3.3.4. СПЦ становится частью сетевого общества – осетевление СПЦ

Когда почти сразу же после октябрьского цветного переворота 2000 г. предмет «Закон Божий» был неожиданно возвращён в школы, Церковь и общество были приятно удивлены. Затем, столь же неожиданно, последовали и другие действия власти в поддержку СПЦ.

Богословский факультет возвращён в состав Белградского университета, государство начало начислять священникам социальное страхование и пенсионный стаж, госбюджеты разных уровней начали давать церкви разные дотации, а позднее даже установлена Бюджетная линия № 481, специально для получения Церковью (вместе со спортивными обществами и НПО) легальных регулярных дотаций от государства. Все эти действия государственных органов с точки зрения Церкви выглядят очень позитивно.

Но если посмотреть с точки зрения сетевых технологий, вся эта щедрость государственных органов с благословения «иностранных консультантов» есть не что иное, как «вскрытие объекта» (проникновение в объект) и «создание пограничных условий». С одной стороны, на протяжении всех этих лет постепенно обостряются внешние проблемы, а с другой, шаг за шагом открывается возможность вмешательства в «финансовую конструкцию и стабильность» церковного бюджета.

Ни для кого не секрет, что МВФ контролирует все положения бюджета и даёт одобрение на каждое из них отдельно. Кроме МВФ все эти расходы контролируют и другие деятели «гражданского общества».

Это финансовое вмешательство (тем более что направляемые средства не американские, а из сербского бюджета) помогает достичь нескольких целей:

1) Преподаватели (и все остальные сотрудники) Православного Богословского факультета практически стали госслужащими Республики Сербии со всеми вытекающими правами и обязанностями, с очень неплохими зарплатами, преимуществами, возможностями международного сотрудничества и участия в «проектах».

2) Как и преподаватели Закона Божьего;

3) Все священники стали «должниками государства», т. к. оно платит за них взносы социального и пенсионного страхования; это делает их весьма чувствительными к взаимоотношениям церкви и государства;

4) Всё это даёт возможность постоянно «склонять» Церковь в СМИ, без конца поднимая вопрос «почему часть налогов неправославных налогоплательщиков расходуется на Церковь», тем самым создавая между народом и церковью атмосферу зависти и неприязни;

5) Как оплаченная «фабрика идей» (think tank), Православный Богословский факультет начал производить на свет неудержимый поток «научных работ» на богословские темы. Лавина рефератов для научных конференций, магистерских работ, докторских диссертаций, книг и обзоров на темы, которые рассматривались на протяжении многих веков и о которых уже трудно сказать что-то новое и эпохальное, а писать-то нужно, очень быстро привела к перепроизводству «новых пониманий», «новых подходов», «свежих незамутнённых взглядов», «новых тенденций» и, в свою очередь, к усилению позиций «новослужащих» и к обострению уже существующей проблемы – разделению на «новослужащих» и «ортодоксов»;

6) Последняя, но по сути важнейшая цель: часть этих церковно-государственных служащих начала менять свои взгляды на мир в соответствии с известным выражением К. Маркса «бытие определяет сознание».

Практически, ПБФ и интеллектуальная элита СПЦ стали осетевлёнными, что и есть самая большая победа сетевых операторов – второе кольцо в модели полковника Уордена освоено, чем начато освоение «изнутри к наружи». Этот, с сетевой точки зрения, весьма дальновидный поступок государственных властей (с благословения иностранных советников, Всемирного банка и МВФ, надзирающих за всеми реформами, транзицией, бюджетом и всеми денежными потоками, так что без их одобрения такое увеличение расходной статьи бюджета никак не могло обойтись), при определённой пользе для СПЦ, принёс ей большую внутреннюю проблему: увеличил разрыв и разделение на «новослужащих» и «ортодоксов», которое уже существовало. «Новослужащие» в большинстве – владыки, профессора и доктора Богословия, в то время как «ортодоксы» – простые верующие, обвиняющие первых в предательстве и унионизме.

Оставляя в стороне проблему «новослужащих» и «ортодоксов», не являющуюся предметом этого исследования, нужно сказать, что обе стороны очевидно щедро финансировались и финансируются из, по меньшей мере, сомнительных источников (о чём мы ещё поговорим ниже).

«Новослужащие» теперь, в основном, влились в когорту обеспеченного и хорошо оплачиваемого научного сообщества ПБФ, так что со временем они стали обращать тщательное внимание на «общие научно-богословские тенденции»; титулы, преимущества и общественного признание значительно приблизили их к интеллектуальной элите – и отдалили от «необразованных деревенщин» и «наивно-глуповатых богомольцев».

Осетевлённость Православного Богословского факультета (ПБФ)

Примером невероятного тщеславия, а в сущности успеха сетевого манипулирования людьми и сетевого приёма самосинхронизации стал инцидент, когда «группа преподавателей ПБФ под предводительством владыки Максима» перед

Собором 2017 года написала «Обращение против петиции за изъятие из школьной программы теории Дарвина». Из-за одной неважной и незначительной петиции, которая в противном случае прошла бы незамеченной, группа профессоров во главе с владыкой СПЦ проявила инициативу: в лучших традициях осетевления эта группа самосинхронизировалась и, ради сохранения научного статуса и реноме, встала на защиту антицерковного учения.

«Дело» закрыто сообщением Собора СПЦ: «Собор рассмотрел также одну излишнюю и, в сущности, бессмысленную проблему. Речь идёт о вмешательстве группы преподавателей и ассистентов Православного Богословского факультета в Белграде в общественную дискуссию о теории эволюции Дарвина, в некотором роде доведённой до своеобразной «догмы» в атеистическом смысле, что СМИ хором провозгласили поддержкой дарвинизма в его наихудшей редакции и косвенным отрицанием богооткровенной истины о Боге – Творце мира, как и библейской истории творения. Подписавшие этот текст обратились к Собору с исповеданием аутентичной христианской веры в Бога Творца (здоровый и подлинный креационизм). Собор принял это, но подчеркнул, что вся эта распря, невзирая на их намерения и идеи, была ни к чему».

С точки зрения ведения сетевой войны против СПЦ происшедшее – большая победа сетевых операторов: «церковные элементы» (владыки, преподаватели ПБФ) сначала оказались связанными в сетевом смысле с научным сообществом и нецерковными структурами, затем они дали этой принадлежности приоритет перед принадлежностью к Церкви и самосинхронизировались, но не с Церковью, а с нецерковными сетями. В конце же, вдобавок ко всему они, словно Галилей, вынуждены были «исповедовать аутентичную христианскую веру» на Соборе, что дало СМИ возможность изобразить СПЦ как средневековую инквизицию, а их – как «свободных и храбрых учёных».

Если богословско-научное сообщество (точнее, часть элиты СПЦ) было готово так «переметнуться» из-за «излишней и в сущности бессмысленной проблемы», что же произойдёт через несколько лет, когда государственные учреждения и государственные служащие будут вынуждены выбирать между применением «стандартов ООН в области политики предприятий в борьбе против дискриминации представителей ЛГБТ»или профсоюзной организацией представителей ЛГБТ и потерей работы? Потому что ясно, что двойной «церковно-государственный» стандарт, существующий по отношению к ПБФ, долго не продержится. Сербию на её «безальтернативном» европейском пути ожидает множество советов, правил, стандартов… которые должны быть приняты, после чего их надо будет применять. И, поскольку ПБФ является бюджетной организацией, каждому его (т. е. государственному) служащему лично и всей СПЦ в целости придётся выбирать: или принять ЛГБТ «равноправие», или выйти из системы финансирования! Когда людям, выучившимся и созревшим, как стипендиаты Сороса, построившим богословские карьеры на грантах, а сегодня принимающих солидные и регулярные преподавательские платы с надбавками, измеряемые тысячами евро, придётся выбирать между принятием множества новых «прав человека» (не только ЛГБТ, но всего спектра) и исконным (дремучим, «русским») Православием – ещё вопрос, что они выберут?

Храбрость быть «другими»

Наряду с ПБФ второй самый опасный «сетевой узел» в СПЦ – епархия Захумско-Герцеговинская и Приморская, которой до недавнего времени руководил владыка Григорий. Можно по-разному воспринимать его спорные поступки, когда, например, он служил в одеянии вместе с католическим епископом (на что в Православии существует ясный запрет), когда вместе с католическим же епископом громко произносил Символ верыили же когда, во время выступления по телевидению, назвал себя «бискупом» (срб. «католический епископ») Герцеговины. Однако несомненно следующее:

1) подобные поступки вызывают незамедлительную реакцию «ортодоксальных» СМИ и неминуемо, абсолютно излишне, вносят дальнейший раздор в Церковь;

2) Григорий объясняет подобное поведение стремлением к «примирению и братской любви»; но Православие – не только сербское, а Католичество – не только хорватское. Некоторое примирение между двумя народами никак не объясняет «экуменического примирения»: владыка Григорий, возможно, желает приблизить и примирить два народа (хотя это выглядит абсолютно бессмысленным, пока в Хорватии почитают Алозия Степинца и пока нет покаяния за преступления перед сербским народом), но подобными действиями он отдаляет сербов от других православных народов, не имеющих никакого желания менять свою Православную веру на экуменизм ради туманной перспективы сербско-хорватского примирения;

3) несомненно, владыка Григорий – исключительный человек, бизнесмен, религиозный лидер, спортсмен, писатель, стремящийся «идти по кромке возможного», «раздвигать границы», «открывать новые горизонты». Именно эти аспекты сетевым структурам легче всего использовать против СПЦ.

Сетевые операторы непогрешимо определяют возможности, открываемые такой «смелостью отличаться» или «храбростью быть альтернативными». Именно через тех и таких, смелых, храбрых и нестандартных, они вводят в Церковь «нестандартный подход к правам человека» и женским вопросам.

Например: епархия Захумско-Герцеговинская и Приморская уже несколько лет организует весьма популярные симпозиумы «Теология в сфере общественной жизни». И вот, например, в 2017 году одна из тем была «Место и роль женщины в Церкви и обществе». На первый взгляд в этом нет ничего необычного. О женщине в Церкви можно сказать много прекрасного и поучительного, начиная с Пресвятой Богородицы и до наших дней.

Но подача темы в этом ключе для организаторов недостаточно «нова», «современна», «дискуссионна». И вместо тем исповедания веры, материнства, чадородия, семьи, темой симпозиума становится насилие над женщиной?! Вместо рефератов и докладов православных теологов – театральная драма, да ещё какая: о насилии над женщинами разных стран и вероисповеданий (Пакистан, Гватемала, Северная Ирландия, Россия, Камбоджа Афганистан и Нигерия), организованная Межрелигиозным советом БиГ.

Объяснение этого проекта гласит: «Концепция проекта состоит в том, что верующие женщины из Межрелигиозного веча – мусульманки, католички, православные, иудейки – произносят тексты, говорящие, что любая религия противится насилию над женщиной», как подчеркнула специальный советник межрелигиозного совета Оливера Йованович.

Это не только перемещает фокус мероприятия с «Теологии в сфере общественной жизни», с богословия, материнства и чадородия; целые классы семинаристов специально приводят присутствовать и обучаться «новым человеческо-правовым тенденциям» в теологии. Прочитав эту новость, мы начинаем лучше понимать, что имел в виду американский теоретик Стивен Манн, когда писал: «вирус (прав человека) будет самостоятельно размножаться и беспорядочно распространяться. Поэтому наша национальная безопасность получит наилучшие гарантии, если мы посвятим наши усилия борьбе за умы стран и культур, отличающихся от нашей».

Владыка Григорий и преподаватели ПБФ практически становятся, выражаясь языком маркетинга, трендсеттерами и опинион-лидерами для богословов и православных вообще. Только сетевой маркетинг «нового понимания» не остановится там, где остановятся они.

Ящик Пандоры с нововведениями, «новыми пониманиями» и «храбростью отличаться» открыт, и последователи, несомненно, превзойдут первооткрывателей.

Теперь мы вплотную приблизились к тенденции, которая, словно вирус, распространяется по СПЦ под аплодисменты СМИ (о том кто ими владеет мы уже говорили): её составляющие – это и гей-православная ориентация, и миссионерство среди инопланетян и искусственного интеллекта, и торговля женщинами – и предложение церковного клира изучать богословие на материале порнографии и разврата в драме «Олимп», как это озвучил дьякон Ненад Илич – известный режиссёр, который заявил следующее: «Запись этого исключительного спектакля нужно обязательно показывать, если не в семинариях, то на Богословских факультетах, чтобы будущие священники и теологи могли вовремя найти правильный ответ на вопль нашего времени: «Дайте нам что-то действительно новое!»

Как вообще могло случиться, что в тысячелетний порядок Церкви извне проник вирус прав человека?

Веками Церковь подвергалась атакам извне и изнутри и не только выстояла, но и осталась столпом и оплотом наций и государств.

Сегодня же мы наблюдаем как почти все европейские Поместные Церкви, а прежде всего Вселенский Патриархат, на практике постепенно превращаются в геополитические инструменты борьбы за американскую таласократическую власть над Rimland'ом и за взятие в кольцо не только России, но и русской церкви, с позднейшим освоением Heartland'a.

Именно сетевые техники и есть «что-то действительно новое», что от имени клира СПЦ и составляло предмет исканий тогдашнего дьякона, а сегодняшнего священника Ненада Илича (Очевидно, идея св. Иоанна Дамаскина о том, что Христос есть единственная новость под солнцем, его не вдохновила).

Всё это настолько ново и неожиданно, что даже тысячелетний опыт Церкви не помог ей увидеть здесь реальную опасность и оружие против единства и стабильности важнейшего и последнего всесербского фактора.

За века существования Церкви, конечно, были богословы, дьяконы и даже владыки, случайно оказавшиеся членами клира или на какой-либо другой должности, где они могли навредить Церкви. Но почти всегда соборный ум вовремя определял «вирус» и постепенно отторгал его. Если бы кто-либо, пусть даже владыка, ранее возымел идею вместо доклада о материнстве, чадородии и т. д. показать молодым богословам на богословском симпозиуме спектакль об избитых гватемалках или нигерийках в качестве «размышлений о роли женины в Церкви», очень быстро старшие по возрасту и званию коллеги, активные и умировлённые, священники и епископы шепнули бы ему, что «сейчас не время» и «лучше что-нибудь о Богородице». Это было бы тем, что мы сегодня называем «сетевым кодом», о чём мы уже говорили. Но если никто ничего не говорит, напротив, если богословской элите и молодым богословам передать «сетевой код» и с лейтмотивом: «Богородица – это теперь «не круто», лучше исследуй права человека и насилия над женщинами», то с годами эта логика будет усвоена как элитарная и общепринятая, как «паттерн поведения» или тенденция. И очень быстро наберётся нужное «активное меньшинств», которое пронесёт эту заразу по внутреннему зданию Церкви, щедро наделяя ею всех встречных и поперечных.

Как же это всё «вдруг» произошло?

Да нет, совсем не «вдруг».

Уже более двадцати лет продолжаются постепенное косвенное финансирование и формирование сети околоцерковных НПО, think tank фондов, клубов, проектов «межрелигиозного сотрудничества» и т. д.

Самую большую проблему представляло финансирование.

Но не потому, что денег на эти проекты не было. Проблему представлял собой сам процесс «вливания» этих средств в Церковь. Поэтому американское правительственное агентство USAID не имеет непосредственной заслуги в этом осетевлении, оплетении или, лучше сказать, впутывании СПЦ. Ясно, что денег на развитие темы прав человека иностранные источники не жалеют. Решения требовал только вопрос как, без видимого участия американских агентств и фондов, дать деньги «правильной» группе внутри СПЦ?