Глава IX

Никто не хотел выходить первым.

Они сидели в безопасной тишине автомобильного салона и наблюдали за черными окнами дома. Руки Вивиан лежали на руле, будто она вот-вот собиралась передумать и дать газу. Сделай она это, Грейс бы ее поддержала. Но вместо этого Вивиан вышла из машины и направилась к багажнику, чтобы забрать оттуда чистящие средства, ведра и щетки.

На секунду в салоне зажегся свет и снова потух. Грейс глянула на крыльцо и разрешила себе испугаться: вообразить, как в коридоре лежат мертвые тела с восковой кожей, прямо в луже собственной крови. Страх, как заряд тока, распространился от живота к макушке и стопам, заставив поджаться пальцы. «А теперь, – размеренно сказал внутренний голос, – успокойся, открой дверь и иди за Вивиан. Что бы там ни случилось, оно уже закончилось». Грейс повиновалась. Она привыкла считать этот голос чем-то вроде здравого смысла, к чьим советам стоило прислушиваться.

На улице было холодно и тревожно. Снег словно набухал в воздухе, но все никак не мог прорваться. Кусачий ветер остудил горящее лицо и немного привел Грейс в чувство. Вивиан возилась с ключом в замочной скважине. Грейс подумала, что можно было бы зажечь фонарь на крыльце, но меньше всего ей хотелось дотрагиваться голыми руками до чего-либо в этом доме.

Вивиан сунула что-то хрустящее ей в руку. Грейс вздрогнула от неожиданности и чуть не отшвырнула это.

– Надень бахилы, – скомандовала тетка.

– Что? Зачем?

Лицо Вивиан трудно было разглядеть в темноте, но Грейс была уверена, что оно оставалось спокойным. Тетка поставила ведро на пол и двумя ловкими движениями натянула бахилы на башмаки. Только после этого она толкнула дверь и, не переступая порог, дотронулась до выключателя.

Желтый неприятный свет пролился в коридор, затапливая все, до чего мог дотянуться, кроме скопления теней в приоткрытых дверях и дверцах. Сначала Грейс почувствовала запах. Не зловоние, нет – скорее, вязкий металлический след на языке, как будто держишь в зубах монетку.

Только потом Грейс поняла, зачем Вивиан дала ей бахилы.

Первые несколько метров от входной двери были залиты ярко-красной жидкостью – если бы не запах, трудно было бы поверить, что это настоящая кровь. Ковер промок полностью, на краях кровь уже подсохла, а на середине собралась густыми комками. Грейс почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, а когда Вивиан сделала несколько шагов вперед, увидела, как бахилы прилипают к кровавой луже.

Стены тоже были в крови: неровные пятна внизу и фонтаны мелких точек выше. В одном месте, примерно на высоте человеческого роста, пятно было смазанным и очень четким, как если бы кто-то разбил человеку голову о стену.

Грейс медленно закрыла глаза и досчитала до десяти. К счастью, она почти ничего не ела сегодня, чтобы оно запросилось наружу. С закрытыми глазами она услышала, как Вивиан издала странный звук: что-то среднее между вздохом и стоном.

– Я только что, – услышала Грейс, – своими глазами увидела, как цена этого дома рухнула и пробила дно.

Грейс даже глаза открыла. Вивиан стояла посреди коридора, в том месте, где заканчивалась кровавая дорожка. Грейс ожидала, что тетка растеряется, но то, что она разозлится, стало неожиданностью. Про таких говорят: «Нервы как канаты».

– Это не ваш дом, – возмутилась Грейс. – Он мамин, согласно завещанию.

Вивиан ядовито улыбнулась:

– Уверена, ты тут уютно устроишься.

Это было неприятно, но тут тетка оказалась права: едва ли Грейс после увиденного когда-либо захочется здесь жить.

– Пойду переоденусь, – буркнула она, и хотя меньше всего Грейс хотелось шататься по дому одной, деваться некуда.

На лестнице крови не было – вероятно, полицейских убили в коридоре и смерть наступила почти сразу. Они не ползали по всему дому, зовя на помощь. От этой мысли у Грейс по спине пробежал холодок – знать, что убийца трогал то же, к чему сейчас прикасалась она, было мерзко до тошноты.

А сам дом выглядел так, как если бы его схватил великан и встряхнул, словно стеклянный шарик с искусственным снегом. Только роль пластиковых хлопьев снега здесь играли одежда, мебель и безделушки, сваленные грудами на полу. В маминой комнате грабитель вывалил из шкафов всю одежду и вытащил ящики из письменного стола. Даже матрас на кровати был перевернут, как если бы взломщик вымещал гнев на всем подряд.

Стараясь не смотреть на беспорядок, Грейс быстро скинула толстовку с джинсами и натянула одежду, которую привезла от Вивиан: старый свитер и джинсы, которые не жалко будет выкинуть. То есть жалко, конечно, одежды Грейс захватила не так много. Но если на джинсы попадет хоть капля этой мерзости, она вышвырнет их, не раздумывая.

На первом этаже Вивиан уже переоделась в темные штаны и черную кофту с длинным рукавом. Впервые Грейс видела ее в таком виде и даже без каблуков. Тетка предусмотрительно купила защитный халат, похожий на дождевик, и накинула его поверх одежды. На руках – медицинские перчатки, вместо уличных сапог – кеды, прикрытые бахилами. На лицо Вивиан надела прозрачную маску. Удачное решение, если боишься, что кровь попадет на тебя. Что, если у преступника ВИЧ, а у Грейс обнаружится микроскопическая ранка, которую она не заметила?

– Твой халат, – сказала Вивиан и протянула Грейс плащ, который в сложенном виде помещался в руке. – Но в нем жарко, как в аду, так что лучше поторопись.

Тетка окунула похожую на чудовище со щупальцами швабру в ведро с водой и опустила ее в самую середину кровавого пятна. От воды кровь поплыла и побледнела, сделавшись больше рыжей, чем красной. Грейс набрала в грудь воздуха и тоже потянулась за тряпкой.

Работали в зловонном молчании. Тошнота отступила: видимо, желудок привык и смирился. Зато кровь отмывалась плохо – воду приходилось менять каждые несколько минут, так быстро она из розовой делалась красной. «Дождевики» и правда не давали коже дышать, так что уже через десять минут Грейс обливалась потом. Они с Вивиан поочередно выходили на крыльцо подышать свежим воздухом.

Грейс не могла выбросить из головы слова Вивиан: «Уверена, тебе здесь будет уютно». Стала бы она жить в этом доме, если бы здесь не погибли двое полицейских? Напугало бы ее воспоминание о бабушке, лежащей в гробу прямо посреди гостиной? Вряд ли.

Впрочем, еще одна мысль никак не давала ей покоя. Не то чтобы она когда-нибудь всерьез задумывалась о своей жизни после школы, но до знакомства с Вивиан на месте, где полагается быть этим мыслям, зияла пропасть неизвестности. Теперь же между этой и той жизнью перекинули прочный мост дисциплины и планирования. Лора бы так не смогла.

При мысли о маме глаза защипало. Или это просто от скудного освещения? Вивиан передала племяннице щетку и указала на пятна крови на стене. Грейс почувствовала облегчение оттого, что больше не приходилось тереть паркет. Кровь оказалась коварной: она проникала в самые узкие зазоры между досками пола и застревала там намертво.

– Вивиан, а вы с мамой вообще никогда не дружили? – спросила она. – Всякое бывает, подростки то ссорятся, то мирятся…

– Мы не ссорились, – ответила Вивиан без малейшего намека на эмоции.

Может быть, если задавать вопросы как ни в чем не бывало, удастся узнать больше…

– Мама кое-что рассказывала о вас, – соврала Грейс.

– Лора обо мне говорила? – Вивиан неожиданно подняла подбородок. Волнистый локон упал ей на лицо, выбившись из прически, и Вивиан резко дунула, пытаясь убрать его обратно, но забыла, что на ней маска. Пластик запотел от ее дыхания. Кажется, слова племянницы и насмешили, и разозлили ее одновременно.

Грейс сделала вид, что налегает на пятно на стене. Оно уже стало светло-кирпичным, но никак не хотело исчезать, так что пришлось добавить моющего средства.

– Да, бывало.

– И что же она говорила?

Должно быть, Грейс сказала что-то не то, потому что теткин взгляд ввинчивался в ее лицо, как сверло.

– Что вы не ладили в детстве, – туманно ответила Грейс.

Лора ничего подобного не говорила. Мама вообще мало распространялась о своем детстве. Но Грейс вдруг почувствовала, что Вивиан вот-вот выйдет из себя и со злости расколется.

– «Не ладили»? Так и сказала?

– Не помню. Кажется, да.

Вивиан улыбнулась, и эта улыбка не понравилась Грейс. Так улыбается человек, который пришел сообщить вам плохую новость.

– Либо ты врешь мне, Грейс, либо Лора была еще большей дрянью, чем я думала.

Грейс дернулась, как будто ее током ударили. Вивиан выкрутила тряпку над ведром одним сильным злым движением. Кровавая вода потекла вниз.

– С чего вы взяли, что я вру? – только и смогла проговорить Грейс.

– Вряд ли ты скажешь о человеке, который из-за тебя лишился глаза, что вы «не ладили», – заметила Вивиан. Тон ее не изменился, но странная улыбка застыла на губах.

«Лишился глаза?» – хотела переспросить Грейс, но передумала. Она уже вышла из того возраста, когда идеализируют родителей, но одно дело знать, что мама в твоем возрасте пробовала курить, и совсем другое – что она стала причиной чьего-то увечья.

«Наверняка не нарочно, – подсказал внутренний голос. – Стечение обстоятельств».

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Вивиан и резко выпрямилась. Скинула халат, перчатки и села на диван. Должно быть, у нее устала спина от работы на коленях.

– Я думаю, – медленно начала Грейс, чувствуя, как к лицу приливает кровь, и стараясь дышать ровно, – что, когда ты подросток, тебе просто хочется найти виноватых, если происходит несчастный случай.

Вивиан подперла ладонью щеку, поглядев на Грейс почти добродушно.

– Вот тут ты права, дорогая племянница. Что рассказывала тебе мамочка о нашем детстве? Говорила, какое у нее было хобби? В ее комнате ты уже побывала. Хочешь, покажу мою? Пойдем!

Вивиан поднялась с дивана и, забыв про бахилы, стала подниматься по лестнице, оставляя на ней липкий темный след. В ее движениях появилась нервозность – это заставило Грейс подобраться.

Тетка включила свет на втором этаже, и стало видно, что грабитель обшарил каждый уголок этого дома. Вивиан шла, наступая грязными бахилами на одежду и битую керамику, не обращая внимания на то, что попадалось под ноги. Она остановилась у соседней с маминой спальней двери без замка и пнула ее так, как будто та была заперта, а Вивиан играла в полицейскую. Дверь с грохотом ударилась о стену.

– А вот и мое гнездышко, – пропела тетка, заходя внутрь и включая свет.

Комнатка была небольшой и, в отличие от соседней, почти без мебели. Стены без обоев оставляли впечатление заброшенности и пустоты. Перед Грейс как будто открыли прачечную или гардеробную. Внутри стояла нестерпимая духота – вероятно, где-то близко проходили трубы, так что воздух нагрелся, как в пустыне.

Больше всего Грейс хотелось отмотать разговор назад, быстро отмыть окровавленный пол и уехать отсюда. Но интуиция подсказывала, что, если она собиралась вытянуть из родственницы что-нибудь о Лоре, сейчас есть шанс.

– Как видишь, все очень компактно, – оживленно говорила Вивиан, указывая рукой в угол. – Тут стояла кровать, тут – стул, а тут… Погоди-ка, не могу припомнить, что еще. Ах да! Ничего. Ничего не было в этой чертовой комнате.

Она не прокричала это, но голос дрожал, готовясь сорваться. Грейс почувствовала, как сердце стало биться быстрее, а уши горят огнем. Желание уйти стало нестерпимым, но необходимость узнать больше о матери пересилила.

– Лора говорила тебе о нашем детстве? Мне было три года, я хорошо запомнила этот эпизод. Сижу рядом с мамой и пытаюсь обнять эту мразь, а она выставляет вперед локоть, чтобы я отодвинулась, а другой рукой прижимает к себе свою любимицу. Знаешь, если бы я ей просто не нравилась, я бы это пережила. Но всякий раз, когда папы не было дома – а он иногда отсутствовал неделями, – мать била меня смертным боем.

Горло у Грейс пересохло, но она выдавила из себя:

– А куда уезжал мистер Берг?

Только произнеся «мистер Берг», она поняла, что понятия не имеет, как зовут дедушку. Кажется, полицейские называли его имя, но она все равно не запомнила. Надо задавать вопросы. Надо показать тетке, что она заинтересована и сожалеет о том, что все так сложилось.

– На работу, – отрезала Вивиан. – Он геолог, искал месторождения, так что дома появлялся редко. Когда отец бывал дома, мать сдерживалась.

– Хорошо, – услышала Грейс собственный голос, тоже дрожащий, – мне жаль, что бабушка вас била, но при чем тут мама?

– Знаешь, если я и похожа на кого-то из «Гарри Поттера», дорогая племянница, – продолжала Вивиан, – то на гребаного Гарри Поттера. А твоя мамаша – мой собственный кузен Дадли.

– Она вас тоже била?

– Не она, а он.

– Что?

Голос тетки стал отстраненным и тихим, будто она сделала несколько шагов назад, в страшную темноту своего прошлого.

– Иногда мне казалось, что в нашем доме появлялся мальчик. Он приходил, только когда папы и Лоры не было дома.

Вивиан сощурилась, вглядываясь в собственные воспоминания:

– Мама его очень любила, носилась с ним. У него волосы, – она поводила рукой перед лицом, – вот так спадали на глаза, светлые, точь-в-точь как у Лоры. Он их даже поправлял тем же движением, что и она. Мать могла меня не замечать сутками, а вот он всегда знал, где я прячусь. Я была маленькая, и он мне казался высоким, как башня.

Грейс сглотнула.

Вивиан, казалось, больше не видела эту комнату – только те далекие годы, куда Грейс заставила ее вернуться (и уже пожалела об этом). Жуткое, дрожащее безумие наполнило воздух.

– Он мне как-то пальцы сломал, – сказала Вивиан и дотронулась правой рукой до кисти левой. – Мизинец и безымянный. Мать тогда сказала, что я сама напросилась. Думаю, если бы он меня убил, она бы и это простила. А в другой раз…

Грейс не хотела смотреть, но не могла отвести взгляда от подернутого дымкой глаза тетки. Вивиан растянула губы в улыбке:

– Привязал меня к стулу и плеснул в глаз щелочью из шприца без иглы.

Грейс почувствовала резь в глазах – то ли оттого, что долго не моргала, то ли от разыгравшегося воображения.

– В больнице мать велела мне соврать, что это я сама играла и случайно плеснула щелочью в глаз. Сказала, что иначе убьет меня. После этого случая отец меня увез, и я больше никогда не видела ни матери, ни Лоры.

Грейс заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Сердце билось где-то в горле, ладони вспотели. Большую часть времени Вивиан казалась спокойной и отстраненной, ее не смутила даже кровавая лужа в коридоре. Но сейчас будто кто-то вскрыл гнойник ее памяти, и дурные воспоминания вылились наружу.

– Кто это был? – спросила Грейс, поразившись тому, как сдавленно звучит ее голос. – Что за мальчик?

Вивиан склонила голову, всматриваясь в лицо племянницы. Грейс этот взгляд не понравился.

– Не было никакого мальчика, – наконец ответила тетка. – Я придумала его, когда была ребенком. Мой психотерапевт объяснял, что такое иногда случается. Если боль причиняют родные люди, наш мозг не может с этим смириться и заменяет знакомые образы мучителей на другие.

Грейс нахмурилась:

– Вы сейчас о чьем образе?

Вивиан красноречиво подняла брови:

– Лоры.

Это прозвучало так невероятно абсурдно, что Грейс не могла поверить. «Это вранье, – настойчиво твердил внутренний голос. – Мама никогда никого пальцем не тронула».

Но в душе шевелились сомнения. Лора слишком мало рассказывала о своем детстве и семье. Настолько мало, что за умолчанием могли скрываться самые жуткие вещи. Впервые в жизни Грейс почувствовала, как плохо знала собственную мать.

– У вас были галлюцинации?

Тетка невозмутимо пожала плечами:

– Кто сейчас скажет? Мне было семь лет. Никто, кроме меня и матери, его не видел. Я много раз рассказывала о нем отцу. Папа был уверен, что меня задирают мальчишки в школе, но там не было никого, кто подошел бы под мое описание. А мама говорила, что я ненормальная, что мне место в психушке. Что ж, в каком-то смысле она не ошиблась…

«Где она была этой ночью? – подумала Грейс, стараясь унять собственное сердцебиение. – В вечернем платье убеждает всех, что не покидала дом. Она бы успела доехать сюда, если бы хотела. Но зачем? Она ведь легко могла выключить сигнализацию. Может, она действительно не в себе? Смывает кровь, как будто каждый день это делает. Где она была два месяца назад, в октябре, когда пропала мама?»

Вивиан подошла к Грейс и сделала это так тихо, что Грейс, задумавшись, не заметила ее. Просто моргнула и увидела перед собой лицо тетки. Даже без каблуков та была высокой. От нее пахло кровью и сладким гелем для душа. Ее лицо вдруг оказалось в нескольких сантиметрах от Грейс: здоровый глаз рассматривал племянницу, а в больном клубилась белесая дымка, будто живая.

– Так что больше никогда, никогда, Грейс, не говори, что твоя мамаша была святой! А если тебе захочется вдруг это сказать, просто посмотри мне в лицо и вспомни, что я тебе рассказала. – Вивиан улыбнулась.

Грейс больше всего хотелось крикнуть Вивиан в лицо, что это ее надо лечить, что еще неизвестно, не приложила ли она руку к исчезновению Лоры. Людям всегда кажется: если что, они выскажут противнику все прямо в лицо… Пока это лицо не оказывается очень-очень близко от вашего, а вокруг – пустой дом, где прошлой ночью убили двух человек.

– Мне нужно проветриться, – только и смогла пробормотать Грейс.

Она вылетела из комнаты, пронеслась вниз по лестнице и выскочила за порог.