпохи: Ахилла, Гектора, Александра Македонского, Ганнибала, Сципиона Африканского.

Расправа с Миланом была чудовищной. И Барбаросса остался доволен собой. Но император ушел, у него дома было много забот: борьба с крупными вассалами, которые восставали при малейшей возможности, отнимала много времени. А Альпы – хорошая преграда, благодаря им можно вести себя очень независимо. Итак, император ушел, а итальянские города объединились в мощную Ломбардскую лигу. Общая казна, общее войско и полная самостоятельность во внутригородских делах – это стало залогом успеха. Созданная Лига сильно напоминала древний Афинский морской союз.

Члены Ломбардской лиги понимали, что рано или поздно император вернется. Это был человек рыцарской эпохи. И потому он должен был вернуть себе славу победителя – подтвердить, что и Ломбардскую лигу он тоже покорит. Барбаросса вернулся. И в 1176 году встретился, опять около Милана, километрах в 20 от города, у деревушки Леньяно – теперь там музей – с войском Ломбардской лиги. Именно с этого события современная Италия ведет отсчет своей национальной истории. У нас вообще не знают этой битвы, а между тем ей посвящена одна из лучших опер Джузеппе Верди. В битве при Леньяно рыцарская конница Барбароссы потерпела сокрушительное, страшное поражение от североитальянского ополчения. У итальянцев тоже была конница, но слабая. Она разбежалась и была подавлена. Зато пешее войско, с длинными пиками, встало намертво вокруг своей знаменитой повозки короччо, где были сложены городские реликвии. Эти люди готовы были умереть за свою землю. Это важный фактор любого сражения и любой войны, и его, видимо, мало учитывал Барбаросса. Битва складывалась не в пользу немецких рыцарей. Их сбрасывали с коней обычные городские ремесленники. Упавший с коня рыцарь в доспехах весом в 30–50 килограммов был малоподвижен и без посторонней помощи подняться не мог, а находившиеся обычно при рыцарях оруженосцы разбежались или погибли. Сам император был сбит с коня. Симпатизирующие ему авторы пишут, что «он, как молния, метался, пока не убили коня…». О том, что было дальше, источники сообщают невнятно. Фридрих исчез с поля боя. А у ломбардцев остались его знамя, пика, крест и шлем. Интересно, что современные авторы мало обращают внимания на то, что это было столкновение рыцарского века с приближающимся веком новым. И горожане именно северной Италии раньше других отошли от чистого Средневековья. Они-то и воплощали будущее, эпоху буржуазии со всеми ее пороками и добродетелями. А что же с Барбароссой? Он подписывает в 1183 году в Констанце мир с Ломбардской лигой, которая признала его своим сюзереном чисто формально, а реально сохранила все свои свободы.

Барбаросса все потерял в результате поражения. И наш великий, непобедимый герой вынужден был покаяться, поклониться и поцеловать ногу папе Александру III. Видимо, эти унижения побуждают Фридриха Барбароссу в его годы (а ему шестьдесят пять лет, для Средневековья это очень много) принять крест и отправиться в 1190 году в Крестовый поход.

В глубину религиозности многих представителей высшей знати поверить трудно. Ритуально – да, они соблюдали положенные обряды, а принятие креста – это не только мужество, но сегодня мы сказали бы – имидж. Он должен был вернуть себе имидж. Император принял крест торжественно, на съезде князей. Огромное, стотысячное войско верит в своего императора и в его победу. Несмотря на поражение в Ломбардии и фактически признание независимости ломбардских городов. Ведь Барбаросса по природе своей завоеватель: он все время воюет, воюет жестоко, сжигает города, уничтожает жителей. То, что Фридрих I возглавил Третий крестовый поход в возрасте 65 лет, вероятно, для современников было очень важно. Войско было воодушевлено. Барбаросса соответствовал образу героя своей рыцарской эпохи – высок ростом, могуч телосложением. Светловолос и с рыжей бородой. В бою он часто проявлял себя как отважный воин. Вот она – благодатная почва для мифа.

В немецких исследованиях 1930-х годов Барбаросса всячески превозносился. В современных же книгах ему посвящается полторы странички, а его военным «успехам» – сотня страниц. Подробно освещается история покорения Италии – сколько он уничтожил городов, с кем поссорился, кого обманул. Смотрите, миф работает, он живет своей жизнью. О Леньяно все постарались забыть. В процессе мифотворчества общественное сознание, как мне кажется, умеет само с собой договориться – а именно высвечивать то, что подходит для принятого образа, и не видеть то, что диссонирует с ним.

Смерть застала императора в Малой Азии. Есть две версии того, как это произошло. Его войско с трудом продвигалось вперед. На пути – речка Салев, вдоль которой долго идут его воины. Трудная местность, пустыня. Согласно первой версии, император решил перейти реку. Ему казалось, что по другой стороне идти легче. Он решил переправиться прямо на лошади. Стояла страшная жара, но вода в горной реке была холодной. Из-за контраста температур сердце Фридриха не выдержало. Это стало причиной мгновенной смерти. Версия вторая гласит, что император благополучно переправился и на том, более ровном берегу устроил пир. Пир состоялся, Фридрих впал в такое хорошее настроение, что решил искупаться в этой горной речушке. И тот же результат – сердечный приступ. Из реки выловили мертвое тело. Но это не все. Было принято решение: захоронить его внутренности там, где он утонул, недалеко от города Тарсе – города апостола Петра. Но император мечтал быть погребенным в Иерусалиме, и крестоносцы решили исполнить волю Фридриха. Они увезли с собой его кости. Но Иерусалим тогда не был взят крестоносцами. С костями помаялись, помаялись и закопали их где-то в пустыне, недалеко от Аккры.

Существует немало изображений Барбароссы. Скульптурные портреты, его изображения на монетах. Я думаю, что все они действительно передают что-то из его реальной внешности. А в годы Первой мировой войны в Германии ему был воздвигнут монумент. Это символическая фигура огромного размера с невероятно большим мечом. Только такой исполин мог стать символом непобедимости немецкого, в скором времени арийского духа. Жизнь Фридриха I Барбароссы оказалась прекрасным материалом для рождения мифа.