Добрые предзнаменования: факты
(или, по крайней мере, вранье, прошедшее испытание временем)
Однажды Нил Гейман начал писать рассказ. Он не знал, как его закончить, и отправил текст Терри Пратчетту. Тот тоже не знал. Но рассказ так прочно засел у Терри в голове, что спустя год он позвонил Нилу и сказал: «Я не представляю, чем все закончится, но знаю, что будет дальше». На первый черновик ушло около двух месяцев, на второй – где-то шесть. Почему-то (уж не знаем, почему) в нем содержались пояснения шуток специально для американских издателей.
Каково было работать с Нилом Гейманом/Терри Пратчеттом?
Знаете, в то время Нил Гейман едва ли был Нилом Гейманом, а Терри Пратчетт был просто Терри Пратчеттом. Мы были знакомы уже несколько лет: Нил брал у Терри интервью в 1985-м, когда вышла первая книга по Плоскому миру. И в этом не было ничего особенного, понимаете? За все то время, что мы писали книгу, никто из нас не сказал: «Ну ничего себе, поверить не могу, что мы работаем вместе!»
Как вы писали книгу?
В основном взволнованно крича в трубку (мы созванивались по крайней мере раз в день на протяжении двух месяцев) и пересылая друг другу дискету несколько раз в неделю. Под конец книги попробовали было общаться по компьютеру, но скорости оказались такие, что даже подводный йодль был бы эффективней.
Нил был той еще совой, и вставал он рано днем. К тому времени на автоответчике уже мерцал огонек, означавший, что Терри оставил сообщение, которое обычно начиналось так: «Просыпайся, лентяй, просыпайся! Я написал отличный кусок!» Потом мы созванивались, Терри зачитывал Нилу то, что он написал рано утром, а Нил зачитывал то, что он написал еще более ранним утром. Мы взволнованно обсуждали свои результаты, и начиналась гонка: кто быстрее напишет следующий лучший кусок, пока до него не добрался другой.
Именно поэтому в сюжете встречается автоответчик?
Возможно. Знаете, это было так давно…
А кто написал эту часть?
Хм. Еще один вопрос на засыпку. Терри был Хранителем Официального Экземпляра, и в первом черновике его текста гораздо больше, чем текста Нила. Однако если, всласть накричавшись в телефонную трубку, один из вас пишет две тысячи слов, то чьи же это слова на самом деле? К тому же мы комментировали и переписывали тексты друг друга, да и писать в стиле своего соавтора могли вполне сносно. Перу Терри принадлежат почти все части об Агнессе Псих и детях, а Нил взял на себя ответственность за Четырех Всадников и личинок. Нил больше приложил руку к началу книги, а Терри – к концовке.
Мы осознали, что книга зажила своей жизнью, когда, вычитывая ее в последний раз, Нил похвалил Терри за строчку, а тот ответил, что никогда такого не писал – однако и Нил был уверен, что это не его рук дело. Так что мы думаем, что в какой-то момент текст начал обрастать деталями самостоятельно, но ни за что в этом не признаемся. Мало ли, еще посчитают странными.
Зачем была написана эта книга?
Было бы жалко, если бы этого никто не написал. Кроме того, надо же людям ронять что-то в ванну?
Будет ли продолжение?
Мы подумывали об этом, но так и не воодушевились идеей. К тому же у нас было много других задумок (многие из которых в том или ином виде запечатлены в наших работах). Впрочем, в последнее время мы спрашиваем друг друга: а так ли нерушима наша клятва не повторять этот опыт? Может быть, когда-нибудь мы напишем продолжение. Может быть. Когда-нибудь. Кто знает? Не мы.
Знали ли вы во время работы над книгой, что она станет «культовой классикой»?
Если под «культовой классикой» вы имеете в виду, что у людей по всему миру будут свои «Добрые предзнаменования», которые они будут снова и снова перечитывать, ронять в ванны, лужи, тарелки с супом, склеивать, обматывать скотчем и веревками и которые не будут выдавать в библиотеках, потому что никто в здравом уме не возьмет в руки эту книгу, заранее ее не продезинфицировав, – то нет, не знали.
Если под «культовой классикой» вы имеете в виду, что книга разойдется по всему миру миллионами экземпляров, многие из которых покупали одни и те же люди, потому что те книги, которые они купили себе, навсегда «взяли почитать» друзья, – то нет, не знали.
Если честно, не важно, что вы имеете в виду под «культовой классикой». Мы писали не классику. Мы писали веселую книгу, которая рассмешит нас обоих. Мы даже не знали, станет ли кто-нибудь ее публиковать.
Да ладно, вы же Нил Гейман и Терри Пратчетт.
Да, но тогда-то мы ими не были (см. первый вопрос). У нас просто была идея, и мы рассказывали друг другу интересную историю.
Будет ли фильм?
Нил считает, что когда-нибудь будет, а Терри уверен, что этого никогда не случится. В любом случае мы ни за что в это не поверим, пока не окажемся на премьере в обнимку с попкорном. И даже тогда, наверное, засомневаемся.
