Глава XI

Иногда кажется, что молчание можно измерить – определить, много его или мало. Когда много молчания заперто в тесном автомобильном салоне, кажется, будто оно вот-вот взорвется. Именно это чувствовала Грейс, когда они с Вивиан ехали обратно во Фьёльби. Молчание клубилось вокруг, накручиваясь на руль, который тетка мягко поворачивала из стороны в сторону.

Они не сказали друг другу и пары слов с тех пор, как Грейс вернулась. Вивиан лежала, укрывшись пледом, на диване в гостиной. Грейс думала, что тетка спит, пока не заметила, как светятся в темноте белки открытых глаз. От этого зрелища стало не по себе.

Пол и стены в холле были отмыты дочиста, так что, если не знать, что тут произошло, никогда не догадаешься. Стоило Грейс войти, Вивиан отвернулась от входной двери и тут же уснула. Зато сама Грейс так и не сомкнула глаз. Ноутбук с собой она не захватила, так что оставался только мессенджер на телефоне. Она отправила несколько сообщений Крису, потом извинилась перед Томасом, что не пришла на встречу, но ни тот ни другой сообщений не прочли.

А Грейс промаялась до самого утра. Хорошо, что на втором этаже в маминой комнате нашелся старенький телевизор. Она не смотрела телевизор уже миллион лет, так что все передачи казались одинаково бессмысленными.

Под утро Грейс все равно задремала, плавая в серой клочковатой мути между настоящим сном и настоящим бодрствованием. Но чуть свет Вивиан разбудила ее и сухо предупредила, что они возвращаются домой. Должно быть, ей до смерти не хотелось оставаться в этом доме, и тут Грейс была с ней полностью согласна.

Они снова поехали не по тоннелю, а кружным путем, так что дорога должна была занять около часа. Учитывая концентрацию молчания в салоне, на приятный разговор рассчитывать не приходилось. Впрочем, даже на неприятный рассчитывать не стоило. От бессонной ночи у Грейс раскалывалась голова, и в глаза будто песка насыпали. Вивиан ничего не предложила ей перекусить, так что еще и есть хотелось ужасно.

Завибрировал телефон. На удивление, это оказался Томас, а не Крис. Вечером от нечего делать Грейс проверила его «Инстаграм» – друзей там заметно прибавилось, и фотографий тоже. В основном это были снимки еды: огромные порции салатов, навороченные десерты, прилавки с фруктами в магазинчике. Судя по качеству фото, телефон у него тоже был отличный.

«Эй? Тетка тебя не съела?» – всплыло сообщение.

Без смайлов – разумно с его стороны.

«Пока нет, – написала Грейс. – Но едет мрачнее тучи. Может, лучше бы съела».

Грейс немного подумала. Идея ей понравилась. Сидеть дома и пялиться в ноутбук надоело, а больше заняться в теткиной глуши было нечем.

Кажется, Вивиан раздражал звук сообщений, но виду она не подала. Зато, когда они въехали в город, неожиданно сама спросила, не проголодалась ли Грейс.

– Немного, – соврала Грейс, хотя желудок сводило от голода.

Вивиан не глядя протянула руку к заднему сиденью и нашарила сумочку. Потом свернула на обочину и мягко остановила машину. Из сумки она достала карточку и протянула племяннице:

– Пин – 3478. Если пойдешь в кафе, сразу спрашивай, принимают ли они карты.

«А что, где-то не принимают?» – хотела спросить Грейс, но только молча кивнула.

– Наличных у меня нет, сегодня сниму, – пояснила Вивиан. – Потом доберешься домой на такси. Я тебе сейчас скину контакты GPS, просто покажешь водителю, а я заплачу.

Грейс чувствовала неловкость перед необходимостью брать чужие деньги, хотя своих сбережений у нее не было. Вдобавок она думала, что они позавтракают вдвоем. Но Вивиан выглядела уставшей и вымотанной. Под глазами залегли глубокие тени, так что Грейс даже захотелось спросить, все ли в порядке. Вчерашняя вспышка эмоций как будто ударила в землю между ними, образовав трещину, и за ночь трещина никуда не делась. Наверное, тетка хотела сейчас остаться одна.

– Сколько мне можно тратить отсюда? – спросила она. На самом деле Грейс хотела уточнить, сколько вообще денег на карте, но это было бы совсем неудобно. Вивиан только махнула рукой:

– Сколько захочешь. На велосипед точно хватит.

Грейс неловко кивнула и вышла из машины в мелкую колючую крошку. Ветер был такой, что сбивал с ног и не давал как следует рассмотреть экран смартфона. Так что Грейс пришлось почти вслепую набрать:

«Как он так быстро понял, где я?» – мелькнуло в голове у Грейс. Томас стоял так близко, что она даже отпрыгнула от неожиданности. Заметив, как Грейс отпрянула, Томас засмеялся:

– Извини, не хотел подкрадываться.

Грейс попыталась унять пульс, бьющийся в горле.

– Откуда ты знал, где я?

Внезапно ей расхотелось идти с ним куда-либо. Она терпеть не могла таких несмешных сюрпризов.

– Чистая случайность, – Томас примирительно поднял руки. – Ехал к школе и вдруг увидел, как ты выходишь из машины. Ну, и не смог удержаться от эффектного появления. Я там припарковался, – он ткнул большим пальцем куда-то влево. На циферблате наручных часов мелькнул белесый блик.

Грейс рассматривала своего случайного знакомого. Он был выше, чем ей показалось в самолете. Жесткая линия скул и подбородка очерчивала лицо, как будто рамка, делая его одновременно надменным и деликатным. Кожа выглядела слегка загорелой, несмотря на разгар зимы. Наверное, он много путешествует. На Томасе были темно-синие джинсы, немного старомодно вытертые, и белая футболка под пиджаком.

– Тебе не холодно?

Томас поежился:

– Честно говоря, да. Не было времени надевать куртку. Появился я эффектно, но уже, признаться, замерз. Хочешь выпить кофе?

Грейс молча кивнула.

Кафе оказалось недалеко, за поворотом улицы. В Ландсби вообще все рядом. Так что через несколько минут они устроились за столиком возле окна. Пахло моющим средством и чем-то сладким, вроде заварного крема.

Официантка с вышитым на блузке именем «Салли» улыбалась Томасу так открыто, что Грейс даже смутилась. Когда девушка принимала заказ у нее, то выглядела скучающей. Зато все, что диктовал Томас, она записала в блокнот очень внимательно, будто боялась упустить что-то важное. Когда он попросил себе горячий шоколад, уточнила кокетливо:

– С маршмеллоу, как обычно?

– Да, спасибо, – улыбнулся он, и Салли, кажется, окончательно растаяла. Томас проводил ее рассеянным задумчивым взглядом, потом обернулся к Грейс:

– Что у вас там в доме? Ужас и кошмар? Я видел новости.

Грейс вздохнула:

– Полночи отмывали кровь.

– Так много было? – поморщился он и дернул уголком губ. – Разве этим не занимаются специальные люди?

– Мы тоже так думали.

– А что ты делала оставшиеся полночи?

Грейс замялась. Она не знала, как отвечать на этот вопрос и нужно ли вообще. В конце концов, ссора с теткой была их личным, можно сказать, «семейным» делом. К тому же это Грейс сейчас сидела в кафе с ее карточкой, а не наоборот.

– Познакомилась с парнем-соседом и потусила с ним пару часов, – она зябко пожала плечами.

Вернулась Салли, неся на коричневом подносе высокий прозрачный стакан с горячим шоколадом. Над ним воздушной сладкой спиралью возвышалась гора сливок, утыканная разноцветными зефирками: белыми и розовыми.

Грейс одарили обычной черной чашкой с не менее черной бурдой.

– Яичница будет через пять минут, – смилостивилась официантка.

Томас одарил ее сияющей улыбкой:

– Спасибо, Салли.

Девушка ойкнула и зарделась, будто не ожидала, что он знает ее имя.

– Ты не завтракала? – полуутвердительно, полувопросительно произнес Томас, беря десертную ложку.

– И почти не ужинала, – призналась Грейс. – А ты питаешься одними зефирками?

Он засмеялся, и от этого по ее спине побежали мурашки. «Что-то ты слишком часто так реагируешь на парней, – скептично заметил внутренний голос. – Может, поумеришь пыл? А то так дойдет и до постеров с актерами на стенке шкафа. К тому же этот тебе в отцы годится».

«Не в отцы! – возмутилась Грейс мысленно. – Разве что в старшие братья».

– Я никогда не откажусь от хорошего стейка с кровью, – сказал Томас.

– Фу, – поморщилась Грейс и пояснила: – Я вегетарианка.

– Правда? – Он так удивился, словно впервые слышал о таком. – На подушках же ты спишь?

– При чем тут подушки?

– Обычно в них перо и пух, – невозмутимо пожал плечами Томас. – И что-то мне подсказывает, что у гусей не спрашивают разрешения, а просто берут и ощипывают.

Грейс хотела сказать, что это ерунда – уже никто не набивает подушки пухом, есть же синтетическое волокно. Но ей так часто приходилось спорить о вегетарианстве, что она предпочитала даже не заводить эту тему. Какой в этом смысл, если каждый останется при своем мнении?

– Так чем ты во Фьёльби занимаешься? – спросила она, чтобы сменить тему. – Приехал по делам?

Но Томас почему-то не ответил. Официантка принесла яичницу, и Грейс уже даже прожевала несколько кусочков, убедившись, что они вполне съедобны. Только потом он нарушил молчание:

– Хочу найти своего отца.

– Ого! – Грейс не знала, что на это еще сказать. – А ты его потерял?

– Я его никогда не видел.

«Я твой отец, Люк…» Ну, почему так хочется смеяться в самые неподходящие моменты? Грейс уткнулась в яичницу, стараясь изо всех сил думать о чем-то совершенно не смешном.

– А зачем он теперь тебе понадобился?

– Не знаю, – пожал плечами Томас. – Сложно сказать. Мне кажется, родственников нужно знать в лицо. Вот ты своего отца знаешь?

Грейс вспомнила Гидеона, который вчера произвел на нее не лучшее впечатление. Теперь она больше не думала, что это ее отец. Кому захочется в отцы алкоголика, пускай и красивого? Тем более что он просто обнял Лору в момент печали. Это еще не значит, что они когда-то были любовниками.

– Не знаю, – сказала она вслух. – Мама о нем никогда не говорила. Может, они даже толком не были знакомы. Знаешь, как это бывает: встретились, короткая вспышка страсти, и – хоп! – две полоски на тесте.

– У меня так не бывает, – очень серьезно ответил Томас. Он смотрел прямо в ее лицо, и оттого фраза вышла суровой, даже мрачноватой. – В смысле, не хочу думать, что могу сделать девушке ребенка и даже не узнать об этом.

– Обычно парни так не рассуждают. Многим по барабану, залетишь ты или нет.

– Можешь мне поверить, однажды это станет их проблемой, – многозначительно сказал Томас, глядя ей прямо в глаза. От этого пристального взгляда Грейс одновременно забеспокоилась и оживилась.

– Собираешься что-то сделать со своим отцом? За то, что он тебя бросил? – Она сама поразилась, как сдавленно прозвучал голос.

Томас усмехнулся:

– Да нет, конечно, я же не псих. Но вот стрясти с него что-нибудь я бы не отказался. Раз он для меня даже пальцем не пошевелил, пока я был ребенком, пусть сейчас раскошелится. А ты? Что бы ты делала, если бы нашла своего отца?

Грейс никогда раньше не думала об этом. Несколько раз она спрашивала у Лоры, кем был ее отец, но маме каждый раз удавалось улизнуть от ответа. Она то спешила куда-то, то отнекивалась, а однажды так и сказала: «Грейс, это ровным счетом ничего в твоей жизни не изменит, поверь мне». И Грейс поверила. Она бы не возвращалась к этой теме, если бы Лора не пропала.

– Не думаю, что нам было бы о чем поговорить, – ответила она честно. – Я же не знаю, что у них там с мамой вышло. Может, это она его бросила.

– Все равно он не имел права делать вид, будто ребенка не существует, – резко сказал Томас.

– Ты жил только с мамой?

– Нет, у меня был отчим, но он потом от нас уехал, – пожал плечами Томас. – Мы с ним не были особо близки.

Грейс вспомнилась загаженная гостиная Александра и Гидеона, похожая на свалку.

Яичница немного заглушила ее аппетит, а кофе согрел настолько, что стало жарко. Подумав немного, она стянула толстовку через голову, оставшись в одной голубой футболке.

Томас не донес до рта зефирку, уставившись на ее грудь. Потом медленно положил лакомство себе в рот и улыбнулся, не отрывая от нее взгляда, от которого Грейс стало не по себе.

– Ты смотришь на мою грудь, – заметила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Перестань, пожалуйста.

Томас тряхнул головой, засмеявшись:

– А ты прямолинейная!

– Только когда кто-то пялится на мои буфера. – Его смех немного разрядил обстановку, и Грейс почувствовала, как отпускает напряжение.

Он поднял руки ладонями вперед:

– Прости, пожалуйста. Это было грубо.

– Да, – согласилась Грейс.

Пусть держит себя в руках. В таком возрасте уже можно научиться. Сколько ему лет, кстати? Двадцать?

Она подумала немного и, подозвав Салли (а это было непросто – почти невозможно, пока Томас не поднял руку), заказала сэндвич с сыром и еще сладкого кофе.

– Так как ты ищешь своего отца? Что ты для этого делаешь? Соседей расспрашиваешь?

– И это тоже, – кивнул Томас. – Времени у меня не так уж много. Если ничего не найду, придется уехать ни с чем.

– Странно, что ты вдруг им заинтересовался, – пожала плечами Грейс. – Я вот стала думать о том, кем был мой отец, только когда мама пропала.

– А я – когда мама умерла.

– О, прости. – Грейс ненавидела попадать в такие ситуации, когда приходилось извиняться не пойми за что.

В сэндвиче с сыром оказалось не так уж много сыра, зато Томас на сей раз не стал комментировать ее выбор. Кофе оказался еще более пережженным, чем первый, если это только возможно. Больше всего Грейс хотелось выпить чаю с кедровыми орешками, который заваривала только ее мама, и никто больше. Она так ясно представила себе, что держит чашку с особым маминым чаем в руках, что почти услышала его запах.

– А ты чем займешься? – спросил Томас. – В отличие от меня, я так понимаю, ты тут надолго. Надо как-то обустраивать свою жизнь.

– Собираюсь купить велосипед. И надо бы в школу начать ходить – тетка дала мне понять, что возить меня каждое утро не намерена.

– Не далековато на двух колесах-то?

Грейс пожала плечами:

– Вот и узнаю.

Томас растерянно улыбнулся:

– Никогда бы не подумал, что ты еще школьница.

Грейс фыркнула:

– Идиотский комплимент.

– Знаю, извини, ничего лучше не придумалось. Попробую что-нибудь более оригинальное. Например, я с радостью покажу тебе местные достопримечательности.

Грейс уставилась на него с недоверием:

– Супермаркет, например?

Томас засмеялся и принялся ложкой выковыривать темную шоколадную гущу со дна чашки.

– Да, Фьёльби не центр цивилизации, но и не совсем глушь. Я бы предложил тебе скататься на Троллий пик, если бы только у тебя был велосипед. Это одна из вершин горы. По легенде, там находится вход в царство троллей. Ты раньше ездила на велосипеде по горам?

– Не особо, – пришлось признаться Грейс. Но предложение звучало заманчиво. Если там живописно, можно было бы продолжить делать снимки с позами из йоги и выкладывать их в группу маминой студии. Лора всегда так делала.

– Тебе понравится, – заверил Томас. – Есть велосипед?

– Как раз собиралась купить.

– Чудно! – он хлопнул в ладоши. – Я покажу отличное место.

Подумав, Грейс согласилась. Побыть одна она всегда успеет. А Томас вроде не похож на маньяка. По крайней мере, будь он маньяком, не стал бы появляться с ней в людном месте.

Магазин, где продавались велосипеды, скейты, ролики и самокаты, оказался неподалеку. Грейс походила среди выстроившихся в ряд велосипедов. Тут было несколько женских моделей с облегченными заниженными рамами, но Грейс это не интересовало – платья она не носила. Нужно было что-то легкое, маневренное, и для больших расстояний.

Томас не спешил предлагать свою помощь.

– Мама надо мной слишком тряслась, боялась, что я выеду на трассу и меня собьет машина, – сказал он, рассматривая черные мужские ролики. – Так что она ненавидела, когда я катаюсь на велосипеде. А я все равно уезжал и забирался на Троллий пик, там красиво. Мог целый день там проторчать.

Грейс не могла себе представить жизнь взаперти. Лора всегда говорила, что самое важное в семье – это доверие. Но доверяла ли она Грейс по-настоящему? Рассказывала ли о своих проблемах?

Грейс выбрала недорогой легкий «кроссовик». По магазинам на нем не поедешь, зато не возникнет трудностей, если придется кататься не только по ровной трассе, отделяющей городок от дома Вивиан. Гладкое седло, упругие тугие колеса, слегка наклонная посадка – идеальный компромиссный байк. Мама бы оценила.

На всякий случай она решила сохранить чек, чтобы показать тетке. Томас взял было велосипед, чтобы закрепить его на крыше автомобиля, но Грейс его остановила:

– Слушай, не надо. Хочу прокатиться.

– Я думал, тут далеко.

Грейс пожала плечами:

– Надо же хоть раз протестировать. И лучше сейчас, когда светло.

Томас понимающе кивнул:

– О’кей, тогда удачи. Приятно было увидеться лично. Я тут еще на недельку или две, так что пиши, если понадобится компания и надумаешь отправиться в горы.

Грейс кивнула и поспешила к трассе. Удивительно было найти удачный велосипед в такой глуши, но, похоже, ей повезло. Она почувствовала это, едва оседлала его. Под колесами заскользило шоссе. Легко позвякивали спицы, шелестела резина. Грейс подалась корпусом вперед, позволяя потокам воздуха обтекать ее тело без препятствий. Небольшой наклон позволял разогнаться быстро и без усилий, так что мелкая снежная крошка уже не покалывала лицо, а жалила кожу, как тысяча москитов. Свинцовое небо сурово надвинулось на далекие вершины гор, белеющих вечно снежными шапками. Хотя кто назвал это шапками? Больше похоже на тонкую вязаную салфетку, наброшенную на огромного кита.

Темный асфальт тек под колесами так быстро, будто это колеса разгоняли планету, а не Грейс неслась вперед на всех парах. Невероятно здорово было катить по ровному шоссе, раскручивая педали так быстро, что, если отпустить их на мгновение, они завращаются сами по себе. Велосипед шел ровно и мягко, руль едва подрагивал под пальцами.

Грейс так увлеклась, что чуть не прозевала нужный поворот. Едва она оказалась под нависшими деревьями, стало заметно темнее, а велосипед опасно задрожал на скользкой дороге. Дом с прозрачной передней стеной выплыл как из сказки. Удивительно, как на фоне темноты четко была видна каждая мелочь. Еще издалека Грейс разглядела в ярко освещенной гостиной Вивиан, сидевшую в кресле.

Тетка наклонилась и замерла в таком положении. Чтобы разглядеть, что она делает, пришлось слегка сменить угол обзора. Вивиан примеряла обувь. Грейс заметила красные лакированные туфли на таком высоком каблуке, что сама свалилась бы с них, не успев надеть.

Вивиан туфли, кажется, тоже не нравились. Она морщилась, будто новая обувь причиняла ей боль, а потом вдруг сорвала с ноги туфлю и изо всех сил швырнула ее об стену. «На месте человека, который живет в стеклянном доме, я бы не стала так делать», – рассудительно сказал внутренний голос Грейс.

Вивиан согнулась, как если бы у нее болел живот. Золотистые волосы плащом накрыли спину. Грейс слезла с велосипеда и медленно двинулась к входной двери. Ей вовсе не хотелось оказаться рядом с Вивиан, но одно она точно знала: в жизни каждого человека наступает момент, когда ему нужно, чтобы кто-нибудь был рядом. И если этот «кто-нибудь» – свалившаяся тебе на голову племянница, то так тому и быть.

Звук дверного звонка трелью разнесся по дому. Вивиан открыла почти мгновенно. На ее лице не было следов слез, ничего вообще, как будто тетка могла заставить его застыть без единой эмоции. На Вивиан был длинный, стального цвета шелковый халат, из-под которого проглядывали узкие рукава нижнего платья или теплой ночной рубашки.

– Ты разве не на такси приехала? – удивилась она.

– Купила велосипед, – Грейс выкатила его вперед. Она опасалась, что Вивиан спросит, сколько он стоил, но тетка только предложила слегка осипшим голосом:

– Наверное, его лучше поставить в гараж. Сколько времени ушло на дорогу?

Грейс достала мобильник из кармана.

– Где-то полчаса, но это на хорошей скорости.

Пока Грейс катила велосипед в гараж, она успела испытать облегчение оттого, что Вивиан решила не вспоминать вчерашний разговор. Оставляя велосипед рядом с машиной, она испытала что-то вроде сожаления. Не хотелось вот так его бросать в темноте, прямо под собирающейся метелью. Но велосипед успокоительно поблескивал рамой, как бы подсказывая: «Ничего, отлично же покатались». Грейс рассмеялась:

– Это точно.

Собственный голос звучал слишком громко на фоне гулкой тишины, но это ее не смутило. Она даже добавила:

– Завтра повторим обязательно.

Облака выглядели как взбитая в блендере вата, перемешанная с пылью. Ветер переменился – из влажного и острого сделался сухим и жестким, как наждачная бумага. Вивиан ждала ее на пороге, поглядывая на небо одним своим здоровым глазом. Едва Грейс вошла, дверь за ней закрылась, и наступила безветренная тишина. Запах в коридоре был странный: приятный и слегка горьковатый.

В гостиной так и валялись красные туфли.

– Не подошли? – спросила Грейс, глазами указывая на обувь.

Вивиан заперла дверь на три замка. На секунду показалось, что она закрывает ее, преодолевая сопротивление, будто ветер хотел оттолкнуть хозяйку от дверного проема и ворваться внутрь.

– Что? – переспросила она. – Да, не подошли. Маловаты. А ты как провела время? Поела в городе?

– Ага, – ответила Грейс, снимая куртку и стягивая через голову толстовку. Она подумала, что Вивиан спросит, где она была и с кем, но тетку это, кажется, не волновало. Вивиан выглянула в окно и, задернув штору, прошла в столовую.

Оказалось, что запах идет оттуда. На подоконнике в миске тлела горстка травы. Грейс заглянула внутрь: слабый огонек неторопливо доедал мелкие белые цветки и сухие листья. Но самое странное ждало Грейс в духовке – подсвеченный со всех сторон, там подрумянивался на противне кекс.

– Я даже не знаю, с чего начать, – заметила Грейс, красноречиво переводя взгляд с миски с травой на духовку.

– Начни с травы, – подсказала Вивиан, надевая рукавицы и приоткрывая духовку, откуда дохнуло жаром.

Грейс уже открыла было рот, но тетка ее опередила:

– Мой психотерапевт рекомендовал ароматерапию от бессонницы. Можно было, конечно, взять эфирные масла, но эффект не тот, мне кажется.

– И что же он вам рекомендовал? – уточнила Грейс, принюхиваясь к горьковатому травяному запаху. Мама тоже любила ароматические палочки и кулоны с маслами на шее. – Что-то не похоже на чабрец.

– Нет, это специальная смесь: волчье лыко, ятрышник и паслен. Только пробовать на вкус не стоит.

– Не припомню такого в аромалавках…

Грейс не раз приходилось бывать в таких местах с Лорой. Но среди масел, которые выбирала мама, совершенно точно не было ятрышника.

– Экзотично, – не зная, что еще сказать, прокомментировала Грейс.

Вивиан хмыкнула и выпрямилась, держа в руках противень.

– Я же говорю, специально подобранная для меня смесь.

То, что было на противне, по крайней мере, выглядело и пахло хорошо.

– Кулинарные курсы? – предположила Грейс.

– Считай, что хобби.

Вивиан поставила противень на мокрое полотенце, и горячая поверхность зашипела зло и возмущенно.

– А кекс сладкий?

– Это просто хлеб. Думаю, кислый или безвкусный.

– Тоже в рамках психотерапии? – уточнила Грейс, не сумев спрятать в голосе иронию.

Вивиан улыбнулась и взяла нож.

– Чтобы я никого не убила случайно, – сказала она, глядя на Грейс своими жутковатыми разными глазами. – Шутка, – добавила тетка, так и не улыбнувшись, подмигнула Грейс здоровым глазом и одним резким движением воткнула нож в хлеб, отрезав от него несколько ломтиков. Корочка аппетитно хрустнула, хлебная мякоть развеяла по столовой приятный печеный аромат. Грейс протянула руку:

– Можно?

Вивиан достала из шкафчика блюдце и положила туда несколько ломтиков.

– В холодильнике есть джем, – сказала она уже нормальным голосом, продолжая кромсать хлеб.

– Понятно. Мне не попадется чей-нибудь палец?

Вивиан сдула упавшую на глаза прядь и положила нож, выпрямившись.

– В рецепте не было.

Грейс не удержалась и хихикнула, и такой это был нормальный звук, что даже Вивиан посмотрела на нее удивленно. Она достала из холодильника абрикосовый джем и щедро намазала им хлеб. На вкус он оказался слегка сыроват и с небольшой кислинкой, но в целом очень ничего.

– Какие-нибудь планы на сегодня? – уточнила Грейс у Вивиан.

Та пожала плечами:

– Надо съездить к папе, потом отвезти несколько заказов.

Это была такая обыденная, домашняя фраза, что на секунду Грейс показалось: может, им все же удастся ужиться.